Измена. Я докажу

Лиза Гамаус (2024)

Как ты поступишь, если заклятый враг приносит видео с изменой мужа и требует взамен неприемлемых условий? Послать всех, собрать чемодан и бежать в снег? Или превозмогая боль предательства, выяснить, а так ли всё на самом деле? Или ты инструмент в чужих руках?"…Я неслышно крадусь за ним. ВОТ! ТАК И ЗНАЛА! В конце своих идиотских зашифрованных указаний по каким-то важным до жути документам, совсем уже спустившись на первый этаж, он тихо говорит этому «Игорю»: «Целую».

ГЛАВА 6. Ну, как сказать…

— Кажется, ты здесь остался по другому поводу, — я спокойна. Зачем мне нервничать? Я спокойнее всех.

— Ну, надо же, Ростова, чем ты сейчас занимаешься!

–Я не пойму, ты, что нашёл меня на городской свалке, где я сортирую пластиковые бутылки? Это, между прочим, самый современный торговый центр.

— Ну, не твой же, — он усмехнулся.

— Во-первых, тебе знать всего не положено, Киселёв.

Он поднял бровь.

— А во-вторых, тебе не кажется, что твоя жена чем-то меня напоминает? И в-третьих, не знала, что ты такой знаток драгоценных камней, что, в принципе, скорее хорошо.

— Как всегда, полная каша в голове. Ничего нового.

Оно, может быть, и ничего нового, но пялишься ты на меня так, как будто вышел из леса и не видел баб несколько месяцев. Я до сих пор имею над ним, пусть небольшую, но власть. Я это чувствую.

— Не сомневаюсь, что опалы хорошие, но я также знаю, что тебе их надо продать до Нового года, а придёт ли кто-нибудь за ними или нет — большой вопрос. Так?

— Это к делу не относится.

Неужели Мыся с ним в близких отношениях? Откуда ему знать, что мне их надо продать до Нового года?

— Ну, да. Не относится. Двадцать процентов, дорогая! Моё предложение.

Это означает, что я никаких комиссионных не получу и всех разочарую. Мой лимит только семь процентов.

— Киселёв, учитывая наши с тобой непростые отношения, не знаю только зачем, я даю три процента. Комплект продаётся без скидки до 15 января, и ты об этом знаешь с самого начала.

— Ты стала красивее, Ростова, — начинает странную игру Киселёв, — а это значит, что у тебя всё хорошо. Я прав?

— Да, у меня всё хорошо. Только три процента, Никита. Я знаю, что твоя Вероника на них запала, и ты ей обещал. Вторых таких нет нигде. Есть другие, но таких нет. Ручная работа одного известного китайского ювелира из Гонконга. Мы только что их получили. У меня есть большой шанс их быстро продать, если это тебя беспокоит. В многомиллионной Москве и с нашим маркетингом, я продам. Они у нас находятся всего четыре дня.

— Или не совсем хорошо? — опять возвращается к теме Киселёв.

— Это к нашей беседе про опалы не относится.

— Ну, как сказать… попроси мне двойной эспрессо.

Я звоню и прошу срочно принести двойной эспрессо.

— Сейчас эти опалы были бы твои, не жалеешь? — откашливается, — Летала бы на своём самолёте. Да много чего.

Смотреть, как он ухмыляется, практически невыносимо. Как же хочется на него наорать! Изо всех сил. Как истерички орут. Типа, да пошёл ты отсюда туда-то и туда-то, не видела тебя столько времени и не собиралась видеть твою мерзкую рожу.

— Я рада, что ты так поднялся, Киселёв. Но увы, только три процента.

Он сидит неподвижно. И мне это совершенно не нравится.

— Ты собрался ради этой скидки всю меня выпотрошить, как ты любишь? Но я могу просто закрыть сделку и отправить тебя домой, Киселёв.

Открывается дверь и официант из столовки приносит кофе. Пауза.

Никита медленно помешивает ложечкой в чашке. Он всегда любил в кофе положить немного сахара.

— Можешь, но ты этого не сделаешь.

Молчу. Я знаю, что эта тварь что-то придумала.

— Почему? — ведь не хочется, а спрашивается. Рот с языком живут своей жизнью, когда я так волнуюсь.

— Потому что я ещё не всё сказал.

Точно. Приготовься, Гуся! Сейчас будет выстрел. Насколько сильный и меткий пока не знаю, но совсем этот выстрел не промажет, заденет в любом случае.

— А дело вот в чём. Смотри сюда! — он протянул руку и положил передо мной свой работающий телефон, чтобы я посмотрела интересное кино. То самое, которое преподносят жёнам, разоблачая в неверности их мужей. Те самые неуловимые Джо.

Отель, большая кровать, Сева, лежит на спине, и голая блондинка с волосами до середины спины скачет на нём верхом, стонет и страстно покрикивает. То, что это Сева, я поняла мгновенно, а кто эта б…ть, нет. Со спины невозможно понять, её лица на видно.

Сказать, что на мне не дрогнул ни один мускул, и я с лёгкостью опровергла кино, как фальшак, не могу. Лицо, видимо, раскраснелось, потому что чувствую, что жарко.

— Кто эта блондинка? Важный вопрос. Важнее, чем само видео, — холодно и тихо, почти шипя, говорю и смотрю ему в глаза. Внутри всё переворачивается.

Он продолжает смаковать кофе. У нас его делают, особенно для клиентов, из первосортного африканского зерна. Он явно оценил качество.

— У тебя может быть много вопросов, и что? Я не обязан на них отвечать. Пианист-то время зря не теряет, — подмигивает мне Никита.

Что мне делать с этой скотиной? Он принёс мне то, что мне надо, и что я искала. И сама найти такое кино я точно бы не смогла. Просто, если Севу не остановить, с этой блондинкой могут развиться отношения, и потом будет только хуже. Это может быть и обыкновенная гнусь по пьяни. Я не помню, чтобы Сева приходил домой пьяным. Значит, не по пьяни. Гарантии того, что это было всего один раз и случайно не существует. Мне нужно забрать видео во что бы то ни стало. И Киселёв, тварь, на это рассчитывает. Без видео я опять не поймаю Виноградова, и он ускользнёт, как обычно, подшучивая над моими больными фантазиями.

— Есть ли что-нибудь другое, не скидка, за что ты можешь мне отдать видео?

— Я знал, что ты оценишь, — опять победоносно ухмыляется. Вот он момент, который, очевидно, долго вынашивал и прилагал усилия.

— Когда была сделана запись? — пока держу себя в руках.

— Я же сказал, что у тебя появится много вопросов. Столько, что на все я даже не смогу ответить. Давай лучше махнёмся.

Я не знаю, что мне делать.