Игра на раздевание

Лиза Бетт, 2023

Пять лет назад я попала в руки к страшному человеку. Мне удалось сбежать, я сменила имя, внешность, и скрылась в другом городе, чтобы не нашел. Но прошлое снова постучало в мою дверь. Вот только открывая, я даже не подозревала, что попаду в руки к человеку гораздо более ужасному, чем тот, от кого когда-то бежала…

Глава 7

Немое кино длится несколько секунд, и Глеб произносит.

— Какие-то проблемы?

Мне кажется, я впервые вижу в его глазах растерянность. Он будто не верит, что именно это услышал от меня сейчас. Именно сейчас.

— Я просто…если вы не против. — Неловкий момент стократ увеличивает это ощущение, потому что я все еще под ним, мои ноги все еще задраны к его плечам, и он голый. Почти. И я голая.

— Ладно, — дергает верхней губой, будто скалится. Будто я раздражаю его своей дерзостью. Встает с кровати и тянется к тумбочке, а я неловко опускаю ноги и приподнимаюсь на локтях, понимая, что после моей выходки Жданов скорее всего не будет обращаться в это эскорт агентство.

Вынимает пачку, достает квадратик из фольги и рвет зубами упаковку. Отбрасывает ее и технично натягивает резинку на свой член.

Дело почти в шляпе. Остается дождаться, когда он кончит, и сбежать с трофеем.

Подходит ко мне, раздвигает ноги рывком и по-хозяйски касается меня там. Я вздрагиваю, потому что слишком остро это бьет по нервам. Они итак натянуты до невыносимого.

Хмурится.

Сминает мою нежную кожу и проникает внутрь двумя пальцами. Моя спина выгибается как у кошки, ноги сами собой раздвигаются, и я стискиваю зубы. Он как искусный музыкант едва коснулся инструмента, и тот уже заиграл. И не важно, что инструмент не настроен и вообще против, чтобы его трогали, заботились о его комфорте.

— На колени! — приказывает скупо, и я вскидываю взгляд, столкнувшись с его зеленым. — Ко мне спиной.

Поясняет, и я торопливо сажусь и отворачиваюсь от него. Встаю на колени на кровати, и меня легко подталкивают в спину. Я напряжена, и неохотно наклоняюсь. Жданов толкает ниже, и я прогибаю спину, грудь касается матраса, руки вытягиваю вперед. Его пальцы касаются моих ягодиц. Гладят, ладони как сканеры не упускают ни одного сантиметра кожи, и я чувствую мурашки на ногах.

Все еще пытаюсь сохранить рассудок, хотя начинаю жалеть, что отказалась пить. Надо было накатить, чтобы не так паниковать. Ладони влажные и я вытираю их о покрывало, а потом резко сжимаю ткань, потому что Глеб вновь входит в меня двумя пальцами и начинает двигаться внутри.

Мне до одури хочется качнуться ему навстречу. Хочется нанизаться глубже, плотнее, но я сжимаю покрывало и зубы и молчу. Поясницу начинает тянуть от удовольствия.

Он внутри, одна рука на ягодице, вторая уверенно орудует то входя, то выходя из меня так, что мурашки покрывают даже кожу головы. Волоски встают дыбом. Мне трудно дышать, и я размыкаю зубы и рвано вдыхаю, утыкаясь лбом в матрас.

Глеб видит. Он понимает, что меня ведет, и очевидно наслаждается этим.

Не вижу его, но чувствую его удовлетворение в воздухе. Оно такое же осязаемое, как запах озона перед дождем.

Я в логове зверя, и скоро меня сожрут на ужин, а пока меня жарят. Начиняют специями и делают так, чтобы я была готова. Готова принять его в себя без боли и трения.

И я сойду с ума еще до того, как Жданов приступит к основному блюду.

— Шире ноги, — командует, потому что я невольно выгибаюсь и пытаюсь свести колени. Это выходит непроизвольно, просто не выдерживают нервы. Мне хочется плакать и смеяться. Хочется разрыдаться и застонать от кайфа, со мной впервые такое, и я не знаю, за что ухватиться, только бы не взлететь. — Живо!

Его пальцы ускоряются, невыносимо терпеть эти движения внутри, я покорно раздвигаю ноги, и чувствую, как Глеб касается какой-то чувствительной точки там. Моя спина уже болит от угла наклона, но Жданов не позволяет отвести бедра, словно в тисках держит одной рукой, а второй разносит меня в щепки.

Чувствую, как из моего рта вырывается стон. Утыкаюсь в матрас, понимаю, что его все равно слышно. Зажмуриваюсь, и подаюсь навстречу его движениям.

Снова что-то ору в матрас.

Только потом понимаю — мольбы, чтобы не останавливался.

Жданов ухмыляется. Не вижу, слышу его удовлетворение, но он не прекращает. Долбит пальцами, чувствую, как выталкиваю воздух параллельно с его движениями, и понимаю, что еще чуть-чуть и кончу, но не могу ухватиться за этот оргазм. Будто он маячит перед носом, но мне не удается его поймать.

Чувствую, как по щекам текут слезы, они размазываются о покрывало, в которое я дышу, пальцы болят от силы, с которой цепляюсь за ткань, но я полностью отдаюсь только одним единственным ощущениям. Тем, которые рождает во мне Глеб.

Он таранит, долбит, вытряхивает из меня кайф грубо и рвано. Становится тесно, он вставляет три пальца, и я понимаю, что это чересчур. Стону, он ловит мои эмоции и убирает один.

А потом грубо переворачивает меня на спину и долбит внутрь в этом положении. Свожу ноги, он ударяет по коленям ладонью, заставляя снова развести, я свожу, и понимаю, что уже не контролирую ни свое тело, ни язык, ни эмоции.

Тянусь к его ширинке, он помогает и вынимает член, я обхватываю его рукой. ЗАЧЕМ?

Наверно на этот вопрос я никогда себе не отвечу, но мне так хотелось разврата с ним. Хотелось без оглядки и до конца.

Какая работа? Зачем я здесь? Явно не за этим. Но Глеб укладывает меня на край постели так, чтобы я могла снова взять его в рот и я беру. А он долбит меня пальцами, изгибая их, будто хочет подразнить мой лобок изнутри. Между ног становится мокро. Я в панике распахиваю глаза, и понимаю, что я его поймала.

Жданов смотрит на меня сверху вниз и довольно ведет уголком губ. Он не улыбается, но по его глазам я вижу, он доволен.

Но мне уже плевать.

Его рука не прекращает двигаться, он все еще во мне, только теперь там реально мокро. Как будто кран сорвало. Глеб долбит, его пальцы с хлюпаньем щекочут внутри, и я понимаю, что начинаю рыдать. Просто зажмуриваюсь, позабыв о члене в моей руке, и отдаюсь ощущениям.

Меня подбрасывает, выгибает, выключает из реальности на мгновение.

Кажется, что в комнате резко темнеет, и чье-то крики доносятся издалека.

А потом провал…

Чувствую, как щека начинает гореть, и с усилием открываю глаза. Глеб смотрит на меня озабоченно.

— Ты отключилась, — произносит хмуро, и я понимаю, что он прав.

Я не вывезла такой накал эмоций.

Чертов Жданов!

— Пей! — он где-то вискарь раздобыл, мне бы подняться, хотя бы сесть, но я не могу даже пошевелиться. Делаю над собой адское усилие и сажусь. Свожу ноги, вижу, что все чулки промокли и на кровати пятно. Смотрю на него, и становится страшно.

Что это было вообще?

Между ног все еще пульсирует, будто меня долго трахали, и я кончала бесконечное количество минут. Но ведь он так и не вставил в меня член.

Проделал эту адскую пытку всего двумя пальцами.

Херов волшебник.

Беру из его рук стакан, пью, морщусь.

— До дна.

— Не надо… — робко возражаю и натыкаюсь на такой взгляд, что едва не улыбаюсь. Он просто в ахуе, что я посмела ему возразить. Будто до этого никто не смел. Прячу улыбку за стаканом. Покорно допиваю, пусть на это и уходит около минуты.

И понимаю, что даже на шаг не приблизилась к своей цели.

Но алкоголь действует так быстро, что мне становится на это плевать.