Факультет спасительниц для падших

Лиди Митрич (2019)

Мне на роду было написано стать одной из тех, кто может спасти демона. Вот только не думайте, что я из-за этого считаю себя избранной: нас таких вон целый факультет набрали. Но, как выяснилось, все, что мы знали о факультете до поступления — сплошная ложь. И я не собираюсь ждать получения диплома и сделаю все возможное, чтобы как можно быстрее выбраться отсюда!

2.1. В новую жизнь

Ночью, несмотря ни на что, я спала как убитая, хотя предполагала, что и глаз сомкнуть не смогу из-за нахлынувших противоречивых желаний.

Я с детства знала легенду про падшего нифелима, из-за которого прервалась связь с верхним миром. Сначала это была просто красивая сказка для маленькой девочки, но очень скоро, когда я узнала про то, что, как и моя мама, подхожу на роль избранной, я начала бредить мыслью о том, что смогу все исправить. Я всерьез готовилась к роли избранной, которая будет общаться с демонами и пытаться подобрать ключик к общемировой проблеме.

Без нифелимов наш мир многое приобрел — ведь надеяться стало не на кого. Но при этом и многое потерял. К сожалению, до сих пор наши маги-лекари не смогли найти лекарство от лирхеи — лихорадки, которая за считанные дни выпивала жизнь магов. А вот для нифелимов, если верить летописям, избавить заболевшего от этой напасти не составляло труда. Да и не в одной лихорадке было дело: помимо нее было множество других болезней, над лечением которых безуспешно бились лучшие умы в течение множества лет. Прогресс был, но слишком медленный.

К тому же, без света крылатых наши деревья цьефи начали чахнуть, а то и гибнуть, а без них мы были обречены на то, что барьер рано или поздно ослабнет и в наш мир прорвутся демоны. С приграничья все чаще приходили вести о стычках.

Но, отложим обсуждение мировых проблем и вернемся к личным.

Так получилось, что до двенадцати лет у меня не было подруг: все мечты моих ровесниц казались мне пылью под ногами. Что может быть важнее, чем пытаться спасти мир? Какой смысл в том, чтобы быть самой знаменитой модисткой, когда всего этого не станет в случае глобального прорыва?

А потом я познакомилась с Дайлой — ее семья после трагедии на границе как раз перебралась в наш город. Она была другой. Дайла хотела стать боевым магом, чтобы в случае чего защитить маму и младшего братика от демонов — если те опять прорвутся. Ведь отец, который мог это сделать, погиб. Кто теперь, если не она?

К сожалению, год назад наши пути разошлись: Дайла смогла поступить в столичную академию, после чего все наше общение свелось к коротким письмам раз в месяц. Но я все равно гордилась ею: она станет демоноборцем и будет нести службу на границе.

Вот только сердце иногда болезненно сжималось при мыслях об этом. А вдруг она повторит судьбу отца? Да и разве это женское дело — сражаться? Порой мне казалось, что лучше бы она тоже хотела стать модисткой.

Именно поэтому утром, задвинув подальше малодушный порыв закрыться в комнате и никуда не идти, я отправилась на завтрак, напевая под нос незамысловатую мелодию. И чего я так расстраивалась вчера? Можно подумать, что вместе с именем я унаследовала биографию прославившейся тезки.

А то, что я — Невыносимая… Наверно, есть в этом доля истины и с этим остается только смириться.

В любом случае, я считала, что если есть хоть крошечный шанс вернуть нифелимов, то им стоит воспользоваться: от этого может зависеть жизнь мамы. Да и не только ее.

Дайла не струсила: она рисковала своей жизнью. Разве я имею право на это, когда максимум, что мне грозит — это насмешки? От такого еще никто не умирал. Разве что самооценка…

— Доброе утро, — спустившись в столовую, я поздоровалась со своим малочисленным семейством. Бабушка приветливо улыбнулась, отец даже не выглянул из-за утренней прессы, буркнув что-то себе под нос… А вот мамины губы сжались в тонкую нитку при виде меня.

Ой, кажется, сейчас что-то будет…

— Доброе утро… Эннафа, — почти прошипела мама, громко брякнув вилкой об тарелку. Ее взгляд не сулил мне ничего хорошего.

Трижды демон! Когда она успела узнать? И — главное — от кого?

Хотя, чего это я удивляюсь? Если мне память не изменяет, то маменька всегда была дружна с дочерью ректора… А когда мы разошлись, то время было еще не самым поздним: можно было спокойно успеть забежать в гости и обменяться последними новостями…

Надо быстрее сваливать, пока мама не пошла в наступление и не убедила отца в своей правоте. Судя по тому, что тот прятался за газетой, — тяжелый разговор уже успел состояться до моего появления в столовой: отец очень не любил становиться участником маленьких склок «своих женщин». Немного уверенности вселяло то, что он никогда не спорил с тещей, а бабуля в вопросе обучения на факультете спасительниц для падших была на моей стороне.

— Ой, что-то у меня аппетита нет, — скороговоркой выпалила я, вскочив со стула, на который уже успела плюхнуться, и даже отступив на шаг назад от стола. В животе предательски заурчало от вкусных запахов: кухарка постаралась на славу, зная, что не увидит свою сладкую девочку целых два года. — Кажется, мне пора, не люблю долгих прощаний. Пишите, не забывайте! Папа, я готова!

— Ты никуда не идешь! — истерично завопила матушка, срываясь на фальцет. Я нервно сглотнула.

Ух! Давно я не видела ее такой злой. Наверное, с того памятного дня, когда я в первый раз заявила о своем намерении поступить на факультет избранных. Вот только с тех пор прошло уже целых десять лет: разве не достаточный срок, чтобы смириться с желанием своего единственного ребенка?

— Но, мам, мы это обсуждали тысячу раз, — я включила уже ставшую привычной за годы пластинку и даже мину подобрала подходящую. Сейчас мне не хватало только возможности приказать сердцу прекратить попытки проломиться через ребра на свободу. И телепортироваться самостоятельно. — Ты же не хочешь сломать мне жизнь? Я обещаю, что справлюсь.

— Рута Дамарс! Немедленно ступай в свою комнату! — мать была непреклонна и осталась при своем мнении. В некоторой степени я ее даже понимала, но сдаваться не собиралась, потому подключила тяжелую артиллерию, бросив умоляющий взгляд на бабулю. Неприятно кольнуло воспоминание о том, что вчера я также смотрела на декана, когда мне чуть не отказали во второй инициации. Мой авторитет в глазах окружающих явно хромал.

— Гейзи, не начинай, — вступилась бабушка, вызывая огонь на себя. — Ты не имеешь права вмешиваться.

— Это я-то не имею? Я? Я между прочим — ее мать! — накал страстей в столовой достиг своего апогея. Даже хрустальная люстра высоко под потолком отозвалась жалобным звоном в ответ на мамины вопли.

— А я — твоя! — жестко отрезала глава рода и обернулась к зятю. — Роберт, милый, перенеси свою дочь в академию. Я тоже не люблю долгих прощаний.

Отец, отпустивший один край газеты, щелкнул пальцами, — конечно же, это выльется в новый скандал с мамой, но я верила в то, что бабушка быстро найдет на нее управу.

Секунда, и я оказалась в светлом холле академии, который неожиданно оказался пустым.

Вот и все. Я надеюсь, что матушке хватит двух лет, чтобы остыть и простить меня.