Слепой Рывок

Андрей Ливадный, 2013

Двадцать второй век… За последние столетия Земля превратилась в гигантскую свалку. Восемнадцать миллиардов человек обитают в мегаполисах, где каждому отведен лишь небольшой участок жизненного пространства. Неудивительно, что большинство землян предпочитают виртуальные миры реальному. С тех пор как появилась технология создания нейросетевых фантомов, конкуренция между крупнейшими киберкорпорациями стала напоминать настоящую войну. Впрочем, Екатерине Сергеевне Римп, основательнице «Римп-кибертроник», которая некогда взломала компьютерную сеть боевой орбитальной группировки Объединенной Америки и таким образом предотвратила агрессию против России, не привыкать участвовать в виртуальных войнах. Тем более когда речь идет о будущем человечества…

Глава 1

Мегаполис Россия. 12 ноября 2197 года

Раннее утро.

Пять инмодов — цилиндрических капсул размером три на два метра — висели под потолком переоборудованной однокомнатной квартиры, удерживаемые в горизонтальном положении специальной электромеханической системой.

За герметичным окном сервы чистили фасад здания, удаляя со стен налет агрессивных химических соединений. Пустынные улицы города тонули в клубящемся, вялотекущем промышленном тумане. Солнце взошло четыре минуты назад, и его утренние лучи окрасили отравленные выбросы в цвет сукровицы.

Информационная панель, расположенная подле окна, отображала некоторые параметры внешней окружающей среды:

«Температура + 32 градуса по шкале Цельсия».

«Уровень кислорода 17 процентов».

«Степень загрязнения воздуха токсичными отходами — 24 процента».

«Скорость ветра для пятого городского уровня — 3 метра в секунду».

«Высота основного облачного покрова — 1132 метра. Прогнозируется моросящий кислотный дождь».

«Рекомендация глобальной системы здравоохранения: поддержание режима «инмод».

Внутри переоборудованной квартиры властвовала автоматика. Трансформируемая мебель была убрана в стенные ниши, спрятана под облицовкой и не использовалась уже очень давно. Гулкую сумеречную тишину помещения нарушали лишь редкие тоновые сигналы датчиков.

На отдельном экране отображалось время Сети. Цифры показывали восемь часов пятьдесят восемь минут утра.

При работающем режиме индивидуального модульного жизнеобеспечения большинство текущих параметров теряло практический смысл, отображалось лишь в качестве справочной информации.

Восемь часов пятьдесят девять минут.

Инмоды синхронно пришли в движение. С тихим гулом механизмы опустили капсулы до уровня пола и повернули их в вертикальное положение.

Иван Стожаров открыл глаза. Сногаз уже улетучился, но неприятный медикаментозный запах еще щекотал ноздри.

С некоторых пор (по непонятной причине) он просыпался чуть раньше положенного времени. Всего на минуту, но этого хватало, чтоб стать свидетелем трансформаций инмода, ощутить вибрации механизмов, услышать щелчки фиксаторов, заметить движение сегментов внутренней облицовки, почувствовать, как мягкие ремни, фиксирующие положение тела во время сна, шелестя приводами, уползают в узкие прорези, вкусить краткий миг реальности и пережить мгновенья подсознательной тревоги, граничащей с необъяснимым, немотивированным отчаяньем, когда приступ глухой тоски вдруг хватает за горло, сжимает его, слегка придушит и медленно отпускает, оставляя неприятный осадок на весь день.

Девять ноль-ноль.

Внутри инмода наступил рассвет. Включился стек-голограф, и границы реальности мгновенно расширились до иллюзии бескрайнего простора. Запахи и звуки заполнили сформированное кибернетической системой пространство, придавая ему степень достоверности.

Иван ненавидел первые минуты после пробуждения. Далеко не всегда удавалось отогнать неосознанное беспокойство, побороть беспричинную тревогу. От этого настроение портилось на весь день.

Кибстек на запястье правой руки тихо пискнул, и на фоне иллюзорного голографического пейзажа появилась надпись:

«Семейный коннект».

Иван скривился, мимолетным движением зрачков вызвал интерфейс управления, сделал несколько переключений, затем остановил взгляд на пиктограмме отмены.

Хорошая попытка, жаль, что безрезультатная. Уловки не помогают. Заблокировать семейный коннект практически невозможно. «Ну, ничего, — глубоко вздохнув, подумал Иван. — Завтра день рождения».

Ему исполнялось двадцать лет, и, став совершеннолетним, он сможет сам выбирать время и способ общения с родителями.

Голографическое окружение тем временем видоизменилось, под ногами пришла в движение беговая дорожка.

«Ну, нормально! — мысль несла откровенное отвращение. — Родители, как всегда, в своем репертуаре. Ничего нового придумать не могут! Опять утренняя пробежка всей семьей!» — Он непроизвольно скривился.

— Ванек, привет! — Антошка, его младший братишка, вприпрыжку догнал Ивана. Маленький, еще ничего не понимает. Псевдореальность его вполне утраивает, да и не видел он в жизни ничего другого.

— Ты чего опять такой мрачный? — Софья бежала по-спортивному. Изо всей семьи она единственная всерьез относилась к утренним пробежкам. Мечтает о скором и светлом будущем. Готовится к нему.

Иван ничего не ответил — надоело. Каждый день одно и то же. Хоть бы декорации сменили.

Вот и родители. Показались из глубины дремучего соснового бора, бегут друг за другом по вьющейся между деревьями тропке.

— Всем доброе утро! — сбиваясь с дыхания, отец весело помахал рукой. Ему тяжело. Брюшко, одышка, годы. Мама семенит следом. «Ну просто идиллия», — зло подумал Иван, машинально, в силу привычки, поддерживая темп.

Отец его раздражал, впрочем, как и семейный коннект в целом. Единственный вид сетевого соединения, запрещающий использование аватаров. «Ну и почему я должен каждое утро смотреть на это рыхлотелое уродство?» — неприязненные мысли почему-то всегда проецировались на отца.

Тропки слились вместе, образовали проселок под сенью разлапистых крон.

— Ой, подождите, не могу! — Мама перешла на быстрый шаг. — Ванечка, Антоша, Софочка, что хотите на завтрак, мои маленькие?

— Оладушки! — тут же закричал Антошка. Софья демонстративно погрозила ему кулаком. «Вот дура! — подумал Иван. — Всего-то на два года младше меня, а элементарных вещей не понимает! О фигуре, видите ли, заботится. Располнеть боится. Как будто не знает, что еда различается лишь вкусовыми добавками. В основе один и тот же пищевой концентрат со строго выверенным химическим составом, несущим определенное число калорий».

Отец поравнялся с ним.

— Опять не в настроении? — Он взглянул на сына.

— А чему радоваться? — блекло, не желая провоцировать скандал или нарываться на очередную нотацию, спросил Иван.

— Да хоть бы новому дню! — жизнелюбиво произнес отец, хотел дружески похлопать сына по плечу, но тот уклонился.

— Слушай, пап, может, не надо? Давай сегодня без нравоучений, ладно?

— Ершистый ты стал, Ванек. Что с тобой происходит? В социалке проблемы?

— Нет! — Он хотел прибавить темп, но вдруг передумал, угрюмо поинтересовался: — Пап, тебя самого не задолбало?

— Что именно? — не понял отец.

— Ну всё! — огрызнулся Иван. — Инмоды, эти идиотские пробежки, семейные завтраки! Ты хоть знаешь, как нас называют? Или вообще ничем не интересуешься, кроме своей науки? — Последнее слово прозвучало с нескрываемым презрением.

— Ванек, я действительно не понимаю твоего раздражения. — Он остановился, тяжело дыша. — Ну, и как нас называют? — Отец вопросительно взглянул на сына. — Ты уж говори, если начал.

Иван вообще-то не собирался ругаться, проще было вытерпеть неизбежный утренний коннект, но тяжелые эмоции, пожирающие изнутри, внезапно всколыхнулись и выплеснулись.

— Нас называют «консервами»! — сорвавшись, закричал он. — Ты понял?! Мы — «консервы»!

— Не ори! — строго осадил его отец. — Что еще за дурацкие термины? — Обычно мягкотелый, добросердечный, рассеянный, он тоже не на шутку разозлился: — Тебе все никак не ужиться в социальной среде своего уровня? Неужели в другие Слои ходишь?! — проницательно определил он.

— Да, представь, хожу! С девчонкой тут познакомился, — понизив тон, хмуро признался Иван.

— Надо понимать, девушка с верхних уровней? Из другого социального Слоя? — Отец глубоко вздохнул. Новость сулила одни неприятности. Ничем хорошим такое знакомство не закончится. Теперь понятно, почему Иван стал совершенно неуправляемым. Социальное неравенство в его возрасте воспринимается особенно остро.

— Надо понимать, она по-настоящему живет, а не извивается, как червяк в инмоде! — с ненавистью выдохнул сын. — У ее родителей свой дом в зеленой зоне, над облаками!

— Ванек, ты ведь прекрасно знаешь, нам осталось потерпеть всего год! — резко ответил отец. В нотках его голоса сквозь понятное раздражение прорвалась обида. — Антарктический мегаполис введут в строй, и наша жизнь радикально изменится, вот увидишь! Мы переедем…

— В отдельную кварткапсулу?! — со злой, непримиримой, презрительной насмешкой фыркнул Иван.

— В трехмодульную! — запальчиво уточнил отец. — Я все же не рядовой сотрудник корпорации!

— Толку-то? Консервами были, ими и останемся!

— Антарктический мегагород…

Сын уже не слушал его. Он прибавил темп, чувствуя, как бесконтрольная ярость в буквальном смысле душит, перехватывает дыхание.

Он наизусть знал, что может сказать отец. Инженеры корпорации «Мегапул» допустили непростительную, роковую ошибку в расчетах. И «Римп-кибертроник» ничем не лучше! Они за все в ответе! Формирование единой техносферы Земли дало непредсказуемый эффект. Выбросы токсичного промышленного тумана поднялись на триста метров выше, чем прогнозировалось. Результат — экстренное, повсеместное введение индивидуальных модулей поддержания жизни как временной меры для миллиардов семей, проживающих на проблемных высотах.

Иван глубоко вздохнул, украдкой взглянув на таймер. До окончания обязательного сеанса семейного коннекта еще тридцать семь минут.

«Завтра все изменится, — стиснув зубы, вновь подумал он. — Пусть мечтают об Антарктическом мегагороде, словно там не будет токсичного тумана и промышленных выбросов! А я сам решу, как жить! И никто мне не укажет, не загонит в инмод, не…»

— Иван, — отец, пыхтя, догнал его и, морщась от прилагаемых усилий, побежал вровень с сыном. — Давай все же поговорим, как взрослые люди.

Сын криво усмехнулся:

— С чего вдруг? Раньше ты только командовал!

— Мы с мамой хотим, чтоб ты продолжил учиться. Пошел в корпоративную академию, по перспективной специальности.

— Я это уже слышал! — Иван не собирался вновь обсуждать избитую тему.

— Но вразумительного ответа не дал!

— Пап, а что тебе дала наука? — Иван в порыве озлобленности бил в уязвимые, болевые точки жизненных обстоятельств. — Гарантированный инмод? Полкило концентрата в сутки с любимыми вкусовыми добавками? Ты гордишься, что твои дети — «консервы»?

— Мне неприятен ваш подростковый жаргон!

— Ну уж потерпи. Сам разговор начал.

— Мы не воспитывали тебя таким жестоким и злобным!

— Пап, я лучше пойду работать! И буду кому-то нужен! Я выберусь из инмода, клянусь!

— Меня винишь, значит? Не понимаешь, что случилась беда, катастрофа и пострадали не мы одни?!

— Да, плевать мне на других! Сколько лет прошло? Тринадцать? О чем вы только думали с мамой?! Вон Антошка, он ведь родился, когда нас уже упаковали в инмоды!

Отец насупился, промолчал.

— Нас убедили, что инмоды — лишь временная мера! — хмуро ответил он через некоторое время. — Иван, прекрати злиться. Через год мы переедем!

Ну конечно. Заладил. Ничего другого от него и не услышишь! «Огромный красивый и светлый Антарктический город. Там нет промышленности. Нет токсичных выбросов. Мы будем жить иначе», — мысленно передразнил он манеру речи отца и едва удержался от нового едкого замечания. Иначе — это как?

— Ванек, все случившееся — сила неодолимых обстоятельств! — продолжал бубнить отец. — Мы семья. Нужно поддерживать друг друга, а не ругаться по пустякам!

— Пустяки? Тринадцать лет в инмодах — пустяки?! Да мы уже и не семья давно! — резко ответил Иван. — Ты ведь ничего не можешь! Только нотации читать по утрам! Что тебе дала наука?

— Мы удержались в Среднем Слое!

— Вот именно — удержались, — фыркнул Иван, махнув рукой. — И куда ты меня подталкиваешь? В какие «перспективные» научные области? Нет уж, спасибо! Сыт по горло, глядя на тебя.

— И чем же ты намерен заняться после совершеннолетия? — не сдавался отец.

— Сам разберусь.

— Ваня, неквалифицированным трудом занимаются сервы! Или ты решил навсегда остаться в Слое? Будешь зарабатывать на жизнь статистом, фигляром, в какой-нибудь игровой реальности?!

— В бизнес пойду! Те, кто живет над облачностью, явно не наукой занимаются! Они деньги делают и чувствуют себя неплохо!

— Иван!

— Что? Надоели вы все со своими сказками!

— Без знаний в нашем мире ты — никто! — Отец все еще пытался достучаться до его рассудка. — Сам подумай: идет освоение Марса, готовится проект первого межзвездного перелета!

— Ну и что?!

— Там потребуются молодые специалисты! Я ведь не просто так завел речь о перспективных направлениях науки! Сейчас без специального образования ты, прости, — пустое место! И останешься пустышкой, где бы ни оказался! Пусть даже волею случая сумеешь подняться в заоблачную высь! Если стакан пуст, он останется таким, куда его ни поставь!

На бледном лице Ивана появились пунцовые пятна.

Все, день окончательно испорчен с самого утра!

— Завтра все это закончится! — озлобленно выкрикнул он.

* * *

Завтрак прошел в тяжелой обстановке. Софья своими неуклюжими шуточками попыталась сгладить мрачную атмосферу семейного разлада, но Иван нагрубил и ей. В конце концов Антошка заплакал, не понимая, почему все злятся.

Первой не выдержала мама. Она вдруг тяжело посмотрела на сына и произнесла:

— Ступай! На сегодня семейный коннект для тебя завершен.

— Отлично! Наконец-то! — Ивана распирало от злости, он мгновенно отключился от сети инмодов, оставшись в одиночестве.

Вкус оладей пылал во рту. На глаза почему-то навернулись слезы.

— Да пошли вы все! — Он выплюнул комок пищевой массы в утилизатор отходов, хотел привычно ускользнуть в Сеть, но окружающая его голографическая сфера приняла серый оттенок, помутилась, будто выброс промышленного тумана.

«Доступ заблокирован» — на фоне серой мглы появилось сообщение системы.

Иван тяжело вздохнул. Ну конечно, он ведь не выполнил весь список обязательных утренних процедур. Автоматика бдит. Система жизнеобеспечения блокирует глобальное сетевое соединение. Сначала придется выполнить комплекс физических упражнений, и лишь затем он волен делать, что заблагорассудится.

Из технологических ниш выдвинулись элементы тренажера. Разработчики инмодов продумали и предусмотрели все. Они использовали опыт длительных межпланетных перелетов, строго регламентировали жизнь обитателей проблемных городских уровней, чтобы миллиарды людей сохраняли мышечный тонус, помнили образы родных, а не просто существовали в виде «консервов», как зло утверждал Иван в перебранке с отцом.

Время Сети: девять пятьдесят четыре.

Он разделся, мельком заметил свое отражение в глубинах глянцевитой облицовочной панели — оттуда на него смотрел бледный, субтильный юнец, готовый сделать что угодно, лишь бы побыстрее оказаться в мире иллюзий, прожить очередной бездарный день ненастоящего существования.

После работы на тренажерах полагался душ, и внутреннее пространство инмода вновь трансформировалось. Ивана окутала мельчайшая водяная взвесь, окатила прохладой, промассировала разгоряченное тело, смывая пот, напряжение и раздражительность.

Ну наконец-то!

Он протянул руку, взял из открывшейся ниши повседневную одежду, выполненную из тонкого эластичного сетчатого материала, плотно прилегающего к коже, пронизанного нановолокнами, предназначенными для передачи спектра тактильных ощущений^[1]. Все остальное — запахи, звуки, климатические параметры — обеспечивала аппаратура инмода.

* * *

Слой.

«Все, что нам осталось от жизни». — Иван часто слышал эту фразу от отца, но до последнего времени не понимал ни ее смысла, ни горечи интонаций.

Мир вне инмода давно потускнел, превратился в далекое, незначительное воспоминание, а сиюминутные желания, бунт юноши, направленный против системы в целом и родителей в частности, должен был пройти, как обычная болезнь роста.

На самом деле, если разбираться беспристрастно, Ивана вполне устраивало существующее положение дел, и клятвы типа «я вырвусь» звучали озлобленной бравадой, не имеющей под собой действительной решимости что-то изменить.

Слой — бесконечное пространство бесконечной свободы. Его основой является модель нескольких городских уровней, но они лишь блеклая декорация, серая, обязательная, как и несколько основополагающих правил, нарушать которые — себе дороже.

Во-первых, инициализация аватара всегда происходит в одном и том же месте, подле входа в здание, где в реальности расположен инмод пользователя.

Во-вторых, в пространстве Слоя необходимо совершать множество настоящих движений. Не будешь перебирать ногами по беговой дорожке инмода — никуда не попадешь. Чтобы взять виртуальный предмет, нужно протянуть руку, сжать пальцы, и так во всем, что касается действий.

Обитателей инмодов обязывали двигаться, иначе они бы долго не протянули. «Движение — жизнь», — так утверждали разработчики. Старшее поколение с ними соглашалось, ровесники Ивана, и те, кто помладше, просто выполняли требования, не вникая в причины.

Объективно в киберпространстве Земли существуют четыре Слоя виртуальной реальности, но обычно упоминаются лишь три из них. Каждый неразрывно связан с социальным положением пользователей, условиями их жизни. К примеру, если ты среднестатистический обитатель инмода — пожалуй во второй Слой, который иначе, вопреки элементарной арифметике, называют Средним.

Так уж сложилось. Первый — Низший. Второй — Средний. Третий — Высший, а четвертый, Заоблачный — практически миф. Выходцев из него не встречал никто.

Аватар Ивана Стожарова сформировался у подъезда здания, на загаженной и знакомой до тошноты улице.

Мерзкие запахи мгновенно окутали его удушливым облаком. Субъективно источником зловония являлись горы мусора, скопившиеся на улице, но от выхода в Сеть реальное положение дел не менялось. Иван по-прежнему находился в своем инмоде, но теперь его плотно окружили многослойные голографические декорации, заработали устройства обратной связи, в том числе генераторы запахов, источники звуков, формируя мир, которого нет.

Настроение было паршивым.

Утренняя ссора с родителями — пустяк, незначительное, заурядное, давно приевшееся переживание, быстро поблекшее в памяти, а вот его истинная подоплека, о которой Иван упомянул лишь вскользь, тревожила не на шутку, заставляя иначе взглянуть на привычные декорации Слоя.

Горы мусора повсюду. Зловоние. Аватары людей, шнырящие по тропкам, словно крысы, — каждая мысль сегодня окрашена тонами неприязни.

Почему основа Слоя превратилась в огромную свалку? Как в виртуальной реальности выросли горы нечистот, достигающие высоты нескольких этажей?

Виной всему треклятая интерактивность — так ответил бы любой пользователь.

Разработчики Слоя честно пытались создать полноценный симулятор жизни. Когда стало ясно, что выбросы промышленного тумана не прекратятся, перед ними поставили простую, казалось бы, задачу: сформировать в киберпространстве модель социальных отношений, сделать так, чтобы любой поступок, даже самый незначительный, имел свои последствия.

Результат получился неожиданным, ошеломляющим.

Оказывается, в цифровой среде обитания никто не ощущает ответственности за свои действия. Так повелось еще со времен древнейших Сетей, внедривших в сознание поколений принципы вседозволенности, неограниченной анонимной свободы.

Миллионы людей ежедневно спешили по своим делам, проходя через основу Слоя, но никто не обращал внимания на такие мелочи, как плевок на тротуар или обертку, брошенную мимо утилизатора отходов. Вот кто-то, решив сэкономить пару секунд сетевого времени, однажды срезал путь через газон, не замечая, как следом уже движутся тысячи других аватаров, вытаптывая (в силу интерактивности пространства) широкую, пыльную и безжизненную дорогу там, где минуту назад зеленела трава.

Основу Слоя вычищали, восстанавливали, но ситуация повторялась вновь и вновь. За уборку мусора начали предлагать деньги, но и это не помогло: кто же станет ковыряться в отходах, если за фасадами зданий ждет великолепие тысяч фантомных миров, где, ко всему прочему, можно легко заработать?

Слой. Двумя неделями ранее…

Сетевые атаки не редкость в кибернетическом пространстве. Они сродни плохой погоде — случаются регулярно, портят весь день. Обычно атака имеет конкретную цель, искажает одну из множества существующих в Слое реальностей.

…В тот день ничто не предвещало проблем. Настроение было просто шикарным. Годы учебы остались позади, выпускные экзамены он сдал на тройки и теперь на некоторое время оказался предоставлен сам себе. Появилось свободное время, возможность совместить приятное с полезным — побродить по фантомным мирам, насладиться долгожданной свободой в преддверии неведомой пока «самостоятельной жизни», да и подзаработать.

Свое ближайшее будущее Иван видел достаточно четко. «К фрайгу «семейные коннекты» и наставления родителей», — по-взрослому думал он. Сколько вокруг возможностей, сколько разных притягательных миров, в каждом из которых постоянно требуются «жители». Вопросы решались просто. Он намеревался завербоваться на годик в какую-нибудь фэнтезийную реальность, а там видно будет.

Две недели, остававшиеся тогда до совершеннолетия, он решил потратить с толком, побродить по разным игровым мирам, подыскивая себе место жительства и род занятий.

Сетевая атака застала его врасплох. Он крался по фантастическому лесу, выслеживая парочку вислоухих обитателей здешних мест, намереваясь быстренько снести им головы, обыскать трупы и уж затем отправиться к ближайшему городу, продать там добычу и осмотреться.

Не вышло. Внезапно окружающие его деревья нелепо исказились, а затем и вовсе истаяли, как мираж. Перламутровое небо над головой потрескалось, словно стекло. Местность приняла совершенно неприглядный вид, исчезло большинство объектов, вместо них по пустынному пространству теперь кружили серые смерчи, которых следовало опасаться, — это известно каждому.

Иван остановился, озираясь в поисках выхода. Вообще-то исчезнуть из проблемного пространства легко. Нужно только набраться решимости, войти в серый смерч. Гарантированная виртуальная смерть, «вылет» и… — его передернуло — болевой шок.

Нет, не вариант. Физической боли Иван боялся. Не умел ее терпеть. Значит, нужно отыскать островок стабильности среди воцарившегося хаоса, рассудительно, не впадая в панику, решил он. Оттуда и выйду, не подвергая себя мучениям.

Вдалеке он заметил туманную полоску леса. До него примерно с километр. Смерчи в том направлении становились реже, проскользнуть между ними — пара пустяков для искушенного геймера.

Иван мысленно наметил маршрут и собирался рвануть бегом, когда вдруг почувствовал резкую боль. Стрела, выпущенная вислоухим, вонзилась в спину. Еще одна пробила икроножную мышцу.

Он упал, воя от боли, а в следующий миг серый смерч настиг его, погрузил рассудок в состояние безвременья, тело парализовало, а когда ощущения виртуальной смерти схлынули, Иван понял: дела намного хуже, чем предполагалось. Атаке подверглась не отдельная реальность, а весь Слой!

Он лежал на зловонном склоне, образованном спрессованным мусором. Вокруг высились здания городского уровня. Между ними тоже блуждали серые смерчи, но основа Слоя стойко сопротивлялась разрушению, лишь кое-где в стенах небоскребов зияли уродливые дыры, сочащиеся тьмой.

И как теперь выбираться? Боль медленно отпускала, раны, полученные от стрел, уже не играли роли, они не в счет, если ты оказался в основе основ виртуального бытия.

Он привстал, озираясь.

Рядом, в полуметре, задыхаясь и кашляя, сидела девушка.

— Помоги! Пожалуйста, помоги!.. — взмолилась она, заметив Ивана.

Вообще-то в Слое каждый сам за себя. Проявлять жалость — откровенный признак слабости. Понятие «дружба» давно превратилось в анахронизм и исчезло из лексикона. Слой эксплуатирует наиболее древние и мощные человеческие инстинкты, обычно скрытые под маской «цивилизованного общества». К двадцати годам Иван познал все пороки виртуальных пространств и уже давно не задавался вопросами моральной стороны бытия. Либо ты крут, либо об тебя вытирают ноги, третьего не дано.

«Выпутывайся сама», — ответ был готов сорваться с его губ, но, присмотревшись, он удивился. Девушка сумела на минуту завладеть вниманием, что, по меркам Сети, уже многого стоит. Ее аватар задел своей невзрачностью. Эдакая ничем не примечательная серая пташка. Как говорится, «пройдешь и не заметишь», но было, несомненно, было в ее облике нечто потаенное, многообещающее, скрытое от взгляда и понимания.

— Как зовут? — Иван встал, вполне осознавая свою брутальность. Еще бы! Столько денег вбито в формирование аватара. Он был мужчиной во всех смыслах, кроме самого главного, но об этом Ванек пока не догадывался.

— Лиза… — сдерживая подкатывающие к горлу спазмы, выдавила девушка. — Как тут воняет… — Она судорожно закрыла рот ладонями.

— Запах как запах. Обычный. Ну, пойдем. — Он взял ее за локоть, помог встать на ноги. — Куда тебе?

— В Высший… Слой… — Ее все-таки стошнило.

Стожаров обомлел. Вот тебе и «серая пташка»! Ну ни фига себе! А может, врет?!

Бледное личико Лизы покрылось пунцовыми пятнами. «Ей что, стыдно? — мысль ошпарила. — Ну подумаешь, стошнило на улице! Чего краснеть-то?»

— Здесь… мерзко… — Она уцепилась за его руку. — Прости, не сдержалась.

— Да ладно, забудь. Ты что, и правда из Высшего Слоя?

— Угу. — Она жалобно улыбнулась.

Ванек почувствовал себя невероятно крутым. Завалить дракона и спасти принцессу — детский сад по сравнению с происходящим.

— Ну пошли. — Он уверенно увлек Лизу за собой в переулок между зданиями. В Высшем Слое Ивану бывать еще не приходилось, слишком дорогое и рискованное удовольствие, но даже последний лузер и тот знает, где тусуются проводники. За деньги они такой серфинг по Сети могут устроить — закачаешься. Но у Ивана не было ни финансовых возможностей, ни особого желания столь жестко испытывать судьбу. Поймают — порицанием не отделаешься. Аватар отберут, доступ в Сеть закроют, недельку промаешься в инмоде, а потом на исправительные работы, разгребать мусор, — его решимость на миг угасла, но умоляющий взгляд Лизы вновь разжег юношеское эго, заставив заткнуться робкий голос рассудка.

Карабкаясь по горам мусора и обломкам зданий — все же интерактивность Слоя порой реально досаждала, — они добрались до узкой расселины. Когда-то тут находилась проезжая часть улицы, в обрамлении тротуаров, но всеобщее наплевательское отношение к миру, в котором живешь, давно превратило переулок в ответвление свалки. Извилистая тропа вела в сумрак. Смрад стал густым, липким, почти осязаемым.

Лиза судорожно закашлялась, но Иван особо не церемонился, упрямо тащил ее за собой. Воображение рисовало ему смутные, но весьма волнующие картины. По законам жанра за спасением последует вознаграждение. В общем, гормоны сделали свое черное дело. Риск уже не казался чрезмерным. На деньги плевать, заработаю еще.

Безликая тень отделилась от стены, перегородила дорогу.

— Куда? — без лишних вступлений, делово осведомился проводник.

— В Высший Слой.

— Сто. И еще двести сверху.

— За что? — негодующее спросил Иван.

— Вокруг взгляни? — Проводник недвусмысленно намекал на глобальный сбой и связанные с этим обстоятельством трудности.

— Ладно, — вздохнул Иван. — Принимай! — Он коснулся тени, и с его личного счета мгновенно списали триста кредитов, почти все сбережения, которые он копил на покупку спортивного флайкара!

А, к фрайгу! Его вдруг начало знобить.

Безликая сумеречная субстанция приняла платеж. Лиза прижалась к Ивану, не веря, что ее кошмар вскоре закончится.

Здания вдруг подернулись рябью искажений и исчезли. Истончилась вонь. Голова резко пошла кругом, а когда сознание стабилизировалось, вокруг простирался Высший Слой.

Иван осмотрелся.

Откровенно — он был разочарован. Полный отстой, если выражаться языком Сети. Поля, холмы, перелески, блеск петляющей речушки, воздух, пропитанный пряными ароматами свежескошенного луга, вдалеке контуры нескольких приземистых построек — ума и таланта у вирт-дизайнера явно не хватило, чтобы создать тут нечто по-настоящему интересное.

Ноги у Лизы подкосились. Она села в траву и принялась ее гладить. С ума, что ли, сошла?

— Эй, ты чего? — забеспокоился Иван.

— Как хорошо дома! — Лиза снизу вверх благодарно взглянула на него. Ее глаза лучились неподдельным счастьем. На губах блуждала улыбка. — Ну, тебе пора назад? — неожиданно спросила она.

Словно ведро холодной воды на голову вы-лила.

Иван поперхнулся.

«Шутит? Или нарывается?» — последняя мысль прозвучала слишком грубо. Девушка вдруг показалась ему такой привлекательной, желанной, наверное, из-за проявленной недоступности, что голова вновь закружилась, а голос предательски дрогнул:

— Давай уж до дома провожу!

— Нет, наверное, не стоит. У тебя будут неприятности. — Она ответила мягко, нерешительно.

— Плевать!

— Ну, хорошо, проводи. Тут недалеко. Видишь дом на холме? — Она вдруг весело, беззаботно рассмеялась, счастливо указав на виднеющееся вдалеке двухэтажное строение, окруженное садом.

— Ты там живешь? — Иван ожидал увидеть как минимум дворец с сотней просторных залов.

— Ну, это лишь виртуальная модель настоящего дома. Немного приукрашенная, — виновато созналась Лиза.

— А где твой настоящий дом?

— В реальности, где же еще? Только там все немного иначе. Пространство ограничено куполом, внизу облака, а под ними город. И места для растений мало. Садик в реале у меня небольшой, но очень красивый! Я сама каждое растение подбирала. Специально на выставку «Генезиса» ездила. Знаешь, сколько сейчас стоит саженец дерева?

— Ну? — В понимании Ивана растительность относилась исключительно к разряду декораций, причем наиболее примитивных и бесполезных. Нет, конечно, он знал о ранее существовавшей на Земле биосфере, находил вполне уместными и закономерными попытки ее воссоздания в рамках некоторых исторических реальностей, но тут, в Высшем Слое? На кой фрайг?

— Один из саженцев обошелся мне в семь тысяч! Я едва уговорила отца. Он так злился, даже обозвал меня транжирой! — Лиза погрустнела. — А саженец не прижился, представляешь, какая обида?

Иван не представлял. Не понимал ее грусти, не разделял нежного восторга. Но помалкивал, в надежде сойти за умного. Испытанный прием. Молчи и слушай, когда попадаешь в новую реальность.

Нет, совершенно не так он представлял себе Высший Слой.

Лиза взяла его под руку. Она вела себя непринужденно, выглядела счастливой. На ее губах блуждала мечтательная улыбка. Они шли по дороге, вьющейся вдоль реки между холмами. Иван не уставал удивляться бескрайним просторам, отсутствию людской толчеи, но чувствовал себя крайне неуютно. Не нравилось ему тут. Совершенно неприкольно. Даже уныло. Взгляду не за что зацепиться. Никакой таинственности. Жить в таком Слое — со скуки сдохнешь.

* * *

Как выяснилось, разговаривать им было не о чем. Общих тем не нашлось, некоторое время они молчали, Затем Лиза взяла инициативу в свои руки, начала рассказывать о своей жизни, о том, как по вечерам читает старинные антикварные книги, сидя в своем маленьком райском саду.

— Представляешь, я перечитала всю отцовскую библиотеку! Некоторые книги, конечно, совсем непонятные.

— Почему? — Энтузиазм Ивана стремительно таял. Вместо многообещающего приключения он получил нечто заурядное, скучное, но по инерции еще барахтался, пытаясь поддерживать разговор, хотя бы с помощью ничего не значащих фраз и вопросов. Все же Высший Слой, думалось ему. Должно же тут найтись что-то стоящее.

— Ну, понимаешь, они рассказывают о совершенно другой жизни, — увлеченно говорила Лиза, доверчиво прижимаясь к нему, отчего у Ивана мурашки пробегали по коже. Ощущение, надо сказать, приятное, до дрожи. — Люди в них кажутся странными. Совсем не такими, как мы. Иначе думают, по-другому говорят.

— Книги… — Иван наморщил лоб. — Это такие толстые тяжелые штуковины со страницами из пластбумаги? — блеснул он познаниями в области старины. На самом деле подобные артефакты попадались ему в игровых реальностях, с их помощью можно было приобрести какой-нибудь полезный навык, но для этого необязательно читать, достаточно подержать «книгу» в руках пару секунд.

— Да, точно! — Лиза обрадовалась. — Только в действительности они хрупкие и очень старые. У многих страницы вообще бумажные, представляешь?! Их специальными закрепляющими составами обрабатывают, чтобы бумага не рассыпалась.

— И зачем они нужны?

— Отец коллекционирует старинные вещи.

— Понты? — интуитивно предположил Иван.

— Ну, типа того, — со вздохом призналась Лиза. — Он очень богатый. Со своими причудами. Ругается, когда я беру книги. Но они же не для красоты, не для статуса, верно?

— Я не знаю, — пожал плечами Иван. — Если мне нужна информация, закачиваю ее из Сети в кибстек.

Тема старинных вещиц его не увлекла, а вот едва ощутимый аромат ее волос волновал, чем дальше, тем сильнее. Но почему? Среди невнятных желаний и порывов каким-то образом затесался здравый вопрос: что в ней такого? Или это воздействие Высшего Слоя?

Он снова украдкой взглянул на девушку.

Да нет в ней ничего особенного! Кроме ощущения реальности чувств и ранящей, необычной остроты эмоций, возникающих под воздействием ее образа!

* * *

Разговаривая о пустяках, они обогнули холм и вдруг увидели небольшую беседку, притаившуюся у излучины реки, под сенью двух раскидистых ив.

Двое парней, по виду ровесники Ивана, устроились там. Они сидели в грубых, неудобных даже на вид креслах. Один напряженно всматривался в мерцающий куб, второй со скучающим видом жевал травинку, скользя взглядом по окрестностям.

— О, Лиза, привет! — невзрачный аватар заметил их, призывно взмахнул рукой. — Иди к нам!

— Это твои знакомые? — поинтересовался Иван.

Девушка заметно напряглась. Тень неудовольствия промелькнула по ее лицу.

— Да. — Она замедлила шаг. — Знаешь, лучше возвращайся к себе в Слой. Дальше я сама. Не стоит тебе с ними связываться, поверь.

Иван вновь испытал жгучее разочарование, обиду. Подсознательно он ожидал совершенно иного развития событий. Взгляд скользнул по веснушчатому лицу девушки. «Какие-то они блеклые тут», — вновь промелькнула назойливая мысль.

— Я останусь! — с вызовом ответил он.

— Как знаешь, — легко согласилась Лиза. — Тогда пойдем, — она взяла его за руку, увлекла за собой. — Только не задирайся. И не обижайся, если что, сам напросился, — мрачновато предупредила она.

— О! — Парень изобразил наигранное удивление. — Лиз, а ты зачем «консерва» притащила?

— Глеб, прекрати, а? — Девушка уселась в кресло, заинтересованно оценила расстановку фигур внутри объемного кубического пространства. Белые явно проигрывали.

— Не знал, не знал, что ты ходишь в Средний Слой за удовольствиями такого рода, — нагло ухмыльнулся Глеб. — И как он? Ничего?

— Эй, ты в морду захотел? — У Ивана мгновенно вскипела кровь.

— Ой, да ладно! От тебя, что ли?

Стожаров молча ринулся на обидчика, с ходу врезал ему в переносицу, но рука прошла сквозь виртуальную телесную оболочку, а затем костяшки вдруг полыхнули болью — удар пришелся в высокую, украшенную незатейливой резьбой, спинку деревянного кресла.

— Ну как? — весело оскалился Глеб. — Чего глазенки-то выпучил? Тут законы твоего Слоя не действуют! — Мерзкая улыбочка исказила его губы. — Присаживайся. — Он источал наигранное радушие. — Ручонка не отсохнет, не переживай. Поболит и пройдет.

Теперь Иван уже не мог просто развернуться и уйти. Это означало признать поражение. И гордость тут ни при чем. Балом в эту секунду правила неутоленная ярость.

Он сел, вызывающе глядя на Глеба, игнорируя второго, ничем не проявившего себя парня.

— Дим, ходи уже или сдавайся, надоело ждать. Все равно тебе мат через пару ходов.

— Дай подумать!

— Ну, попыхти мозгами, — снисходительно согласился Глеб.

Лиза мрачно молчала, глядя на расстановку фигурок внутри прозрачного куба.

Иван совершенно не понимал, чем они тут заняты.

— Ну что, «консерв»? — обратился к нему Глеб. — Как тебе у нас? Нравится? Гляжу, ты такой весь мускулистый.

— Зато ты доходяга! — У Ивана от обиды даже в голове помутилось. — Не мог нормальный аватар заказать? Или денег на вирт-дизайн нет? Сам слепил?

Глеб минуту хохотал, затем вытер выступившие от смеха слезы.

— Чего ржешь? — Иван инстинктивно сжал кулаки.

Лиза наклонилась к нему:

— Мы не носим аватары, — с укором шепнула она. — Здесь у всех настоящий облик.

— Почему?! — Иван от удивления вытаращил глаза.

— Носить аватар неприлично. Так не принято у нормальных людей.

— А я, по-твоему, ненормальный?

Лиза пожала плечами, промолчала.

— Ты — «консерв». — Глеб продолжал ухмыляться, нагло разглядывая Ивана. — Что, не понимаешь? Слово незнакомое? — Он окончательно отвлекся от наскучившей шахматной партии и теперь откровенно глумился: — Раньше, до появления синтетической пищи, так продукты впрок заготавливали, — снисходительно пояснил он. — Мясо, например. Закатывали в жестяные банки и хранили годами. Ну чем не инмод?

Иван в первый момент стушевался, не нашел подходящего хлесткого ответа, а Глеба «понесло»:

— Вообще-то ты раб. Раб наших прихотей и удовольствий.

— Язык придержи!

— А что такого? Правда не нравится? Да тебя вообще тут быть не должно! Это мы вольны ходить в нижележащий Слой за развлечениями. А вы обязаны нас ублажать. Ты вот, к примеру, чем на жизнь зарабатываешь?

Иван взглянул на Лизу, ища поддержки, но девушка лишь пожала плечами, словно хотела сказать: «Выпутывайся сам, я ведь предупреждала».

— У меня будет своя Вселенная! — сгоряча выпалил Иван. О собственном мире, куда станут приходить другие пользователи, мечтает каждый подросток, но между грезами и их реализацией лежит титанический труд. На подобные сетевые подвиги у Ивана не хватало терпения.

— Будет? — весело переспросил Глеб. — А когда?

— Скоро!

— Ты от ответов не уходи. Сейчас чем зарабатываешь?

— От случая к случаю, — буркнул Иван.

— А случаи разные бывают, да? — продолжал издеваться Глеб. — В виртуальных борделях еще не пробовал? Там неплохо платят. Я вот бывал в нескольких, понравилось, правда, пришлось раскошелиться…

— Заткнись! — Лиза не выдержала и вдруг, привстав, влепила ему пощечину. Звонкую, сильную, у Глеба даже красное пятно на щеке осталось.

Иван уже совершенно не владел собой, но и сделать ничего не мог. Ярость не просто душила, потребность избить Глеба до полусмерти стала невыносимой, но, увы, он не обладал в Высшем Слое правом воздействия.

Глеб тем временем потер щеку и произнес довольно угрожающе:

— Ладно, мальчик, я тебя запомнил. Надеюсь, ты не меняешь аватары каждый день? Нет? Ну и отлично. Жди. Приду к тебе в Слой, там потолкуем. — Он встал, грубо потеребил за плечо своего дружка, который, не обращая внимания на ссору, искал выход из тяжелой ситуации, сложившейся для него в шахматной партии. — Дим, пошли!

— А чего?

— Да ничего! Просто пошли отсюда. Пусть Лиза с куском консервированного мяса позабавится.

Иван еще ни разу в жизни не испытывал такого унижения, ярости и беспомощности. Взрослея среди кровавых будней игровых реальностей, он не задумывался, когда бить, а когда убегать. Бить всегда, однозначно. Желательно насмерть, так, чтобы даже после перезагрузки у противника ломило виртуально сломанные кости.

— Ну и как тебе? — Лиза закинула ногу на ногу. Она вела себя странно, мечтательная улыбка исчезла с ее губ, выражение лица стало злым, сосредоточенным.

— Что за бред он нес?!

— Относительно твоего Слоя?

— Угу. — Иван сел в неудобное кресло, проводил недобрым взглядом две удаляющиеся фигуры.

— Глеб сказал правду. Ты что, на самом деле ничего не понимаешь? — удивилась она.

— Нет!

Лиза поджала губы:

— Тяжелый случай. Я думала, ты вполне осознаешь свое положение.

— Он назвал меня рабом!

— А кто ты? — Девушка словно нарочно подливала масла в огонь, продолжала развивать взрывоопасную тему.

— Я свободный человек! — выкрикнул Иван.

Она с грустью покачала головой:

— Ты свободный аватар.

Иван насупился, а она продолжила:

— Глеб, конечно, сволочь, но выразился он абсолютно точно. Ты раб инмода, жизненных обстоятельств, факта рождения, сформированного в виртуалке образа мышления — выбирай причину на свой вкус. Суть не изменится.

— Мы скоро переедем в Антарктический мегагород! — запальчиво выкрикнул он, выкладывая свой последний козырь.

— И кем ты там станешь? — уточнила девушка.

— Не знаю, пока не думал!

— Ты будешь жить в Слое, куда бы ни переехал, — уверенно предрекла Лиза.

Разговор у них получался странный и неприятный.

— Да что ты заладила: Слой, Слой! — огрызнулся Иван. Он не видел ничего позорного в своем образе жизни. — В виртуальных мирах постоянно требуются жители! Там хорошо платят! Я могу стать кем угодно. Хоть римским легионером, хоть исследователем космоса!

— И какие же роли ты предпочитаешь? — В отличие от Глеба Лиза задавала вопросы без презрительных или высокомерных интонаций, скорее, с интересом исследователя, которому попался уникальный экземпляр для неожиданного эксперимента, но Иван, ослепленный взбунтовавшимися эмоциями, не замечал этого.

— Ну, мне нравятся фэнтезийные реальности! Еще гонками увлекаюсь, но только нормальный флайкар пока не могу купить.

— Хорошо, допустим, ты не ощущаешь себя рабом, хотя суть от этого не меняется. — Она встала, подошла, присела на широкий подлокотник его кресла и вдруг ласково коснулась щеки Ивана, демонстрируя абсолютное право воздействия, напоминая, кто в этом Слое хозяин, а кто гость. — Ну, не злись, прошу! Вообще-то ты мне нравишься. — От ее прикосновения вдруг бросило из жара в холод. — Хочешь понять, что к чему? И вообще, скажи, что ты предпочитаешь: злую правду о себе или быстрый секс в знак моей признательности за спасение?

Пару минут назад он бы выбрал второе, но сейчас, сходя с ума от ощущения ее близости, Иван вдруг стал действовать назло желаниям.

— Правду, — буркнул он в угоду юношескому максимализму. — Только откуда тебе знать, кто я, как живу, кем стану?!

— Я в теме, — уверенно ответила Лиза. — Учусь в академии Всемирного Правительства. На последнем курсе. Изучаю психологию жителей киберпространства.

— И как же ты, такая умная, вдруг оказалась среди гор мусора?!

— Ну, если помнишь, случилась сетевая атака. — Девушка проигнорировала его выпад. — Меня просто вышвырнуло в основу Слоя. Обычно мы получаем прямой доступ к нужной реальности, минуя вашу помойку, — пояснила она. — Я испугалась, растерялась, моя способность к мгновенному сетевому перемещению оказалась блокирована. Защитные программы, которые обычно отсекают большинство неприятных интерактивных воздействий, перестали работать. Я бы там просто задохнулась от вони. Серьезно! Ты меня по-настоящему спас. — Лиза шепнула последнюю фразу на ухо Ивану, обожгла дыханием.

Он совершенно запутался в своих порывах, желаниях, мыслях. Да ну к фрайгу этот Высший Слой!

— Помнишь, я говорила о книгах? — словно не замечая его состояния, Лиза продолжала спокойно рассуждать. — В отцовской библиотеке нашлось немало фантастических романов. Я перечитала их все. Как нелепо и однобоко рисовали себе будущее люди двадцатого века! Они много чего придумали, но даже близко представить не смогли нашу действительность!

Ее слова текли мимо сознания, не находя отклика, по крайней мере Ивану так казалось. Он уже не хотел продолжения, в чем бы оно ни выражалось. Его совершенно не интересовала пресловутая «правда». Хотелось найти повод, чтобы встать, развернуться и уйти, навсегда забыв о сегодняшнем «приключении».

— Понимаешь, Ванек, вы все, — Лиза явно обобщала жителей Среднего Слоя, — абсолютные социопаты. Нелепые фантомные миры исказили ваше сознание, воспитали качества, не имеющие никакой связи с настоящим миром. Любовь, дружба, честь, долг — эти слова хоть что-то для тебя значат? Или они навсегда утрачены? Чем и кем ты дорожишь на самом деле? Что для тебя семья, например?

Иван лишь скривился в ответ.

— Я пойду, — решительно буркнул он.

— Нет уж! — Лиза удержала его за руку. — Сначала ответь.

— Ты еще хуже, чем Глеб!

Она сокрушенно покачала головой:

— Даже если уровень промышленного тумана вдруг понизится, вас никто не выпустит в реальный мир.

— Почему?! — возмутился Иван.

— Иначе рухнет огромный сегмент экономики, — уверенно пояснила она. — На Земле сейчас живет восемнадцать миллиардов человек. Из них четыре — в инмодах, миллиард еще ниже, в капсульных блоках, на самом «дне». Выше среднего — тринадцать миллиардов. Подумай или хотя бы попытайся представить такое количество людей, сконцентрированных в мегакварталах, в тесной прослойке между границей промышленного тумана и настоящей облачностью. Им некуда пойти. Нечем развлечься. Для них существует только одна отдушина — фантомные миры Среднего Слоя. Но Всемирное Правительство запретило использовать в Сети искусственные интеллекты, создав тем самым серьезную проблему. Киберпространство стало предсказуемым, неинтересным, а человек, сходящий с ума от скуки, очень опасен, поверь. Но возникшую проблему удалось решить, как только появились инмоды. Теперь в мирах Среднего Слоя нет чисто компьютерных персонажей — их заменили вами.

— Население игровых вселенных на самом деле — живые люди?! — До Ивана, наконец, начал доходить смысл ее слов.

— А ты как будто не знал?

— Не задумывался, — буркнул он.

— Вам платят. Совсем немного, сущие крохи, за «проживание» в определенном фантомном мире. Но зачем? Откуда берутся эти деньги?

— Понятия не имею!

— Для жителей мегакварталов вход в Слой платный, — охотно пояснила Лиза. — Но каждый пользователь желает получить за свои деньги весь спектр мыслимых развлечений, а компьютерные боты с такой задачей не справляются. Теперь ясно? Жители инмодов за последние десять лет полностью заместили компьютерных персонажей, внесли непредсказуемость, разнообразие в фантомные вселенные… и стали рабами Слоя.

— Мы — живые декорации?! — неподдельно ужаснулся Иван. Он никогда не задавался подобными вопросами, не оценивал свою жизнь с такого ракурса.

— Ну, ты же спокойно перевоплощаешься в монстра, если контракт выгодный? — спросила Лиза.

— Да, — рефлекторно сглотнув, признал он.

— Владельцы фантомных вселенных — самые богатые люди на Земле. Они платят вам, получая деньги с других пользователей, которые, в отличие от тебя, не живут в Слое, а приходят туда развлечься по своему вкусу. Это эффективно работающая система. И ее никто не посмеет даже пальцем тронуть. Пока пользователи довольны, пока у них есть чем развлечься, убить время, никто не выйдет на улицы, не станет бунтовать и вообще не задаст неудобных вопросов. Поэтому ты навсегда останешься в инмоде.

— И где же выход? — растерянно спросил Иван.

— Его нет. По крайней мере, на сегодняшний день при существующем положении вещей, когда всего пять процентов от населения Земли занято в реальных секторах экономики. Может, что-то изменится с освоением Марса, не знаю. Пока что исследования рисуют мрачноватую картину. Люди Слоя морально выродились.

— Зачем ты это рассказываешь? Чтобы позлить?

— Сам напросился. Интересно, какой ты на самом деле? — Лиза грустно улыбнулась: — Аватар — лишь красивая оболочка. А где ж твоя душа, Ванек? Ты сам-то ее ощущаешь, осознаешь?

Он безразлично пожал плечами:

— Мне не интересно.

— Знаю. — Сожаление в ее взгляде стало колючим, льдистым. — Люди Слоя разучились созидать. Обесценили жизнь. Никто не отвечает за свои поступки. Большинство семей распались. Подросло новое поколение, уже затронутое тленом. Вы бесконечно эксплуатируете примитивные инстинкты: убиваете, упиваясь кровавыми спецэффектами. Кочуете из реальности в реальность. Ваши женщины искусны в любви, но не способны любить. Мужчины брутальны, но знают ли они, что такое мужество? — задумчиво глядя на него, спрашивала Лиза. — И вы, как камень, тянете на дно трясины еще тринадцать миллиардов пользователей. Такую цивилизацию, такое будущее не смог предсказать ни один фантаст древности…

— Хватит! — не выдержав, выкрикнул Иван.

— Отпустить?

— Да!

— Как хочешь, — Лиза разочарованно пожала плечами.

Вспышка света, короткое головокружение.

В нос ударила вонь.

Он открыл глаза. Вокруг высились горы мусора, по ним блуждали серые смерчи.

Примечания

1

Тактильные ощущения — форма кожной чувствительности, обусловленная работой двух видов рецепторов кожи: нервных сплетений, окружающих волосяные луковицы, и капсул, состоящих из клеток соединительной ткани. Различный характер имеют ощущения, вызываемые прикосновением, давлением, вибрацией, действием фактуры поверхности.