Яркие огни

Леся Амурская (2023)

Семнадцатилетняя Аделина никогда не знала своих родителей. Вместе с состоятельными опекунами она покидает Северную столицу и переезжает в крупный южный город. Попав в элитную академию, Лина оказывается в уже привычном для неё мире «золотой молодёжи», но всё меняется, когда обстоятельства сталкивают её с двумя лучшими друзьями.Даня сильно отличается от своих одноклассников: он не носит дорогую одежду, не ведёт разговоры о бизнесе. Он лишь живёт мечтой стать известным музыкантом, зарабатывая деньги на улицах города. Его жизнь полна творчества и… жутких секретов, которые грозятся вот-вот вырваться наружу.Денис — полная противоположность Дани. Наследник крупной бизнес-империи и надежда влиятельного отца, мечтающего вырастить себе достойную замену. Кажется, что жизни троих разных подростков никак не должны быть схожи между собой, но всё меняется, когда она переплетает их судьбы, чтобы каждый мог зажечь свой яркий огонь и найти самый главный путь в своей жизни — путь к самому себе.

Денис

— Дэн, что ты опять натворил? — Данька пытливо уставился на меня.

Да, это действительно был очень неловкий момент. Ну, откуда я мог знать, что друг придёт на место встречи вместе с девчонкой, перед которой мне пришлось подставиться? Если Дане я могу объяснить ситуацию, то Лине, наверняка, нет.

Она повела себя смело, когда поставила Аню на место, но в то же время глупо, потому что не знает, на что способны брат и сестра Линовские. Когда-нибудь Лина всё поймёт, будет иметь представление о том, кто — друг, а кто — враг.

Я не хотел её как-то задеть или обидеть, но другого выхода не было. Не останови я Аньку, вполне могла завязаться драка, а в будущем — травля, которая новенькой девчонке совершенно не нужна.

Я рассказал обо всём другу, рассказал, что по своей глупости забыл принести ей учебники, рассказал про слова, брошенные Аней, про то, какие слова сам сказал Лине. Так паршиво я себя давно не чувствовал, сам себе казался высокомерным придурком.

— Теперь мне всё понятно, — протянул Даня. — Честно, не удивлён поведению Ани.

— Поверь, я тоже, — чувство паршивости никак не отпускало. — Не хотел я так бросаться словами, понимаешь? Просто…сглупил.

Данька понимающе кивнул. Друг всегда умел меня поддержать, знал, как это делать, никогда не судил строго, если я совершал какие-то ошибки по собственной глупости. Но я понимал, что в последнее время он перестал узнавать меня, да и я сам себя тоже.

Общение с Юркой и его сестрой стало катастрофически плохо на меня влиять. И дело не в учёбе, хотя, и с ней у меня появились проблемы, суть была в другом — я стал попадать в серьёзные неприятности, вёл себя высокомерно по отношению к тем, кто слабее меня, лишь бы показать остальным, что всё это делается им назло. Я лез в опасные приключения, чтобы позлить отца, делал это специально, чтобы показать — мной нельзя управлять, диктуя правила и принуждая к чему-то. Вместе с Юрой мы разбивали дорогие отцовские машины, не специально, конечно. Но, по иронии судьбы, в большинстве случаев за рулём был я. Это был драйв, чувство свободы, которого мне так не хватало в жизни. Казалось, я был кузнецом своей судьбы, автором своей жизни, мальчишкой, который глушит опасными приключениями рвущиеся наружу крики отчаяния. Мне было легко и свободно, но в то же время — больно и невыносимо одиноко.

Полгода назад я понял, что хожу по краю, когда чуть не угодил за решётку. Это был конец августа, оставалось несколько дней до начала учебного года. Ночью на мой телефон поступил звонок — звонок от моего друга Юры Линовского. Он предложил мне покататься по ночному городу. Сказал, что его приятелю родители подарили новенький BMW X7, и он (его друг) разрешил нам немного прокатиться.

В тот день я сильно поругался с отцом, поэтому решил, что отвлечься не помешает. Мы встретились с Юркой недалеко от дома его приятеля, и отправились на стоянку, где был автомобиль. Юрка достал ключи из кармана толстовки, мы сели в салон и помчались в центр города. Всю ночь мы рассекали по ночным дорогам, умудрились даже съездить к морю на дикий пляж, который находился за семьдесят километров от нашего дома. Это приключение не предвещало никаких неприятностей, мы просто наслаждались последними летними деньками, грезили о беззаботном будущем и весёлой жизни. Благо, мы из тех людей, про которых говорят: «Родился с серебряной ложечкой во рту».

С Юркой я забывал о проблемах, не думал о каких-то преградах и жизненных препятствиях. Но эти самые проблемы сильно ударили по мне в это же утро…

Мы вернулись в город около семи утра. Когда я зашёл в свой дом, первое, что я увидел — яростное лицо отца. Не успел я перейти порог дома, как он схватил меня за грудки, прижал к стене и начал сильно кричать мне в лицо. Я так испугался, что начал оправдываться, мол: «Я не первый раз ухожу гулять на всю ночь, а тебя это почему-то стало беспокоить только сейчас». И тут отец ошарашил меня новостью — машина, которую мы взяли с Юрой у его приятеля, на самом деле была нами угнана. Ни у кого Юрка не спрашивал разрешения, он просто каким-то непонятным для меня образом стащил ключи у парня из кармана, пока тот разговаривал с какой-то девчонкой. Как оказалось, этот «приятель» был Линовскому ни кем иным, как недругом, и Юра принял для себя решение, что его необходимо проучить.

Но зачем ему было подставлять меня?

Мой страх, казалось, впервые в жизни достиг своего предела. Осень началась в череде бесконечных разбирательств, процессов и нервных срывов — не у меня — у мамы. Перед ней мне было ужасно стыдно. Я ненавидел себя за эту ситуацию, хоть и не знал, на что меня подталкивает приятель.

Я ожидал, что меня посадят за решётку, морально готовился этому. Но, к счастью для меня, тот парень, у которого мы угнали авто, забрал заявление — помогли деньги, которые наши с Юрой отцы заплатили его семье за нанесённый ущерб.

Этот жуткий для меня период закончился страшной депрессией. От меня отвернулись все — родственники, друзья, сам Юрка отшучивался, говорил, что я сильно загоняюсь по этому поводу. Тогда я ненавидел Линовского всей свой душой! И только Данька, узнав о ситуации во всех её подробностях, не прекратил со мной общение.

Ему понадобилось несколько месяцев, чтобы поставить мои мозги на место. Он объяснял, рассуждал, иногда кричал и ругался так, что стены дома содрогались, лишь бы я не вернулся к тому, что пришлось пережить. Я до сих пор безумно благодарен ему за то, что он познакомил меня со своими друзьями, которые, со временем, стали и моими — они были настоящими.

Данька всегда был мне очень дорог. Я переживал за него, хотел помочь ему, если это было в моих силах. До окончания школы оставалось чуть больше года, а я так до сих пор и не знаю, как помочь другу наметить путь в счастливое будущее.

— Много заработал сегодня? — спросил я, снимая испачканные краской перчатки.

Даня пожал плечами.

— Примерно тысячу рублей. Туристов ещё мало, поэтому на большие заработки не приходится рассчитывать.

Я почувствовал, как от боли у меня сжалось сердце.

— Нет, приятель, это не выход. Всё, что я сегодня заработал с картин, а это, заметь, на две тысячи больше, чем у тебя, заберёшь сегодня с собой.

Друг возмущённо посмотрел на меня.

— Даже не смей сейчас возникать! — громко перебил я его. — Я никогда в жизни тебе не прощу, если ты сейчас откажешься.

— Дэн…

— Это мои деньги, и я решаю, что с ними делать. Они тебе нужнее, чем мне.

Я знал, что, заставляя Даньку не отказываться от моей помощи, я задеваю его достоинство и самолюбие. Но мне всё равно, если речь идёт чуть ли не о выживании друга. Я понимал, что рано или поздно мы можем поругаться на этой почве, однако благополучие этого парня было для меня чуть ли не на первом месте.

— Сам подумай, — начал рассуждать я, — на сколько дней тебе хватит этих денег? С натяжкой дня на три? Тем более, не забывай, что будет с тобой, если поползут слухи. Лично я не хочу терять лучшего друга.

Данька прекрасно знал, что это сильный аргумент для того, чтобы он перестал сопротивляться. Это бы мой личный козырь, которым я частенько пользовался в таких случаях.

— Я тебе всё верну, — уверил меня друг.

Я лишь закатил глаза.

— Прекращай, Дань. Мы же друзья. Братья!

Друг улыбнулся.

— Маленькая поправочка, Дэн.

Я непонимающе уставился на него.

— Братья навек, — негромко произнёс Даня.

После того, как мы собрали баллоны, холсты и прочие инструменты для спрей-арта, всей нашей большой кампанией направились в гараж, который находился на окраине элитного района города.

Это было наше место — место, где пятеро ребят могут хоть ненадолго побыть самими собой. Помимо меня и Даньки наша группа состояла из ещё двоих парней — Ромки и Стаса, и одной девчонки — Ксюши.

Эти ребята — те самые Данины друзья, с которыми он меня познакомил после инцидента с угоном автомобиля. С первой же минуты нашего общения, я понял, что простота и открытость этих людей способна исцелить душу каждого. Они прекрасно знали, кто я такой, из какой семьи, с какими людьми привык общаться и проводить свободное время. Но это не оттолкнуло их, напротив, ребята упорно делали вид, что понятия не имеют, кто стоял перед ними. Так и родилась наша дружба.

Я разбирал оставшиеся в сумке баллоны с красками, пустые выкидывал в ящик, приготовленный Стасом.

— Дэн, слушай, а если нам использовать твой талант в нашем выступлении? — Стас перебирал мои холсты, раскладывая их по самодельным полкам. — Украсим сцену школы к нашему выступлению. Не зря же ты директрисе лапши на уши навесил по поводу декораций.

Я задумчиво посмотрел на Стаса. Парень поднял на меня глаза, привычным движением поправив очки на носу.

— Я не очень представляю, как это будет выглядеть, — я бросил очередной пустой баллон в ящик. — Я, конечно, могу создать декорации, но как сделать так, чтобы они сочетались со всеми выступлениями, которые будут на мероприятии?

Стас задумался, но я прекрасно знал, что друг скоро даст ответ. Этот парень действительно был одним из самых умных людей, которых я когда-либо встречал, но он, отнюдь, не ботаником. Стас был очень весёлым парнем, добрым, всегда мог подбодрить, если человек нуждался в этом. Его внешность тоже была по-своему уникальна: выше меня на целую голову, худощав, карие глаза спрятаны за аккуратными очками в крупной круглой оправе, русые волосы привычно торчат в разные стороны. Ещё одной явной особенностью Стаса был его голос. В детстве после тяжёлой болезни он повредил голосовые связки. К сожалению, до конца голос Стаса так и не восстановился. Он разговаривает с лёгкой хрипотцой. По началу, я обращал на это внимание, а потом привык. Теперь даже не представляю Стаса без этой его, как он говорит, «изюминки».

— Пока не знаю, — ответил друг. — Но у меня уже назревает идея.

Я невольно бросил взгляд на Даньку. Казалось, он абстрагировался на какое-то время, как было всегда, когда он брал в руки гитару. Он наигрывал неизвестную мне мелодию, скорее всего, его новое сочинение.

— Как думаете, у нас получится осуществить задуманное? — Ромка расхаживал по гаражу туда-сюда. — Просто, подумайте сами, чтобы завоевать симпатию слушателей, нам нужна верная подача.

Ромка в своей манере пригладил пятернёй тёмные волосы. Он всегда так делал, когда думал о чём-то серьёзном.

— Нам нужна красивая история, — продолжил друг, — что-то, что заинтересует людей.

— Я знаю! — Ксюша Юркевич вскочила со старенького кресла. — Пускай Даня со сцены признается Лиле в любви. В шоке будут все!

Данька поднял на нас изумлённые глаза, а мы, с вою очередь залились смехом. Ксюша… Такая она у нас юмористка!

— Да ну вас! — бросил нам Даня.

— И то верно, Ксюш, — обратился я к ней, — зачем мучить нашего неисправимого романтика? Ему проще забраться к ней в комнату через окно, держа в руках букетик помятых жёлтых тюльпанов и кричать на всю округу о своей любви.

Не успел я начать смеяться, как заметил, что в меня со стороны Дани летит декоративная подушка.

Это рассмешило всех.

— Не давите на больное, — сказал Даня, снова перебирая пальцами струны гитары.

— Да брось, брат! — я закончил перебирать баллоны. — Рано или поздно ты должен ей сказать.

Друг серьёзно посмотрел на меня, и этот взгляд мне совсем не понравился.

— А ты бы сказал, будь на моём месте?

Молчание. Кажется, мои слова были лишними.

— Пойми, Дэн, даже, если я скажу ей о том, что чувствую, что это изменит? — в его голосе скользнули грустные нотки. — Она из богатой семьи, её родители очень влиятельные люди в нашем городе и за его пределами. Сама она привыкла ко всему самому лучшему. А я что могу ей дать? Ничего.

Данька опустил глаза в пол. Воцарилось угнетающее молчание.

Я не хотел, чтобы друг поник. Я знал, как ему дорога Лилия Соловьёва, знал, сколько лет он мечтал об этой девушке, знал, насколько искренни его чувства к ней. Я завидовал другу белой завистью, потому что сам никогда не знал, каково это — по-настоящему влюбиться и не дать угаснуть этому чувству спустя много лет.

И тут Ксюша зашла за стул, на котором сидел Данька, и обняла его. Её длинные рыжие волосы спустились волнами по его плечам.

— Не переживай, дружище! — произнесла она. — После вашего выступления девчонки не дадут вам спокойно жить, потому что никогда не прекратят ходить за вами толпой, вымаливая автографы, вламываться в номера гостиниц во время гастролей и создавать фан-клубы в социальных сетях.

Данька улыбнулся, впрочем, как и все остальные.

— Лилька сама всё поймёт, — продолжила Ксюша. — Вот увидишь.

— Во всяком случаи, — протянул я, перетаскивая ящик с пустыми баллонами к стене, — я навсегда останусь твоим фанатом. Буду преследовать тебя до конца твоих дней, донимать своими дикими воплями на концертах и пихать тебе под нос все возможные клочки бумаги, какие только найду, чтобы ты запечатлел на них свои автографы. А потом, когда твоя популярность достигнет пика, я похищу тебя и увезу на какой-нибудь необитаемый остров, чтобы ты был мой и только мой, — я театрально приложил руку к сердцу и закрыл глаза, еле сдерживаясь от смеха.

А вот друзья сдерживаться не стали — согнулись пополам от хохота, убирая с глаз возникнувшие слёзы.

— Дэн, я, конечно, всё понимаю, мы — друзья, братья, — Данька раскраснелся от смеха, — но это уже слишком. Могут быть проблемы.

— Ну, — протянул я, — тогда я получу известность в нашей стране, как человек, похитивший мировую звезду, а кличка у меня будет «Надзиратель Светил».

Домой я вернулся около десяти вечера. Старался не шуметь, чтобы не разбудить брата и сестру, но, как оказалось, эти маленькие проныры ещё даже не ложились. Алиса и Тёма носились по коридорам в костюмах индейцев и разыгрывали между собой сценку противостояния вождей двух племён.

Эти двое даже не сразу заметили моего прихода, вернулись в реальный мир, когда Алиса случайно столкнулась со мной и чуть не повалилась на пол. Я успел ухватить сестру и взял её на руки. Искусственные перья на её одежде щекотали мне лицо.

— Так, ребятня, а почему мы ещё не спим, а? — я приобнял прибежавшего Тёмку.

— Мама разрешила нам ещё немного поиграть, — Алиса обняла меня за шею своими маленькими ручками.

— Да? Мама, наверное, потеряла счёт времени. Кому-то завтра рано вставать. Не забыли, что у вас выступление на носу?

— Да помним мы, — махнул рукой Тема. — Можно нам ещё немного поиграть?

Его щенячьи глазки пытливо смотрели на меня.

— Нет, нет, нет, — со мной этот номер никогда не проходил. — Вам нужно ложиться спать. Сами мне потом спасибо скажете.

Брат и сестра пытались меня умолять, говорили, как сильно они меня любят и что я — самый лучший старший брат на свете.

— Давайте так, — я взял брата за руку, и мы втроём направились в сторону их комнат, — я с вами обязательно завтра поиграю в индейцев, если вы сейчас же ляжете спать. Договорились?

Алиса и Тёма переглянулись и одновременно кивнули головами.

Мои семилетние брат и сестра всегда были дружны между собой: они вместе играли, придумывали что-то, иногда и меня впутывали в свои истории. Эти близнецы — самое светлое и прекрасное, что есть в моей жизни. Я их безумно любил, знал, что они так же любят и меня. Ради этих двоих я был готов на всё, и я очень переживал, что однажды, когда они дорастут до моих лет, наделают таких же ошибок и доведут отношения с родителями до крайности, как и я когда-то.

Я помог Тёме и Алисе переодеться в пижамы, с большим трудом заставил их умыться и почистить зубы перед сном. Пока сестра, сидя в своей комнате, расплетала косы, я уложил Тёму, в очередной раз дав обещание, что завтра днём я обязательно поиграю с ними в индейцев. Потом я зашёл в комнату сестры. Она уже лежала в постели и ждала, пока её накроют одеялом — своеобразная детская привычка меня умиляла. Я выполнил её маленькую детскую прихоть и присел рядом с сестрой на край кровати.

— Где ты сегодня был? — спросила меня Алиса, натягивая одеяло чуть ли не до самых ушей.

Я ласково улыбнулся ей.

— Виделся с друзьями, — тихо произнёс я. — Помогал Дане с подготовкой к школьному концерту.

— А почему он больше не приходит к нам в гости?

Я не знал, что ответить ей на это. Раньше Данька был частым гостем в нашем доме, он играл с Алисой и Тёмой, возился с ними не реже меня. Всё это было до тех пор, пока отец не узнал, из какой Даня семьи. Он не хотел, чтобы его дети, в особенности старший сын, водились с теми, кто не имел определённого статуса в обществе. Мой лучший друг был обычным парнем, не знавший всех «прелестей» светского окружения, и моего родителя это сильно напрягало. Он переживал, что я совсем потеряю контроль над своими действиями и свяжусь не с теми людьми. Самое интересное заключалось в том, что отца совершенно не смущало моё общение с человеком, который по-настоящему до сих пор толкает меня на неприемлемые поступки — Юрой Линовским. А Данька, напротив, всегда следил за тем, чтобы я не попадал в плохие приключения. Но разве отец это поймёт?

Я снова улыбнулся сестре.

— Понимаешь, Алиса, Даня пока не может приходить к нам в гости так же часто, как раньше. У него много дел, учёба, подготовка к выступлению.

— Раньше такого не было! — она надула губки.

— Знаю, но скоро всё будет, как раньше, — уверенно соврал я. — Обещаю.

Я поцеловал Алису в макушку и выключил свет на прикроватной тумбе.

— Давай, засыпай.

— Спокойной ночи, Денис, — донеслось до меня, когда я перешагивал порог комнаты.

Я обернулся.

— Спокойной ночи, моя хорошая.

Я прикрыл дверь её комнаты и направился в библиотеку.

Как я и ожидал, мама сидела в уютном кресле, держа в руках толстую книгу — Биография Вольфганга Амадея Моцарта — не удивительно.

— Привет, мам, — я поцеловал её в щёку.

— Денис? — она будто вернулась из параллельного мира в реальность. — Я не слышала, как ты пришёл. А который час? — она положила книгу на стол.

— Почти десять.

— Так, — она вскочила с места, — пора укладывать детей.

— Мам, они уже спят. Я всё сделал.

Она расслабилась, казалось, спокойно выдохнула.

— Спасибо, милый. Завтра важный день, я…что-то переживаю.

Я недоумевающе посмотрел на неё.

— Подожди, почему важный?

Теперь она удивлённо посмотрела на меня.

— Отец тебе не сказал?

Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Я его вообще сегодня ещё не видел.

— Поднимись к нему в кабинет. Он всё подробно расскажет, — она сняла очки и потёрла уставшие глаза.

— Мам, иди отдыхать, — я снова поцеловал её в щёку. — Я поговорю с отцом и тоже лягу спать.

Она кивнула, ласково улыбнувшись.

Оставив маму в библиотеке, я поднялся на второй этаж дома и остановился пере дверью кабинета отца. Постучал для приличия.

— Входите! — послышалось с той стороны.

Я вошёл в комнату. Отец сидел за столом и что-то активно печатал в своём ноутбуке. Вид у него был уставший, он даже не переоделся в домашнюю одежду, так и остался сидеть в деловом костюме.

— Привет, пап. Мама сказала, ты хотел поговорить.

— Да, Денис, проходи, садись.

Я расположился в кресле напротив отца. Родитель поднял на меня привычно серьёзные глаза.

— Как твои дела, сын?

Я немного удивился такому простому вопросу. В последнее время отец нечасто задавал мне его, да и я сам тоже. После того инцидента с угоном авто мы почти не разговаривали. А ведь уже полгода прошло! Больше!

— Э…нормально.

— Как день прошёл? — он не переставал пытливо смотреть на меня.

— Ну, в школе всё как обычно, а занятие с репетитором пришлось отменить. Григорию Валерьевичу пришлось срочно уехать из города по семейным обстоятельствам. Но с понедельника мы наверстаем упущенное.

На самом деле, никакого отъезда не было. Я сам отменил занятие по английскому языку, чтобы потратить время на продажу картин. Впрочем, я и так бы совершил задуманное — Даньке нужна была финансовая поддержка. Конечно же, отцу об этом знать не стоило.

— И что же ты делал остаток дня?

— Я? — тут я растерялся. — Ну, я встретился с друзьями — с Юркой и его знакомыми. Мы немного прогулялись в центре города, а потом разошлись по домам.

А лгал я превосходно…

— Хорошо, — отец вновь посмотрел на экран своего ноутбука, потеряв к моим делам всякий интерес. — Я забыл тебе сказать, завтра я, мама и ты идём на ужин. Нас пригласила семья, которая буквально на днях переехала в наш район. Очень деловые люди. Я познакомился с главой семейства сегодня, он показался мне очень надёжным человеком. Думаю, мы с ним сработаемся. Семья Линовских тоже будет.

Я задумался над словами отца. Семья, которая только что переехала?

— Пап, а что это за семья?

— Семья Озерцовых.

Я вытаращился на отца и смотрел на него, чуть ли не открыв рот. Лина. Завтра ему предстоит оказаться в её доме. И это после того, что он учудил днём в школе? Да ещё и Юрка с Аней там будут? Отец даже не подозревал, что собирается вести меня чуть ли не на казнь.

— А моё присутствие там обязательно? — я решил попытать счастье. Вдруг, повезёт!

— Денис, это даже не обсуждается, — он поднял на меня карие глаза. — Да, твоё присутствие обязательно. Тебя что-то смущает?

— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Всё нормально.

— Вот и славно, — отец снова сосредоточил всё своё внимание на ноутбуке. — Иди, ложись-ка спать. Завтра будь готов к 18:00.

— Хорошо, пап, — я поднялся со стула и направился к выходу.

— Денис, — окликнул меня отец, — у тебя точно всё нормально?

Я посмотрел ему в глаза и натянуто улыбнулся.

— Да, всё хорошо. Спокойной ночи.

— Доброй ночи, сын.

Я лежал в постели, мучаясь от бессонницы. Я никак не мог представить себе, что мне делать на завтрашнем вечере. С одной стороны, это — неплохая возможность поговорить с Линой и всё объяснить ей, с другой — я могу сделать только хуже. К тому же, присутствие Юры и Ани может всё только усугубить. Обрадовали меня, конечно, на ночь глядя! Знал бы мой отец, на какие жертвы я иду ради его желания…