Жертвы жадности. Последний довод королей

Лео Сухов (2024)

Лео Сухов — псевдоним российского писателя-фантаста, работающего в фантастическом жанре. Представляем вам четвертую книгу его литрпг-цикла «Жертвы жадности», который вошел в тройку призеров литературного конкурса «Новый рубеж», проведенного нами совместно с издательством Magic Dome Books на портале Author.Today. Эта серия книг написана в жанре фантастики и с изрядной долей юмора, но при этом соблюдается популярный антураж литрпг. Главный герой, как и многие тысячи других, соглашается за крупное денежное вознаграждение принять участие в игре и погрузиться в виртуальный мир. Развитие там придется начинать фактически с нуля — добывать еду и строить хижины, как это делали наши далекие предки. Для успеха, конечно же, разумно объединяться в группы, что и происходит, но не всегда распределение ресурсов строится на основе справедливости, не говоря о том, что далеко не все ведут себя честно. Относительная мирная жизнь поселения сменяется войной. Войну провоцирует сама система, при отказе от военных действий выдавая штрафы. Поэтому небольшие поселки постоянно сталкиваются между собой. Кроме того испытания системы для игроков становятся все более изощренными и сложными, а до селе безопасные занятия и времяпровождения перестают такими быть. Как встретит герой и его команда новые вызовы?

Глава 2. Золотой Ад

День сто девяностый!

Вы продержались 189 дней!

Я знал, что всё пойдёт наперекосяк, ещё когда только открыл глаза. Я был уверен, что стоит только зайти чуть глубже в лес, как начнётся оно… Что оно? Да что угодно! Ещё ни разу хождение по лесу на плато вдоль реки не заканчивалось хорошо. И так оно и вышло. В основном, для меня. Несмотря на все свои подозрения и страхи, я честно старался делать вид, что всё хорошо, что это просто милая прогулка по лесу, кишащему комарьём, хищным зверьём и даже хищными растениями…

— Как настроение? — спросил вместо приветствия Борборыч.

— Отличное! — делано бодро ответил я, заслужив полный сомнения взгляд.

— У всех дерьмо — и только Филя полон оптимизма! — удивился Барэл. — Сдохло тут где-то что-то…

— У меня тоже настроение дерьмовое, — признался я под таким градом убийственных аргументов. — Но ведь это не повод его усугублять, по принципу погружения в пучины апатии и уныния…

Ударники проснулись одними из первых — посёлок ещё спал. Провожать нас вышел только довольный Саша. Ему спросонья прилетело его первое ПСО, вот он и радовался, отправляя нас в путь.

Мы прошли к Золотой и двинулись вдоль реки, поскольку это был единственный ориентир, которому можно было хотя бы немного доверять. Я шёл впереди, вместе с Барэлем и Нагибатором, готовый встретить любую опасность, ещё не подозревая, что опасность уже сидит у меня на спине под доспехом…

Когда этот гадёныш туда забрался — я даже не могу предположить. Возможно, ещё ночью, когда я спал. Возможно, что он просто свалился сверху и юркнул в тёмную щель. Но в какой-то момент он понял, что что-то идёт не так — и казавшееся столь надёжным убежище пришло в движение. И потому решил разведать, что и как происходит.

Я почувствовал, что по мне кто-то ползёт, и понял, что это не муравей, а кто-то большой. Признаться честно, я поначалу растерялся.

— Чего встал? — удивился Барэл.

— У меня под бронёй кто-то ползёт! — сообщил я.

— Кто? — задал дурацкий вопрос подошедший Борборыч.

— Я вот сейчас как включу зрение-рентген, как узнаю!.. — сыронизировал я.

— Снимай панцирь! — предложил Барэл. — Только аккуратно!

Я потянулся рукой к ремням на боку, и в этот самый момент случилось непоправимое: движение руки потревожило части доспеха, и передняя стенка брони плотно придвинулась к груди и животу, где как раз и ползал в этот момент неведомый гость. Как только я ослабил ремни и опустил руки, между доспехом и моим телом появилось достаточное пространство для манёвра, и я почувствовал жгучий укол выше и левее пупка. Зло выдохнув через плотно сжатые зубы, я стянул с себя панцирь и уставился на слегка вытянувшиеся лица окруживших меня ударников.

— Ты только орать не начинай! — попросил меня Кадет. — А то ещё испугаешь, он занервничает…

Я опустил взгляд и уставился на мирно усевшегося на мне чёрного скорпиончика. Понимая, что болезненный укол был неспроста, я с замиранием сердца уточнил:

— А это опасный?

— А то! — обрадовал меня Дойч. — Укусит, и ты, вероятнее всего, помрёшь!

— Я умираю! — сообщил я, небрежно стряхивая насекомое под испуганный вздох бойцов. — Добейте меня или лечите!

Вздёрнув рубашку, я продемонстрировал и себе, и окружающим быстро набухающую красную шишку в месте укуса. И в этом месте, надо сказать, нарастала жгучая боль — с каждой секундой терпеть её становилось всё сложнее. Ещё не потеряв контроль над голосом, я решил предупредить ударников о ближайшем будущем.

— Там больно! Будет болеть сильнее — буду громко орать! — сообщил я своим.

Кадёт помотал головой и кивнул Барэлю и Нагибатору:

— Валите его на землю! Сейчас будем лечить!

— Эй! Какое «валите»?! — возмутился я, а потом две здоровых туши прижали меня к земле. — Прекратить валять Филю!.. Не соратники, а сволочи…

Кадет тем временем заставил ударников развести костёр, а сам достал толстый бронзовый нож. Костёр развели меньше чем за минуту, а я всё это время пытался вырваться, впрочем, уже не обзываясь — просто от боли нёс какую-то ерунду. Первая более или менее осмысленная фраза от меня прозвучала в тот момент, когда Кадет распрямился, доставая из костра нож, лезвие которого уже раскалилось, и направился ко мне:

— А ты точно — врач?..

— Сейчас узнаем! — пообещал он, присаживаясь рядом и прикладывая лезвие к месту укуса.

Потом мне рассказывали, что орал я знатно! При этом ещё указывая ударникам на Кадета и требуя убрать отсюда повара-каннибала, который прям так, живьём, меня готовит во время разделки. Ну а ещё я немного матерился — совсем чуть-чуть, минут пять и не переставая… Я этого всего практически не помню, и, наверно, так даже лучше. Слишком уж уважительно на меня поглядывали близнецы после устроенного перфоманса…

Зато я отлично помню, как прислушивался к своим ощущениям и понял, что есть разные виды боли. И боль от ожога она, знаете ли, никак не пересекается с болью от укуса, хотя обе они локализовались в одном и том же месте!..

— Стало в два раза больнее! — сообщил я Кадету и попытался вырваться, но меня отказывались слушаться ноги. — У меня ноги отнялись… Это всё ты со своим прижиганием!

— Это всё скорпион со своим укусом! — возразил мне Кадет, деловито накладывая на рану тампон. — И вообще ты слишком активно умираешь: надо просто тихо страдать и не дёргаться.

— А-а-а-а-а!.. — ответил я первое, что пришло на ум.

— Нормальное начало, чё! — донёсся откуда-то философский вывод Панка. Устрою я этому анархисту сладкую жизнь… Потом. Когда снова буду здоров…

В сознании я пробыл ещё минут десять. Боль продолжала нарастать, а я продолжал ругаться и материться, потому что никто не хотел быстро, «вот прям ща», отправить меня на перерождение. В общем, страдал всеми силами, поднимая бойцам настроение. А потом потерял сознание, причём даже без перехода в темноту — просто вырубился.

Очнулся я уже явно далеко за «после обеда», покачиваясь на носилках, которые тащили близнецы. Попытался подняться и только заработал судороги в ногах и руках, от чего вполне естественно принялся постанывать.

— Не шевелись пока! — посоветовал мне шедший рядом Кадет. — Регенерация тут, конечно, быстрая, но последствия нейротоксинов — они такие, плевать на регенерацию хотели…

— Зачем ты меня жёг? — строго спросил я нашего медика.

— Токсины расщеплял, — признался Кадет. — Иначе бы тебе ничего не помогло, мне кажется…

— А их можно расщеплять другими методами? — хмуро спросил я, прикрыв глаза.

— Можно. На Земле и в клинике, — кивнул тот. — Но мы бы не успели тебя довезти.

— Ну так надо было добить! — посетовал я. — Зачем так издеваться-то?

— Всех нужно добить! — заметил Толстый.

— Но не тебя! — добавил Вислый.

— Потому что твои страдания… — заявил его брат.

–…Это бесплатный концерт и вообще что-то с чем-то! — закончил Вислый.

— Свиньи вы, а не верноподданные! — сообщил я им.

— Очнулся? — Откуда-то спереди по ходу движения отряда пришёл Борборыч. — Идти может?

— Не может он идти… — ответил ему Кадет. — Даже подняться пока не в состоянии.

— Что тут было, пока меня не было? — поинтересовался я.

— Нормальные сводки из похода по джунглям, — Борборыч пожал плечами. — Трое на носилках, включая тебя, — познакомились с местными ядовитыми тварями. Двое хромают — после нападения тигра. Пятеро — болеют, после того как вдохнули испарения какого-то растения. Мадна отправилась на перерождение, потому что дура упрямая.

— На этом месте поподробнее… — попросил я, обретая частичный контроль над своим телом.

— Да потому что, когда пятеро придурков уже отползали от ядовитого растения, она ещё ползла их спасать, — буркнул Борборыч. — Снаряжение еле-еле достали.

Оценил наше продвижение я только тогда, когда смог встать на ноги — ближе к вечеру. Отряд растянулся толстой гусеницей на тропе, которую мы вырубали самостоятельно. Густые заросли какого-то тростника, лианы — всё это образовывало сплошную сеть, пробраться через которую человек был не в состоянии. По нашим прикидкам, продвижение отряда замедлилось почти в два раза. Лагерь разбили на берегу Золотой, в излучине, полностью оккупированной древесным гигантом явно неземного происхождения — не припомню я на Земле деревьев с обхватом ствола метров в сорок.

Вокруг лагеря запалили костры, накидав туда отпугивающей комарьё травы. От стелющегося по земле дыма мы и сами раскашлялись, но гнус немедленно свалил с поляны, освободив её для суперхищника. Ну это мы себя таковыми считали, а вот настоящие хозяева этого места — думали иначе. Привлечённые копошением внизу, они спустились по ветвям дерева вниз и, страдая от приступа клептомании, принялись за своё чёрное дело.

— Э! Э! Э! А ну отдай сухарик! — закричал Кот, вскакивая на ноги.

— Эй! Чё за!.. А ну пошла отсюда!.. Слышь, обезьяна! — А кто был второй, я не разобрал, но надеюсь, что Панк. Вот пускай теперь попробует философствовать…

Я сам, услышав слово «обезьяна», споро подгрёб к себе кожаный мешок с вещами, крепко затянул горловину и, сжав её в кулаке, принялся оглядываться как гордый, но жадный беркут. Через секунду я нашёл подкравшегося ко мне воришку и грозно нахмурился. Воришка радостно оскалился и начал на меня кричать, прыгая на тонкой ветке, от чего та чуть не сломалась. К нему подлетело ещё два собрата, которые внимательно посмотрели на меня, умчались в листву, а через минуту снова появились с какими-то плодами в руках. И тут же, без объявления войны, запустили ими в меня…

— Ах вы! — зло выдал я, получив неизвестным фруктом в лоб. Моим ударникам было не до моих разборок с родственным видом: они пытались спасти хоть что-то из своего немудрёного походного имущества.

Я вообще не отличаюсь меткостью, но есть один хитрый способ, как всё-таки попасть в цель, если очень надо. Надо кидать палку — прямо как в городках. Я подхватил с земли заготовленную жердь для костра и, размахнувшись, запустил ею в обидчиков. Как и ожидалось, двое из трёх избежали участи быть битыми, но одного я зацепил, и мохнатая серая тушка шлёпнулась на землю. Не успел я подскочить к ней, как мелкая бестия вскочила на ноги, в несколько прыжков достигла ствола — и ушла в тёмную крону. А сверху в меня полетели новые плоды… Больно, ять!..

— Уходим! — крикнул Борборыч. — Ищем другое место стоянки!..

Поиск места для нового лагеря в сгущающейся темноте ожидаемо закончился тем, что мы потеряли ещё одного человека — Панка. Я был отомщён и доволен (хотя парня было откровенно жалко, когда он выдал последний хрип…), а Борборыч пылал праведным негодованием. Вот я на Панка-то взъелся! А хотя нечего толкать философские монологи, когда кому-то больно и обидно…

— Как можно было ткнуться прямо в гнездо змей? Как?!

— Темно же! — попытался оправдаться Нучо.

— В заднице у вас темно! — вызверился наш рейд-лидер. — А тут мы все шли с факелами!

Новый лагерь мы разбили на своеобразной полянке, образовавшейся благодаря нескольким деревьям, росшим кругом и не дававшим ничему прорастать рядом. На этот раз костры запалили между стволами, но травок от гнуса почти не осталось, так что нас активно ели весь вечер, пока мы готовились ко сну. А тех, кто не додумался по примеру многомудрого лидера ударников — меня, то есть — сделать себе спальный мешок, продолжили есть ещё и ночью. И если даже я считал, что провёл ночь ужасно, то что сказать про них?

День сто девяносто первый!

Вы продержались 190 дней!

Жизнь полна сюрпризов, и только тот, кто умеет учиться на собственных ошибках, живёт долго и почти счастливо. Ты долго не проживёшь — не надейся. Но как только ты станешь мудрее, твои шансы на спокойную старость быстро возрастут. Мудрость: +1.

Живи долго, Игрок, страдай вечно!

Утро в этом грёбаном лесу всегда плавно переходило сначала в зелёный полумрак, а потом — сразу в вечерние сумерки. Даже у реки не часто удавалось увидеть небо. Золотая была речкой неглубокой, и в большинстве мест её можно было перейти вброд. Зато овраг, в котором она текла, был глубоким, шириной метров десять, глубиной метров семь-восемь, и кроны деревьев, росших на краю оврага, вполне надёжно перекрывали сверху всё пространство.

И вообще глубокий овраг как бы намекал на то, что после постройки дамбы на плато Золотая и тут тоже станет судоходной. Конечно, в моём понимании судоходная река — это вообще что-то широкое, где до другого берега самостоятельно не доплывёшь. Но я существо исконно городское, и мне простительно ошибаться в подобных вопросах. Тем более что заполнение русла внизу — на берегу мега-острова — почти закончилось, и скоро можно будет судоходность проверить на практике. В любом случае река — это единственный торговый путь из глубины острова. Прокладывать через лес дорогу — гиблое дело как для прокладчиков, так и для будущих путешественников. Тварей-то всех вывести всё равно не получится, на место убиенных обязательно новые придут…

Оценить прелести пробивания тропы мне было не суждено — вперёд меня с топором просто не пустили. Я хоть и чувствовал себя лучше, но всё ещё ощущал последствия укуса в виде периодических судорог конечностей. Как верно заметил Борборыч, если я случайно рубану кого-то из своих, — вся польза от моего участия в прокладывании тропы на этом и закончится.

Тропу рубили четырьмя здоровыми бронзовыми мачете, заточенными до непотребного состояния. При нашем уровне прокачки рубка была такой интенсивной, что обзавидовалась бы целая бригада лесорубов. И всё-таки это было тяжёлым монотонным трудом, от которого хочешь не хочешь, а всё равно устанешь.

Мы всё так же продолжали двигаться вдоль русла реки, но в этом была определённая сложность, потому что, судя по наблюдениям, река отчаянно петляла, увеличивая наш путь почти вдвое, если не больше. А срезать виток мы не могли — нужно было убедиться, что Золотая течёт именно из того самого озера, где мы добываем олово.

Так мы и двигались сквозь зелёный ад вдоль Золотой, кусаемые гнусом, уставшие и злые… Но к вечеру стало понятно, что мы близки к цели — лес вокруг менялся. Всё меньше попадалось зарослей теплолюбивого тростника, и всё больше деревьев напоминали привычные земные хвойные. Да и воздух прогревался уже не так сильно. Всё говорило о том, что уже завтра мы выйдем на плоскогорье в центре острова. И, система дорогая, как же это радовало!..

А когда казалось, что наши злоключения закончились, главное из них наконец настигло отряд. Да, это был всего лишь наш старый знакомый — решашиарх… И нам даже повезло — не слишком высокого уровня — всего-то сороковой… Но вот беда! Он был в родной стихии! По нашему следу ящер шёл бесшумно, не потревожив тяжёлыми лапами ничего из того, что нам приходилось вырубать.

Он выскочил с тылу прямо на близнецов, которые как раз отошли назад, чтобы передохнуть от расчистки джунглей. Чем-то решашиарху очень понравился (или, наоборот, не понравился) Вислый — вот его он первым и атаковал, откусив обе ноги и бодро их заглотив. Это явно был опытный ящер — знал, как правильно ужинать игроками, чтобы те сразу не рассыпались. Толстый заорал и накинулся на врага, но тот отмахнулся хвостом и скрылся в переплетении ветвей.

— Толстый, назад! — рыкнул Борборыч, но тот, увидев, как его брат рассыпается чёрной пылью, совершенно потерял голову. — Чёрт! Все в круг!.. Живей!..

К сожалению, рыжие в игре были бойцами только в паре. Стоило одному из близнецов лечь, как второй бросался в самоубийственную атаку. Об этом все давно знали, но нашему рейд-лидеру это не мешало периодически то одного, то другого пытаться остановить. Впрочем, всегда безуспешно…

На этот раз Толстый, похоже, серьёзно обиделся на врага. Мы только и слышали, как его тушка проламывает кусты и громко матерится. В какой-то момент они оба — и решашиарх, и Толстый — снова появились в поле нашего зрения. Решашиарх — с весьма удивлённой мордой, которой он периодически поводил себе за спину, а за ним — Толстый с топором наперевес, весьма яростно рубивший болтающийся сзади хвост. Они резво пересекли оставленную нами просеку и скрылись в зарослях на другой стороне.

Толстый продолжал призывать решашиарха на честный бой, и тот, видимо, минут через пять внял мольбам и развернулся. Во всяком случае, крики бойца резко затихли.

— Вот ищи теперь по зарослям его снаряжение… — проворчал Тариг.

Самое удивительное, что решашиарх больше ни на кого не нападал, — но упорно кружил поблизости. Иногда его зловещая тень быстрым отблеском мелькала среди деревьев. К месту гибели Толстого мы пошли всем отрядом и в плотном строю. Снаряжение всё-таки нашли, хотя я в какой-то момент и засомневался, что у нас получится. Система возмущённо кидала логи о том, что в бою надо участвовать, а не подбирать снаряжение, и грозилась засчитать нам поражение, но потом всё-таки отстала.

Дальше пришлось двигаться осторожно, выискивая место для стоянки. И уже в сгущающихся сумерках мы его нашли. Причём там уже кто-то отдыхал, судя по отблескам костра. Я с Борборычем, Барэлем и Нагибатором пошёл вперёд. В знак добрых намерений я даже шлем снял и с открытым забралом вышел на лысую вершину холма, слегка подёргивая в очередной раз сведённой судорогой рукой.

У костра сидело два человека в каких-то обносках, с лохматыми патлами и бородами на зависть любому Робинзону. Они жарили на вертеле что-то аппетитное и совершенно не смотрели по сторонам.

— Вечер добрый! — поздоровался Борборыч.

— И вам, — хрипло ответил один из них знакомым голосом и поднял взгляд.

На миг его глаза остановились на мне. А потом Окурок вскочил, истошно вопя:

— Толстощёкий баклан! Серый, бежим!!! — он резво подорвался в противоположную от нас сторону.

— Он нас преследует! — жалобно блеял Серый, удирая в лес. — Меня подожди!..

— Да стойте вы! — попытался я остановить придурков. — Там решашиарх!..

— Филя, а что ты им такого сделал, что они считают тебя страшнее решашиарха? — поинтересовался Нагибатор. — Просто подозрительно, что тебя до икоты боятся два лохматых мужика…

— Да ничего я им не делал… — буркнул я, впервые радуясь, что рыжие на перерождении. Иначе какая-нибудь пошлость не заставила бы себя ждать.

— Просто я должен понимать, не творили ли подлости те, с кем я стою плечом к плечу… — пояснил гигант, но, наткнувшись на хмурый взгляд, только головой покачал.

— От Фили хорошие люди не бегают, — честно заметил Барэл. — Они его сами ищут…

Из леса донёсся вопль боли и ещё один вопль страха — спустя пару секунд.

— Минус один… — кивнул Борборыч.

Тут же раздался и второй крик боли.

— Минус два… — вздохнул Барэл. — Ну что, займём их костёрчик? Им-то теперь уже всё равно…

— Думаю, уже можно, — согласился Борборыч, помолчав секунду для приличия. — Давайте, народ… Быстренько организуем лагерь!

Обычно, организуя лагерь, мы старались набрать как можно больше сушняка и выложить им всё пространство вокруг. Тогда ни решашиарх, ни другая тварь уже не смогли бы беззвучно к нам подойти. В этот раз мы немного схалтурили, потому что уж очень хотелось спать — так что на сушняк плюнули, просто развели костры по периметру и выставили часовых.

Ужин, который готовили двое невезучих тупиц, мы попробовали. Источник происхождения мяса нам известен не был, но при добавлении соли получилось вкусно. У нас-то с собой вообще свежего не было — только солонина.

Я потом ещё долго удивлялся, почему никто из нас даже не подумал о том, что появление посреди леса совершенно голого холма — это подозрительное явление. Но в тот момент всё казалось логичным: вот удобное место для стоянки, вот горит костёр — присядь путник, отдохни, переночуй… И только когда я закрывал глаза, у меня мелькнула мысль, что здесь что-то нечисто… Сквозь смыкающиеся веки я увидел, как оседает на посту один из часовых, как валится с бревна у костра Борборыч.

И в тот же момент система выдала обнадёживающее сообщение:

Добро пожаловать на Лысый холм! Сегодня особенная ночь, ведь сюда пришли вы! И это означает, что древние демоны ваших преданий выходят на охоту. Рождённые из яйца и отличающиеся странными гастрономическими пристрастиями! Во тьме их шкура подобна камню, а зубы — крепки как сталь. Они бродят рядом и ждут, когда вы дадите слабину! Они скользят призрачной тенью в лесу, где они всесильны и непобедимы. Берегитесь и берегите ваши глаза!

Уже проваливаясь в сон, я неожиданно понял, что скоро мы все позавидуем Панку, Мадне и рыжим… Сильно-сильно позавидуем!