6.НА ПОКОСЕ
Этот день запомнился мне на всю жизнь. Сено с отцом на лугу косили. Смотрим, управляющий фермой на свой покос приехал в бричке — сено созрело. На лошади. Смотрю, жеребенок рядом. Подъехал к отцу и говорит:
— Выручай, Семенович! Дай пацана на часок. На волокуше сено хочу свозить.
Отец на меня посмотрел и спрашивает:
— Не побоишься, сынок?
— Что я маленький, что ли? С чего бы это вдруг испугался? — отвечаю, обидно стало от этих слов.
Тут же управляющий сменил тему разговора. Вытащил седло из ходка.
— Ну, как, Леня, нравится Рыжуха — то? — спрашивает меня.
— Мне на лошади погонять — одно удовольствие, — отвечаю, — как за рулем «Победы» покататься. Признаться по совести, когда по деревне проезжаете, честное слово, завидки берут.
— Учись хорошо — будешь, как и я на такой красавице ездить, — он похлопал меня по плечу и помог забраться в седло, подхватил свисавший повод.
Я пятками слегка ударил лошадь.
— Айда, Рыжуха!
Жарища, слепни одолевают. Отец едва успевает сено накладывать. От зарода гоню коня, волокуша на кочках подпрыгивает. Подлетаю к копне, лихо разворачиваю волокушу.
— И — эх! Я конармеец из Первой конной Армии Буденного, — говорю. — Представьте, что это вовсе и не волокуша, а тачанка с пулеметом.
И с налета, с поворота,
По цепи врагов густой,
Застрочил из пулемета,
Пулеметчик молодой…
— Проворный ты, пулеметчик, как я посмотрю, — смеется управляющий. — Я тоже пулеметчиком хотел быть, но куда там — не взяли, в артилерии оказался.
Хлестнул я Рыжуху и помчался с копной к зароду, аж пыль столбом.
Эх, тачанка — ростовчанка,
Наша гордость и краса,
Конармейская тачанка,
Все четыре колеса!..
Лихую мою песню вдруг прервал отец.
— Эй, Леня! — он меня окликнул. — Тормозни — ка!
— В чем дело? — я натянул поводья. Вытер со лба пот.
— Сдается мне, что я от твоей тачанки колесо в траве нашел…
Мне стало не по себе. Обернулся, действительно, так и есть: на волокуше нет одного колеса.
— Ба! Вот тебе раз! Потерялось, выходит, — я развел руками.
— Ну, ты, даешь! Хватился! — рассмеялся отец, — Посматривать надо. Хорошо, что я в траве наткнулся.
Починили волокушу на скорую руку, водички попили. Взрослые поговорили о житейских делах. Работа пошла быстрее после отдыха.
Вот уже и за последней копной я помчался, а тут вдруг собака возьми и выскочи из куста. Мало того: хватанула лошадь!
— Елки палки! — только и успел я вскрикнуть. Испуганный конь поднялся на дыбы, а затем дернулся влево. Я схватился за шею лошади, да толку что? Страшная сила рванула из седла, правда, одна нога осталась в стремени…
Рыжуха ошалела, галопом по полю пустилась.
— Спасите! — закричал я. — Остановите лошадь!
Копыта перед глазами мелькают, в плече от удара о землю боль. Вижу, взрослые по полю заметались. Лошадь, пронеслась еще полста метров, стала замедлять бег. Не знаю, как изловчился, но правой ногой смог о бок лошади ударить и отлетел в сторону…
— Кажись, живой? — это управляющий подбежал.
— Живой, стало быть… — отвечаю, — только поджилки трясутся.
— Больно?
— Да нет, не очень. До свадьбы заживет, — пытаюсь шутить.
— Ох, напугал же ты, Леня! — говорит он. — Я из — за зарода выхожу, смотрю, а конь наметом…
Тут и отец подоспел: сам не свой, руки трясутся.
— Ну, что, пулеметчик, навоевался?
— Навоевался, — говорю, сам ушибленное плечо потираю. — Повезло на сей раз…
— И впрямь повезло, — улыбнулся отец. — Нет, сынок. Все — таки лучше тебе на велике ездить.
Много лет прошло с тех пор, а мне по ночам другой раз этот случай, как в замедленной съемке, возвращается. Особенно четко копыта вижу перед глазами…
Но на этом приключения с лошадьми не закончились. Однажды ехали с покоса и завернули к знакомому пчеловоду на пасеку.
— Я, сынок, быстро вернусь, — отец привязал лошадку к забору у черемухи, сам пошел в ограду.
— Ладно. Коли надо, подожду, — говорю.
Он только зашел в избу, а лошадь давай беспокоиться: мотает мордой, фыркает.
«Что это с ней?» — встревожился я, а понять не могу причин беспокойства.
А она вдруг отрывает штакетину и давай пятиться. Было отчего тут мне, семилетнему пацану, испугаться. Хорошо, что отец вовремя выскочил из избы и натянул до предела вожжи… Морда у лошади вся пчелами облеплена, глаза дикие… Оказывается, на черемухе пчелиный рой сидел, а отец пчел не заметил, когда лошадь привязывал к забору.
Все мое детство связано с лошадьми. Старший был в семье из детей, поэтому первейшей обязанностью было по утрам в лесу Рыжуху разыскать, а это было непросто: у нее то ботало оторвется, то путы развяжутся. Ходишь все утро по лесу, бывало, несколько километров пройдешь, а ее все нет. Какая радость, когда найдешь!
Другая проблема — поймать и узду накинуть. Третья проблема — на лошадь забраться, ростом — то мал был! То с дерева норовишь запрыгнуть, то с пенька какого… А вот когда уже ты на лошади, то тут душа поет — вдаришь пятками по бокам ее крутым — и галопом, галопом! Что по полю, что по деревне. Чтобы все видели, как лихо! Ты не пацан, если галопом на лошади не умеешь скакать!
