Песня дождя. Кострома. Повесть

Ленуш Сердана

Я начал вкуривать, что в моей жизни происходит какая-то дичь, когда вдруг понял выражение «песня дождя». Раньше эти все крылатые, образные выражения лесом шли под руку с олицетворениями и эпитетами. Мне казалось, что в старинищу несусветную, поэтам всяческим заняться было нечем совсем, вот они и пытались друг друга перещеголять идиотскими выражениями, делая, с понтом вид, что понимают это всё.

2

На практику от универа я ездил каждый год в летний лагерь. Вот и перед финишной прямой в учёбе, я тоже отправился повелевать молодой кровью. Мне это реально нравилось. Я находил общий язык и с подопечными, и с руководством, предпочитая ни с теми, ни с другими сильно не сближаться, вызывая у них тем самым интерес и уважение. Что от меня требовалось я старался чётко выполнять, не давая оставаться у кого бы то ни было в долгу. В этом же году с самого начала всё пошло не так, причём еще до прибытия. Раньше всегда добирались до места водным транспортом, в этот год, вдруг, нас отправили автобусами. В те года я был вожатым у старшаков в первом или втором отрядах, а в этот год меня к малышам в четвёртый вдруг определили. Поменялись повара, а так была славно налажена кормёжка раньше: можно было вечерком даже прийти перекусить какой-то вкусняхой. И полный трындос — сменился директор! Много лет на этом месте был Василий Яковлевич, с ним было привычно, но он уже совсем старенький стал, заболел сильно, вот и отправили его на пенсию, поставив вместо него молодую бабцу, некую Кострову Марину Павловну, которую уболтали всего на одно лето, пока подыскивать кандидатуру будут. Она препод с физмата, я сразу себе нарисовал портрет: окрашенные хной жидкие волосёнки собраны в высокий пучок, старомодные очки не скрывают косоглазия, нос с горбинкой, поблёскивает золотой зуб, тонкая злая нитка красным накрашенных губ, сморщенная шея, живот, кривые ноги, противный визгливый голос, обгрызанные ногти — просто жуть, короче. — А она ниче такая, — вырвал из раздумий Рому, пришедший его напарник, вожатый Костик, с ним они и раньше попадали в одну смену, но в одном отряде еще не были. — Ты про эту старую грымзу? — Хахахаха! Да ну тебя! — залился смехом аж до слёз новый напарник Романа. Они разбирали вещи в выделенной им комнатке, когда вошла очень милая девушка и спросила, нужно ли им что-то ещё. — Ребята, обращайтесь, не стесняйтесь!

«Вау-у-у! Какая девочка. И что меня с этой воспиталкой не поставили? Такая, прям… Как надо!»

Рома никогда не заводил романов с сотрудницами или, тем более, подопечными. А тут, будто амурчик выстрелил. Ромка почувствовал себя глупым, растерянным, несуразным и совершенно точно сильно заинтересованным этой девушкой. — Чё за тёлыч? Клёвая, — обратился он к Костику. — Так грымза старая! — и дико заржал опять.