Академия Горгулий. Тайна ректора

Лена Обухова, 2023

У Энгарда Колта не так много хороших воспоминаний, но в последнее время все шло хорошо: к нему вернулась дочь, которую когда-то он был вынужден оставить, а будущий зять – влиятельный дракон лорд Ардем – назначил его ректором Академии Горгулий. Однако тайна, которую Колт хранит, способна разрушить не только его жизнь, но и жизни всех его близких, а зло, притаившееся в мертвых землях, не смирилось с поражением и ждет возможности нанести новый удар. С появлением в академии Рамины Блор, нового директора, тайное становится явным. В ее власти погубить Колта. В его силах уничтожить любую угрозу. Суждено ли им стать врагами? Или у судьбы на них другие планы?

Глава 9

Дожидаясь прихода гостьи, Колт расхаживал по малой столовой, пытаясь убедить себя, что совсем не нервничает, просто ему не хочется сидеть на одном месте. Против воли он вспоминал утро, когда впервые ждал на совместный завтрак Нику. Тогда Колт, конечно, действительно волновался и все посматривал на стол, накрытый на четыре персоны только потому, что ему так и не удалось решить, как будет лучше: посадить дочь напротив себя, полностью отгородившись от нее столом, или разместить ее рядом. В итоге он позволил ей выбирать самой, и она предпочла отгородиться столом. Вспомнились ему и следующие их ужины, и разочарование каждый раз, когда она садилась напротив, а он все ждал, когда же сядет рядом.

Колт тряхнул головой, прогоняя неприятные воспоминания, и покосился на стол. Блор он выбора не оставил, предпочтя разместить ее напротив. Да и с чего бы ему сажать эту женщину рядом?

Она появилась точно в оговоренное время, слегка удивив выбором платья: то выглядело по-настоящему нарядным. Впрочем, Блор приехала сюда из столицы, а Колт давно там не был. Возможно, у драконов мода сейчас такая. Мелиса и Ника предпочитали традиции горгулий, поэтому одевались в штаны и туники, а даже самая нарядная туника всегда уступает платью. Особенно длинному, приталенному, с открытой спиной, которая так и приковывает к себе взгляд.

Блор, по всей видимости, любила такое. Ее платья то оголяли плечи, то позволяли рассмотреть сквозь прозрачную ткань руки. В замке, где воздух всегда немного прохладный и заставляет остальных одеваться теплее, это казалось странным. Можно было даже заподозрить Блор в попытке вскружить ему голову, но Колт знал, что кровь драконов горячее, чем у других оборотней. Ламберт, например, тоже прекрасно чувствует себя в тонкой рубашке и надевает пиджак лишь потому, что того требует этикет.

— Благодарю за приглашение, ректор Колт, — вежливо заявила Блор, едва они устроились за столом и приступили к закускам. — Должна признаться, оно меня удивило.

«Меня тоже», — пронеслось у него в голове, но вслух он лишь спокойно поинтересовался:

— Почему?

— У меня сложилось впечатление, что вы не просто недовольны моим появлением в замке, но и намерены избавиться от меня при первой возможности. В вашей власти было устроить мне бойкот и полностью изолировать от какого-либо общения. В надежде, что это заставит меня уехать.

— А это заставило бы?

Она улыбнулась.

— Нет, конечно. Как уже говорила, я здесь не по своей воле.

— Тогда какой смысл?

— Но вы же мне не доверяете. И могли не поверить моим словам. Стоило хотя бы попробовать. Я бы обязательно попробовала.

Это прозвучало весьма прямолинейно, и Колт был вынужден признать, что ему понравилось. Мысленно, конечно, не вслух.

— Мы с вами явно предпочитаем разные стратегии, — хмыкнул он, наливая в ее бокал вина.

— И какая же стратегия у вас?

— Держи друзей близко, а врагов — еще ближе.

Она снова улыбнулась, неотрывно глядя ему в глаза. Его прямота ее тоже не смутила, Блор лишь возразила:

— Я не враг вам, ректор Колт, поверьте. У меня нет намерения навредить вам или кому-то из ваших близких.

— Неужели? Тогда какие у вас намерения, госпожа Блор? — не удержался он от вопроса, хотя понимал, что не получит на него честного ответа.

Блор и правда с ответом торопиться не стала, делая вид, что ее вниманием полностью завладели кулинарные шедевры домовых, которые ради этого ужина отчего-то очень уж постарались. Лишь тщательно прожевав и запив еду глотком вина, она наконец заговорила снова:

— Вы правы в одном, Колт: совет правления действительно прислал меня сюда не для того, чтобы облегчить вашу работу, хотя я постараюсь это сделать, раз уж нахожусь здесь в должности директора. Но моя главная миссия — присматривать за тем, что происходит в замке.

Он недоверчиво прищурился, глядя на нее.

— Присматривать? В каком смысле?

— Хотя никто из Рабанов не входит в совет правления, их род — один из древнейших и наиболее значимых. Ламберт первый из них — да и вообще из драконов — кто выбрал преподавание в академии своим основным занятием. До этого драконы предпочитали просто заниматься наукой и теорией магии, а академиями разве что руководили.

— Мне это прекрасно известно, — несколько нетерпеливо вставил Колт, едва она сделала паузу, чтобы набрать в легкие воздух. — И это ничего не объясняет. В чем именно тревога совета?

— Они беспокоятся о безопасности молодого главы рода.

— Ах вот как, — хмыкнул он, едва удержав себя от более эмоциональной реакции на это лицемерие. — Думаю, совет уже прекрасно знает, что волноваться о Ламберте не стоит. Он может себя защитить…

— Его отец тоже мог, но кто-то его все-таки убил.

Слова подействовали на него так, словно кто-то высыпал ему на голову ведро льда и каждый маленький кусочек забрался под одежду, холодя кожу и заставляя ее покрываться мурашками. Колт не хотел, но все равно поймал взгляд Блор: холодный, не мигающий. Он говорил гораздо больше, чем было озвучено на словах. Очевидно, совет знает не только о том, что Ламберт вернул себе способность к обороту, но и о том, что его отец тоже это умел.

И да, все равно был убит.

— Сам Ламберт оправдан, — продолжила Блор, первой прерывая визуальный контакт и опуская взгляд к содержимому тарелки. — Но убийца так и не вычислен. А Замок Горгулий, при всем уважении, это не Ардем. У вас здесь уже убивали людей.

— Наша стража усилена стражей Ардема, — поторопился сообщить Колт, внезапно совершенно потерявший аппетит. Хотя его собеседница наверняка и так это уже знала: не заметить ардемскую форму было проблематично.

Блор кивнула, подтверждая это предположение.

— Я была очень рада это узнать и уже сообщила отцу. Но опять же: Патрик Рабан был убит в собственном доме. Это сделал тот, кого стража по какой-то причине не остановила. Вопрос в том, не смогла она или не стала и пытаться, не видя в нем угрозы.

— Вы правда считаете, что этот человек может сейчас находиться в Замке Горгулий? — недоверчиво улыбнулся Колт. — Мне кажется, вы не там ищете. Вам стоит присмотреться к тому, кто пытался обвинить Ламберта в убийстве и возглавить род.

— Вы говорите о Кристофе, брате Патрика, я полагаю? К нему совет тоже присматривается. Драконы не могут спустить это дело на тормозах.

— Неужели? Патрик был убит год назад, а убийца до сих пор не найден.

— Большую часть времени считалось, что его убил сын, — с нажимом напомнила Блор. — Так решил род, и совет доверял их выводам. Теперь, когда ошибка стала очевидна, совет правления намерен сам найти убийцу.

— Интересно, как? Слишком много времени прошло.

Блор улыбнулась, но это была та фальшивая вежливая улыбка, которая появлялась на ее лице-маске и не имела ничего общего с настоящей. Теперь Колт это знал.

— Это не моя забота. Мое дело — присматривать за тем, чтобы в Замке Горгулий все было спокойно.

— Думаете, вы справитесь с защитой Ламберта лучше, чем он сам и вся местная стража?

— Не я так думаю, мой отец так считает. Очень верит в мою интуицию. Я могу почувствовать опасность.

— Что ж, удачи вам в этом, — фыркнул Колт, поднося к губам бокал и осознавая, что тот успел почти полностью опустеть.

— Спасибо. Послушайте, я понимаю, как все это звучит для вас, я и сама не считаю, что смогу быть чем-то полезна здесь, но с такими людьми, как мой отец, не спорят. Так что нам остается только смириться. И надеяться, что вскоре совет со всем разберется и избавит вас от моего присутствия.

— А вас вернет из ссылки к границам…

— О, поверьте, для меня это не такая уж и ссылка. Мне интересно побывать здесь. Я впервые услышала об Энгарде Колте, герое войны с некромантами, когда мне было четырнадцать лет. И с тех пор мечтала познакомиться с вами. Но, честно говоря, я представляла вас другим.

Едва разговор ушел от темы смерти Патрика, Колт почувствовал себя лучше. А последние слова Блор и вовсе заставили весело усмехнуться.

— Интересно, каким?

Она пожала плечами, и на некоторое время ее лицо снова стало настоящим, почти таким же, как после знакомства со старшим домовым. На нем даже снова появились живой интерес и детский восторг.

— Не знаю. Таким… мрачным, суровым, нелюдимым. А вы вполне… обычный. Студенты не падают в обморок, когда вы приходите на занятия, у вас пусть и немного странная, но семья. Жена, которая уже не жена, дочь, которая совсем недавно дочь, и зять, который еще не зять… Вроде все хорошо, но я чувствую у вас какую-то занозу, скажем так. Что-то мешает вам полноценно наслаждаться жизнью. Теперь мне очень интересно понять, что именно.

— Зачем вам это?

Она заметно растерялась, потом, видимо, осознала, что перестала следить за лицом, и торопливо натянула свою маску.

— Не знаю, просто любопытно, как любопытен дар вашей дочери.

В груди снова стало холодно и тягостно, пальцы сами собой попытались сжаться в кулаки, но Колт смог себя удержать. Лишь недобро прищурился и тихо посоветовал:

— Держитесь подальше от моей дочери, госпожа Блор.

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Это что, угроза?

— Просто предупреждение. Недавно драконы уже хотели до нее добраться, и я обещал, что убью каждого, кто попытается ей навредить. Мое обещание остается в силе.

— А вы дерзкий, — усмехнулась Блор. — Угрожаете драконам…

— Я много лет воевал с теми, кто куда опаснее драконов, так что вас я не боюсь. Хотя вы, очевидно, не чистокровный дракон.

Она выразительно приподняла бровь.

— И что же меня выдало?

— Серые глаза. У драконов таких не бывает. Значит, примешалась еще чья-то кровь. Глаза у вас матери, а печать, вероятно, досталась от отца. Хотя для дракона это сомнительный повод признавать побочного ребенка, к тому же полукровку.

— А вы очень не любите драконов, да? — холодно предположила Блор, явно снова желая увести разговор от причин, по которым отец взял ее к себе. — Интересно, почему?

— Я горгулья.

— Считаете, что этого достаточно?

— Более чем. Мое племя никогда не видело от вашего ничего хорошего.

— Мы вас создали…

— Это ложь! — рявкнул Колт, едва не стукнув кулаком по столу.

Его неожиданно захлестнуло такой злостью, что держать себя в руках стало невозможно. Лишь то, как Блор испуганно вздрогнула, заставило его сбавить тон.

— Мы родственные виды, и за это вы всегда нас ненавидели. Потому что мы никогда вас не боялись и не преклонялись перед вами, но вы все равно заставили нас служить себе, уничтожив нашу аристократию.

— Не было такого! — возмутилась Блор. Искренне так возмутилась.

— Не все об этом помнят. Драконы так точно предпочли забыть, но в нашей семье всегда хранили память о семи горгульих принцах, которые однажды возмутились деяниями драконов и попытались пойти против них, но были уничтожены вместе с семьями и всеми родственниками. Никто не вступился, и с тех пор драконы правят Содружеством, не слагая с себя полномочий. Уже три сотни лет.

— И все же ваша единственная дочь ходит в невестах у драконьего лорда, — спокойно парировала Блор.

И это заставило Колта наконец обуздать накатившие чувства. Он откинулся на спинку стула, надевая на лицо такую же непроницаемую маску, какую носила его собеседница.

— Моя дочь росла без меня. И не мне ей указывать, как жить. Память о вероломстве драконов со временем уйдет в небытие, как это уже случилось со знанием о том, почему мы потеряли способность к обороту. А кровь горгулий все равно рано или поздно растворится в других видах. Нас осталось мало и становится меньше. Это неизбежно. Но пока я жив, я буду помнить. И относиться к драконам соответственно.

— Ваше право, — так же спокойно отозвалась Блор. — Главное, что вы умеете делать исключения, когда считаете это возможным. Патрик и Ламберт Рабаны тому яркий пример. И это обнадеживает.

Прозвучало странно, но Колт не стал интересоваться, чем именно ее это обнадеживает и в чем вообще состоят ее надежды.