Игнис. Пепельный Хребет

Лена Балакина, 2021

Мир Витерры не сострадателен к путнику. Испокон веков в нем свирепствуют идельха – подобные людям существа, вместо плоти и крови, таящие в жилах необузданную стихию. Когда-то давно их предки – бесформенные чудища идемарис – правили поверхностью, стращая люд, сокрытый в корнях гигантских древ. Но легенды Времен Распада гласили: словно по велению Неба, древа обрели схожий человеку облик и сразили идемарис. И нынче в этом облике оказались заключены вечно воюющие потомки почивших чудищ. Только каков толк? Несмотря на силу, тысячелетия спустя многие идельха ударились в прогресс и осели в городах. И именно в таком обществе младший принц Раян живет никому не нужным. Он пламенный идельха, но заслуги сильнейшей расы обходят его стороной. Принц болен. Огонь внутри него угасает и не восполняется, как у взрослых. Потому он сбегает из столицы в дикие земли, чтобы отыскать лекарство, совершенно не подозревая, что вскоре окажется поглощен войной, своим прошлым и прошлым всего мира.

Глава 1. Знакомство

Вечерело. С начала занимательной лекции миновало несколько часов, и аудитория опустела, благодаря покинувшей её пределы низкорослой ребятне. Но оставшаяся с учителем упрямая троица, словно губка продолжала впитывать знания, осыпая взрослую женщину вопросами:

— Учитель, а что стало с эльбрах? Они погибли или, может, обратились деревьями? — интересовалась рыжеволосая девочка в кружевной форме.

— Ни то, ни другое, юная Мишель, — заулыбалась учитель, поправляя оправу очков. — Эльбрах поживее нас с вами будут. Нам иде, конечно, мало что известно о Временах Распада, но согласно преданиям эльбрах заземлились в плотоядных лесах Оазиса с тех пор, и даже элементали не суются к ним, — пугающе проговорила она и с умным видом щелкнула девочку по веснушчатому носу. — Говорят, заблудший в Оазис, будь то зверь или идельха, ни один не сыщет дороги домой. Ни-ког-да.

— А почему?

— Такие вещи маленьким детям лучше не рассказывать, — кивнула сама себе учитель и узрела надутые щечки покорной слушательницы.

— Эльбрах — деревья. А любое дерево, даже колоссальное, можно сжечь, если постараться. Разве нет? — смело подключился к разговору Томас.

С зачесанными по-солдатски волосами, цветом близким к алому, при форме пламенной нации, расшитой на королевский манер, молодой принц казался куда старше одноклассницы. Его строгий ум не годился для баек и сказок, но как же не повыеживаться перед младшими, правда?

— Думаешь идемарис глупые и не пытались побороть эльбрах огнём? Раз не смыслишь в истории, то лучше молчи, хвастун, — подхватила Мишель, деловито уставившись на Томаса, но тот не успел возразить.

— Кстати на счёт этого!! — внезапно проговорила учитель, сменяя неуютную тему. — Давайте-ка потолкуем о сути нашей с вами стихии, мои пламенные иде!

Учитель Силестия, так звали преподавателя дети, была веселой, жизнерадостной и крайне умной идельха. Посетить хоть раз её лекцию об особенностях народа идельха считал долгом каждый житель огненной столицы, а за советом к женщине, прозванной вулканом за свою экспрессивность, строились очереди длинною в Пепельный хребет. В молодости она много путешествовала по миру в поисках загадок, тайн и невероятных исследований, потому знания Силестии не подлежали никакому сомнению, оттого поучительные лекции преподавателя пользовались огромной популярностью по всему восточному континенту. В то время как для самой женщины-вулкана они являлись отдушиной и важным предметом общения с подрастающей аудиторией.

Утром настоящего дня Силестии в роли учителя истории поступило предложение провести лекционный курс по предмету краеведения для служителей Красного замка — обители королевской семьи и её советников, что само по себе являлось превеликой честью, но не особо волновало сердце мудрой женщины. Куда большим увлечением, благодаря которому иде полюбила свое профессиональное хобби, служило обучение будущих поколений. И ближе к полудню, освободившись от тоскливого общества взрослых, она собрала детей отличных статусов со всего замка и провела занимательное собрание об удивительном окружающем их мире.

Под вечер на собрании остались самые стойкие и упёртые ребята: старший и младший принцы Томас и Раян, по редкой возможности избегающие строгое дворцовое общество, и дочь камеристки Мишель, любительница авантюрных и романтических историй, а также компании двух братьев.

Стрелки часов неумолимо мчались вперёд. Солнце поспешно опускалось за горизонт. Пора было закругляться, но дети уговорили Силестию, и она решила провести завершающий урок, темой которого стала, по словам преподавателя, наиинтереснейшая природа идельха и её происхождение.

— Томас, ты ведь уже можешь создавать огонь?

— Но нам ведь нельзя в замке! — беспокоилась Мишель. — Накажут!

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — подмигнула Силестия. — Тем более, что ты и Раян никогда не видели его в действии. Пламенные бани не в счет.

— Моя мама, конечно, помогала храмовникам возжигать Вечный огонь, но…

— Томас? — мальчик нехотя кивнул, и учитель улыбнулась. — Покажи нам для практики. Только не такой сильный, которому тебя отец учил, — уточнила она. — Остальные должны узреть основу.

Томас спокойно вышел из-за парты, вытянул перед собой руку и сконцентрировался. Со стороны присутствующие на занятии заметили, как его ладонь от пальцев к запястью захватила алая субстанция, прогоняющая кожу огнём.

— Сейчас вы могли пронаблюдать, как этот юноша убрал кожу — покров, что оберегает элемент нашего тела от внешней среды, не позволяя ему испаряться, — объяснила Силестия, следя за тем, как витиеватые волны жара вздымаются с оголённой ладони идельха, а капли крови-элемента стекают на пол, подхватываемые Томасом на полпути, ловко и аккуратно дабы скрыть следы вольности.

Еще несколько секунд и раскалённая до красна жидкая стихия, из которой состояла рука принца, теперь испускала искры, что, танцуя, слетали с неё вместе с языками жара. Со звуком шлепка принц сжал кулак: что-то неясно вспыхнуло, мгновение и на раскрытой ладони, колеблясь, горел огонь, размером со спелый фрукт.

— Вот так? — ехидно улыбаясь, выпятил подбородок Томас.

— Неплохо, — поддержала преподаватель и, взмахнув кулаком, добавила, — Но у меня лучше!

На алой ладони Силестии, извиваясь, колыхалось пламя, большое и яркое, и чем интенсивнее мудрый учитель оголяла покров своей руки, тем насыщеннее становился следующий по пятам за кожицей огонь, способный захватить и тело женщины. Однако желанного не произошло. Рдяное пламя, безболезненно сдирающее кожу, остановилось в сантиметре от плеча Силестии, затанцевало и пропало, впитавшись в кровь хозяйки, а кожа оделась следом.

С задних рядов класса послышался девичий смех. Томас удручённо наблюдал за ликованием большого ребёнка в лице глумящейся над молодым принцем женщины в летах. Не реагируя на дерзновенные издёвки Мишель, юноша стал оправдываться:

— Вы же сами велели показать основы?

— А приказы старших в Дерроуте не обсуждаются? — взбодрилась женщина. — Ладно, ладно. Пошутили и хватит. Не хочу навлечь на себя гнев Кайонаодха.

— Так зачем была практика, учитель? — заинтересованно шлёпая ресницами, крикнула Мишель с дальней парты, возвратив в аудиторию учебную обстановку.

— Для демонстрации умений идельха, разумеется! — перешла к обсуждению Силестия. — Как думаете, дети, почему мы можем контролировать огонь?

— Потому что мы идельха огня! — утвердительно воскликнула Мишель.

— Правильно, Мишель. Но что значит быть идельха огня?

–…Состоять из жидкого пламени и вечно страдать от того, что только наша стихия столь тяжела и неподъемна? — скривилась девочка.

— Зато сильна, — подключился Томас. — Если бы эльбрах оказались ростом с обычное дерево, то я бы их с корнем повыдирал.

— Отличное предположение, но так всё же? — остановила настрой Силестия.

В классе воцарилась тишина. Никто из ребят не знал, о чём хочет поведать им учитель загадочным вопросом, но уже приготовился в ожидании невероятных подробностей.

Ощутив на себе тяжесть пристальных взглядов, учитель вздохнула:

— Так и быть… сама всё расскажу. Проведём, так сказать, аналогию, — приготовившись к объяснению, дама вышла из-за трибуны и стала расхаживать меж рядами массивных парт. — Вам можно знать про нынешних людей?

— Можно. Только не заходите далеко в изречениях, — насупился Томас, и она продолжила.

— Люди, эльбрах, идельха и идемарис — все они различны, но каждый из них похож друг на друга тем, что состоит из тех или иных стихий в каком-то роде… Однако первые, безусловно, заключают в себе стихию не природного происхождения, известную как эфир. С помощью эфира человек способен ранить нас. Их кровь — желчь, яд, проникающий в плоть всего живого, разрушающий её. Оттого люди опасны для стихийных существ, — взгрустнула женщина. — Однако, использование эфира — дело кропотливое. Оно истощает владельца до такой степени, что невосполнимые потери эфира оборачиваются для него смертью. В то время как мы отделываемся лишь истощением.

— Так значит, люди не могут воплощать все элементы прямо как идемарис? — разочарованно воскликнула Мишель. — И клыками не блещут…

— Это вас Бхайвер басням учит? — рассмеялась учитель. — Горстка людей на севере уж точно не причинит нам вреда, — угомонилась Силестия. — Но да ладно, посмеялись и хватит. Раз речь зашла об идемарис: древние чудовища могли воплощать все элементы — это факт. Но они совершенно не затрачивали на это занятие силы, в отличие от предмета суеверий Бхайвера, и могли бесконечно выплёскивать стихию. А знаете почему?

— Почему же?! Не томите! — сверкала глазками младшая из служанок.

— Плохо слушаете! — повторно щёлкнула девочку по носу строгий учитель, и та притихла, смутившись. — Потому что идемарис окружала эта самая стихия!

— Точно! Мы такие же! — обрадовалась Мишель. — Потерянный из тела огонь можно огнём и восполнить! — да надула щёчки, глядя на Томаса, возмущённого её зазнайством. — Или съесть что-нибудь вкусненькое…

— Верно подмечено, Мишель, — улыбнулась учитель. — Пока вокруг идемарис находились природные источники элементов: земли, вихря и далее, они могли черпать стихию из них, причем намного шустрее, чем мы. В учёных кругах мне нравиться сравнивать чудовищ-идемарис с клапанами, пропускающими через себя стихийные потоки. Так, до тех пор, пока существовала Витерра, — наш мир, — они были непобедимы.

В процессе повествования, Силестия всё глубже и глубже удалялась в омут научных теорий и определений, теряя крепкую связь с учениками. И пока у тех не закружилась голова от узконаправленной речи, взывая к противоречивым стонам, женщина бы и не заметила преподавательского промаха и не стала бы неуклюже извиняться.

— Что-то сбилась я, да и ладно, — усмехнулась учитель. — Будучи потомками идемарис, долгожители-идельха способны на то же, что и их верные пращуры. С одним отличием: в нашей власти один элемент. Вот, поглядите, — она наскоро задрала левый рукав, и, секундой погодя, её раскалённая рука вновь воспламенилась на глазах завороженных зрелищем ребятишек. — Ну, и не в том размере, конечно… да… — усмирила пламя женщина-вулкан, читающая в детях просьбу о дальнейшей демонстрации способностей элемента. — Я итак напрочь проголодалась с вами, детишки, многого не ждите.

— А я так смогу? — поинтересовалась Мишель.

— Разумеется! — подтвердила Силестия, обрадовав дитя. — Когда подрастёшь, как Томас, — и мгновенно радость переросла в огорчение.

Дабы развеять помрачневшую обстановку, женщина приободрила Мишель тем, что когда леди повзрослеет, то сумеет гораздо лучше неё контролировать пламя. Конечно, элементарный огонь она без знаний выплескивать сможет, но для каких-либо сложных махинаций со своей стихией, будет должна прилежно трудиться. Тогда, может, и испускать пламя либо закалять им оружие научится, подобно солдатам Его Величества. И нынче, взбодрившись, девочка повеселела да, прекратив свои допросы, притихла.

— Так вот… — прокашлялась учитель. — В заключение хочется предупредить, что все идельха, будь то водные, огненные, земляные и прочие, подобно своему элементу, имеют соответствующие слабости. Огненные иде, к примеру, в стуже слабы и беспомощны, поэтому никогда не путешествуйте на Север, ребятки… — остудила их пыл преподаватель. — Поверьте мне — место не из приятных. Этакое сосредоточение зла…

На минуту учитель закрыла глаза и ушла в свои мысли. Казалось, она была чем-то озадачена. Нечто старое и неприятное терзало женщину изнутри.

Дети замерли:

— Учитель Силестия? — спохватилась Мишель.

— Так… да, — наиграно заулыбалась женщина. — Водные предпочитают теплу холод и даже живут в океане, сторонясь жара, земляные — в лесах, сокрытые от палящего солнца, а вихревые иде — ближе к небу. — Учитель задумалась. — Точно неизвестно, но где-то среди скал… Только не переживайте! — нервно засмеялась она, глядя на кислые мины детей. — Ваша стихия — не приговор!! Даже огненный идельха способен противостоять холоду в жару! В пустыне Лондо, к примеру. Я слышала, что местные пламенные экзотичны и даже едят лед, представляете?! — закончила неловкий диалог преподаватель. — Вопросы? Если нет, то…

— Вообще, забыл спросить насчёт истории про Времена Распада. Когда идемарис ещё жили, — вспомнил Томас, попытавшись приободрить женщину.

— Слушаю.

— Я всё же не понял. Если этих самых наших предков победили эльбрах, как мы можем быть их потомками? — подметил мальчик, распластавшийся на парте первого ряда. — Получается мы потомки тех, кого не существовало. А раз чудищ не существовало, значит и нас существовать не может.

–…Да, и почему тела идемарис состояли из черноты, но при этом они могли использовать все элементы? — подключилась Мишель.

— Недурно для твоих пятнадцати десятков, Томас. Однако тебе не кажется, что ты малость намудрил со своей теорией? — взбодрившись, заохала учитель. — И ты, Мишель, знаешь, куда целишь. Но я уже вещала об этом ранее. Идемарис — сплошная тайна для нас с Вами. Как и Великий океан, к которому не суждено прикоснуться огненным существам, — пустила одинокую слезу женщина. — Да и подробнее разбирать такую сложную и ёмкую для вас тему ещё слишком рано, дети. Может, через десяток другой и расскажу чего побольше.

— Но учитель! — протяжно завыла Мишель. — Пожалуйста!

— Неа, и даже не просите! Вопросов нет, урок окончен! — с видом зияющего превосходства захихикала женщина. — Можете упрекать в своей неграмотности, вон того, — кивнула она в сторону парты у открытого окна, — спящего юношу. До встречи!

Окончив урок, Силестия собрала с беспорядочно расставленных ребятнёй парт познавательную литературу собственного сочинения, выстроив у себя в руках огромную шаткую стопку. Собрание литых страниц оказалось настолько высоким, что достигало подбородка взрослого учителя, коим и было успешно зафиксировано.

Под грустные взгляды ребят тяжеленую кипу вынесли куда-то за пределы аудитории, подхваченную невысоким юношей, ожидающим своего наставника за дверью. И, улыбнувшись на прощанье, преподаватель удалилась, перенаправив недовольные детские возгласы на сладко сопящего у окна мальчика.

⪦ 1 ⪧

Бом… Бом… Бом… Протяжно, с толком и расстановкой отбивали башенные стрелки десятый час пополудни. Однако непутевого мальца они не трогали.

— Раян! — заверещала Мишель. — Почему ты портишь лекции Силестии?! — но мальчик не отвечал, продолжая сопеть себе под нос. — Раян!

Мишель разозлилась и со всей силы начала трясти спящего принца, издавая причудливые всхлипы. Тогда Томас, заметив настойчивое желание девочки разбудить своего младшего брата, недовольно произнес:

— Если хочешь до него достучаться, облей водой. Он же дуб дубом, — вздохнул мальчик. — Так и норовит от лекций удрать. Вот и дрыхнет.

— Это да, конечно, но облить водой? — забеспокоилась леди. — Так нельзя. Ему больно будет. Лучше мне помоги. Тем более, что…

Юноша не слушал. Пока Мишель делала пустые для его ума замечания, он уже успел подойти к раковине, расположенной возле учебной доски, и набрать в ладони достаточное количество неприятной жидкости.

— Томас!

— Глупая! — возмущался принц её безграмотности. — Не говори, чего не знаешь. Если идельха от соприкосновения с водой больно будет, людям даже эфир не придется использовать для победы над нами… — ворчал он, занося ладони с водой прямо над головой Раяна и «бац!», — …а только сделать так и всё, — облив соню, Томас закончил демонстрацию и вытер руки о форму.

Секунда. Мальчик резко встрепенулся и закашлялся, выжимая намокшие пряди. Худющий, с длинными волосами белого цвета, он мог показаться детям не только высоким, но и болезненным. Однако пламенные идельха даже при такой фигуре каждого второго могли огреть.

— Вот видишь, проснулся! — заулыбался виновник торжества.

— Да нет, я же хотела сказать, что…

— Томас! Ты это специально? Знаешь же, что я терпеть не могу воду! — ругался напуганный мальчик, протирая рукавом выступившие слезы. Благо мешковатая форма на нем позволяла это сделать.

— Не надо было спать на уроке! Из-за тебя Силестия нам меньше рассказала о стихии идельха и её происхождении.

— Это не повод меня обливать! — нахмурился Раян, но тотчас понизил тон, глядя на озадаченное лицо Мишель. — …В следующий раз расскажет. И мне какой толк слушать? Я всё равно огнём пользоваться никогда не смогу, ты же знаешь.

— А о других ты подумал? Может, она вообще больше не придёт. Если тебе неинтересно, шёл бы экономику изучать к маразматику Бхайверу! — скорчил лицо Томас. — Отлично сойдётесь. Два белобрысых чудака. Заплетись уже, стыдоба.

— Я не чудак! — послушно собрал пряди в хвост мальчик. — У меня с рождения волосы белые! А с твоими ярко-рыжими только ворон пугать!

— Нарываешься? — отвесил он братишке подзатыльник, и так, что тот чуть не вывалился из окна следом за обвалившейся кирпичной кладкой.

— Еще чего! — с обидой в глазах бросился брат на брата.

Ломалось. Крутилось. Звенело. Пока пол тихого класса не осталось в руинах после схватки двух глупых мальчишек.

«Богиня, опять они за своё. Два принца — два остолопа. И почему только наш элемент такой тяжелый?» — мысленно буркнула Мишель, не желая встревать в бессмысленную ссору, когда стены в помещении загудели, подрагивая, заставив иде прерваться.

— Это… эспа? — поинтересовался Раян, отвлекшись от драки.

Пол, потолок, а если выглянуть в незастекленное окно, и сам город с замком и окрестностями протяжно выл. Кареты, запряжённые лошадьми, останавливались, движение по городу прекращалось. Дребезжа, дома заметно покачивались, готовые к последствиям. Их шум, двигая душные проспекты, сливался воедино, давя на уши. Но иде на улицах вели себя вполне обыденно, и словно ждали чего-то, какого-то сигнала к дальнейшим действиям.

— Разве сейчас полночь? — ловко перекинулся иде через сломанный подоконник.

Под гудение города масляное солнце расплывалось за Пепельным Хребтом на горизонте. Однако стрелки башенных часов на площади только близились к заветному часу.

— Просто кое-кому спать меньше надо… — причитал побитый Томас. — Сегодня эспа позволили пробудиться раньше из-за внепланового Спуска.

— Внепланового? — удивился юнец и притих. Ведь у пламенных только одна вещь могла пойти не по плану.

— Война на Северной Заставе. Тяжело раненых спишут, пока не поздно, — цыкнул собеседник, — А, ну да, ещё бы ты был в курсе, мастер дрыхнуть, когда не надо.

–…Уж лучше спать, чем твои вечные возмущения с хвастовством слушать, — бормотал Раян, отведя взгляд и мысли в открытое окно. Ведь спустя несколько минут гулкий шум эспа стих, предоставляя ему возможность пронаблюдать за самым интересным действом будничного дня.

Кап. Кап. Кап. Секунда за секундой, капля за каплей на едва побагровевшем холсте просторных мощеных улиц по велению горожан вспыхивали первые стихийные фонари. Бодро и шустро вереница лампадок шествовала по проспектам, и юноша знал причину их скорого появления. Ведь издревле внутри источников освещения идельха заключали желеобразные порождения пламени. И когда те, полыхающие словно миниатюрные звезды, помещались в клетки плафонов, то жаром приносили успокоение теплокровным жителям.

«Эспа…» — произнес заветное имя Раян. Он знал, что порождения пламени не были единственным элементом, оберегающим столицу. И даже в эту ночь, без воли хозяев стихийные порождения проживали собственную жизнь.

Не отвлекаясь на пылкие замечания брата, мальчишка с жадностью впился в далекие образы знойной столицы. Жидкий огонь в фонарях, водяные сферы в ошеломляющих красотой фонтанах, бьющие струями. Крошечные каплевидные эспа направляли потоки рек в мирной тишине; закопанные в землю, обогащали ее недра, проклевывая семена в подходящую пору; приманивали теплый ветер. Стоило только обуздать их прихотливый нрав, и, управляющие родным элементом, эспа приспосабливались служить на благо идельха. Правда, с оговоркой, что хозяева предоставят им возможность хулиганить несколько раз на дню. Иначе столица превратится в руины, которые сами по себе расползутся по всей округе на радость завоевателей с диких земель.

Как бы сказал один ученый, если оказался здесь: «Эспа — это своенравный сгусток стихии. В зависимости от своего настроения он изменяет природу вокруг, не заботясь о мнении иде».

Но стоило упрекнуть их словом мастера, как немедля порождения стихали. Поваленные деревья врастали в грунт, разрушенные дома собирались воедино. Ведь под каждой кочкой, в каждом камешке, запрятанные в оболочке томились они, — эспа, — коими славился единственный град в мире, целиком сотворенный из живого материала, — Дерроут, — столица сильнейшей военизированной расы Витерры. Правда, немного неуклюжей из-за своей неподъемной массы, но не будем об этом досадном недостатке, ладно?

Ведь сам Дерроут, окруженный стенами, непреодолимыми, грандиозными, не обличал слабостей перед идельха. Вкупе с нависающим над градом Красным замком, сотворенным на возвышенности, он столь сильно стремился запрятать подоплеку, что, казалось, даже свет не проникнет сквозь навес тайны. Но здания храма Богини отгоняли безликую темноту в дневное время, словно бы по волшебству, проникая даже в самые потаенные каменные закоулки, даря иде теплый мир.

— Раян! — стукнул Томас брата, — Опять из поля зрения выпал!

— Да не выпал я! — почесал затылок принц. Но благо на шум, клацая каблуками, в учебный класс вошла стража, распустив неспящую троицу.

— Вот и беду накликали… — ознаменовала окончание посиделок леди и была такова.

Нехотя, отчитанные за нарушение комендантского часа, ребята улеглись спать рано, как и положено огненным существам, смолкающим с прохладой. Однако, невзирая на горячую кровь, взрослые идельха продолжили бодрствовать. Продолжили пускать в чудный пляс лампадки на мощеных улицах и нежиться в их тепле. Но, как известно, ничто не может длиться вечно.

Когда-то непоколебимое спокойствие горожан ныне съедалось ядовитыми слухами, сплетнями. Ибо в ту пору, когда в столице атмосфера города кипела, за ее чертогами территориями частных хозяйств и пастбищ, тянущихся вдоль дороги форпостов и редких домов, мельтешили всплески житейских волнений в преддверии очередных военных событий. И позже они донесутся и до самого защищенного города.