Бриллиантовая обезьяна

Ленар Гимазутдинов

Поиск любви и смысла существования через многочисленные жизненные ситуации главного героя. Оказаться на острове с красотками? Оправиться в параллельный мир? Ограбить банк? Разумеется! Книга содержит нецензурную брань.

Глава 7

ПОДГОТОВКА К ВОССТАНИЮ

Тосканец с Рустамом уже привычно сидели в стороне от работающих. Рустам важно поглаживал свою бороду. Смотрел, казалось, куда-то в вечность. Неделя без работы превратила его в другого человека. В нем появилась гордость, иное мышление. Он уже не признавал себя рабом и не признавал своих хозяев. Тосканец знал, что с каждым можно провести подобные беседы, для воспитания духа свободы. Люди на востоке сильно пришибленные местными властями. Они и не помышляют, что обладают собственными правами. Они знают, что есть президент и он может делать с ними все, что захочет, вплоть до уничтожения. И никому не придет в голову возмущаться! «Мы рабы с рождения!» — их подсознательный девиз. Страх умереть за свободу, сковывает их сильнее, чем тяжелая реальность. Они готовы голодать и дышать грязной пылью, лишь бы «жить». При этом умирают, потому что хозяин не думает об их здоровье. Они не умеют думать широко, логически. Страх и тут проявляет себя. Смерть почему-то воспринимается однозначно хуже, чем любая жизнь. Хотя никто не сможет толком объяснить, почему смерть хуже. Самое смешное, что каждый из них честно и преданно работает на эту систему! Они будут бороться с любым, кто посмеет восстать против нее! Еще смешнее, что хозяин им за эту борьбу ничего не даст, даже не поблагодарит. Презрительно скривит губы, скажет, пусть радуются, что их пощадили. Они будут радоваться, что предали тех, кто боролся за их свободу! Они считают своим долгом постоянно доказывать свою преданность своему хозяину. Им большего не надо! Тосканец грустно посматривал в сторону рабов, представляя, что каждый из них уже стал его личным врагом только потому, что ему не хочется быть таким же. Если же он победит… они, как растерянные дети, застынут, не понимая, как жить дальше. Кому теперь подчиняться? Ну, это уже не его забота…

— Для начала, нам нужно определить самых гнилых из них, — размышлял Тосканец. — Потом, для каждого из них подготовим свою информацию. Как бы случайно затеем разговор при них, и будем ждать реакции. Ахмед или Санджар придут и скажут, что до них дошли слухи о том или о сем… По информации мы определим, кто донес…

— Как это будет выглядеть примерно? — Рустам внимательно слушал. Он сразу принял этого молодого в качестве лидера, не смотря на разницу в возрасте и опыте.

— Например…, — Тосканец кивнул в сторону одного из рабов, — вон тот… Такой всегда угодливый… Явно стукач! При нем говорим о побеге с помощью веревок… Если Ахмед будет говорить о веревках, значит, этого надо устранять!

— Что значит «устранять»?

— Я видел в одной пещерке ямку… Туда и будем сбрасывать! Они могут орать, но их никто не услышит!

— Они там сдохнут?

— Мы будем давать им еды… Они не виноваты, что родились безвольными баранами… Когда победим, выпустим на свободу.

— У нас будет… тюрьма в тюрьме?

— Точно! Хотя… думаю, что у нас тут что-то вроде маленького восточного государства… А мы революционеры.

— Хозяева будут задавать вопросы, куда они подевались?

— Нам откуда знать?! Даже не пытайся строить догадки. Иначе, они это воспримут, как причастность.

— Странно, когда пропадут все осведомители…

— Я не знаю, к чему приведет эта борьба… Кто знает, что нам поможет, а что нет…

Рустам схватился за сердце и закрыл глаза, явно от боли.

— Что случилось?! — Тосканец тревожно смотрел на него.

Ответ последовал спустя минуту.

— Все… в… порядке…

Тосканец покачал головой. Он понимал, что далеко не все в порядке. Люди, которые по идее должны стать воинами… элементарно подорвали свое здоровье. Как это будет выглядеть, когда придется браться за оружие? Они начнут падать в обморок, от усталости и тяжелых болезней. Проблем даже больше, чем можно представить! Свобода — эта всегда самая большая цена. Ни богатство, ни власть, ни слава не даются дороже…

Ахмед установил телевизор на столе, рядом видеомагнитофон. Строго посмотрел на Тосканца, прежде чем включить.

— Так… зачем тебе это?

— Я скажу Санджару, что знаю его сына…

— Зачем?!

— Чтобы он считал меня главной ниточкой для его поисков.

— Зачем?!

— Чтобы оберегал меня и разрешал не работать! Не дай бог со мной что-нибудь случится!

— А если он потребует рассказать, где находится его сын?!

— Я скажу, что точно не знаю… Там леса, поля… Но могу показать людей, которые что-нибудь знают…

— А вдруг он потребует, чтобы ты немедленно поехал с ним на поиски?!

— Не…, — уверенно улыбнулся Тосканец. — Он уважает своих хозяев… Точнее, боится… Не посмеет!

— А… мне что с этого?

— Камушки… Много камушек…

— Сколько?!

— Включай, Ахмед! Надеюсь, ты принес то, что нужно…

— Пока Санджар уехал, я взял его кассету! Я очень рискую!

— Ты у нас герой! Разве я спорю?

Ахмед неуверенно вставил кассету. Включил телевизор. Тосканец жадно всматривался в документальную съемку пропащего сына. Тот с застенчивой улыбкой, рассказывал о своих мечтах. Кто-то за кадром весело смеялся в ответ. Тосканец пытался уловить движения, свойственные парню. Заметил золотой зуб. Волнистые волосы, переходящие в кудри. Правая рука периодически массировала густую бровь… Боже… Чем приходится заниматься, чтобы вернуть свою прежнюю жизнь? Тосканец откинулся на стуле спустя полчаса. Потер лоб. Информацию получил. Но насколько она пригодится? Отчаянный отец поверит чему угодно, даже говорящему щенку. На этом и строился расчет…

— Все! Я уношу! — Ахмед принялся быстро отсоединять провода.

— Ага… Кстати, куда уезжал его сын?

— Россия… Алтай… Это… Хотел спросить… Чего там за разговоры опять у тебя?!

— Что?

— Ты готовишь побег?!

— Какой побег?

— Да, не знаю… опять много говоришь!

— Я ничего не говорил…, — Тосканец следил за глазами надсмотрщика.

— Да, все слышали! С веревками! И где ты собираешься взять веревки?!

— А… да… это так… шутки… как-то же надо развлекаться… какие веревки? Даже если и найду их здесь… что делать там… наверху?! Там вооруженная охрана!

— Да! Так что… прекрати эти разговоры!

— Ахмед… научись различать, где шутки, а где… серьезные намерения, — Тосканец поднялся. — Кстати… врачи у вас тут есть?

— Врачи?! Зачем?!

— Люди болеют… Их кто-нибудь лечит?

— Никто не лечит! Не придумывай!

— Ладно… приедет Санджар… дай ему знать, что я бывал на Алтае и видел одного паренька… восточной национальности…

Ахмед замер, прижав видеомагнитофон к груди.

— Он тут же тебя вызовет!

— Я поговорю с ним…, — Тосканец спокойно кивнул.

Тосканец подошел к Рустаму перед сном. Дотронулся до плеча. Посмотрел в его старческие глаза. В них морщины, непроизвольные слезы, покорность судьбе… Ну и напарника выбрал! Призадумался, был ли шанс найти другого помощника. Кажется, нет. До сих пор народ воспринимает его, как чужого, странного и подозрительного. Ни одного лишнего друга!

— Дело у нас с тобой, — жестко проговорил, не давая возможности отступить.

— Что?! — несколько испуганно отреагировал напарник.

— Вон тот… предатель, — Тосканец взглядом указал на полного человечка. — Его нужно убрать… Сейчас!

— Как и думали?

— Заметил? Он никогда не худеет! Видимо… его подкармливают хозяева. Этот будет самым легким решением. Дальше будет сложнее…

— Что будем делать? — Рустам добавил жесткости в голос. Видимо, настраивался на борьбу.

— Я оглушу его, потом, надо дотащить его до ямы.

— А люди не будут против?

— Он сейчас отправится в туалет… Там и сработаем. Нужно действовать быстро, удар, хватаем его и уносим в дальнюю пещеру. Сможешь?

— Постараюсь, — покорно кивнул Рустам.

В их непоколебимой восточной покорности есть и свои преимущества — они принимают другой мир так же легко, если снова есть, кому подчиняться. Они направлялись в туалетную пещеру. Им навстречу возвращались коллеги, уже сделавшие свои дела. Тосканец достал из пыли заранее приготовленный железный прут. Остановились, не заходя в главное помещение. Ждали клиента. Тосканец прижал прут к ноге, чтобы сделать его невидимым. Делали вид, что общаются. Тяжелая и несчастная жизнь — это вечная и любимая тема многих людей, родившихся в СССР. Клиент появился спустя десять минут. За это время выяснилось, что у Рустама где-то есть дети и даже жена. Полный мужичок проходя мимо, угодливо улыбнулся. Он искренне полагал, что людей, которые всем улыбаются — никогда не подозревают. Он встал перед ямой, расстегнул штаны и замер. Тосканец осмотрелся. Никто не приближался. В пещерке оставался еще один человек. Тот действовал жутко медленно. Вроде уже закончил, но очень долго заправлял грязную рубашку в брюки, после, пытался нащупать пуговицы на ширинке. Сложно искать пуговицы дрожащими от усталости и старости пальцами, особенно если они представлены в единственном экземпляре, зарывшемся в складках материи. Тосканец понял, что этим можно заниматься и на ходу. Взял бедолагу за плечи, развернул и вытолкнул в проход. Тот открыл рот, для протестов, но, увидев прут, быстро сориентировался. Благо и пуговица нашлась! Насилие со стороны, порой, делает людей более восприимчивыми для верных решений. Клиент к этому времени звонко сомкнул свою ширинку. Тосканец стремительно оказался у него за спиной. Двинул в голову. Свист и глухой удар. Мужичок оказался в ногах, нырнув головой в собственную мочу.

— Хватаем за руки и тащим! — командовал Тосканец.

Они потащили его в соседнюю пещерку. Здесь лампочки в основном перегорели. Никто не думал менять их, сюда редко захаживали. Добрались до ямы. Обмотали приговоренного проводами, сорванными со скальных стен и принялись спускать обездвиженное тело вниз. На половине пути удержать не удалось. Стукач жестко ударился о землю, пролетев около двух метров. Пока он не пришел в себя. Так лучше, не почувствует боли. Революционеры повалились на крупные булыжники, тяжело дыша. Правое дело запущенно! Теперь, вряд ли можно свернуть или попросить прощения. Впрочем, никто не жалел. Зачем терпеть такую роль? Хуже не будет. Кто-то жалостливо простонал. Тосканец подполз к краю ямы. Необходимо вынести приговор обвиняемому. Тот удивленно смотрел вверх, потирая окровавленную голову.

— Эй… Кто там? — испуганно бормотал. — Что случилось?

— Ты арестован… в связи с…, — Тосканец задумался. Приготовить речь не успел.

— Что?! Какой арестован?! Что случилось?!

— Ты доносчик! Ты арестован! Теперь, будешь сидеть здесь…

— Доносчик! Чего… доносчик…, — первый арестованный пока не понимал сути происходящего. Этому активно мешала и головная боль.

— Ты рассказал про побег с веревками! Теперь, будешь наказан!

— Я ничего не говорил! Э! Чего делаешь?! — в человеке появилась злость. Оказывается, он не всегда улыбается. — Э… Чего творишь?!

— Я не буду тебе доказывать… Ты рассказал про наш побег… За это будешь сидеть здесь.

— Я не буду! — арестант резко вскочил. — Отпусти! Я все начальству расскажу!

— Еду будешь получать три раза в день… Туалет… найди там сам… Все! — Тосканец поднялся. — Пока власть не окажется в наших руках — ты будешь мотать свой срок!

— Эй! Стой! Что творишь?! Куда пошел?!

— Куда пошел? — Тосканец отряхнул брюки. — Друзей для тебя выбирать…

— Стой, птица! Стой! Ты сумасшедший! Сумасшедший…

Они медленно возвращались в спальню. Свет пока не отключили. Видимо, кто-то заметил их отсутствие.

— Ты заметил… он назвал меня птицей? — Тосканец глянул на Рустама. — Чего вдруг?

— Они так называют тебя… Ты же постоянно висишь на потолке… смотришь…

— Они не знают моего имени?

— Ты никому не говорил…

В этот день лучше не подниматься вверх и не строить из себя птицу. Ребята наткнулись на мягкую породу, отчаянно ее долбили. Пыль расползлась по всем пещерным проходам, особенно прицениваясь к неровным потолкам. Тосканец прошел в столовое помещение. Пожалуй, только в этом месте пыль вынюхивала что-то на полу, не поднимая головы. Рустам заварил чай и разлил его по алюминиевым кружкам. Пить совсем не хотелось. Но на востоке чай пьют не только от жажды, скорее, соблюдая традиции, просто наслаждаясь вкусом или разговором. Тосканец мрачно отвернулся от горячего напитка. Ковырялся в зубах. Это что-то вроде чистки зубов. В комнату ворвался Ахмед, откидывая занавеску и пропуская сквозь себя удушающую пыль.

— Тебя хочет видеть Санджар! — взволнованно выпалил. — Срочно!

— Что там? — еле отреагировал Тосканец.

— Я ему сказал… про сына…

Тосканец уставился в пространство, внутренне собираясь. Нужен настрой, чтобы играть в игры, особенно если основа их — чувства людей.

Выбрались наружу. Тосканец жадно вдохнул в себя свежий, пусть и горячий воздух. Блаженно закрыл глаза. Как это приятно! Просто дышать… Особенно, если есть чем. Счастье, оказывается, всегда под носом. Научиться бы ценить, не теряя… Двое с автоматами привели его в чувства. Тыкали в бока стволами.

— Давай! Иди!

Подошли к соломенной хижине. Его грубо втолкнули внутрь. Там только Санджар. Расположился за столом. Нетерпеливо всматривался в посетителя. Охранники застыли в дверях.

— Ты… я слышал, бывал на Алтае? — осторожно заговорил Санджар.

— Да… пожил там…

— Что там делал?

— Работал.

— Слышал… ты там встречал разных людей?

— Да… отовсюду…

— С наших мест тоже?

— Был один парень…

— Как звали?

— Не знаю… Ему дали русское имя, — Тосканец вдруг понял, что не знает его имени. И как он мог заранее об этом не узнать?!

— Как выглядел? — Санджар сохранял спокойствие. Хотя его выдавали глаза. Будто вцепились клещами в жертву.

Тосканец так же напустил на себя равнодушный вид. Даже демонстрировал некоторое недовольство. Зачем этот допрос?! Мне пора на работу — добывать камни!

— М… не знаю… Ну… худой… Одно время был кудрявым… Потом, подстригся… У него вши завелись… Золотой зуб помню…

— Золотой зуб?! Где?! То есть… сверху, снизу?!

— М… Кажется, вверху…

Санджар задумчиво опустил голову. Его словно окунули в холодную воду. Взгляд впервые расслабился. Глаза медленно блуждали по тенистой комнате, будто в поисках ответов.

— Помнишь что-нибудь еще? — слабо спросил он.

Тосканец вздохнул, позволяя себе пуститься в размышления.

— Да… я с ним толком не общался… Ну… он часто тер свою бровь…

Санджар вздрогнул.

— Это он так делал… когда стеснялся… Он у меня вообще очень скромный мальчик… Кому понадобилось…, — старик резко глянул на посетителя. — Что с ним произошло?

— Точно не знаю… Но вроде… что-то он там не поделил с местными братками…

— Братками?!

— Да… Они там что-то вроде хозяев… С ними нужно считаться.

— И что они с ним сделали?

— Не знаю… У него вроде долг был перед ними… Видимо, они заставили его отрабатывать…

— Как?!

— Не знаю… Я с этими ребятами не связывался…

— Ну…, — Санджар нетерпеливо размахивал руками, — … били его или… еще что?!

— В целом… эти ребята довольно спокойные. Даже если долг, то предложат отработать… Они вменяемые.

— Можешь связать меня с этими ребятами?

— Если только на месте…

— Мне плевать как! Главное, сможешь?!

— Да… если отправимся туда… Их там все знают…, — Тосканец поморщился. Вот это он зря ляпнул! Если все, тогда зачем он будет нужен Санджару?! Исподлобья глянул на старика. Тот вроде понял сказанное иначе.

Молчал. На глазах, вдруг, словно постарел еще сильнее. Как-то болезненно сжался. Скорее всего, устал от бесконечных и бесплодных поисков.

— Сейчас внимательно посмотри эту кассету! — настойчиво проговорил. — Если узнаешь его, сразу покажи! — Он включил видеомагнитофон.

Его сын возник с первых кадров. Знакомая запись. Тосканец попытался сыграть великое оживление.

— Вот он! Вот! — для убедительности выставил перед собой указательный палец. — Точно!

— Тебя мне послал Аллах…, — убежденно выдохнул старик. — Это знак судьбы… Аллах услышал мои молитвы… Ты присаживайся. — Ахмед указал на стул перед столом. — Хочешь чаю?

— Если с сахаром…, — Тосканец скромно кивнул, устраиваясь на стуле.

— Бери… Тут есть конфеты, если хочешь…

Тосканец столкнулся с еще одним счастьем! Пил ароматный час с конфетами! И это все только за один день! Ирония судьбы… Если хочешь много счастья, нужно жить гораздо хуже. Мозг не понимает причин безумного веселья. Он реагирует лишь на всплеск эмоций. Глотнул свежего воздуха или купил «Бентли» — ему все равно! Тосканец умел ценить то, что имел. Рабство — всего лишь повод найти много счастья, пусть даже в мелочах. Мозг ничего не знает о размерах счастья. Его интересует лишь повод. Тосканец улыбнулся, понимая, что на данный момент является одним из самых счастливых людей на свете. А где-то какой-то бедолага покупает себе третью яхту, лишь скромно кивнув, в ответ на увиденное…

— Ты пока ни о чем не думай…, — рассуждал Ахмед. — Просто живи… Работай…

— Кстати… насчет работы… Тяжело это… могу не выдержать.

— Ой… Ты и не работаешь…, — старик махнул рукой. — Знаю я тебя!

— Значит, можно не работать?

— Береги себя… Только… за языком следи! Что за побег ты там задумал?! Какой еще газ?! Где там газ?!

— Да, вы не обращайте внимания… Просто шутим…

— Дурацкие шутки! Не надо так… Слышал, связался с Рустамом?

— Ну…

— Странный выбор… Что в нем нашел?

— А что с ним?

— Страшный человек… Настоящий шайтан! Что у вас может быть общего?

— Так… я в нем ничего страшного не заметил…

— Потому что он шайтан! Страшно то… что люди ему верят…

— Он мне ничего и не говорит…

Ахмед задумчиво разглядывал своего гостя.

— Рубашка у тебя… красивая… Смотрю, порвана уже… Так… у нас есть одна почти такая же… желтого цвета… Хочешь? Почти новая. Последний хозяин был чем-то на тебя похож… Умер почти сразу… Ему наркоты не хватало…

— Нет… спасибо…, — Тосканец налил себе еще чаю. Представил себе рубашку, снятую с труппа.

— А ты как… держишься?

— В смысле? — Тосканец, почему-то, считал своим долгом делать вид, что к наркотикам не имеет отношения.

— Тебе не нужна доза? Ты ведь понимаешь… теперь, ты для меня единственная ниточка? Я не хочу, чтобы ты…

— А что… можете достать?

— Травка есть.

— Тоже неплохо.

— Сильно втянулся?

— Три косячка в день вполне…

— Это неплохо… Честно говоря, думал…

— Это потому что у меня зеленая рубашка?

— Хм… Ладно… Береги себя. Если что нужно будет, обращайся…

— А лекарства?

— Если тебе нужно что-то посильнее…

— Нет. Я в буквальном смысле.

— Ты болен?

— Может, я, может кто-то другой…

— И когда ты научился говорить по-восточному?! Ладно… обращайся в любом случае…

Тосканец купал руку в прохладном пещерном песке. Мрачно смотрел на Рустама. Несчастный и беспомощный старик. Что в нем страшного? Хозяева что-то путают. Или тактика у них — раскидать друзей, чтобы избежать проблем, например, связанных с виртуальными побегами. Существовал другой вариант: шайтан сломался в течение нескольких лет в пещерах. Или глубоко запрятал свои инстинкты… Тосканец думал, что неплохо разбирается в людях.

— За что ты здесь, Рустам?

Тот удивленно вскинул брови, отвечая взглядом. На краткое мгновение смутился. Опустил голову, признавая свою вину.

— Да… было… время… Но теперь, я стал другим человеком…

Тосканец почесал щеку. Нащупал свою бороду. Давно не брился. Он даже не нал, как теперь выглядит с растительностью на лице. Темнит что-то друг… На востоке сложно получить прямые ответы.

— Наши хозяева… почему-то пугают меня… Не понимают, почему мы подружились?

Рустам нейтрально кивнул. Выглядел мудро, будто великий прорицатель из какой-то древней легенды. Ну, как такого можно подозревать?! Тосканец не хотел копать дальше. У каждого в жизни бывают сложные моменты. Главное, каким ты выходишь из них! Возможно, Рустам вышел более чем достойно.

— У нас очередной клиент, — Тосканец передернул тему. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Значит, сегодня, как обычно, перед сном провернем дельце.

— Я…, — Рустам осекся, схватив свою грудь. Сильно сжал ее левую сторону, будто хотел выдавить из нее молоко. Взгляд уперся в одну точку. Лицо страшно напряглось. — Что-то… руки… немеют…

Тосканец поднялся, стремительно приблизился к нему. Знакомая картина. Руки немеют, грудь жжет… После, сердечный приступ.

— Ложись, Рустам…, — Тосканец бережно уложил его на мягкий песок. — Я сейчас позову кого-нибудь! Ты не шевелись!

Он бросился на выход. Ахмед невозмутимо пересчитывал камушки. Реагировал неохотно на появление Тосканца.

— Быстро! Мне нужен врач!

— Какой врач?! Не бывает здесь врачей…

— Ахмед! Быстро! Скажи Санджару! Мне нужен врач!

— Что у тебя? Болит что-то…

— Ахмед! — Тосканец перешел на крик. — Скажи Санджару! Нужен врач! Скажи, что у человека проблемы с сердцем!

Ахмед разочарованно выдохнул. Ударил ладонью о стол.

— Ладно… Не кричи… Сейчас схожу…, — он, шаркая шлепками, отправился по длинному коридору. — Только ты это… здесь стой…

Спустя два часа приехал врач из ближайшего аула. К этому времени, Рустама вытащили из шахты и устроили на кровати в сарае Санджара. Тосканец остался внизу. Подходило время сна. Он думал, что будет, если он потеряет единственного своего помощника? Жизнь… м… Надо сосредоточиться, чтобы выдать эту умную мысль… Так вот… Жизнь, порой подставляет тебе свой зад… Но не это главное! Главное, чтобы ты сумел спокойно обойти его, двигаясь дальше. Дальше, жизнь устанет демонстрировать свои худшие стороны. Она мудро посчитает, что этот тип, пожалуй, заслужил пирожного в тарелочке. Прекрасное случается даже хотя бы из разнообразия! В тяжелые времена надо понимать, что это просто препятствие, за которым неизменно следует что-то заслуженно приятное, пусть даже перед тобой кирпичная стена, и у тебя из инструментов лишь чайная ложечка. Ты делаешь ею маленькие дырочки, пробивая себе проход, сохраняя, пусть даже идиотское, но все же упорство и веру… Подобное отношение к жизни нестандартное, ты можешь прослыть сумасшедшим в глазах общественности. Но! Так действительно легче жить! Будь легкомысленным идиотом, утопая в проблемах, и превращайся в мудрого оптимиста, когда удается выплыть… Тосканец удовлетворенно кивнув, улегся на солому и относительно быстро заснул… Даже, если он потеряет своего единомышленника, он, все равно, выберется на свободу!

Утро встретило его заспанными глазами Ахмеда. Он нравоучительно выставил палец, упер его в стол, туда же настроил свой взгляд. Будто бесконечно умные мысли нужно передавать в несколько астральной позе.

— Твой Рустам… выжил…, — таинственно заговорил. — Ты, можно сказать, спас его от смерти… Теперь, ты в ответе за него! Помни об этом.

— Что это значит? — непонимающе буркнул Тосканец.

— Так говорили… древние китайцы… Теперь, ты несешь ответственность за Рустама.

— Ты откуда знаешь, что говорили древние китайцы?!

Ахмед выдержал героическую паузу.

— Так… Санджар сказал…

— Ясно… Когда Рустам вернется?

— Еще пару дней отлежится и вернется… Но… не понимаю, зачем тебе это?

Тосканец был заинтригован посланием Санджара. В его словах скрывался какой-то смысл… Какой? Ясно, что ничего хорошего. Его снова пытались запугать или насторожить. Тосканец принял легкомысленный образ, посмотрел в стену и поводил пальцем по мелким трещинам… Это можно считать ответом всем на свете, даже самой жизни.

Спустя пару дней революционеры объединились. Рустам периодически принимал какие-то таблетки. Тосканцу смертельно надоело безделье. Ветер перемен стал стихать. Каждый день хотелось новых свершений. Сегодня он решил провести политическое занятие для народа. Требовалось постепенно расшевелить их мертвое сознание. Заставить понять, что они свободные люди! Он никогда не пробовал достучаться до сознания восточных людей, не сталкивался с их менталитетом… Но считал себя человеком западного мышления, значит, правым и более опытным. Двигался неспешно, словно во тьме. Он привычно забрался на острый выступ и глянул на их вялые попытки отколоть породу.

— Свобода! Свежий воздух! Вкусный, душистый чай…, — он наблюдал за их реакцией. — Вы имеете право на это! И кто сказал, что вы в чем-то виноваты?! Хозяева умнее?! Только вам решать, кем вы будете по жизни! Никто не имеет права указывать вам, как жить! Я понимаю… есть страх… Он останавливает вас… Но разве рабство лучше, чем даже смерть? Я не работаю! Потому что… не хочу! Всегда есть выход! Только надо верить… Кому надоело так жить… кто хочет свободы… Кто хочет обогатиться… Добро пожаловать в мой дом! Я все умею… и все смогу! — Тосканец поймал на себе несколько заинтересованных взглядов. Подобного раньше не замечалось. Видимо, революция постепенно обрастает крыльями. Он довольный спрыгнул вниз. Пора пить чай. Тем более что удалось раздобыть конфет, сосательного свойства…

Рустам умел заваривать отличный по вкусовым качествам чай. Вроде, обычная трава, к тому же с дровами, но ему удавалось выцедить неплохое качество, чтобы его за это даже начали ценить. Рустам сначала проглотил таблетку, после, конфету. Тосканец хотел уточнить, что лекарства нужно запивать только водой, но… Желания не было даже осмысленно дышать. В рабстве все же имеются и отрицательные стороны. В столовую вошел мужчина. На голове беспорядок, глаза суженые, в них блеск от волка, щетина черная, будто отраженная от мыслей хозяина… В образе непонятная решимость. Он молча присел за стол и впился взглядом в Тосканца. Народ готовился ко сну. Только этим объяснялось неожиданное появление гостя. В другое время общая цепь этому препятствовала.

— Я хочу с вами! — мужчина сразу перешел к делу.

— Что значит «с нами»? — Тосканец немного отстранился, то ли от грязного запаха, то ли от подозрительных разговоров.

— Ну… вы вместе… с Рустамом… Я знаю! Да, все знают! Ты же что-то задумал?

— А…, — Тосканец понятливо кивнул, глянув на Рустама. Тот не изменился в лице. Он будет молчать. Это понятно. — А что ты хочешь?

— Я хочу быть с вами! — горячо воскликнул мужчина.

— Но… мы же ничего не делаем…

— Но ты же постоянно там висишь и говоришь, что… что-то там про свободу!

— Хм, — Тосканец призадумался. Процесс по превращению востока в запад, похоже, начался. Неожиданно быстро. — Ты хочешь выбраться отсюда?

— Да! Смертельно надоело здесь!

— И что ты готов для этого сделать?

— Что угодно! — мужчина для убедительности даже подпрыгнул. По глазам видно, что готов убивать.

Тосканец вновь посмотрел на Рустама. Тот прожил в пещерах дольше, значит, мог дать оценку любому из местных. Он оставался спокоен. Помощник в революционных делах не помешает. Особенно учитывая состояние здоровья Рустама. А этот вроде полон сил и молод, относительно…

— Ладно… Буду иметь в виду… Возможно, скоро придется разобраться кое с кем… Я дам тебе знать.

— Разобраться со стукачом?

— С чего взял?

— Я замечал… люди пропадают.

— Может быть…, — Тосканец понял, что для начала достаточно. Это риск, но другого выхода не было. — Как твое имя?

— Закир.

— Хорошо, Закир, я дам тебе знать, если что…

— Добро, — Закир кивнул и так же стремительно покинул помещение.

Тосканец продолжил пополняться чайком. Ждал резолюции с противоположного конца стола. Рустам разглядывал свои почерневшие пальцы. Восток уже давно надоел своей тонкостью!

— Ну, что?! — возмущенно протянул Тосканец. — Нечего сказать?!

— Что тут скажешь?

— Ты его знаешь?

— Встречались…, — Рустам пожал плечами.

— Ему можно доверять?

— Кто знает?

— Ясно! Ты мне очень помогаешь!

— В такой ситуации много не скажешь… Ничего нельзя гарантировать. Обычный уголовник.

— Но он сам пришел. А нам давно требуется пополнение!

— Велик риск…

— И что ты предлагаешь? Надоело просто сидеть!

— Возможно… ты и прав…

— С чего-то надо начинать, — Тосканец поднялся. — Теперь нас трое! На сегодня достаточно!

Тосканец понимал, что разжечь революцию, с оружием в руках, будет крайне сложным делом. Народ не тот попался, не привыкший бороться за свои права. Их вечно кто-то давит, что-то путано объясняет, обкладывает вековыми традициями, нарушить которые, значит, предать общество, и обещает великое будущее, если аллах позволит… Жаль, что только будущее, и жаль, что непонятно, чье будущее. И, видимо, аллах так и не позволит. Они не знают, что такое свобода. Впрочем, значение этого слова не понимают даже многие европейцы. Кажется, что это просто вседозволенность. Оказывается, прежде всего, ответственность, и только потом, большие возможности и свободный выбор по всем направлениям. Поэтому требовался более реальный план, основанный на хитрости и его скрытом таланте. Он начал в него верить, после неоднократных упоминаний. Чтобы выбраться отсюда, мало договориться с промежуточными руководителями, они могут дать лишь относительную свободу. Главная его цель — Олим, человек, отвечающий за безопасность пещерной тюрьмы. Что нужно ему? Чем можно быть ему полезным?

Ахмед незаметно подкрался. Прикоснулся к руке, кивая в сторону. Пришлось отправиться за ним, в пустующую пещеру.

— Люди пропадают! — таинственно заговорил он. — Слышал?!

— Люди? — Тосканец превратился в розового щенка.

— Да…, — Ахмед пытался говорить шепотом. Получалось плохо. — Ты ничего не знаешь?!

— Что значит «пропадают»?

— Я не знаю! Их просто нет… в цепи!

— Я не обращал внимание… Я не бываю в цепи…

— Я хотел узнать… Ты что-нибудь делал с ними?!

— Зачем?

— Откуда я знаю?! Ты же у нас птица! Постоянно много говоришь!

— Но только говорю… И все…

— Можешь ничего не говорить?!

— Постоянно молчать?

— В общем… не надо им говорить про… революцию!

— Да, не будет революции! Они же всего боятся!

Ахмед громко дышал. Возмущение и растерянность переполняли его. Он не понимал, кто виноват в проблемах.

— Ладно с этим… Знаешь, что будет, если Санджар узнает, что люди пропадают?!

— А ты не говори.

— Что?! Да, у него тут люди свои! Они на него работают! Обо всем докладывают! А теперь… кажется, кое кто из них пропал! Он уже спрашивал, что у меня там?

— Не знаю… Здесь много ходов… За всеми не уследишь.

— Все ходы проверяли! Они никуда не ведут!

— А если их начать копать?

— Года уйдут!

— Пусть. Что люди здесь теряют?

— Не будут эти люди копать! Потому что они…, — Ахмед вовремя осекся.

Тосканец хотел дополнить его предложение словом «стукачи», но тоже промолчал, понимая, что эта фраза просто высветит его истинные намерения.

— В общем, чувствую, скоро сюда придут люди Санджара…

— Санджар говорил, что у него есть желтая рубашка…

— И что?

— Скажи, что она мне нужна… А-то моя уже плохо выглядит…

Время поджимало. Раньше Тосканец думал, что революция, если и свершится, то со временем, которое спрятано, возможно, за месяцами. Теперь, понимал, что в запасе всего несколько дней. У него на руках неплохие карты, осталось грамотно их разложить. Важно, при этом, продумать два финала. Первый, основанный на мирном урегулировании. Второй, не исключает кровавой развязки. Этого не хотелось. Тосканец не чувствовал себя воином. Если только в крайнем случае, когда начнется война, например. Существовала еще одна проблема в реализации второго варианта — это люди, которые могут не захотеть взяться за оружие. Да, и не было у них настоящего оружия. Тосканец глянул на двух человек, подошедших к нему. Предстояло что-то вроде знакомства и тайного посвящения. В стороне от них Закир. Это он привел новых революционеров. Тосканец протянул руку для приветствия.

— Я Солнце, — он солидно заговорил, поправляя на себе желтую рубашку.

— Мы знаем, — один из них возбужденно кивнул, отвечая рукопожатием. — Я Акбар.

— Салим, — ответил второй.

— За вас поручился Закир… Так что… постарайтесь не подвезти его.

— Мы давно знаем друг друга…

— Хорошо…, — кивнул Тосканец, заглядывая каждому в глаза. В них смирение. Никогда не поймешь, что на самом деле. — Вы знаете, что нам предстоит сделать?

— Разобраться с собакой! — парни закивали.

Серьезное оскорбление на востоке. Человеку нужно быть очень плохим, чтобы его сравнили с животным.

— Закир объяснит, как нужно действовать. Надеюсь, вы понимаете, что он не должен убежать. Иначе, у нас у всех будут проблемы.

— Он не убежит! Мы все понимаем!

— Отлично. Добро пожаловать в нашу компанию! — Тосканец вновь пожал им руки.

По его расчетам остался еще один стукач. Сегодня перед сном и с ним разберутся. Его отряд уже насчитывал пять человек! Позже, они привели провинившегося к яме. Он еще не пришел в сознание. Схема, опробованная один раз, не давала осечек. Тосканец глянул вниз. Там уже шесть человек. Сейчас опустят еще одного. Они дружно смотрели наверх. Каждый раз им казалось, что пришли их спасти. Когда убеждались, что это не так, срочно принимались крыть всех матом.

— Эй! Сволочи! Отпустите нас! Мы все скажем начальникам! Эй, животные!

— Не орите, — спокойно командовал Тосканец. — Принимайте друга.

Провода кончились. Этого пришлось просто сбрасывать на остальных. Те не сильно старались поймать своего соратника. Тот ударился о землю головой. Видимо, еще долго пролежит.

— Вы все стояли на пути революции и нашей свободы! Поэтому наказаны! — Тосканец приготовил эту речь скорее для своих людей. Те, кто внизу в обработке не нуждались. — Теперь, у нас есть свой отряд! Когда власть перейдет к нам… мы решим, что делать с вами! И я запомню слово каждого из вас, при определении вашей судьбы!

Арестанты резко смолкли. Постепенно они начинали понимать, что грядут новые времена и возможный приход нового хозяина. Нужно держать нос по ветру.

— Послушай, Птица! — жалобно завопили. — Может, отпустишь нас?! Здесь холодно и темно!

— Я Солнце! И я не отпущу вас! Я не могу рисковать. Мы вернемся к вам только после революции… А пока могу вам обещать, что еду вы так же исправно будете получать. Осталось недолго… — Тосканец гордо повернулся и отправился к более освещенным пещерам. Его народ двинулся за ним.

Имя все же влияет на поведение. Он стал Солнцем, сначала потому что начал носить ярко желтую рубашку, после, потому что являлся лучиком света для людей, которые хотели на свободу. Собственно они и дали ему новое имя. Многие в пещерах его поддерживали. Но немногие решались вступать в ряды его армии. Он думал, что это временно. Пока просто постепенно превращался в могущественного и умного хозяина по имени Солнце…

Санджар задумчиво поглаживал свою бороду. Неотрывно смотрел в пол. Тяжелые или сложные мысли одолевали.

— Не понимаю зачем… но Олим хочет тебя видеть…, — тихо проговорил он.

— Что говорит? — вяло поинтересовался Тосканец.

— Да, ничего… Просто попросил привезти к нему Птицу…

— Но я Солнце.

— Он об этом еще мало знает… Возможно, решил прояснить… С другой стороны… люди из пещер пропадают… Что делать?

— Что тебя тревожит?

— Я… Мне…, — Санджар досадливо поморщился. — Ты, как понимаешь… очень можешь мне помочь, но… Я не знаю, что задумал Олим… Если он посчитает, что ты в чем-то виноват… Я не знаю., что он сделает!

— Мы можем чем-то его заинтересовать.

— Чем?

— Ты расскажи, чем он интересуется, может, я смогу ему что-нибудь предложить.

— Что ты можешь предложить Олиму?! — Санджар удивленно протянул.

— Кто знает? Так… чем он особо интересуется?

— Ты не совсем представляешь, кто такой Олим… У него есть все, что он пожелает!

— И все же… Какие у него интересы?

— Я не знаю, кто ты такой… но… Слушай, я не хочу, чтобы ты своим неправильным поведением все испортил.

— Если я не буду знать его характера, мне будет сложнее правильно общаться с ним.

— Тебе и не надо общаться с ним! Это большой человек! Просто тихо сиди и отвечай на его вопросы! И все, ради аллаха!

Тосканец понимал, что для Санджара его персона имеет обличие больше святое, потому что связана с поисками его сына, потому он осторожничал. Но он-то знал, что главная его игра направлена на поиски привычной свободы. Требовалось как-то разговорить Санджара.

— Если я смогу чем-то его заинтересовать, то он так же, как и ты будет относиться ко мне с должным вниманием. Мы оба в этом заинтересованы!

— Что ты хочешь от меня?!

— Расскажи про его главные интересы в жизни!

— Ты не понимаешь…, — Санджар пытался найти слова, которые бы смогли отразить величие его хозяина.

— Даже если он сам Аллах… расскажи про его интересы.

— Он любит азартные игры! — жестко проговорил старик.

— Азартные игры…, — протянул Тосканец, выбирая варианты в своей голове.

— И что?! Что это тебе даст?!

— Тише, дорогой Санджар, тише…, — улыбнулся Тосканец. — Веди меня к нему…

Он удостоился великой чести — его проводили в трехэтажный дом Олима, который находился неподалеку от пещер. Порадовала прохлада. Свежая, без примесей пещерного песка. Фонтаны беззаботно выплевывали из себя тонкие струйки воды, напоминая детей, которым нечего бояться в жизни, особенно ошибок. Охранники проводили его на крытую веранду, усадили на лавочке. Сидеть на ней оказалось неудобно, слишком низкая, ноги в согнутом состоянии быстро затекали. Хозяина пришлось ждать около десяти минут. Статус заставляет быть неторопливым. Тосканец грустно смотрел на пустой стол перед собой. В этом доме явно не дорожили им. Иначе, могли бы напоить хотя бы чаем, с сахаром. Постоянно хотелось сладкое! Олим вошел как-то незаметно, без фанфар и салюта. Присел за стол, ловко подогнув под себя ноги. Он точно знал, как нужно использовать эти скамейки. Глаза добрые. В бороде седина. На вид около пятидесяти лет. Почти улыбался. Молча разглядывал гостя. Тосканец почувствовал в себе смущение. Застенчиво опустил глаза. С чего вдруг?! Он же не девушка перед женихом!

— Значит… вот ты какая…, — мягко проговорил Олим. — Птица…

— Я Солнце.

— Солнце? Разве?

— Солнце, — кивнул Тосканец. Он ощутил в себе непонятную свободу. Никакого страха, скорее, азарт.

— Странно… но мне сказали, что ты…

— Нет.

— Никогда не слышал… Но ведь Птица существует?

— Нельзя исключать.

— Ты имеешь к нему отношение?

— Зачем?

Олим взял паузу. Он чувствовал, что кто-то уходит от ответов. Теперь, на его лице даже намека на улыбку не наблюдалось.

— Скажу по другому… Ты знаешь Птицу?

— Слыхал.

— Общался с ней?

— У меня другой собеседник.

— Рустам?

— Именно!

— Но он, говорят, дружит и с Птицей.

— Я не ревную.

— Что тебя связывает с Рустамом?

— М… Ничего… Просто общаемся.

— Слышал, ты ему жизнь спас…

— Не я… Врач.

— Ты был инициатором. Понимаешь, что с тех пор ты отвечаешь за него?

— Почему?

— Он должен был умереть! Аллах позвал его с собой! Но ты остановил естественный ход событий!

— Если бы аллах захотел, он сделал бы так, чтобы врач не смог прийти.

— Да… Он наблюдал, кто замолвит за грешника слово.

Тосканец поморщился. Он не понимал сути.

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Это значит, что за любой поступок Рустама ты будешь нести ответственность!

— А он как бы не при чем?

— У его поступков будет два хозяина — ты и он!

— Мне кажется… это глупо… Я просто хотел сделать добро.

— Только время покажет, что это было. Ты можешь быть глупым и не понимать, где зло и добро. Но твоя глупость не станет для тебя оправданием! Ты должен иметь в виду!

— Но… он себя очень спокойно ведет… Он старик! Чего можно от него ждать?!

— Вполне возможно, он еще долго проживет.

— И что?! Так будет до конца его жизни?!

— Наконец, ты все понял! — Олим довольно улыбнулся.

— Кто это решил?!

— Жизнь.

— Какая жизнь?! Там, где я родился, такого правила нет!

— Есть… Ты просто не знал об этом.

— Никогда такого не было!

— Ты часто спасал жизни людям?

Тосканец прожил свою жизнь по памяти. Память стерла больше половину его жизни, остальное… бессмысленное существование. Сначала стремление к общим идеалам, после, разочарованное отречение от всего святого. И вот он здесь. Глубоко вздохнул.

— Вы меня для этого позвали?

— Нет. С тобой я хотел о другом… Значит, ты Солнце?

— Еще какое!

— И рубашка у тебя нарядная…

Тут вполне уже можно провезти языком по внутренней стороне зубов, сомкнув губы. Внешне похоже на эффектный ответ. Тосканец так и сделал.

— Слышал…, — Олим вкрадчиво продолжил, — … речи кто-то толкает… Людей призывает к какой-то революции? Это все Птица? Или Солнце?

— Солнце… путь указывает… А Птица… темный лес…, — Тосканец призадумался. И когда он научился восточному языку? Неужели это заразно?

— Что-нибудь про пропавших людей слышал?

— Я там никого не знаю… Не замечаю, чтобы кто-то пропадал…

— Сделаем так, — в голосе Олима появились угрожающие нотки. — В течение недели, если люди не появятся, если Птица не успокоится… Я лично спущусь к вам и разберусь со всеми проблемами! Договорились?

— Не знаю… смогу ли я все это объяснить Птице… И насчет тех людей…

— Надеюсь, мы поняли друг друга. Неделя!

Тосканец решил несколько изменить направление разговора. Нужно стать полезным для главного хозяина.

— Простите… Как вы относитесь к играм?

— Играм?

— Ну… не знаю, может азартные игры?

— Зачем тебе?

— Подумал, если вас это интересует… я мог бы вам предложить интересные игры…

— Ты?!

— Почему нет? Я Солнце. Я могу показывать людям новые дороги.

— Какие еще дороги?! — пренебрежительно проговорил Олим. — О чем ты?!

— Могу познакомить с Колумбом. Его команда практикует необычные игры. Они носятся по всему миру! И каждый раз исход игры неясен. Можно делать ставки…

Олим потер ладони. Глянул в сторону.

— Ты не о том думаешь, — назидательно проговорил он. — Существуют проблемы, которые нужно решать! Вот и решай!

— Просто я подумал…

— Не думай! Никогда не думай! Ты не умеешь этого делать! Что может наркоман?! Испортить свою жизнь?! Вспомни, как ты здесь оказался! И после этого ты думаешь, я буду играть в твои игры?! — Олим разгорячено придвинулся к рабу. — Запомни одно! Я даю тебе неделю! Если не решишь всех проблем… Разберусь с тобой на свое усмотрение! Ты меня понял?!

Тосканец увидел в его глазах злость. Значит, договориться не удастся.

— Я вас понял, — он благоразумно склонил голову.

— Все! Иди!

При входе в пещеру его встретил Санджар. Он взволнованно притронулся к руке Тосканца.

— Что он сказал?!

Тосканец напустил на себя обреченный вид. Глаза светились печалью. Оглянулся, словно смерть где-то рядом прогуливалась.

— Он дал мне неделю… Он почему-то считает, что во всем виноват я… В общем, он организует мне… легкий уход, чтобы все знали, что Олим не любит шутить… Наркоманы долго не живут… Он так сказал.

— А зачем он дал тебе неделю?!

— Чтобы я решил все проблемы на свете! Я точно знаю, что не смогу!

Санджар обессилено опустил руки. Закрыл глаза. Единственный шанс спасти своего сына ускользал от рук так же неожиданно, как и появился. Очень не хотелось вновь потерять надежду! Тосканец понимал его состояние.

— Мы можем решить твою проблему, — он прошептал только ему.

— Как?!

— Найди время, чтобы мы могли поговорить без свидетелей. В ближайшее время! Каждый час дорог!

Санджар замер на мгновение. Какие-то мысли пронеслись в голове. Главная — его сын!

— Сегодня ночью! Мы поговорим! — он решительно тряхнул головой.