Frozen

ЛенаФуксия, 2019

Как узнать своего суженного? Можно ли заставить себя полюбить? А можно ли полюбить того кто однажды убил тебя? Агнии Раммельсберг предсказано встретить свою истинную пару, но он не торопится на встречу к ней. Все попытки построить отношения с другими, разбиваются о строгий контроль со стороны любящих и заботливых родственников, вставших на защиту "семейных ценностей драконов". Это четвёртая книга про Раммельсбергов (Раммельсберги#4). Содержит нецензурную брань.

3

— Просыпайся, соня! Акулы нас заждались! — падя потрепал по голове и подул в ухо.

— Встаю, встаю… — я потянулась и села в кровати. Пади уже не было в комнате.

Умылась, расчесалась, оделась, вышла в кухню-гостиную, в которой пахло блинчиками.

— Пап, потом не говори, что я девушка в теле! — схватила с общего блюда сразу несколько блинов и переложила к себе в тарелку.

— Я никогда и не говорил, ты меня, наверное, с Зилем путаешь, — засмеялся падя, — это у них с Искрой идеал красоты — велосипед. А мы с тобой — мотобайки! — падя поиграл прессом. — Да и потом, ты сейчас все килокалории от блинчиков сожжёшь. Кстати, у тебя талия тоньше, чем у Искры.

— Успокоил, спасибо! На сантиметр! Помнишь, что я сегодня вечером выступаю?

— А как же! Обязательно буду.

— Тебе билет оставить или всё же выступишь со мной?

— Оставь два билета. А выступать в шоу Оста за бесплатно я не буду.

— Так давай договоримся! Я уверена, Майк согласится и оплатит.

— С нас его папули было достаточно в своё время, ещё не хватало, чтобы я в кабалу от его сына попал.

— Ка-ак у вас всё сложно… Вы же вроде с Остом-старшим друзья, и вдруг ты мне такое выдаёшь.

— Мы с ним друзья, пока дело не доходит до совместных проектов и контрактов на выступление. Мы в двадцать лет еле от него вырвались. Мы, конечно, и потом с ним заключали контракты, но как продюсер — я лучше! — Куп весело подмигнул.

— А Зиль считает его лучшим продюсером.

— Он действительно лучший продюсер, но с нас содрал семь шкур и не подавился. Эксплуататор детского труда, — Куп сказал так, что не поймёшь то ли шутит, то ли прикрывает шутками какую-то обиду.

— Поэтому все недосказанности с Остом-старшим ты переносишь на Оста-младшего. Пап, но не могу же я сама заниматься организацией своих концертов, приглашением музыкантов и всяких стилистов-визажистов. Конечно, у Зи продюсер лучше, но они бомбят Южную Америку, не ехать же мне туда…

— Да, Огонёк, ты права. Майкл хороший парень. Просто он меня напрягает.

— Кстати, почему два билета? Я чего-то не знаю?

— Ну, может, кого-нибудь приглашу, — ответил падя уклончиво, пряча улыбку в бороду.

— Я сегодня, наверное, останусь в городе ночевать. Концерт закончится поздно, не хочу тебя будить.

— Как ты можешь меня разбудить, если появляешься в своей комнате? Не придумывай. Если только ты не хочешь остаться ночевать с кем-то… — он хитро прищурился и посмотрел на меня.

Я изобразила святую невинность.

Переоделись, доски в руки, шаг — и мы на берегу океана. Падя был прав, уже начало припекать. После той ночи, когда мне последний раз приснился «холодный» сон, мы с падей уже две недели, каждый день по утрам ходим ловить волну.

Обожаю сёрфить с папой-Купом. Я повторяю все его движения, все уловки. И всё равно мне до него далеко. Правда, до его уровня всем на нашем пляже далеко. И не только на нашем пляже. Мы ходили с ним ловить волны в разные части мира, я видела классных сёрферов, но с падей мало кто может сравниться. Жаль, что он не участвует ни в каких соревнованиях. Говорит, что он помогает себе драконьим телом, поэтому соревнования с людьми будут не на равных.

Мы поймали несколько волн. Скинули лайкры, свалились на песок отдыхать и загорать. К нам тут же подошли два наших знакомца: Боб и Джон.

— Вы что, уже закончили? — спросил один из них после приветствия.

— Да, — ответил падя. — У Агнии концерт завтра в Аделаиде, нужно ехать.

— Далеко, — протянул Боб.

— Когда в Сиднее будешь выступать, придём! — пообещал Джон. — Давай с нами разочек, — позвал он меня, одаривая белозубой улыбкой.

Люблю австралийских парней за то, что с ними я выгляжу миниатюрной. Поэтому не смогла устоять перед их приглашением. Надевая лайкру, заметила недовольный взгляд пади. Подхватила доску и побежала с ребятами в океан. Взяли несколько волн и возвратились к моему полотенцу.

Куп лежал на спине с расслабленным видом, но я почувствовала его напряжение. Ребята упали на песок, рядом со мной.

— Куп, ты тоже уезжаешь в Аделаиду? — поинтересовался Джон.

— Да.

— Соревнования будут, — лениво сообщил Боб, — рождественские.

— Ну и ладно, как-нибудь в другой раз.

Повалявшись ещё минут десять, падя сказал, что нам пора, поднялся и стал собирать вещи. Ребята сразу попрощались и побежали в океан, что существенно облегчило нам задачу, иначе пришлось бы искать уголок, чтобы спрятаться от их глаз и спокойно переместиться.

Дома оказалось, что у меня несколько пропущенных вызовов от Майка Оста. Я забыла, что мы договорились встретиться в клубе в двенадцать. Уже половина первого, а меня нет. Я быстро приняла душ, схватила костюмы, гитару и перешагнула в тёмный закоулок «Ночной Звезды».

В клубе «Ночная Звезда» выступаю не первый раз, поэтому местонахождение своей гримёрки знала. Оставила вещи и гитару, отправилась на поиски Оста.

Майк нашёлся очень легко: был на сцене с группой. Собственной группой это назвать нельзя, потому что состав постоянно меняется. Сегодня мы начинаем новый тур выступлений, так что мне, очевидно, предстояло познакомиться с новыми музыкантами.

К моей радости, из четырех музыкантов новыми были только двое. Это для меня большая удача: когда с двумя уже спелась, новые легче подхватывают. Новенькими оказались бас-гитарист и клавишник. Вторая гитара и ударник были моими старыми знакомыми, с которыми мы уже проехали тур по Австралии в прошлом году.

Пока меня не было, музыканты даже начали, что-то разучивать из моего репертуара. Поэтому когда я появилась, репетиция просто продолжилась, парням не пришлось долго настраиваться. Несмотря на это, репетировали мы почти четыре часа, с небольшими перекурами. На открытие тура я хотела запустить песню Frozen, чтобы удивить падю, поэтому пришлось напрячься.

Выступление началось в восемь. В первой половине концерта у меня рок и рок-баллады, поэтому я одета во всё чёрное: джинсы, рубашка с узлом на животе, чтобы продемонстрировать свой пресс, густой боевой раскрас на глазах и губах и, конечно же, поставленные почти дыбом чёрные волосы.

Окинула взглядом зал. Встретилась глазами с падей. Он сидел лицом к сцене в одиночестве за столиком, который я забронировала для него. Улыбнулась и начала своё выступление с песни «Муссон», ставшей моей визитной карточкой. Затем продолжила песнями собственного сочинения.

За падей я, естественно, специально не следила, но заметила, что он несколько раз выходил с телефоном.

После антракта, переодевшись в длинное красное платье по фигуре и уложив на голове косу в высокую причёску, я исполняла шлягеры предыдущих времён.

В очередной раз, отыскав глазами падю, я увидела, что он не один. С ним была какая-то девица в джинсовом костюме и нелепыми баранками из светлых волос на голове. Лица девицы мне разглядеть не удалось, она сидела ко мне полубоком, и лицо её закрывал дядька, который был впереди, и тень ещё от чего-то. Когда я увидела, как падя смотрит на эту «баранку», у меня неприятно заныло сердце. Он смотрел на неё так, как смотрел на маму, если думал, что никто этого не видит.

На исполнении Frozen падя очень громко хлопал, кричал «браво» и даже передал букет цветов. Правда, букеты на выступлениях он мне всегда передавал, если был в том городе, где я выступаю.

Однако после выступления и песен на бис пади в зале уже не было. Когда он успел смыться со своей подружкой, я не заметила.

Меня распирало любопытство, что за девицу подцепил падя и чем она похожа или лучше мамы, если он так на неё смотрел. Поэтому вместо того, чтобы остаться на ночь в городской квартире, я вернулась домой.

Как же я пожалела, что сделала это. Девица так орала и стонала под падей, что мне было слышно её через закрытые двери и четыре разделяющих комнаты. Но самое ужасное было то, что падя тоже орал. Он получал кайф от какой-то посторонней женщины.

На первом акте я накрылась подушкой, чтобы их не слышать. На втором — сбежала в квартиру, в которой ночевала, когда встречалась с парнями, в Аделаиде.

Меня поглотила волна жуткой ревности и одиночества. Впервые со свадьбы Искры я снова почувствовала себя кусочком суши, оторвавшимся от материка. Почувствовала, что единение, которое было между мной и падей, дало трещину. Я ревела. Ему не должно было быть так хорошо, а ему было. Он должен любить только меня и маму, ну и Искру. А он…

С этим я уснула. И здравствуй, холодный сон!

Чувство отчаяния и одиночества сковало сердце. Она умерла. Этого не изменить. Она изменила. Этого не исправить. Я сжёг дотла всё, что было связано с ней. И её, и этого менестреля, и ещё того, кто рассказал мне о том, что моя единственная встречается с менестрелем. Я сжёг всё… Пламя охватило меня, жар сжигал меня изнутри. Непередаваемая, невыносимая боль! От боли разрывалось сердце.

«Изменница!»

Её вскрик: «Я? Изменница? Почему? Любимый, за что?»

Огонь опалил меня, но так и не сжег. Драконы не горят в своем огне.

В голове её пение, у неё был такой красивый голос, а перед глазами она в виде факела. Это невозможно забыть. Это невозможно простить. Пламя не дало облегчения, и я решил замёрзнуть. Навсегда…

Мысли, обрывки воспоминаний, слова, крики, боль! Этот смерч закрутил меня. Я металась по кровати и не могла проснуться. Я не отделяла мыслей холодного существа от своих собственных. А моё тело горело. Мне было очень жарко! И на всё это накладывались еще чьи-то воспоминания о смерти в огне…

Я усилием воли напомнила себе, что я — Агния Раммельсберг, дочь Раммельсбергов, и никто не властен над моей волей и моим рассудком. После этого мне удалось проснуться.

Тело горело, но жар отпускал быстрее, чем холод. Кто эта женщина? Она сгорела в огне. «Изменница» — это слово она услышала перед тем, как её одежда и волосы вспыхнули.

Да, сюжетец… Есть над чем подумать.

Очень захотелось домой к папе-Купу рассказать о сне и пожаловаться на новую напасть. А и чёрт с ней, его новой пассией!

Переместилась в сад специально, чтобы не напугать гостью, если она ещё не ушла. Тихо вошла через открытую раздвижную садовую дверь и попала на кухню.

Падя сидел спиной к входу, а возле плиты в маминой домашней футболке стояла его пассия. Светлые волосы заплетены в косу до попы. Хм, как у мамы. Мама?

— Мамочка! — завизжала я и подлетела к ней.

— Огонёк! — мы обнялись, какая же она хрупкая по сравнению со мной.

— Мам, ты когда приехала? — и, обернувшись к паде: — Почему вы мне ничего не сказали?

— Хотели тебе сюрприз сделать! — объяснила мама. — Получилось?

— Сюрприз удался, — кисло выдавила я.

— Мы же вчера на твоем концерте были! — восторженно сказала мама. — Сегодня твой ролик с Frozen на Трубе и других сетях набрал уже кучу лайков и просмотров. Пишут, что ты спела круче оригинала и все в восторге от твоего голоса.

— Я тебя не видела…

— Я сидела за столиком с Купом, правда, меня закрывал толстяк, который уселся передо мной, но он не мешал мне тебя видеть, и я не стала пересаживаться.

Мама стала бойко выкладывать на тарелки жареный бекон, жареные яйца и тосты. Один взмах — и тарелки оказались на столе. Она опустилась на стул перед своей тарелкой и принялась с аппетитом уплетать яичницу, намазывая желток на тост.

— А почему вы не подошли после концерта? — спросила я, борясь с мыслями о сегодняшней ночи, которые стучали в голову.

— Тебя там молодые люди окружили, а Куп сказал, что ты домой не придёшь. Мы сделали выводы и решили тебя не смущать, — мама повела своим хрупким плечиком.

Я посмотрела на маму. Выглядит как девчонка — моя ровесница, если не моложе. Даже конопушки на носу. С неё станется навертеть бублики на голове. И тут я вспомнила старую фотографию из её топ-модельного прошлого, там она как раз с таким бубликами была.

Украдкой перевела взгляд на Купа. Он смотрел на маму, как кот на сметану, даже глаза прищурил.

— У вас какие планы на сегодня, — спросила я скорее для поддержания разговора.

— Да, наверное, никаких. Может, на пляж сходим, — ответила мама. — Да, не успела сказать. У Зиля всё в порядке, просто он уехал по делам куда-то на Урал. Я с ним не поехала, там холодно. Вот решила к вам зайти.

— И правильно, — произнесли мы с Купом почти одновременно.

— У меня сегодня второй концерт. В два репетиция. Я зашла за украшениями и пойду. Так что не теряйте меня. Звоните, если что. Вам билеты оставить?

— Оставь! — попросила мама. — Обязательно придём.

Поблагодарила за завтрак и отправилась к себе в комнату. Проходя мимо открытой двери в комнату пади, непроизвольно потянула носом. Запах мамы… И запах секса…

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Она была с падей-Купом! А как же падя-Зиль? «Уехал по делам куда-то на Урал. Я с ним не поехала, там холодно. Вот решила к вам зайти», — с раздражением прокрутила в голове мамину фразу.

Что со мной? Естественно, он обо всём знает. И мы знаем. Иначе бы мы не назвали их «падями», совместив в детстве слова «папа» и «дядя». Вчера меня раздирала ревность к посторонней тётке, которая оказалась мамой. Теперь я злюсь из-за того, что Куп вдвоём с мамой, а падя-Зиль «где-то на Урале». Жёсткие эмоциональные качели!

Чтобы хоть как-то успокоиться, набрала Искру. Она сразу ответила. Оказалось, что Искра скучает в одиночестве. Был падя-Зиль и куда-то утащил Алёшу. Воспользовавшись случаем, я переместилась к ней и со всего маха вылила всё, что произошло со мной за эти сутки.

Она начала с главного: про маму и Купа.

— Да, они встречаются. Не делай вид, что ты об этом не знала. Не может, мужчина так смотреть на женщину в течение стольких лет и чтобы между ними ничего не было. Не мог же он нас заделать, а потом держаться двадцать с лишним лет на онанизме.

— Ты права. Резко, конечно, но права. Я просто об этом никогда не задумывалась…

— Агуня, ну ты что, в самом деле, как будто еще девочка… Я тебя просвещать должна, что ли? — Искра рассмеялась. — Вообще, маму мне даже жалко. Угораздило её связаться с двумя драконами. Хорошо, хоть Куп сумел себя сдержать. А падя-Зиль очень ревнивый. Как они с Купом до сих пор друг друга не поубивали, не понимаю. Ты если хочешь подробностей — почитай наш семейный свиток. Я читала, местами очень интересно. Про жизнь с двумя драконами — так в нашей семье это несколько раз было. Дракониц рождается меньше, чем драконов. Природа придумала так, что у драконов могут быть «истинные, единственные» — женщины не драконы, у которых после укуса так трансформируется организм, что позволяет им зачать и выносить дракончиков. В качестве бонусов женщины получают линьку, здоровье и долгожительство. А сверх того просто безграничную любовь к своему дракону. Так получилось у мамы с Зилем. Правда, и он её тоже любит безгранично и вреда ей причинить не может, но это ведь получается дикая зависимость друг от друга. Они же, когда вдвоем, вообще никого и ничего не видят. Замечала?

— Было такое. Но мне кажется, Куп на маму тоже влюбленными глазами смотрит.

— А Куп у них как буфер. Мама же и для него истинная пара, только Зиль был раньше, и привязка у них с мамой получилась крепче. У Купа ведь даже её дасмаль есть.

— Не замечала. Какой?

— На плече такая маленькая девушка на глидере. Скажи ещё, что не видела?!

— Кажется, видела, — ответила, припоминая плечи пади-Купа. Вроде что-то такое есть, но у наших пап татуировок много, если не знать, то не поймешь, какая из них дасмаль.

— Хотя ты права, — продолжила Искра свою мысль. — Я всё это знаю только в теории и не представляю, какая бы у меня была реакция, если бы я услышала их вопли на весь дом. Может, тебе домой не возвращайся, пока родители там… — Она быстро исправилась: — Пока мама не уйдет…

— Хочу так и сделать. А то прям завидно, — я рассмеялась.

— Ладно, с родителями. Скорей бы уже очередных дракончиков сделали, и им развлечение, и нам за них спокойней. Да и маме я обещала, что рожу своих детей через пять лет после неё, чтобы разница в возрасте была между дядями и племянниками.

— Можно подумать, это обещание тебя сильно тормозит, — засмеялась я.

— Нет, но… Да, ты права. Алексей говорит, что я ещё маленькая. Нужно подождать. Думаю, после тридцати в любом случае первого рожу, — протянула Искра задумчиво. — Они мне все в пример наших родителей приводят. Мне кажется, крайне неудачный пример. Время было другое. Пади были связаны дурацким контрактом. В общем, против них было много всяких обстоятельств. К пятидесяти они вполне встали на ноги и всё получилось…

— Мне кажется, в любом случае решать тебе, — ободрила я сестру. — Ну, может быть с Алексеем.

— Давай лучше подумаем, как помочь нашей Катьке.

— А что с Катькой, её опять ищут за взлом очередной системы? — спросила я, ощутив беспокойство за Катю, которую не видела и не слышала уже месяца два.

— Да, международная полиция её ищет, но у них мало шансов, в этом я спокойна. Я про их отношения с Зи.

— Но что мы можем сделать? Они любят друг друга, хотя тщательно это скрывают. Да еще и Магда против. Почему она, кстати, против? Потому что он сын хозяина? Или потому что он дракон?

— Думаю, потому что он дракон. Мне кажется, у Магды какой-то клин на том, что кицунэ должны служить драконам и не могут быть их любовницами и жёнами.

— И как мы можем им помочь? У тебя есть идеи? — взволновано спросила я.

— Давай думать. Самый верняк: они должны оказаться вдвоём в экстремальных условиях. Ну, чтобы им было не сбежать друг от друга. Гормоны возьмут своё, а там…

— Как ты себе это представляешь? Зи ходит неведомыми путями, забыла? Он выберется из любой дыры и Катю унесет, — напомнила я.

— Вот и давай думать. Куда их отправить, чтобы они наверняка оттуда не смогли выбраться, будто не имеют права, например, они же оба жутко ответственные, — расхохоталась Искра.

— Главное, чтобы он не женился, чтобы навсегда отвадить от себя мысли о Кате, — сказала я вслух.

— Это он может, — согласилась Искра. — Но мы об этом узнаем заранее и расстроим свадьбу! — уверенно заявила Искра, и глаза её блеснули.

— Скажи, что ты думаешь о моей истории с холодными, а теперь огненными снами? — Я пересказала сестре сегодняшний сон.

— Вообще — жуть! Вдруг это тебе снится твоя предыдущая жизнь?

— Я сгорела, а потом мои останки заморозили? Бред! Умершие не чувствуют холода.

— Поговори с мамой. Она у нас провидица, вот пусть и посмотрит. И почитай родовой свиток. Помнишь, как им пользоваться?

— Я им никогда не пользовалась. Как?

— Задаёшь мысленно вопрос или называешь имя того, про которого хочешь прочитать, и бросаешь свиток на стол. Как правило, открывается на нужном месте.

Вдруг у меня сработал гаджет. Вызывал Ост. Чёрт! Я опять опоздала на репетицию!

— Всё, я побежала, меня директор разыскивает!

Мы поцеловались, и я переместилась в тёмный угол «Ночной Звезды».