Средь бесконечной череды созвездий. Книга 2. Гатилайя

Леди Дракнесс, 2020

Пятилетняя девочка, похищенная со своей родной планеты, попадает сначала на космический корабль, а потом и в другой мир. Его обитателям известно, что реинкарнация – не пустой звук, и в девочке они узнают тех, кому жаждут отомстить за случившееся в прошлых жизнях. Ребенку не под силу противостоять многочисленным козням могущественных врагов, но на помощь юной героине приходит таинственный воин, обладающий способностью летать среди звезд. Возможно, он и его соплеменники будут добрее старых знакомых девочки и откроют ей путь среди звезд к лучшей жизни…

Глава 9. Окрестности

Пойти куда-то с утра, чтобы осмотреться на местности, у меня не получилось. С утра мы с Гианэей начали заниматься.

Этикет, законы, чтение, письмо. Теоретически я все это и так знала, но тут началась практика. И она несколько отличалась от теории.

Как войти в зал, как и с кем поздороваться, в каком порядке. Как использовать столовые приборы. Как расплачиваться в магазинах. Как ездить на общественном транспорте. Службы спасения. Связь. Устройство общества. Как, куда и в каких случаях одеваться. Что неприлично, что прилично для девочки.

К обеду у меня уже голова распухла от обилия информации и от ее проработки на практике. В последнем, к слову, нам помогали роботы. Изображавшие то официанта в ресторане, то полицейского, то врача, то знатного представителя власти, то престарелую женщину, то группу подростков-неформалов и т. д. и т. п.

В результате обед с семейством я выдержала с честью. Конечно, сказывалась и тренировка на модуляторах на яхте. Но об этом я скромно помалкивала, предоставив Гианэе за этим обедом гордиться собой как моим учителем. Она сидела рассиневшаяся, напряженная, но довольная нами обеими.

Гарх же лишь удивленно вскидывал брови, наблюдая за моими манипуляциями со столовыми приборами, да бросал поощрительные взгляды на сестру.

Портил общую картину лишь кислый вид их мамочки, но и она, как ни старалась, не нашла к чему придраться.

А в конце обеда, когда я встала из-за стола по всем правилам этикета, и Гианэя, и Гарх, и их дворецкий мне даже поаплодировали.

Это было приятно.

После обеда, когда мы вышли из столовой, стоя в широком, длинном коридоре, устланном ковровой дорожкой и освещенном старинными лампами, прикрепленными к стене, я поставила своего учителя перед фактом, остановившись на полпути в продвижении к гостиной:

— Я хочу прогуляться по окрестностям.

И заметив ее растерянность, кротко потупив взгляд, уточнила:

— Или мне нужен сопровождающий, как арестованной?

Она испуганно мотнула головой:

— Нет. Ты можешь гулять. Только надень на руку планшет. Там карта и связь.

Я согласно кивнула. Карта мне не помешает. Понятно, что там и маячок встроен. Но это без разницы. И так ясно, что без присмотра меня не оставят.

* * *

Одевшись в брючный костюм, доставленный мне тут же, едва я успела кликнуть на подходящий мне по качеству и размеру на гало-экране, и обувшись в удобные кроссоверы, доставленные все той же вакуум-почтой, я нацепила на запястье руки планшет и отправилась погулять по саду.

Правда, мой спортивный вид привел в трепет Гианэю, в бешенство ее маман и вызвал замешательство у Гарха. Впрочем, если они и сочли мой прикид слишком экстравагантным, то придержали свое мнение на кончике языка, что меня порадовало. Лишние споры мне были ни к чему. А как одеваться, идя на природу, я знала лучше их всех, вместе взятых.

С тем и отправилась в сад, встретив по пути дворецкого, который единственный из всех, пожалуй, что оценил мою одежду по достоинству. По крайней мере мне показалось, что в глубине его коричневых с темно-малиновой поволокой глаз засверкали веселые искорки одобрения.

И в ответ на это молчаливое понимание радостно тряхнув кудрявой головой, я быстро сбежала вниз по широким каменным ступеням и очутилась в саду.

Наконец-то! Одна и не в четырех стенах. Можно и погулять спокойно.

Сад оказался огромным, по моим меркам. В нем была и мягкая, словно пух, подстриженная трава изумрудно-зеленого цвета. И широченные, в несколько обхватов, высокие деревья с густой, темно-зеленой листвой, уходящие пиками коричневых стволов в высь неба. Было множество низкорослых, с острыми тонкими листьями салатового цвета кустов, покрытых цветами самого разнообразного вида. От мелких, словно семена гречи, до огромных, с человеческую голову. И все они благоухали, создавая неповторимый аромат этой территории.

Широкие дорожки аллей были выложены белой или серой плитками. В зависимости от задумки дизайнера, как я понимаю. Мне то и дело попадались скамейки, фонтаны и фонтанчики. В саду наблюдался перепад высот, соответственно имелись и разного рода лесенки. Серые, белые, серые с белыми перилами, белые с серыми перилами. Увитые плющом, винтовые. Они отличались изысканным разнообразием и чем-то напоминали мне шахматную доску. Вот только кто является фигурами на ней? Или фигурой? И кто держит эти фигуры в своих руках.

То и дело в глубине тенистых аллей парка возникали мраморные колонны, скульптуры, а то и скульптурные композиции.

Сад, несомненно, был стар, как и особняк. И принадлежал не одному поколению этой семьи.

Я носилась по его дорожкам, слушала щебет птиц, смотрела за полетом бабочек самых сногсшибательных расцветок, лежала на его траве, ах, простите, газоне, ловя на нем же кузнечиков. Обследовала каждый куст в этом парке, полазила по деревьям. Нашла старинные водостоки. Полюбовалась быстрой речушкой, стоя на горбатом мостике. Побывала у семейного космодрома рода Зу-Хашах(З-Хшх). Прошлась вдоль высокого каменного забора, ограждающего территорию семьи от остальных.

Одним словом, к ужину я вернулась выгулянная и счастливая.

Что отразилось и на моем аппетите, и на моем сне. Спать я легла сразу же после ужина и проспала до самого утра, без снов и визитеров.

А утром опять были занятия. Танцы, живопись, музыка, этикет, языки и пр., и пр.

И обед в великосветской, чопорной обстановке. Ненавидящий взгляд матери Гианэи и напряженные взгляды остальных.

Впрочем, я не опозорилась. Не допустила ни одной ошибки ни за столом, ни в светской беседе, ни в чем.

Единственное, что меня насторожило, это общая нервозность собравшихся.

После обеда я спросила у своей бонны^[2], глядя ей прямо в глаза:

— Гия, что случилось?

Она прерывисто вздохнула, после чего печально ответила:

— Высший Совет. Они заседают второй день. И для нашей семьи все может закончиться нехорошо.

Она грустно и чуть растерянно улыбнулась.

— Из-за меня? — полуутвердительно-полувопросительно произнесла я.

— Из-за самого поступка моего брата как такового, — чуть слышно произнесла женщина, протягивая руку, чтобы коснуться моей головы.

Я понимала, что она хочет меня погладить по волосам, скорее всего, но голову я привыкла беречь. И с трех лет не разрешала до нее дотрагиваться почти никому, за редким исключением. Так что я аккуратно, чтобы ее не обидеть и как бы между прочим, невзначай, перехватила ее руку и, сжав палец в своей ладони, предложила:

— А хочешь погулять со мной по саду?

Гианэя растерянно замерла, а потом обрадовано кивнула.

И мы отправились в сад, хотя у меня на сегодняшний день были совсем другие планы. Но я прыгала по каменным плиткам, носилась вокруг фонтанов и слушала ее рассказы про каждую скульптуру, каждую дорожку в этом парке. Все в этом имении имело свою историю, свою легенду. И все их мне поведала Гианэя.

От такой результативной прогулки моя голова снова распухла. И я решила, что завтра я точно выползу за пределы территории семьи Зу-Хашах. Если, конечно, жизнь не внесет свои коррективы.

Примечания

2

Бонна — няня, гувернантка, воспитательница.