Тайнопись, которой не было. Антология Души. Ничтожество меня за гробом ожидает

Лев Триб

«Тайнопись, которой не было» – альтернативное мнение автора о существовании Библейского кода и Тайнописи в Библии.«Антология Души» – книга о бессмертии души, о духовной сущности, которая есть то, что определяет человека. О духовной эволюции, в которой заключен смысл всех жизней духовной сущности; прошлых, настоящих и будущих.«Ничтожество за гробом ожидает» – Его «душа от тленья убежав», унесёт мысли, память, и любовь – в область бессмертия, в обитель вечного бытия.

АНТОЛОГИЯ ДУШИ

Введение

Эта книга о бессмертии человеческой души, о духовной сущности, которая по существу есть то, что определяет человека. О духовной эволюции, в которой заключен смысл всех жизней человеческой духовной сущности; прошлых, настоящей и будущих. Книга о жизни в физических оболочках (телах), коими являются плотные (материальные) сущности человека и продолжении жизни уже в других, духовных мирах, после смерти своих физических тел. Все, о чем будет сказано в книге, основано на постулатах, которые являются допущениями, утверждениями принятыми авторами без каких-либо доказательств, и являющимися предпосылками для всех наших идей и рассуждений по всем темам, рассматриваемых в данной работе. В этом мы разделяем взгляды Канта, у которого, также как и у нас, постулаты основаны более на разуме, чем на доказательствах. Некоторые наши постулаты, в отличие, а быть можно в дополнение к Канту, за отсутствием возможности, или способностей, представить наши постулаты, как доказательства объективной реальности, обоснованы в нашем сознании на основе интуитивного прозрения и опытов медитативного познания с участием подсознания. По мнению многих ученых подсознание « обуславливает наши действия, предпочтения, и выдает иногда информацию о жизнях духовной сущности в процессе всего ее эволюционного цикла». В отличие от многих авторов, рассказывающих о жизни после смерти со слов лиц переживших клиническую смерть, или по воспоминанием субъектов, погруженных в ретрогипноз, в нашей книге все наблюдения, воспоминания, многие фактические обстоятельства, относящиеся к духовному миру, или, как его иногда называют — тонкому миру, рассказываются от лица духовной сущности, одного из соавторов книги. Каким образом мы работаем вместе и, о себе мой соавтор уже рассказал в первой нашей совместной книге « Триста лет спустя по следам Гулливера». Отдавая ему должное за все совместные прошлые работы, должен сказать, что на сей раз инициатором создания этой книги явился мой сын. Он вовлек меня в обсуждение с ним не очень — то приятной темы: по установлению мотивов самоубийства какого-то, неизвестного нам молодого человека. В результате у нас состоялся разговор, в котором были затронуты другие темы, косвенно связанные с той, что послужила созданию этой книги. Изложение этого разговора станет первой главой книги.

Глава 1

Сын, теряя терпение, безуспешно пытался убедить меня своей логикой, объясняя возможные мотивы суицида некоего молодого человека и, оправдывая его добровольный уход из жизни, отсутствием у него желания жить, очевидно потому, что тот не видел в продолжении жизни, никакого смысла. Он привел еще много аргументов, демонстрирующих, как ему казалось, безупречность его логического мышления, сделав акцент на том, что, как ему известно, никаких других причин для самоубийства у парня не было. Он не был неизлечимым больным, не был наркоманом, не был алкоголиком, не страдал от не разделенной любви, не входил ни в какую группу риска, и в целом был благополучным человеком.

— Как видишь, нет другого объяснения его суициду, кроме моего, — сказал сын и замолчал, ожидая услышать от меня хоть какой-то отклик на его эмоциональное вступление.

— Ты был убедителен в своей эпитафии этому бедолаге, но я могу объяснить причину бегства этого духовно сломленного человека от жизни, если отвергнуть причины о которых ты упомянул, — только его невежеством. На вопрос сына, что я имею в виду, я ответил: этому парню, убежавшему от постылой для него жизни, придется возместить остаток от нее, которым он пренебрег, прожитием еще одной, а то и больше жизней. И не факт, что они будут лучше той, что он успел прожить-.

Сын был удивлен и, похоже, обескуражен моим ответом. — А нельзя ли конкретнее-.

— Можно, но тогда нам придется несколько изменить тему обсуждения и обменяться мнением по вопросам, которые, вероятно, тебе покажутся странными, не имеющими отношения к тому, о чем мы только что говорили. И, тем не менее, именно они, как я надеюсь, внесут конкретику для понимания причины самоубийства, которую я вижу в невежестве. Нет, не в значении этого слова, как неучтивости, а в его другом смысле: отсутствия достаточных сведений, познаний, и веры в существование посмертной жизни. Признайся, я не ошибусь, если предположу, что в твоем понимании представление о человеке основано на теории Дарвина, согласно которой человек произошел от обезьяны. Если ты действительно так думаешь, то внесу в твое представление одну небольшую, но существенную поправку: Дарвин никогда не заявлял, что человек произошел от обезьяны. Вместо ответа, сын спросил у меня, учили ли в мое время чему то другому, кроме как теории происхождения видов Чарльза Дарвина.

— Обо мне и том времени, если будет желание, мы поговорим в другой раз, а сейчас, я думаю, ты в иносказательной форме хочешь спросить — на чем основано мое представление о человеке, не так ли? — Сын в знак согласия улыбнулся и кивнул головой.

— Отвечаю: мое представление о человеке базируется на единстве души и тела. Теории, высказанной Аристотелем — «антропологического дуализма души и тела, согласно которой, именно душа является субстанцией, которая делает человека человеком, а тело рассматривается как враждебная ей материя». Детальное обсуждение этой теории, которую я для себя отношу к одной из трех, признанных мной постулатами, не требующих доказательств, перенесем на другое время. Сейчас давай разберем еще несколько предпосылок для подведения итогов основной темы. Скажи, кто или что в твоем представлении бог? — Сын не сразу ответил.

— Я, как-то раньше не задумывался над этим вопросом. Ты же знаешь, что я верю только в то, что вижу, в то, что можно проверить. Или, например, увидеть проявления бога в процессе его творения чего-либо им самим, а не со слов, записанных неизвестно кем и когда в мало вразумительной, для меня библии. То, что я слышал и успел прочитать о боге, не вызвало во мне никакого особого интереса и, тем более, доверия. Так что, у меня нет представления о том, чего нет и во, что я не верю. Как я знаю, в отличие от меня ты не раз читал библию и, наверное, тору и коран. Ты не случайно заговорил о боге, не так ли?

Конец ознакомительного фрагмента.