Ксенофоб

Лев Пучков, 2010

Как получилось, что русский чувствует себя изгоем в собственной стране? Если общество и власть старательно делают вид, что такого вопроса не существует, молодежь сама пытается найти ответ на него. И, казалось бы, ладно, пусть себе ищет, – но зачастую эти пытливые поиски принимают самые ужасные и непредсказуемые формы. И тогда молодой учитель истории, проповедующий интернационализм и толерантность, становится отъявленным ксенофобом, а его друг – образцовый спортсмен и пример для всех городских мальчишек – безжалостным убийцей...

Глава 2

Нет, что ни говори, а Федя у нас не злой.

Вот прикиньте: вы дали другу машину — прокатиться, строго предупредили: смотри, аккуратнее, только что из сервиса… А он вернул вам ее без заднего стекла и с похожим на дуршлаг багажником?

Согласитесь, тут могут быть варианты. От «закатить истерику» и «закатать в дыню» — до радикального «забирай эту железяку, а мне пригони точно такую же новую — или по судам затаскаю».

По окончании первично-истеричного выяснения — нет ли раненых, Федя слегка успокоился, еще раз обошел машину, внимательно осмотрел, и, обхватив голову руками, обреченно пробормотал:

— Вот же непруха… А из гранатомета не пробовали? Вернее было бы…

— Я это… Восстановлю все, — клятвенно пообещал я. — За свой счет. Вот получка будет…

— Ты лучше свою тупую башку восстанови, — рассеянно пробормотал Федя. — Чтоб она не заставляла твою тупую ж… лезть в такие места, где ее могут порвать на британский флаг. И не тащила за собой другие ж… — такие же тупые и е… на всю голову…

Я не стал цепляться к анатомическому парадоксу, прозвучавшему в последнем предложении — Федя в прострации, ему простительно — а просто изобразил покаяние и покорно промолчал. Иронизировать в такой ситуации — себе дороже, это мы уже проходили.

Ладно, Федины переживания пока оставим: докладываю об итогах операции «заполучи, судья, агитку».

Что-что? Кто-то из публики интересуется, почему Федя в прострации. Вроде бы здоровенный мужичара, спортсмен и все такое — какие, на фиг, переживания?! Да не обращайте внимания — у Феди комплекс. Природу комплекса доведу чуть позже, а сейчас слушайте итоги.

Можете себе представить: этот любитель неплановых сафари на макак догадался-таки стрельнуть по микроавтобусу съемочной группы! И неплохо, я вам скажу, стрельнул — серьезно повредил им задние двери.

Чудом никого не зацепило: разворачивались они метрах в двадцати, рукой подать.

Вот за это дурацкое деяние — поясной поклон ему от вашего покорного слуги и от всего честного народа нашего славного городка. Потому что столичная штучка от такой выходки пришла в ярость.

— Я его со свету сживу! — за достоверность не отвечаю — передаю с Ленкиных слов. — Я эту сволочь посажу — далеко и надолго! Он у меня в тундре леммингов судить будет!! Там-то его от запоев вылечат быстренько!!!

По-моему, в тех местах, напротив, все решительно спиваются — но это неважно: отзвучав по сути происшествия, штучка похерила утвержденный план, горячо поблагодарила Ленку за животрепещущую тему и немедля умчалась в Москву — готовить экстренный материал для трехчасового выпуска новостей.

Хе-хе… Сомневаюсь, что судье грозит что-то из обещанного — он в хорошей обойме и с патологически крепким тылом, — но если материал сгоряча выпустят в минимальной редакции (а у нас такое иногда случается), это уже само по себе будет очень здорово. И для народа славно и мне плюс — факт в биографию. Потом, когда буду лидером, это пригодится (ай да молодец, наш парень, не просто так штаны просиживал, смотри, как активно боролся с произволом!).

Обедали у Гусевых — тетя Галя, как обычно в выходные, напекла ведро пирожков и сварила свой фирменный борщ. Все, кроме Феди, пребывали в приподнятом настроении.

Ленке приключение понравилось. Не полагаясь на столичную съемочную группу, она снимала на свою камеру — получилось весьма недурственно. А то, что по ним стреляли, она просто проигнорировала с присущим непуганому идиоту легкомыслием. Ой, нет, это же про Ленку — лучшую в мире женщину… Ну ладно, пусть будет так: с беспечностью никогда не получавшего огнестрельные ранения человека.

Со мной, думаю, все понятно. На мой взгляд, все получилось значительно лучше, чем планировали: результат предвосхитил самые смелые ожидания. Даже если операторы не запечатлели наши дрянные картинки во всех подробностях, все равно — скандал удался на славу, и при этом никто из наших не пострадал. Так что тут я кругом молодец.

Борман с Ромой были двоякодовольны. Мало того, что отхватили приключение на ровном месте средь бела дня, так ведь еще и поучаствовали в общественно-полезном деянии. Обратите внимание, никто даже на секунду не усомнился, что деяние полезное: это ведь я придумал, а я тут «самый умный и никогда ничего просто так, без скрытого умысла, не делаю».

А, да: Рому тоже кормили — заработал. Единственный из всех получил травмы: поранил битым стеклом палец и мочку уха. Сидит теперь в пластыре и мечет за обе щеки. Впрочем, даже если бы и не заработал, все равно кормили бы. Рома — тень Бормана, регулярно подъедается у Гусевых, он у них почти что член семьи, и единственный из учеников моей школы зовет директрису не по имени-отчеству, а «тетя Галя». Родители Ромы погибли в 2001 году, во время аварии на комбинате. Теперь они с бабушкой перебиваются на ее пенсию и небольшое пособие, выплачиваемое комбинатом.

Галина Юрьевна сияла от счастья — мы ее посвятили в суть акции. Нет-нет, ей глубоко поровну, что там у нас получилось, каков будет резонанс, жив ли вообще судья и его присные или их по ошибке продали в рабство.

Борман не нюхал клей — вот что главное!

У тети Гали комплекс.

И у Феди комплекс.

Заметили? Этакая комплексная семейка.

Я вас сейчас коротко посвящу в природу этих комплексов — а кому не надо, могут сразу перевернуть две страницы и читать дальше со слов «Ну все — п… котенку…»

Наши отцы — мой и Федин, были друзьями. Выросли в одной казачьей станице на Кубани, вместе учились, вместе к девчатам бегали, вместе служили, потом одномоментно ушли в запас: мой подполковником, Федин — полковником, и по какой-то там совковой разнарядке двинули в этот славный городишко. Освоились, обжились, поменяли ряд должностей, в итоге мой пошел в охрану комбината, Федин — в мэрию. А там у них работа непростая, требующая большущих душевных трат и предполагающая регулярные фуршеты: в результате Федин отец очень быстро пристрастился к дармовой выпивке. Ну и, понятно, моего стал «подтягивать» — таскал на разные мероприятия, знакомил с «нужными» людьми и так далее… Дома скандалы были, папахен постоянно под шофе приходил, а то и вообще его привозили и сгружали на коврик в прихожей…

Не знаю, чем бы все это кончилось для моей семьи… но пять лет назад Федин отец умер от алкогольного отравления.

Как сейчас помню — случилось это утром восьмого января. Что поделать, в нашей стране первая новогодняя неделя для многих граждан — период не просто суровый, а прямо-таки зловещий…

Теперь тетя Галя боится, что Борман будет алкоголиком или наркоманом.

За Федю не боится: он парень правильный и ответственный. А Борман-шалопут дает повод для этих опасений и регулярно выпадает из «чисто спортсменской» колеи. Иначе говоря, его эпизодически ловят с разными ненормативными запахами и неестественно блестящими глазенками.

На мой взгляд, это нормально: кто из нас в его возрасте не вел себя точно так же? Однако попробуйте это объяснить тете Гале: втемяшилось ей, что ввиду большого внешнего сходства с отцом (просто копия — Федя, например, больше на маму похож) Борман прочно сидит в группе риска, и все тут. И вроде бы педагог со стажем, заслуженный учитель России, а в данном вопросе — дремучая крестьянка: только охи, вздохи, да регулярные истерики, наподобие вчерашней.

Все, по тете Гале доложил, теперь слушайте про Федю.

Федя, если можно так выразиться, болен «комплексом ответственности». Он двадцать четыре часа в сутки отвечает за всех, кто ему близок. Бессменно, бессрочно, без права передачи полномочий.

У меня был старший брат Игорь — Федин ровесник. Они с Федей были друзьями, как и наши отцы, и, возможно, повторили бы их судьбу. То есть отслужили бы, «ушли на дембель», потом один помер бы на Рождество от перепоя, а другой лечился бы от «белочки». Знаете, такой типичный жизненный цикл для многих семей нашей страны…

Однако, Судьба так выкинула кость, что началась Вторая русско-чеченская война и друзья разом угодили в зону боевых действий. Вернее, не совсем разом: Игорь там был практически сразу, с сентября 1999 года, а Федя прибыл в марте 2000 — его в составе какой-то спецкоманды не пойми для чего готовили полгода в тренировочном лагере.

В общем в марте 2000 они встретились во время боя, быстренько обнялись и побежали заниматься делами: Федину команду как раз прислали, чтобы вытащить подразделение Игоря из очередной внеплановой ж… каких случалось на этой войне просто не меряно.

А через полчаса война для обоих закончилась.

Игорь погиб, а раненого Федю эвакуировали на «большую землю».

Оправившись от ран, Федя первым делом накатал рапорт и больше в часть не являлся (в тот период по собственному желанию уволиться было сложно, не отпускали). Уволили его со скандалом, по дискредитации.

Ну вот, собственно, и вся военная история, насчет других подробностей я не в курсе. Что именно там произошло, не знаю, но факт: Федя должен был «прикрывать» Игоря и по какой-то причине не справился с задачей…

С той поры, если Феде случается напиться до помрачения сознания (не буду передергивать, это происходит весьма редко), он плачет навзрыд, бьет башкой в стену и причитает: «Он сказал — прикрой, брат… А я… Я не смог… Не получилось, б…!!! Я последняя сука и п… — ты понимаешь, нет?!!! Это я его убил…»

Видите, как все непросто? Вроде бы давно было, восемь лет прошло, а все остается по-прежнему. У нас же ведь с этими вояками, тем более уволенными по разным неприятным поводам, никто не занимается. Не сдохли на войне? Ну и радуйтесь — живите себе, как бог на душу положит, никому вы на фиг не нужны, мясо окопное…

До той войны мы с Федей вообще не дружили: он относился ко мне как к пустому месту. Я — слабак — не тянул даже на роль бледной тени своего крутого братца, и, понятное дело, просто был Феде не интересен как личность.

После войны все изменилось. Федя стал принимать живейшее участие в моей жизни и заменил мне брата. И назначил себя ответственным за всех, кто ему дорог. За Бормана, который может стать алкоголиком или наркоманом. За меня — я слабак и меня без него могут легко побить. За Ленку — она вообще женщина, и без сильного мужика не может даже пары шагов ступить.

Как там остальные миллионы женщин, слабаков и склонных к алкоголизму подростков справляются одни — его ни капли не волнует. А за своих переживает, как уже было сказано, круглые сутки. Бессменно, бессрочно, без права передачи полномочий.

Как вы думаете, это комплекс? Я думаю — да. А может даже нечто большее.

Ну а теперь попробуйте поставить себя на место Феди. Согласитесь: не обязательно быть отставным спецназовцем, чтобы по характеру повреждений на автомобиле представить себе, что было бы с Ленкой, Борманом, или мной, если бы этот ретивый макаколюб влупил не по машине, а по кому-нибудь из нас.

— Ну все, п… котенку, — тихо и вполне серьезно заявил Федя. — Хорош уже старому п… резвиться, пора и о душе подумать. Теперь он будет №1…

У Феди есть список главных негодяев города, которые мешают жить хорошим людям. По этому списку будет работать зондеркоманда, но не прямо сейчас, а несколько позже, когда для этого придет подходящее время. Хе-хе… (А может вовсе и не «хе-хе»? Когда об этом заходит разговор, Федя загадочно улыбается и подмигивает. Напомню, он у нас любит обстоятельно приколоться — по настроению, но… Кто знает, может это и не прикол вовсе, а еще один комплекс, но латентный, не имеющий пока что явных проявлений…)

Как бы там ни было, но судья теперь в этом списке — №1. Так что, даже и не знаю, что думать…

* * *

После обеда я привычно воспользовался компом Бормана (я, между прочим, от его имени блог веду — а все думают, что это он сам такой весь из себя умный и вундеркиндистый): наскоро поковырялся в сети, собрал кое-какую информацию и скинул на принтер. Это «домашняя заготовка» для легионеров — в формате предстоящих переговоров. Если все пойдет как я задумал, в нужный момент предъявлю и дополнительно озадачу — пусть поморщат репы, да понервничают слегка.

В три пополудни посмотрели выпуск новостей на N канале.

Смотрели, затаив дыхание: сами понимаете, в нашей до упора демократической стране всегда возможны варианты, от туманного «материал отредактирован в соответствии с требованиями руководства» до простого и ясного «сюжет снят с эфира без каких-либо объяснений». Борман записывал весь выпуск новостей на видеомагнитофон — для истории.

Столичная штучка не подкачала: сюжет получился — застрелись!

Не знаю, каков у них был общий объем отснятого материала, но создавалось такое впечатление, что все показали совсем без купюр, в первозданном виде.

Судья добросовестно стрелял и на полставки работал ярмарочным павианом: дико вопил, некрасиво скакал и пучеглазо таращился в стремительно удирающую камеру, корча при этом какие-то просто мерзейшие рожи.

Плакаты на заборе, заботливо увеличенные профессиональной аппаратурой, радовали глаз мельчайшими подробностями и длиннющим стоп-кадром: их показывали минуты три, в двух статичных ракурсах, пока штучка за кадром ядовито-ласковым голосом вещала о злодеяниях судьи, которые, собственно, и были запечатлены на плакатах — и не сказать, чтобы уж совсем в гротескной форме.

Ах да, кто-то из аудитории напоминает, что содержание плакатов, равно как и злодеяния судьи, не были доведены до сведения широкой публики, а телепатов подвезти забыли — так что людям остается только домысливать, какие картинки мы смотрели в пятнадцатичасовом выпуске новостей и о чем вещала за кадром столичная штучка.

Ради бога извините, совсем из головы вылетело. Сей же момент исправляюсь.

Судья вообще немало хорошего сделал для жителей нашего города, но три его последние выходки были особо отмечены широкими массами и нашли должный отклик в людских сердцах.

Выходка №1. «Челюсти»

Иноземец-строитель имел необузданное желание крепко и внезапно приласкать юную деву, возвращавшуюся вечером от подруги домой. Поскольку дева отчаянно сопротивлялась и желание не сбылось, иноземец весьма основательно покусал деву. Короче, едва до смерти не загрыз — хорошо, пацаны проходили мимо, вмешались^[1].

Несмотря на вопиющую виновность и, казалось бы, стопроцентную перспективу посадки, кусучий иноземец был оправдан и освобожден из-под стражи в зале суда.

Выходка №2. «Месть и закон»

В 16-этажной «свечке» — это в двух кварталах от комбината, в новом микрорайоне — соплеменник кусучего иноземца, работавший там дворником, напал в подъезде на девятилетнего мальчишку и пытался изнасиловать. Папаша мальчишки выскочил из квартиры и быстренько забил иноземца до смерти.

Нет, понятно, что папаша погорячился, но… Представьте себя на его месте. Вы уверены, что стали бы читать насильнику лекцию о том, что его деяния не совсем совпадают с нашими представлениями о поведении гостей из иных стран, и отнюдь не способствуют укреплению дружбы между народами?

Короче. Папаша-линчеватель получил девять лет «строгача» и уехал осваивать мордовские просторы.

Выходка №3. «Назад, в Спарту»

В январе у нас сгорел «стардом», располагавшийся в северо-западном пригороде. Сгорел, как спичка, дотла, за семнадцать минут, вместе с двумя десятками обитателей.

О том, что это поджог, знает любой вменяемый житель нашего города. Об этом же, не моргнув глазом, заявили в камеры местного телевидения пожарники на месте происшествия, милиция и прокуратура. И все знают, что заведующий этого пансионата — тов. Уяуев, двоюродный брат председателя совета директоров строительной компании, которая в настоящий момент возводит на пожарище «элитную» многоэтажку. (Кстати, кусучий иноземец — как раз с этого самого строительства.)

В общем, вы, наверное, уже и сами догадались: тов. Уяуев оправдан. Подчистую.

Да, думаю, следует заметить, что «иноземство» оправданных в данном случае совершенно ни при чем, просто так уж все совпало. Будь на их месте наши мерзавцы, коренные, никто бы не стал относиться к судье лучше. Мерзавцы — они и в волшебной стране Блюмбосипиздумии мерзавцы, с ее мельхиоровыми закатами и фиалковыми SPA-дождями, а правосудие должно быть беспристрастным даже в преисподней.

А теперь: картинки в студию!

Вот что было у нас на плакатах.

По центру — пожарище (черные головешки с вялыми языками пламени, обугленные берцовые кости и черепа) из которого вырастает остов многоэтажного дома. Под домом стоит дородный товарищ в черной мантии и белом парике, подняв руки вверх (стрелка с надписью «майна»!!!), которому два веселых иноземца в монтажных касках спускают на кране пухлый мешок с баксами. Слева от дома кустики и окровавленная, зверски искусанная девица. Да, каюсь, гротеск получился, такое впечатление, будто акула поработала. Ну так это ведь карикатура, правильно?

От кустиков вдаль — в верхний левый угол плаката убегают огромные челюсти на тонких ножках, но в тюбетейке. Стрелка, надпись: «Свобода! Да здравствует ВАШ суд — самый гуманный суд в мире!!!».

Справа от дома-пожарища — автозак увозит вверх по плакату печального долговязого мужика, вцепившегося в прутья решетки. Стрелка, надпись: «Ну и кто теперь будет их кормить?!». Те, кого некому кормить — плачущая мать и двое детей, остаются в самом низу, в правом углу плаката.

Как видите, плакат не особо забит сюжетами, там довольно просторно и, если знаешь, о чем речь, воспринимается все буквально на раз — можно было бы и без надписей обойтись.

Рисовал Ромчик. Есть у парня явная склонность. Сюжеты придумал ваш покорный слуга. Не бог весть что, но, согласитесь, все же лучше так, чем совсем ничего.

В общем, как видите, репортаж получился на пять баллов. Наши дрянные картинки посмотрела вся Россия, судья опозорен, так что теперь можно идти в кабак и пить шампанское. Даже Федя за нас порадовался, и, подпав под влияние общего настроения, воспрял духом и повеселел.

В таком вот приподнятом и боевитом состоянии мы покинули гостеприимные апартаменты господ Гусевых, проводили Ленку до дому и двинули к месту встречи с «легионерами» — на спортплощадку техникума.

* * *

К спортплощадке техникума мы подошли без пятнадцати четыре.

Где-то я читал, что на такие мероприятия противные стороны стараются прибыть секунда в секунду. Типа: часы бьют раз — появляются машины, а когда отзвучал шестнадцатый удар, все уже стоят на рубеже переговоров и едят оппонентов глазами. Это потому, что привычное для нас «плюс-минус минута» могут превратно истолковать: пришел раньше — слабость, трусость, заискивание; пришел позже — неуважение. Представляете, какая дичь? Люди вообще странные создания: на каждом шагу создают себе сложности в виде каких-то ненужных ритуалов, а потом героически их преодолевают.

У нас опыта проведения мероприятий такого рода не было, поэтому мы забили на все ритуалы, пришли, как получилось, сели на трибуну и стали ждать.

Из спортзала доносятся приглушенные окнами звуки спортивного сражения: по выходным в техникуме всегда кто-то играет.

А здесь, на трибуне, тихо и уютно: из живых в тылу техникума только мы да дюжина буйно цветущих молодых яблонек, агрессивно обступивших развесистый пожилой клен. Клену непросто в таком гареме, но он держится молодцом: гордо выпрямил ствол, вцепился ветвями в роскошные прически яблонек и теперь при каждом порыве ветра треплет наглых молодух за космы, пригибая их к земле — в общем, не дает спуску. А яблони-злюки только стонут да покачиваются в такт: клен в три раза толще и на голову выше, попробуй справься с таким буяном!

Хе-хе… Получилась этакая доморощенная ботаническая лирика. Я хоть и не склонен к сантиментам, но сегодня редкостно замечательный день, удачный во всех отношениях. Душа поет и лучшие чувства просятся наружу, в любых привычных предметах окружения видится что-то романтическое и прекрасное. И фиг с ним, что сейчас надо будет производить «терки» с «легионерами» — для меня это вообще не вопрос. Эти бритые хлопцы нам по эмм… по гульфик — сейчас мы сделаем их одной левой.

Если кому интересно, могу в общих чертах ознакомить аудиторию с проблемой, из-за которой мы с вами здесь сейчас находимся.

Курящие есть? Если да — присоединяйтесь, покурим за трибуной (Федя не курит, куряк не любит и постоянно устраивает мне по этому поводу геноцид), заодно все и расскажу. Некурящие могут оставаться с Федей — но внятного рассказа вы от него вряд ли добьетесь: он про «легионеров» кроме «м…ки» и «п…сы» ничего другого не скажет.

* * *

Итак, «Славянский Легион» появился у нас немногим более полугода назад.

Возле локомотивного депо на окраине города есть древний спортзал с аутентичным названием. В советские времена там было несколько спортивных секций, потом все заглохло — деповские там по выходным играли да разные собрания проводили.

В начале ноября прошлого года Федя подъехал к этому «Локомотиву» договориться с деповскими насчет праздничного турнира по всему подряд (да-да, это оно самое — совки мы, совки, у нас до сих пор на ноябрьские праздники устраивают развлекуху для народа: соревнования, конкурсы, гуляния с буфетами, гармошками, групповыми драками и так далее).

В общем Федя подъезжает и видит следующее: бетонный забор вокруг зала, железные ворота, калитка. На калитке табличка: «Славянский Легион».

Что за чудеса? Неделю назад ничего не было — в пятницу мы приезжали сюда в футзал гонять, деповские зазвали на матч-реванш (еще неделей раньше мы им вломили на своей территории — по самое не балуйся). И никто даже ни полусловом — а ведь у нас городишко небольшой, все новости сразу становятся достоянием общественности.

У калитки домофон и камера, все как у настоящих. Федю сразу рассмотрели и пригласили на чашку кофе. Федя не гордый, пошел, пообщался. Потом рассказал о впечатлениях. Вождь у них — парень ничего, крепкий, спортивный и вроде умный… Но наглый — застрелись! Оказалось, про нас он уже все знал, поэтому без обиняков, с ходу, предложил Феде влить «Патриот» в «Легион» и занять почетное место вице-президента вновь образованного сообщества. Эка его растащило, бедолагу! Огромное вам спасибо за такое трогательное доверие…

А, да, вначале он изложил их программу и поделился планами на будущее.

Феде, сами понимаете, предложение не понравилось, а над планами и программой он откровенно посмеялся. На тот момент личный состав «Легиона» насчитывал аж целых восемь человек (все пришлые — из Питера), и вообще, все это было больше похоже на какую-то скверно организованную художественную самодеятельность в учреждении для умственно отсталых.

Короче, наш вождь отказался. Вождь «легионеров» (Усольцев его фамилия) все понял правильно и не стал закатывать истерики: сказал, что наши пути непременно пересекутся и не раз, вручил визитку и просил без церемоний обращаться в любое время — буде вдруг возникнет надобность. На том и разошлись.

Естественно, мы тут же принялись наводить справки и довольно быстро в подробностях разузнали, что это за диковинные звери такие, и какими грибами их лучше всего кормить.

Если кто не в курсе, «Славянский Легион» не имеет никакого отношения к «скинам», «фашикам» и прочим «наци». По крайней мере, декларативно. У них даже есть такая речевка:

Мы не нацисты!

Мы не скины!

Мы русские дети

Великой Страны!

Видите, как все конкретно. Сразу отмежевываются, чтобы вопросов не возникало. Но… Русские? То есть прочим нациям — не беспокоиться?!

Ну нет, отчего же? Хохлы, белорусы и прочий православный люд — добро пожаловать. Остальные в самом деле могут не беспокоиться. Пока. Пока «легионеров» не так много. Когда их станет побольше, думаю, повод для беспокойства найдется. А то и не один.

«Легион» — это славянское братство. Вполне легальная, зарегистрированная общественная организация, в уставе которой написано, что основная ее цель состоит в консолидации славянской молодежи на почве возрождения духовных ценностей и исторического наследия предков. Штаб-квартира у них в Питере, филиалы в Москве, Харькове, Минске и Новосибирске — ну а теперь и у нас. Зачем вообще они у нас тут окопались — ума ни приложу. Москва рядом, там у них один из самых крупных филиалов. Наверное, привлекло то обстоятельство, что рабочий городок и много молодежи.

Что нам в этом «Легионе» не понравилось? Озвучу свою позицию, в этом плане Федя со мной солидарен.

Нет, не подумайте ничего плохого: я, как любой вменяемый русский человек, категорически за то, чтобы разом выслать из страны всех иноземцев и выгнать из состава Федерации прожорливый, проблемный и совершенно никому не нужный Кавказ — за исключением Осетии. Осетины нам братья по вере, это наш форпост, а остальной Кавказ пусть очень быстро идет куда хочет и кормит себя сам: я не желаю оплачивать из своего кармана имперские амбиции наших мудрых правителей.

По этому пункту наши с «Легионом» позиции совпадают.

Но тут вот какой нюанс… У нас в «Патриоте» татары есть. Нормальные ребята: кроме пользы мы от них ничего не видели. О том что это татары вспоминаем только в Рамадан (они сладости приносят, объявляют, что у них праздник и всех подряд угощают) или когда Радик пристает, чтобы взносы сдавали. Я обычно всегда напоминаю: эй, товарищ, ты ничего не перепутал? Мы вам дань уже полтысячелетия не платим!

Есть несколько армян — тоже славные ребята, отменные борцы.

У Феди лепший кореш — грузин (это тот самый завхоз, кстати, тоже бывший борец: все Федины друзья — спортсмены).

Еще у нас есть Толик Тан По, на общественных началах, бесплатно, ведет детскую группу у-шу: так он вообще, страшно сказать — китаец! Мы его зовем хун-хузом, он прикалывается: а знаете, говорит, какая разница между хун-хузом и хун-во-ебином? И не все ведь знают!

А что делать с Фединым одноклассником и лучшим другом Магой (Магомедом)? Его отец в нашем городе не одно поколение борцов воспитал, сам Мага давно мастер по двум видам единоборств, ведет у нас в клубе юношеский панкратион — и тоже бесплатно, за «спасибо».

Если Кавказ очень быстро пойдет куда хочет, с ними — как? А ведь они у нас уже почти что коренные, Мага родился и вырос здесь.

В общем если с пристрастием разобраться, в Легион нам нельзя — у нас много лишних товарищей, не подпадающих под их требования. Чистку делать мы не собираемся, так что, сами видите — нам не по пути.

Мы полагали, что «Легиону» в нашем городе ловить нечего — на фоне стабильного и самодостаточного «Патриота»… И здорово заблуждались. За полгода функционирования к ним перебежали более полусотни наших людей. Если точнее: 62 человека. Причем, не самые худшие люди.

Странно… Не раз задавался вопросом: какого рожна им там надо? «Патриот» во всех отношениях лучше! У них тот же военно-спортивный клуб плюс поисковая работа — но без приличных тренеров и регулярных массовых мероприятий праздничного характера. Более того, организация у них сугубо сектантского типа: никого к себе не пускают, не общаются (сколько раз звали играть, отказываются — некогда, мол), блюдут жесткую дисциплину и разводят никому не нужное чинопочитание — типа как в армии. Командиры отделений, взводов, субординация, распорядок, короче — жуть! Может, людей привлекает конспирация и этакая нарочитая таинственность? Они все предпочитают делать втихаря, скрытно и в ночное время — неважно, ходят ли бегать на полосу препятствий или играть в пейнтбол на заброшенном стрельбище, ездят на раскопы по местам боев, или просто пузо чешут.

В общем не знаю, что там у них такого привлекательного, но факт: наша юная смена, как это ни печально, относится к «Легиону» с каким-то нездоровым пиететом. Поначалу мы приготовились к проблемам: думали, наши будут регулярно лупить бывших соратников (город маленький, пересекаются регулярно) и нам придется по каждому такому случаю устраивать разборки с руководством «Легиона».

В действительности же все получилось с точностью до наоборот. За полгода не было ни одной межкорпоративной драки, и, как это ни горько, но на данный момент еще несколько десятков наших выкормышей смотрят в ту сторону с каким-то непонятным вожделением. Иными словами, в любой момент могут переметнуться! Короче, черт-те что и сбоку бантик…

Реально с их руководством мы конфликтовали всего один раз — и то, дальше слов дело не пошло.

Знаете, наверное, кто такие ренегаты? Это плохие люди, которые перебежали к врагам, а потом своему прежнему коллективу всякие гадости устраивают. Ну так вот, парочка имбицилов — бывшие наши — пробовали закрасить надпись у калитки в заборе школы, а поскольку руки растут не совсем из плеч, а голова взяла перманентный отпуск, были пойманы и примерно отлупцованы. После этого к нам подъехал тов. Руденко (это комиссар «Легиона»), сказал что в их организации свято блюдется принцип «око за око» и наши методы их совсем не восхищают.

— Это уже не ваши люди. Так что вы не имеете права поступать с ними, как вам вздумается. Закрасили надпись? Придите, сорвите табличку у нас с калитки — слова не скажем. Нет, задачу им никто не ставил, это глупая самодеятельность и мы за это их примерно накажем. Но вы тоже неправы. В общем на первый раз ограничимся предупреждением. Еще раз позволите себе такое — будем общаться более предметно…

Хорошо, что Федя в это время отсутствовал (возил команду на лыжные соревнования) — я разговоры говорил. А то он нарисовал бы с ходу этому Руденко, разгребались бы потом. Это ведь у нас их — чуть более полусотни, а в целом по стране и постсоветскому пространству, в самом деле — легион. Кроме того, судя по той информации, что удалось добыть в сети, СМИ и через Ленкиных питерских коллег, у этих полувоенных сектантов в самом деле довольно зловещая репутация и когда возникают спорные вопросы такого рода, с оппонентами они особо не церемонятся. Вроде бы даже кое-где речь шла о каких-то странных исчезновениях и трупах. Мне, кстати, немалого труда стоило убедить Федю, чтобы он относился к этому вопросу со всей серьезностью: он таки хотел задним числом их построить, когда приехал с соревнований.

Я мог бы еще кое-что про «Легион» порассказать, но не буду — они нам никто, за популяризацию не платят, так что перетопчутся.

Переходим к событиям вчерашнего вечера, насыщенного нешуточным драматизмом и экспрессией.

* * *

В то время как мы с Федей развлекались в «Эре», Борман с Ромой и прочими культурно отвисали в ДК «Ацетон» — поговаривают, что вроде бы даже без пива и «колес».

Где-то в половине десятого вечера подошли юные «легионеры» под руководством «старшака» и с ходу поперли из клуба группу юных же иноземцев (это рабочие с той самой «элитной» стройки). Нет-нет, это не какая-то внезапная выходка, а, скорее, норма: «легионеры» так делают всегда и везде — сначала выпрут иноземцев, а потом уже с чистой совестью отдыхают. Их братия иноземного присутствия на дух не переносит. И, что характерно — наши юнги никогда им в этом не препятствуют (а могли бы при желании — их намного больше), а при случае, хоть это и неловко признавать, могут и помочь!

Надо отметить, что иноземцы могут додуматься прийти в «Ацетон» только в том случае, если они радикально культурные, либо укуренные до нулевого цикла и им уже все сугубо по гульфик: каждый третий на дискотеке — член клуба «Патриот», а у нас есть негласная директива решительно пресекать любые бесчинства иноземного характера. Понятно, об чем речь? Толчок, грубость, плевок на пол — в общем любое неверное движение — моментом можно огрести так, что строить потом будет некогда, поскольку придется долго и дорого лечиться.

Вчерашние «ацетоновые» иноземцы были культурные. То есть, по логике, должны были безропотно подчиниться «легионерам» и избавить местное общество от своего присутствия.

Однако, вопреки обыкновению, иноземцы почему-то уперлись и попробовали качать права, ссылаясь на какого-то авторитетного товарища, который разрешил им отдыхать до закрытия дискотеки (во избежание неприятных встреч они обычно в начале десятого вечера организованно сматываются: «легионеры» раньше не приходят, у них все плановые мероприятия заканчиваются в 21.00).

Зря они так! «Легионерам» только повод дай: на бред про авторитетного товарища они и ухом не повели, мгновенно выволокли иноземцев во двор и с энтузиазмом приступили к терапевтическим процедурам.

Несложно домыслить, чем бы закончился этот томный вечер для начинающих строителей, но в самый разгар процедур очень своевременно нарисовался тот самый «большой человек», который в кустах неподалеку обжимался с какой-то юной проказницей.

Вы, наверное, уже догадались, что «большой человек» — не кто иной, как Борман. А вот что это за юная проказница, мы таки не догадались, и теперь этот вопрос изрядно занимает и меня и Федю.

Борман с ходу оповестил инициаторов процедур, что иноземцы состоят под его протекторатом, а поскольку «легионеры» были уже глубоко в процессе и на заявление должным образом не отреагировали, по старой памяти быстренько выписал в дыню всем, у кого туго со слухом. Рома, естественно, помог ему маленько — как же без этого.

Помимо «старшака» (крепкий парниша лет двадцати пяти — «командир отделения», или «сержант», по их табели о рангах ), все остальные там были наши воспитанники, так что связываться с Борманом никто не пожелал. А тут еще публика во двор высыпала, полюбоваться на забавы молодецкие, среди публики полно наших — попробуй только дернись!

Сержант пристыдил своих юнг за малодушие, а Бормана обвинил, ни много, ни мало, в предательстве интересов нации и пособничестве иноземцам.

Сурово, правда?

В ответном слове Борман, долго не раздумывая, предложил простейшее решение проблемы:

— Да, слова говорить ты умеешь. А теперь разминайся — посмотрим, как ты ответишь за эти слова…

То есть, сержант выходит с ним на поединок — здесь и сейчас. По итогам поединка обвинение в предательстве будет либо пересмотрено — с извинениями, либо подтверждено. Равно как и вопрос о пребывании иноземцев в «Ацетоне». Поединок без оружия, до нокаута либо сдачи. Правил нет.

Сержант гордо заявил, что детей не бьет — не так воспитан, на что Борман мгновенно выдал безупречную в провокационном плане заготовку (это сугубо Федино — как впрочем и предыдущий «перл»):

— У вас в «Легионе» все такие дрищи, или это мне так свезло?

«Сержант», может быть, парень неглупый — командир все-таки…

Но он — парень.

А тут еще публика вредная, охочая до кровавых зрелищ, заулюлюкала, завыла, загудела вразнобой. Ну и сорвался сержант: выдал маловразумительный боевой спич (по показаниям очевидцев, и за вычетом мата, что-то вроде: «ну, держись, сопляк — хамишь ты как взрослый, так что и получишь не по-детски…) и бросился на Бормана, как и подобает сильному и глупому воину.

Борман же, скотина этакая, не рубанул сержанта на три счета, как и подобает порядочному пацану, а принялся играть с ним на потеху публике, аки сытый кошак с соседским хомяком. Гонял оплеухами по кругу (представьте, каково# взрослому получать пощечины от такого салабона), несколько раз ронял наземь и совсем уж неблагородно пинал в задницу, громогласно отпуская тупые шутки по поводу бойцовских качеств легионерского комсостава.

В общем вел себя вполне скотски: Федя — образец, никогда бы себе такого не позволил. Тем более в публичном бою.

Прискучив играться с «сержантом», Борман расчетливо и безжалостно нокаутировал его. После чего велел «легионерам»:

— Хватайте тушку и валите, пока я добрый…

«Легионеры» подняли поверженного командира и безропотно покинули поле боя. Борман (вот ведь неугомонное животное!) вслед им крикнул: передайте свои «дрищам», чтобы впредь иноземцев трогать не смели. Потому как они (иноземцы) тоже люди, и если ведут себя пристойно, никто не имеет права гнать их из «Ацетона» и прочих высококультурных учреждений развлекательного типа.

Вот такая получилась зарисовка.

Знаете поговорку: «мир не без добрых людей»?

Пока Борман глумился над «легионерами», в толпе нашелся доброхот и позвонил Феде.

Случилось это в самый разгар веселья — я успешно флиртовал с симпатичной редакторшей отдела «Химия в массы» и пребывал уже в двух шагах от недвусмысленного предложения. Не знаю, чего там Феде наговорили, но был он багров, подобно закату накануне расстрела, и так расстроен, что даже не поинтересовался, как там у меня обстоят дела — а просто грубо оторвал от дамы и, пересиливая музыку, рявкнул в ухо:

— Все бросай, помчались! Борька развязал войну с «Легионом»…

Ну что ж, помчались, так помчались. Редакторша — местная, никуда не денется: долюблю потом, если выпадет случай.

Насчет войны, это, конечно, сильно сказано — но не исключено, что если бы мы своевременно не отреагировали, дальнейшие события развивались бы по несколько иному сценарию.

Приехали, пообщались с публикой. Борман, естественно, все интерпретировал в свою пользу: пришлось пристрастно опрашивать очевидцев и на основе обобщения разрозненных мнений составлять резюме по происшествию. Потом возникла необходимость топать в «Патриот», за визиткой вождя «легионеров», так что первый контакт установили уже около полуночи.

Усольцев сообщил, что находится на выезде, но по происшествию в курсе и держит руку на пульсе, а все вопросы можно порешать с Руденко. Вот номер.

Позвонили Руденко.

Общался я (Федя был на взводе, что очевидно не способствовало решению деликатных вопросов): выразил сожаление по поводу произошедшего, уведомил, что мы уже во всем разобрались и высказал пожелание как можно скорее встретиться — разрулить ситуацию.

Руденко сказал, что он как раз разбирается по существу вопроса, сейчас поздно, а встречаться будем завтра — он позвонит и скажет, когда и где.

Ну вот, уже какое-то взаимодействие.

С утра Руденко позвонил Феде и пригласил встретиться в 16.00 на нейтральной территории.

Занятно. Не сказал: я к вам подъеду — «перетрем», не пригласил к себе… И как прикажете это понимать?

* * *

Не успел толком покурить, слышу — Федя с кем-то спорит по телефону. Причем не в привычном гусевском формате — иронично и покровительственно, а с какой-то безысходностью и даже обреченностью. Ни дать ни взять — лев, обманом загнанный в клетку. То есть он, конечно, самый сильный и страшный и легко порвет любого в радиусе видимости… Но он — вот ведь незадача! — в клетке, и теперь сила и грозный вид уже не играют никакой роли.

Теперь им командует укротитель. В нашем случае — укротительница.

По ряду причин я стараюсь держаться в стороне от их интонаций, урчаний-рычаний, и прочих хищных изысков.

Но… Обреченность?! За десять минут до такого ответственного мероприятия это нам нужно меньше всего. Поэтому я глубоко затянулся в последний раз, с сожалением затоптал жирнючий окурок и вернулся на трибуну.

— А я сказал… Не, погоди… Не, ну… Ну мы же вроде бы определились…

Впрочем, не буду восстанавливать целиком Федину половину диалога — там одни междометия, и какой-то вообще детский лепет. Негоже в таком виде выставлять сильного мужчину, а то у вас еще сложится превратное впечатление.

Отговорив по существу, побагровевший Федя качнул телефон в руке, примериваясь — не запустить ли им в ближайший баскетбольный щит, но сдержался, сунул трубку в карман, и, шумно выдохнув, буркнул:

— Поедешь с Ленкой. В Москву.

— Эээ…

— В 17.15, на экспрессе.

— А что ж раньше-то…

— Ты меня спрашиваешь?!!!

Ну е… А я, наверное, болен? Или, может быть, у меня кто-то срочно умер… Нет, это не поможет, проходили уже…

Так, секунду: сначала дело, потом рефлексии.

— Спортзал — Акимов — баскетбольный мяч, — я хлопнул Бормана по плечу и кивнул в сторону спортзала. — Если Акимов играет, подойди к Равшану. Скажешь — Федя просит.

— На кой буй мне твой мяч?!!

— Думаешь… — усомнился было Борман.

— Надо, — подтвердил я, выразительно постучав ногтем по циферблату часов. — Давай.

Борман послушно припустил к спортзалу — в таких вопросах он мне доверяет безоговорочно. Рома неотступной тенью последовал за ним.

Теперь рефлексии.

— Слушай… Может быть…

— В 18.00 генеральная репетиция. «Откосить» не получится — подставлю всех. Одну не отпущу — сам знаешь. Ты мне на прохождении не нужен, так что…

— О! А может, Бормана отправим…

— Совсем с дуба рухнул?!

Да, это я сглупил, не подумав. Просто я в панике, лихорадочно цепляюсь за любую возможность как-то поправить ситуацию, вот и выдаю «косяки».

И что мне теперь делать?

Я не люблю Москву. Она рядом, но я туда езжу только по острой необходимости, когда другого выхода нет. Еще я ненавижу ездить куда-нибудь вдвоем с Ленкой.

А тут с Ленкой — в Москву. Внезапно. Буквально через час. И самое печальное — отказаться нельзя.

Федя, как и я, Москву не любит и считает неприятным и опасным городом. И правильно считает, есть для этого все основания. Поэтому он запрещает Ленке ездить туда одной.

Ленка на эти запреты, как бы это помягче… Гхм-кхм… В общем она их игнорирует.

Поэтому правильнее сказать так: Федя каждый раз пытается убедить нашу красавицу, что ей не стоит ехать в этот никчемный дрянной городишко, а когда это не удается (а это не удается почти никогда), вынужден бросать все дела и эскортировать Ленку, куда ей заблагорассудится.

Надо сказать, что Ленка — товарищ пунктуальный и обязательный, о Федином комплексе прекрасно знает, ни разу не предприняла попытки удрать из-под конвоя и всегда уведомляет о своих намерениях. Правда, эти уведомления частенько поступают за два-три часа до отъезда, что не лучшим образом сказывается на Федином перспективном планировании и порой повергает его в состояние тихой истерики (примерно как сейчас). А поскольку Федя иногда уезжает из города по делам, мне в такие моменты приходится все бросать и работать офицером сопровождения. И вот эту работу я ненавижу больше всего на свете.

Завтра у нас будет парад, или торжественное шествие — это уж как хотите, в честь Дня Города. Да, вы правильно поняли, теперь про эту кондовую «совковость» я говорю без малейшего намека на умиление.

«Патриот» традиционно выставляет парадную «коробку» и топает по площади впереди всех предприятий и организаций. Все рослые и ладные члены клуба одевают белые перчатки, начищенные до блеска «берцы», береты, выглаженный камуфляж с эмблемами, шевронами и прочей клубной атрибутикой, берут штандарты и чеканят шаг — гордо и красиво.

Я отчасти рослый, но совсем не ладный — «дрищ» я, если следовать сугубо гусевской классификации типов. Меня на прохождение не берут, поэтому на сегодняшней генеральной репетиции я Феде не нужен.

Борман в качестве эскортирующей единицы никуда не годится. С Ленкой на пару они обязательно попадут в историю. Потому что Борман у нас — чудовище.

Место ему только в родном городе, где его знает каждая собака. За пределы города его без присмотра отпускать нельзя. Увы — это не риторика, все неоднократно проверено на практике.

Если Борману по пути попадется компания незнакомых подростков-славян — с пивом и щедрым русским разговорным во весь голос — обязательно сделает замечание (причем в непозволительном тоне) и спровоцирует драку.

Попадется группа горячих кавказских юношей с прическами, гортанными возгласами и наглыми взглядами — скажет, что пялиться на наших девок не надо, а надо стричься и говорить потише. Если этого будет мало, еще что-нибудь скажет — про кавказскую маму, например, все в том же непозволительном тоне, — но драку спровоцирует обязательно.

Подвернутся под руку иноземцы с запахом анаши, насваем и традиционными зелеными плевками на пол — обязательно спровоцирует.

Напорется на «скинов», «фашиков» и вообще на любых бритых личностей с определенным стилем одежды — спровоцирует с особым цинизмом.

В общем кто бы ни попался — спровоцирует. Не будет людей — спровоцирует каких-нибудь псевдолетучих гиппопотутов или двоякодышащих сурикатов.

Нет, не спрашивайте меня, я не знаю, зачем он это делает! Но факт — он это делает.

Короче — чудовище.

А Ленка у нас — непуганый идиот. Ой, опять я — нельзя так про самую лучшую в мире женщину!

Скажем так: ее ни разу в жизни не били. Она целый год ходила на карате и знает такие страшные слова, как «маваси-гери» и «цуки» (подозреваю, что последнее — не совсем то, о чем я думаю).

А главное — у нее самый сильный в мире мужчина. Поэтому она ведет себя как королева, прогуливающаяся по средневековому рынку с эскортом лейб-гвардии и твердо уверенная в том, что любому наглецу, посмевшему просто даже подумать об оскорблении ее величия, мгновенно оторвут голову — и сделают это так, чтобы ни одна капля дурной крови не попала на великолепный наряд царственной особы.

Теперь представьте себе, каково мне — «дрищу», при этой особе работать Федей. И что получится, если отпустить эту особу на пару с нашим чудовищем на букву Б. Не забудьте, что с чудовищем непременно увяжется Рома — тоже неслабый боец, (примерно на пол-Бормана потянет) — а вдвоем они вообще чувствуют себя гигантами. И поедут они не гулять по Арбату, а будут шляться по каким-то сомнительным паркам и окраинам (там Ленка обычно встречается с «персонажами»).

Да, надо сказать пару слов про окраины, парки и «персонажей».

У Ленки «тема» — неформальные молодежные организации. Венец темы — «антифа». На этой теме наша прайм-дива мечтает основательно приподняться и стать наикрутейшим репортером всея Руси.

Если это случится, Феде придется тяжко: подозреваю, что в мире, где правят хищники мужеска полу, такой красавице придется пробиваться наверх не только лишь за счет профессионализма и таланта.

Темой Ленка занимается третий год, и за это время так достала нас своими «антифа» что вы даже представить себе не можете.

Мы с Федей люто ненавидим всех вместе взятых «антифа» земного шара и мечтаем о том, чтобы они в одночасье разом сдохли — и желательно, в страшных конвульсиях. Мы очень надеемся, что когда-нибудь один из наших юных химиков (у нас в городе их полно), нанюхавшись летучих красителей, изобретет такой газ — анти-антифакский… То есть для остальных абсолютно безвредный, а действует только на «антифа». Ракета на старт, пуск, и…

Раз!!! И все — нет ни одного «антифа», тема закрыта. Ленка сидит дома и делает тему на «Патриоте». Да пусть хоть на «Легионе» или на гопниках с левого берега — не жалко. Лишь бы торчала в городе и никуда не каталась.

— Опять «антифа»?

— Ага… Пффф… Ненавижу, б…!!!

— Согласен. Массовка, конференция, интервью?

— Интервью. С лидером, типа. С лидером-пидером, б…

— А где?

— В Леоновском парке. Типа — секретно-конфиденциально.

— И чего там конфиденциального? Их, вон, давеча по телеку показывали…

— Не знаю… Короче, одна нога тут — другая там. Туда — базар — обратно. Никаких отклонений от маршрута, никаких кафе, подружек и прочей мишуры. Чтоб дотемна дома были. Понятно, нет?

— Да понятно. Но если ей куда приспичит — сам знаешь…

— Не приспичит. Обещала никуда не заскакивать. Смотри там внимательно — что за место, что за люди… Ну, короче, ты понял.

— Понял…

Борман с Ромой притащили баскетбольный мяч.

Я показал глазами на Федю. Борман бросил мяч, Федя поймал, потискал, постукал об нижнюю скамейку трибуны.

— В смысле — 4 на 4 с «легионерами»? Типа, как в «Американской истории…» — кто проиграл, тот идет в ж…?

— Нормально, — одобрил Борман. — Мы их по любому порвем.

— Интересная мысль. Можно будет попробовать: но не здесь и не сегодня.

— Думаешь, не согласятся?

— Думаю, даже и предлагать не стоит. До этого сколько раз звали: все время отказывались. При этом, прошу заметить, никаких разногласий между нами не было. А сейчас они имеют к нам серьезные претензии, так что делайте выводы.

— Не понял… А на фига тогда мяч?

— Отчасти для мизансцены, отчасти для сброса агрессивной моторики…

— Да ты запарил со своей моторикой!!! — Федя метнул в меня мяч — еле отбил (а просто готов был — реакция вполне предсказуемая). — Тебе ж, б…, русским языком сказано: в норме я!!!

— Вот видишь? Я тебе ничего плохого не говорил. Я один из самых близких тебе людей. А сейчас сюда припрутся злыдни, которых ты терпеть не можешь и начнут предъявлять претензии. И, подозреваю, будут делать это безо всякого пиетета, жестко и эмоционально. Итак: ты в норме?

— Пффф… Че, вообще, мы их терпим?! Перех… всех «командиров», уложить в «травму», выйдут — опять перех…, и опять в «травму» — остальные и не дернутся, и вообще обратно прибегут…

— Легко! — одобрил Борман.

— Да ты вообще молчи — «легко»!!! Из-за кого мы сейчас здесь торчим, унижаемся?!

— Да я ж не хотел…

— Да ты всегда — «не хотел»!!! Тебе вообще башка для чего — чтоб было куда щелбаны ставить?!

Нормально. До встречи пять минут. Спасибо, Ленка, — ты у нас просто прелесть. Без тебя все было бы так упорядоченно и скучно… Как-то я упустил это дело, расслабился: надо было за обедом Федин мобильный отключить, что ли… Ну, тогда и свой, а заодно и Бормана…

— Ну все, хватит — пойдем отсюда, — я спустился с трибуны и подобрал мяч.

— С чего это вдруг?!

— С того, что лучше совсем не прийти, чем выяснять отношения вот с таким настроем.

— Да хорош уже придираться! Чем тебе нам настрой не нравится?!

— Мы не раз обсуждали, почему нельзя радикально портить отношения с «Легионом»…

— Да пошутил, блин, — непонятно, что ли?!

— А непохоже, что пошутил. Я посмотрю, как ты будешь шутить, когда придется ехать на опознание некоего юного трупа с простреленной башкой…

— Э!!!

— Да-да, давай: пробей мне в дыню, вызови «скорую» — и сам общайся с этими уе…ми, которые будут здесь с минуты на минуту.

— Ну плятт… В кого ты такой вредный, а? — Федя спустился с трибуны и отнял у меня мяч. — Давай, излагай: на кой буй нам мяч. Куда его пихать, и главное — кому?

— То есть ты готов сотрудничать?

— Слушай, хорош уже выеживаться! Они, реально, заявятся с минуты на минуту: выкладывай быстрее.

— Ладно. Слушайте, дети мои, и учитесь, пока папка жив…

Примечания

1

(от автора) Вот только попробуйте обвинить меня в разжигании нац. розни и передергивании фактов! Данный случай произошел с моей знакомой в городе, где я живу, это могут подтвердить несколько десятков человек. А материал для двух эпизодов, приведенных ниже, взят из документальной телепрограммы, которую смотрят десятки миллионов людей.