Морские волки. История викингов, их героев и скандинавского мира

Ларс Браунворт, 2014

Историк Ларе Браунворт оживляет необыкновенный скандинавский мир эпических героев, поэтов и путешественников через истории великих викингов, исследуя глубокое влияние Северных Людей на будущую историю всей карты Европы, от Ирландии до России и Византии. Лейф Эрикссои, открывший новый мир; Рагпар Кожаные Штаны, бич Франции; Харальд Прекрасповолосый, первый король Норвегии; Эрик Кровавая Секира, правивший в Йорке, и многие другие реальные (и не очень) герои оживают на страницах этой книги. Книга показывает, что викинги были не только народом войны, по и преобразователями и реформаторами, подарившими миру новую форму суда присяжных в Англии, заселившими Исландию, они основали Дублин и создали огромную торговую сеть, простиравшуюся от Багдада до побережья Северной Америки. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Морские разбойники

1

Викинги у себя дома

Пусть невелик твой дом,

но твой он, и в нем ты владыка…

«Старшая Эдда, Речи Высокого»

Пожалуй, самым пугающим в викингах было то, что о них никто ничего не знал. Они приходили с окраины изведанного мира, из холодных и негостеприимных мест, которых не касалась цивилизующая длань Римской империи. Скандинавия, разделенная в наши дни между Норвегией, Швецией и Данией, — земля крайностей. Она протянулась на 2000 километров от Ютландии на юге до мыса Кнившелльодден за Северным полярным кругом: по широте это как пол-Европы. В ее пределах расположена и одна из самых гористых стран Европейского континента, Норвегия, и одна из самых равнинных — Дания, в высочайшей своей точке поднимающаяся лишь на 171 метр над уровнем моря.

Из трех скандинавских стран (ни одной из которых еще не существовало на заре эпохи викингов) самым благоприятным климатом отличается Дания, занимающая полуостров Ютландия и более пятисот небольших островов. Согреваемая Гольфстримом и Северо-Атлантическим течением, она богата растительностью: каменистые отмели перемежаются зелеными полями и лесами, в которых преобладают дуб и вяз. С запада она граничит с Германией, поэтому именно на запад молодые искатели поживы стремились прежде всего. Датские викинги прошли через Нидерланды и Францию^[13], переправились через Ла-Манш на Британские острова, а оттуда стали совершать набеги на Испанию и дальше, вплоть до Италии. Первыми на Англию напали норвежские викинги, но затем разбойники из Дании так зачастили в ее прибрежные воды, что в англосаксонских источниках всех викингов стали называть данами — независимо от места их происхождения.

Основная часть Скандинавского полуострова, которую в наши дни занимают Норвегия и Швеция, не может похвастаться таким благоприятным климатом, как Дания. Из двух этих стран более плодородные земли достались Швеции. За морем к востоку от нее располагались земли Древней Руси, куда и устремлялись в большинстве своем шведские викинги, хотя не столько ради набегов, сколько по торговым делам. Это направление их деятельности изучено хуже всего, но именно оно дало самые долгосрочные последствия: викинги основали первое русское государство со столицей в Киеве.

Самая суровая из скандинавских стран — Норвегия: почти треть ее территории находится за Северным полярным кругом. Ее длинное Западное побережье защищено от ледяных вод Атлантики барьером из скалистых островов и живописных фьордов, между которыми пролегает «северный путь», по которому Норвегия и получила свое название, — прибрежный морской путь за Полярный круг^[14]. Неудивительно, что норвежские викинги, рискнувшие выйти в северные воды, устремлялись на запад — не только ради грабежей, но и для колонизации новых земель. Именно норвежцы основали поселения в Гренландии и достигли берегов Нового Света около 1000 года н. э.

И Швеция, и Норвегия в эпоху викингов были малонаселенными и в целом не могли поддерживать многочисленную популяцию. В Норвегии пахотные земли были скудны и изрезаны длинными, узкими фьордами, переходящими в гористую местность, а в Швеции большую часть территорий на юге и западе занимали бескрайние дремучие леса, болота и озера. В летнюю пору эти леса и топи были на удивление богаты дичью: здесь водились северные олени, лоси, волки, росомахи и лисы. Но долгие зимы жестоко наказывали тех, кто не умел рассчитывать и наперед. Возможно, суровыми природными условиями и объясняется высочайшая ценность, которую скандинавы придавали законам гостеприимства. Нарушение этих законов могло повлечь за собой кровную вражду, длившуюся поколениями.

Чтобы скрасить досуг долгой зимой, викинги изобрели немало игр, в том числе кнаттлейк — игру в мяч, похожую на хоккей. Она собирала огромные толпы зрителей и нередко становилась причиной увечий. Были известны и настольные игры^[15], не сопряженные с таким откровенным насилием, но в первую очередь викинги ценили физическую тренировку. Самыми популярными развлечениями у них были испытания силы (борьба, бои на мечах и попытки утопить друг друга), выносливости (лазание по крутым склонам фьордов, ходьба на лыжах, катание на коньках и плавание на дальность) и ловкости (метание копий двумя руками одновременно или прыжки с весла на весло вдоль наружного борта корабля, находящегося в движении). Победители таких состязаний не стеснялись хвастаться своими подвигами. Так, норвежский король Эйстейн похвалялся перед своим братом (и соправителем) Сигурдом: «А по льду я катался так, что не знал никого, кто бы мог меня обогнать. А ты был на льду, как корова»^[16].

Скандинавы не только состязались между собой, но и устраивали бои животных. Особой популярностью среди подобных кровавых забав пользовались поединки коней: двух жеребцов подводили к загородке, за которой стояла кобыла в течке, и оставляли биться друг с другом. Нередко такие сражения заканчивались гибелью более слабого животного. Убийства без разбору не поощрялись, но милосердие считалось качеством, не достойным воина. Одного знатного исландца даже прозвали в насмешку «детолюбом»: он запретил своим воинам подбрасывать пленных детей и ловить их на острия копий^[17].

Подобные развлечения кажутся нам дикарскими, но в некоторых других отношениях древние скандинавы были на удивление прогрессивными. Вопреки стереотипному представлению о викингах как о грубых варварах, они тщательно следили за своей внешностью и соблюдали гигиену^[18], аккуратно причесывались и, как правило, мылись не реже раза в день, используя при этом щелочное мыло, которое отбеливало волосы и помогало избавиться от вшей. При раскопках древнескандинавских поселений находят различные предметы для ухода за внешностью: щипчики и пинцеты, бритвы, гребни и даже инструменты для чистки ушей.

В рационе европейцев отсутствовал сахар, благодаря чему кариес был практически неизвестен. Около половины всех рождавшихся детей умирали в возрасте до десяти лет, но выжившие могли надеяться дожить до пятидесяти, что по тем временам считалось весьма почтенным возрастом. Средний рост мужчины в Древней Скандинавии составлял 170,5 см, а женщины — около 158 см. Великанами викингов не назовешь, но жители более южных стран определенно уступали им ростом.

До равноправия полов, конечно, было далеко, но в культуре викингов женщинам отводилось куда больше прав, чем в любой другой стране западнохристианского мира. Девочек нередко выдавали замуж совсем юными, в двенадцать лет, но если муж отлучался из дому, жена управляла хозяйством самостоятельно и принимала все важные решения^[19]. Если брак сохранялся на протяжении двадцати лет (а расторгнуть его можно было по инициативе любого из супругов^[20]), то женщина получала законное право на половину имущества, накопленного ее мужем. В отличие от женщин, живших в других странах Европы, скандинавская женщина могла унаследовать имущество, развестись с мужем по своему желанию и потребовать возврата приданого в случае развода. В честь женщин возводили рунические камни с трогательными надписями — от похвалы, в которой датский король Горм Старый славит свою жену как «украшение Дании», до анонимной надписи, утверждающей, что «нет хозяйки лучше, чем Хассмира»^[21].

Дети помогали родителям по хозяйству. Девочек учили варить пиво и сбивать масло, мальчиков — охотиться, ходить на лыжах и работать по дереву или металлу. Игры были рассчитаны на то, чтобы лучше подготовить детей ко взрослой жизни. Излюбленными забавами у мальчиков были прыжки с отягощением и плавание при полном вооружении, а взрослый викинг, как правило, мог проплыть без отдыха несколько километров.

Порядок в обществе поддерживался суровыми наказаниями. Мужчин, уличенных в прелюбодеянии, вешали или затаптывали лошадьми насмерть, поджигателей сжигали на костре, а братоубийц, по свидетельству Саксона Грамматика, подвешивали вверх ногами и оставляли на растерзание волку. Бунтовщиков, выступавших против общины (или, позднее, против короля), разрывали на части, привязав к лошадям или разъяренным быкам.

Несмотря на все эти варварские обычаи, викинги ценили искусство и полагали, что хорошо воспитанный человек должен быть музыкальным. Известно сказание о норвежском короле Годмунде, который нанял музыканта, игравшего с такой страстью, что даже ножи и тарелки на столе пускались в пляс. Двор конунга или ярла не мог считаться достойным, если при нем не было поэтов, музыкантов и танцоров. «Сага об оркнейцах» (XIII век) повествует о ярле Рёгнвальде Могучем и Мудром, который играл важную роль в политике и был дружен с королем Норвегии, и среди самых достойных своих талантов этот ярл числил умение играть на арфе.

Пожалуй, ни у одного народа Европы не было таких буйных и шумных праздников, как у викингов. Пиры могли затягиваться надолго (например, датский король Свен Эстридссон однажды пировал на протяжении восьми дней) и никогда не обходились без выпивки. Приемлемым и уместным на таких праздниках считалось пить безо всяких ограничений, но при этом пирующие нередко состязались между собой (обычно в остроумии и сообразительности), стараясь продемонстрировать стойкость к опьянению. Задача осложнялась тем, что отказаться от предложенного рога с пивом или медом считалось грубым оскорблением хозяину: подобное прощали только старикам и больным^[22].

Пиры и законы гостеприимства были важны, не в последнюю очередь потому, что почти шесть месяцев в году викингам приходилось пережидать морозную, снежную зиму на суше или свирепые бури на море. Суровая природа и непростые условия жизни сформировали чрезвычайно практичный и независимый народ. Викинги ценили отвагу и презирали слабость. Среди шведов, которые ходили в походы на восток, был принят обычай, по которому отец опускал меч в колыбель новорожденного сына и говорил: «Я не оставлю тебе наследства. У тебя не будет ничего, кроме того, что ты сможешь добыть этим мечом». Такого подхода, подразумевавшего, что жизнь, славу и богатство необходимо завоевывать, скандинавы придерживались на протяжении всей эпохи викингов. В ответ на вопрос, какую веру он исповедует, один викинг X века заявил: «Я верю в свою силу».

У викингов были боги, но слова, обозначающего религию, не было^[23]. Не было ни «официального» культа, ни общеобязательных догм, ни централизованной церкви. Имелся лишь некий свод верований с многочисленными местными вариациями^[24]. Вселенную викинги представляли как систему концентрических кругов — девяти миров, в большинстве своем невидимых и сгруппированных в три кольца.

Внешнее кольцо, Утгард, населяли великаны и чудовища, кружащие вокруг мира людей, словно волки в ночи, — и только бдительный присмотр богов сдерживал их натиск.

В среднем кольце, которое называлось Мидгард (в буквальном переводе — «срединный двор»), обитали люди и боги. При этом люди делили землю с карликами и темными эльфами^[25], которые умели творить различные волшебные предметы, но ревностно охраняли свои сокровища. Радужный мост Биврёст, на который не могла ступить нога человека, соединял землю с обителями двух божественных племен — асов и ванов. В Асгарде, мире асов, стоял Чертог Павших — Вальгалла, где герои, погибшие в сражениях, пировали в ожидании последней великой битвы. Оказаться в их числе считалось наивысшей честью для воина. Храбрецов, павших в бою, забирали валькирии — щитоносицы Одина: до конца света они должны были успеть заполнить Вальгаллу отборными воинами.

В центре системы миров, во внутреннем круге, помещался Нифльхейм — мир мертвых. Здесь, в вечных сумерках, под надзором богини Хель обитали души умерших — мужчин, женщин и детей. Это мрачное место было не адом для грешников, а скорее, участью, уготованной почти всем — за исключением храбрецов, попадавших в Асгард, и преступников-изгоев (повинных в убийстве, прелюбодеянии или нарушении клятв), которые после смерти становились злыми духами, заточенными в собственных могильных курганах^[26].

Все эти миры соединял между собой исполинский ясень — Мировое древо под названием Иггдрасиль. У корней его сидели норны — три великанши (имена которых означают «судьба», «становление» и «долг»), прядущие нити судьбы всех живых существ: и богов, и людей, и великанов. Они же охраняли Мировое древо от Нидхёгга — огромного дракона, кормившегося трупами злодеев и подгрызавшего корни Иггдрасиля.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

13

Земли франков, пострадавшие от набегов викингов, в наши дни принадлежат Бельгии.

14

Общее число островов у побережья Норвегии — около 150 тысяч.

15

Хневтавль — игра, похожая на шахматы и направленная на захват вражеских фишек, и кватрутавль — игра наподобие нард. — Прим. авт.

В переводных источниках обе эти игры нередко фигурируют под общим названием «тавлеи». — Прим. пер.

16

Из «Саги о сыновьях Магнуса Голоногого», пер. М. Стеблин-Каменского. — Прим. пер.

17

Этот человек, Эльвир Детолюб, был родичем первооткрывателя Исландии. Рассказ о нем содержится в средневековой исландской «Книге о занятии земли».

18

По крайней мере, по меркам своего времени. Тем не менее арабский путешественник Ибн Фадлан писал о шведах, которых наблюдал в Древней Руси, что это «грязнейшие из тварей Аллаха», и приводил отвратительные подробности: они, мол, «не очищаются от испражнений», совокупляются прилюдно и моются той же водой, в которую сморкаются и плюют.

19

Богатые мужчины нередко брали по нескольку жен. В целом браки устраивались родителями, и к обычаю испрашивать родительского благословения на брак викинги относились серьезно. Согласно «Книге об исландцах» (XII век), родители девушки имели законное право убить мужчину, который попытается взять ее в жены против их воли.

20

Тем не менее мужчина, пожелавший развестись с женой, должен был привести для этого веские причины — иначе родственники жены получали право покарать его смертью. К числу достаточных причин относилось переодевание в одежду противоположного пола: если женщина носила штаны, ее муж мог потребовать развода, и, схожим образом, жена могла отказаться от мужа, если тот надевал рубаху с глубоким вырезом.

21

Пожалуй, лучший пример того, какой самостоятельности могли достичь женщины в скандинавской культуре, приводит арабский историк Хасан ибн Дихья, писавший о мусульманских послах, приехавших в Дублин, когда тот находился под властью викингов. Когда послы прибыли, Торгильс оказался в отъезде, но его жена Одда сама приняла посольство и «исполнила все, что полагается королю».

22

Иногда случались неприятности, потому что хозяин пира фактически мог заставлять гостей пить против воли. Герой «Саги об Эгиле» однажды попал в такую ситуацию: сколько он ни пил, хозяин велел подносить ему полный рог снова и снова. В конце концов Эгиль не выдержал: он подошел к хозяину дома, прижал его к спинке скамьи и изверг рвоту прямо ему в лицо, от чего тот едва не задохнулся.

23

Ближайшее по смыслу слово в древнескандинавском языке — siðr, что значит «обычай».

24

Вдобавок среди викингов встречались «безбожники», отрицавшие существование богов и не верившие в загробную жизнь. Но это явление было не слишком распространенным: практически во всех захоронениях викингов обнаруживаются предметы, предназначенные для использования умершим в загробной жизни.

25

По мнению большинства исследователей, эти сверхъестественные существа составляют единую группу: свартальвы («темные эльфы») часто упоминаются в текстах как синоним двергов («карликов»). — Прим. пер.

26

«Сага о людях с Песчаного берега» повествует о человеке по имени Торольв Скрюченная Нога — свирепом и нелюдимом. После смерти он начал вставать из могилы по ночам и досаждать своим родичам и соседям. Так продолжалось всю зиму. В конце концов сын Торольва выкопал тело отца при свете дня, чтобы перезахоронить понадежнее; Торольв, как пишет автор саги, «еще не разложился и вид имел наимерзейший» и «отяжелел настолько, что они не могли его толком никуда сдвинуть» [пер. А. Циммерлинга, С. Агишева].