На пороге ночи. Последние люди на Земле

Лариса Автухова

Солнце остывает и превращается в белый карлик, планету захлестывают катаклизмы. Повсюду бушуют разрушительные смерчи, ураганы, наводнения. Но в этом мире все еще живут люди – последние люди на Земле. Им тяжело и страшно. Кто-то поддается панике и погибает, а кто-то держится, находя поддержку в непреходящих вещах. Поможет ли это? И можно ли выжить в апокалипсис?

© Лариса Автухова, 2022

ISBN 978-5-0059-2989-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I. Убийство на улице Ревз

С утра дул холодный ветер, он яростно рвал последние листья с деревьев. Редкие прохожие, кто по каким-то своим причинам не сел в мобиле или в скоростной поезд, торопливо бежали, кутаясь в теплые кашпо. Наступающий день не обещал долгожданного тепла.

— Черт-те что творится с погодой, — буркнул себе под нос инспектор Митчелл, смотревший из окна своего кабинета на десятом этаже на хмурую улицу внизу.

Поначалу инспектор уголовной полиции западного округа Средиземноморья Даррелл Митчелл не особо задумывался над проблемой похолодания. Он был родом из северной страны Итании, где суровые ветры и затяжные дожди были обычным явлением. И потому инспектор с насмешкой воспринимал сетования своих коллег на пронизывающий ветер и необычайно низкие температуры.

— Что, замерзли? — беззлобно шутил над коллегами Даррелл. — Выпейте чего-нибудь горяченького, оденьте теплый свитерок. Ах, нет? Тогда надо обзавестись. И срочно, судя по всему, тепло наступит еще нескоро. Впрочем, нет, я знаю рецепт для согревания — это работа.

Но время шло, а тепло не возвращалось, напротив, становилось все холоднее. Однако никакой внятной информации по этому поводу ни откуда не поступало. Ученые несли какой-то вздор про плохую экологию, религиозные пастыри толковали о грехах человеческих и божьей каре, политические деятели ссылались еще бог знает на что. Одним словом, понять простому человеку, что к чему было просто невозможно.

Едва слышно зашуршала открывающаяся автоматическая дверь, Даррелл обернулся. В кабинет вошла Ада в теплом свитере, в руке она сжимала носовой платок, который то и дело подносила к покрасневшему от насморка носу.

— Ну что там Тирет? — спросил Даррелл.

— Нормально. Уже дописывает.

— Отвезете его домой. Коды наблюдения за ним потом введете в мой навигатор. Не хватало еще, чтобы он сбежал.

— Хорошо, все сделаем.

Он кивнул головой и направился к двери.

— Ты к шефу? — спросила Ада.

— Да, как обычно. А потом домой. Просто с ног валюсь.

— Да, ночка выдалась еще та.

Он на прощание поднял руку и шагнул к двери, та послушно отворилась.

— Послушай! Как ты думаешь, это правда, что сказал Тирет?

— Ты о его признании?

— Не валяй дурака, ты же знаешь, о чем я.

Он сделал вид, что не понимает Аду.

— Господи, я имею в виду эти его слова о том, что всем нам крышка.

— Ах, ты об этом. Думаю, это полная ерунда. Забудь. Мало ли что несут типы вроде Тирета. Да они и не такое придумают, чтобы выкрутиться из передряги.

Инспектор махнул на прощание рукой Аде и вышел из кабинета. Она проводила его недоверчивым взглядом.

Даррелл летел в мобиле домой и мысли его по обыкновению вновь и вновь возвращались к ночному, насыщенным событиями дежурству.

Вечером дежурный инспектората Итен по-военному четко и лаконично доложил обстановку в западном округе Средиземноморья.

— Попытка уличного ограбления и драка в казино.

— И всё? — удивился инспектор.

— Пока всё, — ответил дежурный.

— Ну, еще есть время.

— Да, вероятно, — бесстрастно подтвердил Итен.

Такое начало дежурства было не совсем обычным. Их округ — едва ли не самый большой в Средиземноморье — считался небезопасным, потому что был густо наводнен барами и казино. И, кроме того, здесь проживало немало неблагонадежных выходцев из восточных стран. Обычно вечерами в поисках развлечений народ заполнял бары, казино, рестораны да и улицы не бывали пустынны. Центральные площади и магистрали оживали по вечерам, когда ярким светом зажигались огни иллюминации и рекламных башен. Громко играла музыка, повсюду гуляли парочки, слонялись любители ночных приключений. И в такое время полиции приходилось быть начеку. Стражи порядка постоянно убеждались в том, что именно на вечер приходится пик преступлений. Зачастую за все дежурство полицейские не успевали даже выпить кофе. С одного места происшествия их окрашенные яркими полицейскими знаками мобиле уже неслись в другое, где их ждало новое расследование, а то и преследование подозреваемых. Но никто из них не жаловался, все привыкли быть то в полете, то в погоне. Это была их жизнь.

Даррелл отдал команды своим подчиненным, что им предстояло сделать в ближайшее время по зафиксированным преступлениям. Две мобиле по облегченному варианту, то есть только с двумя младшими инспекторами, отправились расследовать случившиеся нехитрые происшествия. В инспекторате совершенно без дела остались инспектор Даррелл и его помощник, младший инспектор Ада.

— Как-то тихо сегодня, — нарушила молчание она, подойдя к окну.

— Да, точно. Всего лишь два происшествия. Даже странно. Обычно крутимся, только машинки наши свистят в воздухе.

— И город в последнее время другой стал. Ты не находишь?

Он пожал плечами:

— Да, есть немного. Вечерами теперь на улицах почти ни души. Люди замерзли.

Она украдкой взглянула на него, проверяя, не насмешничает ли опять он, но инспектор был серьезен. Он рассеянно взирал из окна на западный округ Средиземноморья, ярко освещаемый разноцветными рекламными проспектами на крышах небоскребов. Сегодня Даррелл казался озабоченным и даже удрученным. Несмотря на то, что западный округ выглядел как обычно, празднично, светло и нарядно, было что-то, что тревожило инспектора. Ему не нравилась тишина в городе, точно так же, как и не нравилось безмолвие в инспекторате. Впрочем, он сам разрешил коллегам пойти перекусить. Наверное, стражи порядка отправились в ночное кафе на нулевой этаж восточного крыла. Но обычно у тех, кто дежурил ночью, не хватало времени, чтобы перехватить даже чашку кофе и бутерброд.

Только дежурному полицейскому диспетчеру никуда не позволялось отлучаться на тот случай, если вдруг поступит сообщение о новом преступлении. Даррелл ясно представил себе скучающего Итена перед слабо мерцающим экраном огромного монитора с картой всего западного округа. При каждом известии красной искрой вспыхивала точка на карте, где в этот миг с кем-то произошло несчастье. Случалось, сообщения поступали непрерывно. И полицейским надо было быстрейшим образом оказаться вблизи жертвы или подозреваемых. На этажах уголовной полиции суета не прекращалась до самого утра, когда вместе с восходом солнца наступало время одним сдавать дежурство и идти отдыхать, а другим, как инспектору Митчеллу, отправляться на доклад к начальнику уголовной полиции.

Там, в кабинете шефа, могучего, уже изрядно поседевшего мужчины, строго глядевшего из-под густых бровей, он должен отчитаться о том, что произошло в округе за ночь, ответить на вопросы шефа, а если доведется, то и выслушать выговор за промашки в работе. Иногда шеф нервничал по-настоящему, и тогда он, разражаясь нудным монологом, обращенным на голову провинившегося, принимался грозно шагать вдоль и поперек своего огромного кабинета мимо огромного во всю стену сенсорного монитора с картой западного округа Средиземноморья. Не раз и Дарреллу довелось выслушать наставления шефа. Он не обижался и никогда не принимал его суровые слова слишком близко к сердцу: на то он и шеф, чтобы всё контролировать и за всех отвечать.

Дарреллу была по душе его работа, он чувствовал свою значимость, ведь от его профессиональных качеств, от его решительности, быстроты реакции, умения в считанные мгновения сколотить группу и закинуть ее по назначению зависел порядок на улицах и площадях. Часто он и сам на ходу запрыгивал в мобиле, уже готовой оторваться от взлетной площадки инспектората, и мчался с крепкими парнями кому-то на подмогу.

Это была его жизнь. Так случилось, что все личное, касающееся только его одного, постепенно ушло от него. Давным-давно умерли его родители. Семья, созданная в ранней молодости, когда он только учился инспекторскому делу и еще не был знаком с превратностями своей будущей профессии, медленно растворилась и превратилась в туман, в призрачное воспоминание. Теперь, когда прошло столько лет, и исчезла горечь жестокой обиды, в глубине души он даже склонен был оправдывать свою жену Мари. И в самом деле, не ее же в том вина, что он был полицейским и не мог дать того, что ей хотелось.

Однажды она, старательно избегая его взгляда, объявила ему о том, что встретила другого человека и хочет уйти к нему. Острая боль пронзила тогда его душу, но он не подал вида. Он, стараясь держаться свободно и уверенно, будто ничего и не произошло, спросил, кто же он этот человек. Оказалось, что его соперник — крупный чиновник из департамента государственных связей Средиземноморья, имеющий много неплохих материальных вещей, которых у Даррелла отродясь не бывало. Ну что же, разве с этим поспоришь? Он отпустил ее, и замкнулся в себе. Никто на работе не мог вывести его из этого состояния оцепенения, пока не случилось несчастье.

Как-то глубокой ночью, когда всех своих напарников он разослал по вызовам, поступило сообщение о перестрелке на окраине округа, у казино «Гиперборей», где под пьяные крики и бойкую музыку всю ночь напролет любители легкой наживы пытались поправить свое финансовое положение. Ссоры и драки там были обычным явлением. Но, видимо, в ту ночь заглянул туда кто-то, кто мог серьезно постоять за себя. Сообщив дежурному о своем намерении отправиться на место происшествия, Даррелл и Ада, единственные кто оставался на тот момент в инспекторате, вылетели к казино.

Уже подлетая к «Гиперборею» Даррелл понял, что ситуация непроста: вспышки от выстрелов беспрерывно мелькали то здесь, то там. Было ясно, что в перестрелке участвует не один десяток людей. Инспектор отрывисто сообщил дежурному, что нужна помощь. Мобиле инспектора приземлилась за «Гипербореем», в то время, как перестрелка, насколько успел он заметить на подлете, сосредоточилась у главного входа и юго-западного крыла, там, где так и не опустившись на уровне второго этажа замер освещенный скоростной лифт с разбитой кабиной. Инспектор захватил с борта своей мобиле вещатель, с его помощью инспектор собирался воздействовать на смутьянов спокойствия и порядка, пока не пребудет подкрепление. Они с Адой, перемещаясь короткими перебежками, оказались скрытыми зарослями розария прямо перед казино. Голос Даррелла, возвышенный до предела вещателем, загремел по всей округе. Стрельба, как по команде, прекратилась. Голос стращал нарушителей всеми доступными карами, но обещал снисхождение, если они образумятся и сложат оружие. Безусловно, какое-то время инспектор выиграл. Пока на той стороне разбирались, что к чему, перестрелка ослабела, да и помощь была где-то уже на подходе. И Даррелл возобновил сеанс вещания.

Но долго держать их в напряжении посредством одного только вещателя он не мог. И тогда, воспользовавшись наступившей тишиной, он решил выйти из своего укрытия, чтобы лично воздействовать на тех, кто затеял перестрелку. Ада мертвой хваткой вцепилась в его рукав, не давая ему сделать и шага, но он скороговоркой бросил ей, что ребята уже на подходе. Он понимал, сейчас важно не дать бандитам прийти в себя, если он возьмется за этот отвлекающий маневр, то сможет предотвратить многие возможные жертвы в казино. Да и, в конце концов, он же в гравитационном жилете, а тот пули не пропустит. Он быстро отцепился от настырной Ады и вышел на свет, продолжая вести переговоры через вещатель.

Никто не мог предположить вероятность дерзкого нападения на инспектора полиции, находящегося на всеобщем обозрении, при всех должностных опознавательных знаках. На всей территории Средиземноморья уже не одно столетие действовал суровый закон, нещадно преследовавший любого, кто осмеливался напасть на полицейского. Но тот, кто решился выстрелить в Даррелла, видимо, об этом не знал, а может быть, наивно полагался на собственную неуловимость. Пуля тонко пропела в воздухе. Хлопок. Наступила тишина.

Гравитационная защита не сработала, как выяснилось потом, по простой и банальной причине — из-за отсутствия питания в батареях. Даррелл, весь в своих личных переживаниях, забыл подзарядить батарею. Он получил серьезное ранение в область живота. В живых он остался только благодаря тому, что группа, подоспевшая на помощь, захватила казино, а Ада, до службы в полиции обучавшаяся медицине, быстро и надежно перевязала рану, остановив кровотечение.

На работу после длительного и изнурительного лечения Даррелл вернулся выздоровевшим и физически, и морально. Он решил для себя раз и навсегда, что ни одна женщина, даже такая, как Мари, не стоит того, чтобы он, раскиснув от сердечной раны, ставил бы под угрозу свою жизнь или жизни своих напарников.

В инспекторскую вошел Итен с электронной записной книжкой в руках.

— Поступило сообщение. Убийство на улице Ревз. Погиб мужчина.

— Вот тебе и спокойный город, — заметил инспектор. — Все как всегда. Итен, оповести Стена и Роберта. Они летят с нами.

Лететь пришлось далеко. Оказалось, что преступление было совершено на самой окраине улицы Ревз, спускающейся в этом месте к кромке моря. Улица, уткнувшись в гранитный парапет набережной, резко заканчивала здесь свой отсчет. В ее внутренность кое-как еще успели влезть пара старых невысоких домишек, выполненных из бог весть какого древнего материала, да питейное заведение под громким названием «Лунная дорога», неказистое и совсем несовременное одноэтажное здание, открытое в это позднее время для любителей слоняться по ночному городу. Впрочем, судя по внешнему виду бара, можно было предположить, что здесь бывали, большей частью, люди такого же почтенного возраста, что и он сам, не обремененные особыми доходами. Да еще, пожалуй, заглянуть сюда могли бродяги, кочующие по побережью без цели и определенных намерений, кроме разве что намерения стянуть у зазевавшегося прохожего или покупателя в лавке пару-тройку монет для собственного пропитания. Но не больше. Вряд ли можно было встретить здесь, и тем более, глухой ночью жителей респектабельных кварталов, обитателей дорогих апартаментов в высотных домах с прозрачными куполами и ангарами мобиле. Этим людям, задумай они веселую ночную прогулку, больше подошел бы какой-нибудь из великого множества дорогих ресторанов, например, на площади Мортель — излюбленном месте отдыха состоятельных обитателей западного округа.

Размышляя об этом, Даррелл никак не мог понять, что же понадобилось ночью на окраине отнюдь не респектабельной улицы пострадавшему мужчине в дорогом костюме с солидным электронным счетом в его банковском портмоне. С такими деньгами он мог спокойно без всякого риска для своей жизни скоротать время в фешенебельном ресторане.

— Должно быть, у него были наличные, — предположила Ада, когда полицейские уже закончили осмотр места происшествия, и Стен в бортовом компьютере запрашивал сведения о месте жительства и имени пострадавшего.

— Возможно, — согласился Даррелл, — именно из-за них его и стукнули. Скоро все узнаем. Ну что там, Стен?

— Порядок. Его имя — Артур Минкс, владелец концерна по производству летательных аппаратов для космических исследований, обладатель огромного состояния. Женат, имеется дочь.

— Да-а, бывает же такое, — удивленно сказал Даррелл. — И что ему понадобилось на окраине улицы Ревз в такое время? Роберт, что там у тебя? Причина смерти установлена?

— Да, заключение готово, — Роберт уже снимал с тела пострадавшего датчики и прибор диагностики. — Смерть наступила в один час тридцать четыре минуты средиземноморского времени. Видимых повреждений на теле нет. Причина — отравление ядом растительного происхождения.

Полицейские невольно повернулись к тускло освещенной «Лунной дороге», застывшей, казалось, в ожидании своей участи.

— Неосторожность или преднамеренность? — уточнила Ада у Роберта.

— Нет, что ты, какая там неосторожность, — уверенно возразил он. — Такой яд — вещь достаточно редкая, его еще надо умудриться найти, и стоит он, наверняка, немало.

— Придется заглянуть в заведение, — сказал Даррелл, обращаясь к Аде. — Роберт, ты тут заканчивай и вызывай борт для перевозки трупов. А мы посетим «Лунную дорогу». Ну что, ребята, идем?

При их приближении двери с тусклыми заляпанными стеклами разъехались в разные стороны. Обстановка внутри не располагала к приятной трапезе. Во всем чувствовалось уныние и запустение. Крошечные столы на двоих с несвежими салфетками и запыленными приборами навевали мысли о том, что сюда уже давно мало кто заглядывает. Да и пахло здесь не аппетитными блюдами и кофе, а подвальной сыростью и плесенью. Хозяйка забегаловки, толстуха неопределенного возраста, должно быть, уже махнувшая рукой на свое заведение, была одета кое-как. Она встретила новых посетителей настороженно: ничего хорошего она не ждала от их визита.

Как и ожидал Даррелл, хозяйка сказать толком ничего не могла. Она твердила о том, что в ее заведение вообще мало кто заглядывает. Инспектор, пытаясь поймать ускользающий взгляд толстухи, настаивал: может быть, кто-нибудь заходил выпить. Хозяйка отрицательно мотнула головой, ткнув грязным пальцем в барную стойку, где все было в таком же неприкосновенном порядке, что и в зале.

— Вы же видите, здесь уже дня три не было никого, — хмуро сказала она.

— Ну, хорошо-хорошо. А, быть может, вы заметили что-то подозрительное на улице? Шум или крики?

Хозяйка бара ненадолго задумалась и проговорила:

— Ну, был сегодня шум.

— Что за шум? — спросил Даррелл.

— Кажется, прилетала мобиле.

— Мобиле? Вы ее видели?

— Нет, я была в другой стороне дома, но мотор ее слышала.

— Может быть, кто-то из соседей?

— Нет здесь ни у кого таких машин.

— А какое было время? — поинтересовалась Ада.

— Не знаю, — буркнула хозяйка. — Что мне следить за временем? На что оно мне?

— Но, по крайней мере, это был вечер, день, утро? — настаивала Ада.

— Вечер, — неохотно ответила хозяйка бара. — Уж стемнело.

— Видимо, тот, кто привез сюда тело, и есть убийца, или, может быть, это его ближайший пособник, — уверенно заключил инспектор, когда они вышли из «Лунной дороги». — Ну что же, полетим к вдове Минкса, посмотрим, что скажет она.

— Ты думаешь, что она может быть причастна к этому? — спросила Ада. — Нельзя же так вот сразу подозревать человека.

— Ада, истории известно много примеров преступлений со стороны вчера еще самых близких и дорогих людей, совершенных по одной старой, как сам этот мир, причине — деньги. А их у Минкса было немало. Так что, поверь, у вдовы может быть мотив для преступления.

— Она еще, наверное, даже и не знает о своем горе.

— Вот и выясним заодно, — сказал Даррелл, закрывая кабину мобиле.

Артур Минкс жил на площади Форей в небоскребе модернистского стиля. Дом, как огромный корабль, вынесенный волной на берег, подавлял тяжелой монолитностью своих конструкций. Даже беглого взгляда рассеянного прохожего было достаточно, чтобы определить не только стиль жизни людей, обитающих здесь, но и их внешний вид. Вид их, конечно, был респектабелен, а вкус безупречен. Это был именно тот сорт людей, которые никогда не пользуются наземным транспортом, ну, разве что, за исключением экзотических его образчиков, к которым они иногда прибегают только с целью получить дополнительное удовольствие. Мобиле, скоростные ракеты и даже космические корабли — вот их средства передвижения.

Полицейские мобиле приземлились в ангаре на крыше небоскреба. Инспекторы спустились на лифте и оказались перед дверьми апартаментов семьи Минкса. Даррелл мысленно сообщил порту домофона о прибытии полиции и дверь тот час распахнулась. Они вошли в просторную прихожую, неярко освещенную, с мягким ковром и старинной мебелью. Спустя мгновение откуда-то из боковой двери к ним вышла молодая женщина, одетая в строгое темное платье. Ее прическа и макияж говорили о том, что она не ложилась в постель в эту ночь.

— Лаура Минкс, — представилась она, скользя тревожным взглядом темных глаз от одного лица к другому.

Она не производила впечатления существа слабого, готового растеряться от любого неприятного события. Ее манера держаться, твердый взгляд предполагали присутствие в этой женщине, хрупкой лишь внешне, крепкого духа и воли.

— Госпожа Минкс, — начал разговор Даррелл, не спуская с ее лица изучающего взгляда, — мы пришли к вам с плохими вестями. Ваш муж Артур Минкс мертв. Примите наши соболезнования.

Она вздрогнула при этих словах, глаза ее потемнели и затуманились слезами, полные губы задрожали. Чтобы справиться с собой и не показать перед посторонними людьми охватившей ее слабости, она быстро отошла к окну, постояла там, нервно сжимая руки, потом повернулась и произнесла вполне твердым голосом:

— Я ждала нечто подобного, потому что не было еще такого, чтобы мой муж не пришел бы домой ночевать. Мне мерещилось плохое.

— Извините, но я вынужден спросить вас кое о чем, что касается вашего супруга, — голос инспектора был невозмутим и спокоен.

Казалось, что его спокойствие незримо коснулось и Лауру Минкс. Без слез и рыданий она села в кресло напротив обтянутого кожей дивана, где расположились ночные гости, и стала отвечать на вопросы, не проявляя при этом ни раздражения, ни надменности.

— Госпожа Минкс, у вашего супруга были связи с другими женщинами, о которых бы вы знали?

— Нет, мне об этом ничего неизвестно. По крайней мере, он всегда ночевал дома, а если случалось уезжать куда-то по делам, то всегда предупреждал.

— Какие отношения были между вами?

— Нормальные. Мы хорошо понимали друг друга.

Было видно, что она отчаянно стережет все свои жесты и слова, но также очевидным было и то, что делает она это, вероятнее всего, не из стремления что-то утаить и не дать себя разоблачить, сколько из желания не впасть в отчаянье в присутствии посторонних людей. Она крепко сжала руки в замок, так что побелели пальцы. В нем, в этом замке была сосредоточена вся ее внутренняя сила, которая не позволяла ей расслабиться и выплеснуть наружу свои эмоции. Только не теперь, только не при посторонних.

— Известно ли вам что-то о недоброжелателях или врагах вашего мужа? — продолжал допрос Митчелл.

— Нет.

— Вспомните, может быть, он упоминал об угрозах или шантаже.

— Нет, ничего такого не было.

— Где он собирался провести минувший вечер?

— Он говорил о том, что поужинает в мужском клубе на площади Мортель.

— Он посещал один и тот же клуб?

— Да, у главного фонтана.

— Вы позволите нам познакомиться с личными данными вашего мужа?

— Конечно.

Она встала и вышла из комнаты. Вскоре она вернулась в сопровождении молоденькой служанки, тоже, видимо, не ложившейся сегодня. Служанка принесла личный компьютер и электронные книги хозяина. Получив все востребованное, полицейские, еще раз выразив свои соболезнования госпоже Минкс, удалились.

— Вдова, похоже, не на шутку встревожена своим новым положением, — заметил Стен, когда они взлетели с лужайки Минксов.

— Что скажешь, Даррелл? — спросила Ада. — Ты и теперь считаешь, что она причастна к убийству?

— Время покажет, — уклончиво ответил инспектор.

В инспекторате вся группа за исключением Стена, которого Даррелл отправил в мужской клуб разузнать что-нибудь о Минксе, принялась изучать жизнь и дела погибшего. Все говорило о том, что дела у Артура шли превосходно. Его концерн, доставшийся ему по наследству от отца, процветал. Тема исследования космоса год от года становилась все более актуальной, и заказы на изготовление космической техники и оборудования не иссякали.

Даррелла заинтересовали данные об одном из последних заказов, самом крупном, но показавшемся ему довольно двусмысленным. Группа состоятельных людей заказала концерну Минкса разработку летательного космического аппарата, такого, чтобы он мог поддерживать жизнеобеспечение всех его обитателей во время посадки на любой из планет. Похоже, что выполнению этого заказа Минкс уделял особое внимание. В его электронной книжке этому был посвящен целый раздел. Но что любопытно, время от времени Минкс изменял в сторону увеличения сумму стоимости заказа. Через короткое время сумма, оговоренная при подписании соглашения, возросла в несколько раз. И, возможно, это был еще не предел. Митчелла это насторожило, и он решил основательно изучить все, что касалось этого заказа.

— Ада, утром отправимся в концерн Минкса, поговорим с его ближайшими помощниками.

— Можешь с этим не спешить, — раздался в дверях голос Стена.

— Что-то нашлось? — загорелись глаза Даррелла.

Стивен молчал, таинственно улыбаясь, а Роберт вертел в руках карту видеозаписи.

— Так, кое-какой пустяк, — с напускным безразличием сказал Роберт.

— Да? И что это? — спросила Ада.

— Ну не тяните вы кота за хвост, — потерял терпение Даррелл.

— Видеозапись в ресторане, где в последний раз ужинал Артур Минкс, — важно промолвил Стен.

— Давно бы так, — проворчала Ада. — Давайте уже включайте. Как дети, честное слово.

В ретроспективе при приближении картинки они без труда узнали в одном из посетителей Артура Минкса. Он был не один. Компанию ему в этот вечер составил мужчина крепкого телосложения с шевелюрой кудрявых волос. Тот сидел вполоборота, сложив руки на столе и наклонив голову. Разглядеть в деталях его лицо было сложно. Стен предложил сделать воспроизведение его облика, но Даррелл промолчал, поглощенный происходящим в ретроспективе.

Друзья, ужинавшие в тот вечер в мужском клубе, оживленно беседовали. По крайней мере, Минкс казался беспечным и веселым, он беспрестанно жестикулировал, рисуя перед своим собеседником какие-то неведомые картины. Но вот к Минксу подошел еще один человек, должно быть, хорошо ему знакомый, так как он встал ему навстречу, крепко пожал руку и они, оживленно беседуя, стали удаляться куда-то вглубь зала, пока и вовсе не скрылись из виду. Собеседник Минкса вдруг встрепенулся и, выпрямившись, огляделся, видимо, проверяя, не следит ли кто за ним. Судя по всему, ничто его не насторожило и он, быстро выбросив вперед руку, занес ее на мгновение над бокалом Минкса.

— Стоп! — воскликнул Даррелл. — С этого момента чуть назад и как можно крупнее.

На картинке, увеличенной до предела, отчетливо была различима тончайшая нитевидная струйка не то жидкости, не то порошка, просыпаемая прямо в вино Минксу.

— Вот вам и убийца, — сказала Ада.

— Что-то известно об этом человеке? — поинтересовался Даррелл.

Стен и Роберт многозначительно переглянулись.

— Господи, ребята! — возмущенно воскликнула Ада.

— Ну, хорошо-хорошо, — проворчал Роберт с довольной улыбкой. — В ресторане знают этого малого. Это Сэд Тирет, административный помощник Минкса.

— Я так и думал, без концерна здесь не обошлось, — усмехнулся Даррелл.

Стен согласно кивнул головой:

— Да, как обычно, ищи преступника в ближайшем окружении. Ничего не меняется.

— И что ж они такое плохое окружение-то себе выбирают? — вздохнула Ада.

— Какое уж есть, — ответил Роберт, выключая экран.

— Ну что же, надо познакомиться с господином Тиретом.

Уже через пару минут мобиле с группой Митчелла стартовала с купола инспектората и взяла курс на юг Средиземноморья, где жил Сэд Тирет. Монотонный, приглушенный фильтрами шум работающего двигателя мобиле навевал сон. Но поспать не удалось: их опять встретила земля.

В холле апартаментов Тирета к полицейским вышел растерянный дворецкий. Вскоре появился и бледный хозяин с всклокоченной кудрявой шевелюрой. Сэд Тирет с ужасом взирал на полицейских.

— Господин Тирет, вы подозреваетесь в убийстве Артура Минкса. Вы арестованы, — спокойно сказал Даррелл.

Лицо Тирета залила мертвенная бледность, он судорожно рванул ворот сорочки, как если бы ему нечем было дышать.

Поникшего и испуганного Тирета доставили в инспекторат. Даррелл еще там в холле понял, что подозреваемого надолго не хватит. Тирет был представителем того типа людей, которых Митчелл успел повидать на своем веку. Эти люди — баловни судьбы, которым дается все, словно по волшебству. Постепенно в их душе все более укрепляется, большей частью, неоправданная вера в себя, им кажется, что нет ничего невозможного, запретного, чем нельзя было бы завладеть. Если же возникают препятствия, их преодолевают, нередко, преступая закон. В силу опять-таки своей непомерной самонадеянности, они совершают преступления необдуманно и безоглядно, полностью полагаясь на случай, и совершенно не беря в расчет высочайший уровень технических средств, имеющихся теперь у любого полицейского. По сути, они действуют так, как если бы жили в каком-нибудь каменном веке. Их губит самоуверенность. Раздавленные своим неожиданным разоблачением, они сразу же теряются и путаются, ибо не обладают никакими особыми качествами характера, способными их поддержать, когда от них вдруг отворачивается удача.

На Тирета было больно смотреть. Весь он как-то обмяк, стал меньше ростом. Костюм, до этого момента превосходно сидевший на нем, теперь смотрелся мешковато и неуклюже. Нетвердой походкой он прошел через кабинет Даррелла и, тяжело вздохнув, опустился в глубокое кресло перед столом инспектора.

— Господин Тирет, где вы были вечером? — спросил Митчелл.

— Я… я ужинал, — осевшим голосом сообщил тот.

— Вместе с Артуром Минксом? — уточнил Даррелл.

Подозреваемый кивнул

— А что же побудило вас убить господина Минкса? — перешел к главному Митчелл.

Болезненная гримаса исказила его лицо.

— Я не хотел!.. Поверьте, я не хотел его убивать! — неожиданно горячо воскликнул он, но, наткнувшись на насмешливый взгляд инспектора, смешался и бессвязно забормотал: — Я все расскажу, все, только… только я… хочу знать… хочу знать, что… что меня… ждет…

— Полагаю, что суд примет во внимание ваше искреннее раскаяние и не станет прибегать к суровой мере наказания — высылке на исправительные работы в пустыню Хиту.

Даррелл не лукавил, он говорил правду. Кроме того он стремился морально поддержать почти полностью сломленного человека, к которому он испытывал даже нечто похожее на жалость.

— Если в вашем деле будут найдены смягчающие обстоятельства, то исправительные работы и психологические тренинги вы пройдете в более привычных для вас условиях жизни.

Тирет не сопротивлялся. Он рассказал все, что имело отношение к этому делу. Поводом для совершения преступления стал именно тот заказ, на который и обратил внимание Даррелл. Несколько мультимиллиардеров Средиземноморья обратились к Минксу с просьбой изготовить для них космические корабли для полетов на другие планеты. Они должны были стать домом для тех, кто ступил на их борт, их средой обитания, поддерживать которую они могли бы в любых условиях. Минкс реально оценивал всю сложность, если не сказать невыполнимость задачи, но деньги, предложенные за эту работу, помутили его разум.

Артур Минкс собрал всех своих ведущих специалистов, совещания проходили одно за другим почти каждый день, но никто из них не мог поручиться за успех обеспечения жизнедеятельности корабля и его обитателей, который был бы способным странствовать от планеты к планете. Некоторые предлагали выбрать хотя бы одну из известных планет и уже, исходя из ее условий, изготовить такой корабль. Минкс злился и раздражался, он требовал срочно искать решение. Все-таки, в конце концов, концерн принял к исполнению этот заказ, вынужден был принять, так как Минкс ни за что не хотел терять огромные деньги.

Ученые засели за чертежи и проекты, и, надо сказать, дело вроде бы немного сдвинулось с мертвой точки. Минкс воодушевился. А тут еще и миллиардеры стали ходить к нему, как на работу, и умоляли сделать побыстрее. Так что Минксу ничего другого не оставалось, как поднимать и поднимать цену, ибо он понял, что богатые люди не на шутку встревожены и, значит, на этом надо суметь хорошо заработать. Но он зарвался.

Как бы ни были встревожены миллиардеры, но они понимали, что их уже откровенно стали водить за нос. И вот тогда-то они тайно встретились с Сэдом Тиретом, чтобы уговорить его образумить Минкса. Тирет согласился. Но его план не работал: Минкс, всегда обычно прислушивавшийся к мнению помощника, при обсуждении данного вопроса слушать его не хотел.

Тогда миллиардеры предложили Тирету хорошие деньги за то, чтобы он нашел способ отвлечь внимание Минкса от этого проекта. И Тирет достал снадобье, чтобы вывести организм Минкса из нормального состояния, чтобы он, занявшись укреплением пошатнувшегося здоровья, оставил бы в покое этот злосчастный проект и перепоручил бы его своему помощнику. Тирет несколько раз испуганно повторял, что эти люди здесь ни при чем, что они никогда не вели речи об убийстве, да и он не собирался его убивать. Так уж вышло, что-то напутал он с дозой, а может быть, ему подсунули не то вещество. Но, так или иначе, во всем виноват только он один. Это он, ослепленный деньгами, стал причиной этого чудовищного преступления. Но он раскаивается, как же жестоко он раскаивается!

— Я хотел бы кое-что уточнить у вас, — прервал откровения Тирета инспектор. — Вы сказали, что миллиардеры были испуганы и хотели как можно быстрее получить свой космический корабль. Чем же это они были так испуганы?

Тирет непонимающе уставился на инспектора, не представляя, что же здесь уточнять.

— Чем были испуганы? Ну как же, похолоданием.

Полицейские обменялись недоуменными взглядами.

— Что же здесь такого страшного? Подумаешь, похолодало немного, — хмыкнул Стен, — еще потеплеет так, что жарко будет.

— Видите ли, в чем дело, — неуверенно начал Тирет, сомневаясь, может ли он здесь говорить об этом, — давным-давно ученые установили, что наше Солнце остывает, оно все меньше дает тепла и света. В ту пору было решено это открытие держать в тайне, чтобы не было паники и всякого такого. Даже была создана специальная хартия. Одним словом, об этом феномене знал только узкий круг лиц. Те, кто имел отношение к исследованиям космоса, все время наблюдали за Солнцем, вели измерения, вычисления. Ну, видимо, ничего хорошего они там не нашли, проблема не снималась, и информация стала мало-помалу утекать. Однажды об этом узнали и наши заказчики. Их мечта — построить себе космический дом и убраться с замерзающей планеты.

— Вы это серьезно? — удивился Роберт. — Как Солнце может остыть?

Тирет пожал плечами.

— А почему Минкс тянул с этим проектом? Почему бы ему самому было не построить для себя такой корабль и не улететь? — спросил Стен.

— Видите ли, Минкс не особо верил во все эти предсказания. Он считал, что ученые, как обычно, паникуют, пройдет время, все уляжется и забудется. Поэтому он никогда и не думал о том, чтобы куда-то там лететь, и сильно сомневался, что и другие полетят. А прихоть миллиардеров он считал блажью, на которой можно неплохо заработать.

— А вы сами во все это верите? — поинтересовался Даррелл.

— Я всерьез об этом никогда не думал. В конце концов, наша Земля перенесла столько катаклизмов, и с нею ничего не стало. С чего же вдруг полагать, что этот будет последним?

— Но вы же сами сказали, что причина в Солнце.

Это замечание Даррелла привело Тирета в легкое замешательство, он не нашелся, что ответить, и лишь снова пожал плечами.

— Ну что же, господин Тирет, можно подвести итог этому делу. Вы были откровенны и, надеюсь, искренны, поэтому до судебного разбирательства я определяю вас под домашний арест, но, — Митчелл предупреждающе поднял руку, видя, как воодушевился Тирет, — под внешней охраной электронного полицейского. Вам понятно мое решение?

— Да, благодарю вас, господин инспектор, — Тирет впервые робко улыбнулся

— Ну-ну, особенно-то не расслабляйтесь, — обнадежил его Даррелл, — впереди вас ждет еще много чего.

Мобиле Даррелла прошла через портал ангара небоскреба, где он жил на сто пятом этаже, и мягко приземлилась в своей ячейке. Он вошел в лифт и приложил ладонь к опознавательному стенду.

— Инспектор Митчелл, добро пожаловать домой, — раздался приятный женский голос. — 105-й этаж.

Кабина плавно пошла вниз. В лифте он по привычке следил за табло, хотя и знал, что на чужой этаж он все равно не попадет. Иногда он отвлекался и отводил взгляд, но тот сам по себе вновь тянулся к мелькающим на табло числам. Наконец, зажглось нужное ему число, кабина вздрогнула и замерла. Дверь неслышно отворилась, и Даррелл шагнул в свою прихожую. За спиной раздался едва слышный хлопок, лифт тронулся в обратный путь. Дом встретил его тишиной и никем не нарушаемым спокойствием.