Только не ты

Лара Дивеева (2023)

Чем ослепительнее ненависть, тем безрассуднее любовь. Для Алёны стажировка в Англии — это отличный шанс запустить карьеру. Она настроена на успех и готова ко всему: к упорному труду, жёсткой конкуренции и трудностям. Но только не к влюблённости, превратившей разумную выпускницу в восторженную девчонку. И уж точно не к ненависти, нещадной, как лесной пожар. Александр — директор компании. Решительный и бескомпромиссный, он настроен на успех и готов ко всему: к умелым манипуляциям, жёсткой конкуренции и красивой лжи. Но только не к ненависти, превратившей успешного финансиста в одержимого и нестабильного юнца. И уж точно не к любви, нещадной, как лесной пожар. На обложке портрет djile/shutterstock

Глава 2. На острие удачи

Бабушка считает, что у меня слишком бурная фантазия, и порой мне приходится с ней согласиться. Упиваясь важностью грядущего интервью, я ожидала, что меня ждут долгие репетиции с директором. В действительности Александр Великий улетел в командировку, и мною никто не интересовался, кроме Нелли, помощницы Эллен. Та выслушала моё выступление, сделала пару замечаний по поводу мимики и оборотов речи, и на этом подготовка к телевизионному дебюту, увы, завершилась.

Александр вернулся за день до съёмок, и стажёрок привели к нему в кабинет дружным гуськом. Дороти с Эллен вышагивали по бокам, как конвоиры, бросая на нас строгие взгляды.

Полагаю, что командировка удачной не была, потому что директор пребывал в отвратном расположении духа.

— У меня делегация? — проворчал, не отнимая рук от компьютерной клавиатуры.

— Завтрашнее интервью… — напомнила Эллен.

— Оно завтра.

— Но стажёрки… мы же обсуждали, что надо отрепетировать…

Мы опасливо просочились в кабинет, большой, с панорамным окном, открывающим вид на по-сезонному куцый парк. Стажёрки крутили головами, разглядывая пристанище кумира. Стол с монитором и стопками бумаг, два кресла, шкаф. Никаких личных фотографий и безделушек. Одним словом, разочарование. Говорят, у директора есть постоянная женщина, но Александр не посчитал нужным выставить её фотографии на растерзание наших взглядов.

— Давайте быстрее! — потребовал он.

— Встаньте вокруг директора! — засуетилась Дороти, и мы подошли к столу. Никому не хотелось стоять рядом с Александром, или, наоборот, всем хотелось, но навлекать на себя его гнев боязно. Мы никогда ещё не видели директора в таком недружелюбном настроении.

Мне повезло оказаться с краю, подальше от Александра.

— Неужели нельзя придумать что-нибудь оригинальное? — пробурчал он, недовольно косясь на плотное женское окружение.

— Можем посадить девушек к вам на стол, — парировала Эллен с улыбкой. — Назовём их «Ангелы Александра» вместо «Ангелов Чарли»⁴.

Директор выдал в ответ кривую ухмылку.

— Получилось асимметрично, две девушки с одной стороны, три с другой, — подала голос Дороти.

Я и есть та самая асимметричность.

Эллен внимательно осмотрела композицию.

— Первой выступит Алёна…

— Кто? — спросил Александр, и внутри меня что-то оборвалось. Отвалился кусочек раздутого эго. Директор так и не запомнил меня, несмотря ни на что.

— Алёна Серова, помните? Я предупредила, что она выступит в начале, как на собрании. — Исковеркав моё имя хуже обычного, Эллен показала на меня.

Александр передёрнул плечами с выражением: «С какой стати я должен об этом помнить?»

— Алёна, попробуй встать за спиной директора! — предложила Дороти.

Я протиснулась за спинами остальных стажёрок и встала за директорским креслом. Александр так близко, что могу прикоснуться, зарыться пальцами в тёмные волосы, погладить шею. Представив его реакцию, хихикнула.

Директор повернулся и посмотрел на меня вполоборота.

— Не бойтесь, я не ударю вас по голове, — неловко сострила.

Он не отреагировал и не отвёл взгляд. Не доверяет или…

— Алёна, начни вступление, проверим акустику! — попросила Эллен.

Откашлявшись, я взялась за спинку директорского кресла, чтобы придать себе решимости. Александр откинулся назад, придавливая мои пальцы. Я посмотрела на свои руки, зажатые между лопатками Александра и мягкой кожей кресла. Он надавил чуть сильнее. Я ощущала на костяшках тепло его тела. На шее Александра появились пупырышки, гусиная кожа. Он нервно потёр рукой затылок.

— У меня нет времени на репетиции, продолжайте без меня! — бросил раздражённо и поднялся. Попытался обернуться, но не хватило места. Его локоть коснулся моей груди, и Александр резко отдёрнул руку, чуть не сбив Еву с ног.

Бормоча что-то недоброе, он протолкнулся сквозь стайку суетящихся женщин, и ушёл.

В целом, Эллен с Дороти остались довольны репетицией. Директор довольным не выглядел. Либо у него проблемы, либо…

Либо пора признать, что я совсем его не знаю. Как подумаю о своей влюблённости, становится смешно. Придумала себе героя и влюбилась в него.

От слепой влюблённости надо бежать как от чумы.

***

В день съёмок я надела синий костюм со светлой рубашкой. Добавила лёгкий макияж, в последний раз отрепетировала незамысловатую речь и отправилась на работу.

— Директор занят, — сказала Дороти, стараясь не выдать волнение. Жалко её, бедняга отвечает за выводок иностранных стажёрок. Кто знает, какой фортель мы выкинем перед прессой!

Эллен сновала по кабинету, отдавая приказы всем подряд.

— Стол не двигать! На подоконник поставьте цветы! Не сюда, левее… вызовите уборщицу… — Заметив нас, напомнила: — Никуда не уходите после записи интервью. В половину пятого мистер Гранд встретится с журналистами, а потом будем фотографироваться. Сначала все вместе, а потом Алёну отдельно. Прессе нужны её фотографии и цитаты из выступления.

Мы послушно ждали в приёмной, наблюдая за тем, как в кабинет директора загружают съёмочную аппаратуру. К счастью, рядом есть небольшая кухня, где можно сделать чай или кофе. Я решила не злоупотреблять кофеином, чтобы не усиливать волнение, поэтому выпила воды и согрела холодные руки, обняв пузатый кувшин кофеварки.

— Разрешите пройти! — раздалось за спиной.

Я резко обернулась, реагируя на голос Александра Великого.

— Добрый день! — сказала приветливо.

— Докажи, что добрый! — буркнул угрюмо.

Протиснувшись в кухню, он достал большую чёрную кружку с надписью «Босс». Секретарь директора отпросилась домой, у её малыша бронхит, и бедняге начальнику приходится самому себя обслуживать.

Держа кружку в руках, Александр посмотрел на меня. Пристально.

Я ответила ему тем же.

— Алёна, — сказал он, растягивая неизменное «льё», — я бы хотел выпить кофе! — показал на кружку в своей руке.

Он просит меня сделать кофе? Сам не в силах? Директорская корона не позволяет прикоснуться к кофеварке? Очень хотелось сострить, но я сдержалась.

— Вы пьёте с молоком? — спросила, протягивая руку.

— Да. Много молока. — Александр не спешил отдавать кружку.

— Без сахара?

— Да.

— Хорошо, сейчас сделаю.

— Очень любезно с вашей стороны, — с подчёркнутой вежливостью сказал Александр, прижимая кружку к себе, — однако я не прошу вас о помощи. Достаточно просто отдать мне кувшин от кофеварки.

Опустив взгляд, я обнаружила, что всё ещё обнимаю кувшин левой рукой. Греюсь.

Александру почти удалось скрыть ухмылку.

Что ж, неудивительно, что он посмеивается над девицами, которые в его присутствии теряют разум. Одно утешение: вряд ли я первая или последняя, с кем это происходит.

Александр отошёл к холодильнику, а я попыталась выскользнуть в коридор. Вопрос директора застиг меня в дверях.

— Вас кормили?

— Мы обедали в столовой.

— Что вы ели? — спросил, деловито помешивая кофе.

— Суп и овощное рагу.

— И как?

— Очень вкусно, — ответила вежливо.

— Я тоже его пробовал, — сказал Александр, поднося кружку к губам.

— И как вам?

— Дерьмо.

Пройдя мимо меня, директор скрылся в приёмной.

Если это знаменитый английский юмор, то я его не понимаю, даже отцовские гены не помогают. Но я не успела поразмышлять о дурных манерах и странностях Александра Великого, как меня позвали на съёмки.

Из-за аппаратуры в кабинете стояла такая жара, что приходилось то и дело промокать лоснящиеся лица салфетками. Каждый клип записали по три раза. Моё выступление прошло безболезненно, а вот остальная часть записи — диалог между Александром и стажёрками — вызвала затруднения. Повторить спонтанные фразы три раза не так уж и просто.

Александр уставшим не выглядел, а мы, не привыкшие к таким испытаниям, еле держались на ногах. Пока он беседовал с журналистами, мы развалились на диванах в приёмной и жадно пили воду. Рядом ожидали два фотографа.

— Кажется, я передумала быть звездой шоу-бизнеса, — хихикнула я, закатывая глаза.

— А ты собиралась? — Ева держалась холодно, она обиделась, что для выступления выбрали не её.

— Нет, не собиралась, но теперь точно передумала. — Вздохнув, я помассировала затёкшую шею. Ну и денёк! На радио всё намного проще.

— Я Джейк, — обратился ко мне фотограф, молодой симпатичный блондин в жилете со множеством карманов. Он смотрел на меня с очевидным интересом и уже несколько раз пытался заговорить. Жаль, у меня нет сил на флирт.

Остальные стажёрки смотрели на меня с выразительными улыбками. Симпатичный парень заигрывает со мной, а я настолько упеклась, что не в силах даже отреагировать.

— Надеюсь, у него хорошая аппаратура! — прошептала Коринна, дёргая бровями.

Дверь кабинета резко открылась, и на пороге появился Александр Великий, улыбчивый и ничуть не уставший. Казалось, его плохое настроение на кухне распространялось только на меня. Кстати, он не прав насчёт рагу, в столовой кормят отлично.

Уставшей толпой мы вышли на улицу, чтобы сфотографироваться у главного входа. Нас строили, меняли местами, поворачивали. На улице холодно, зима не спешит сдавать позиции, и мы дрожали, улыбаясь посиневшими губами. Джейк грелся в шарфе и шапке, а нам нельзя. Фотомодели, как-никак!

Потом были ещё снимки на главной лестнице и в фойе. Мы еле улыбались, дико устав от всеобщего внимания. Окружили директора усталой стайкой и послушно дожидались окончания пытки.

Меня поставили рядом с Александром. Я наслаждалась, тайком вдыхала вкусный мужской запах — когда ещё директор подпустит меня так близко? Он повернулся и, разговаривая с фотографом, прижался к моему плечу. И к руке, по всей длине до самых пальцев.

Сейчас он опомнится и уберёт руку. Неужели не заметил?

Я еле сохраняла невозмутимую улыбку. Прикосновение его пальцев к моей руке заняло всё моё внимание.

— Алёна, ты остаёшься, а всем остальным большое спасибо! — наконец объявила Эллен, и Александр отошёл в сторону, разрывая прикосновение.

Услышав отбой, девушки разбежались в стороны. Откуда только силы взялись? Наверное, от страха, что Эллен позовёт их обратно. Второй фотограф убрал аппаратуру, и Дороти проводила его к выходу. Остались только Джейк, Эллен, один из журналистов и я.

И Александр.

— Что у нас дальше по программе? — весело спросил он по пути в кабинет.

Эллен показала на последнего журналиста.

— У Тима несколько вопросов о стратегии компании, а потом сделаем оставшиеся фотографии.

Джейк расположился в приёмной, разложил аппаратуру и показал на меня.

— Пока директор разговаривает с Тимом, я сделаю снимки Алёны.

Моего мнения никто не спрашивал, что хорошо, потому что у меня не осталось сил на умственную деятельность.

— Не бойся, я быстренько! — Джейк подмигнул. — Альёна-Альёна-Альёна! — весело пропел, подводя меня к дивану. — Присаживайся, сейчас мы будем делать красоту!

Джейк заигрывал со мной, шутил. Спиной я ощущала осуждающие взгляды остальных. Я стараюсь быть профессиональной во всём и всегда, осложнения мне не нужны.

— Ты останешься здесь с фотографом, да, Алёна? Не уйдёшь? — проверила Эллен.

— Да. — Знаю, что нельзя оставлять посторонних без присмотра, нас предупредили.

— Хорошо. Если что, я рядом.

Эллен провела журналиста в кабинет. Александр бросил на меня недобрый взгляд и захлопнул дверь.

Знать бы, что его гложет. В том, что Джейк со мной флиртует, криминала нет, да и не случилось ничего предосудительного. И вообще, Джейк очень приятный, а директор… он странный.

На парк за окном опустились мягкие сумерки. Уже поздно, хочется домой. Если я когда-нибудь достигну успеха, мне придётся выносить такие безумные дни постоянно. Мне многому предстоит научиться.

Я присела и с удовольствием вытянула гудящие ноги.

— Устала? — Джейк снял вязаную шапку, размотал шарф и кинул куртку на пол приёмной.

— Очень.

— Мне нравится тебя фотографировать.

Внутри что-то ёкнуло. Что-то женское, нуждающееся в комплиментах и мужском поклонении. Джейк профессиональный фотограф, работает с моделями, с самыми красивыми и ухоженными женщинами, но почему-то флиртует со мной. Ему нравится меня фотографировать. Когда перед ним стояли все стажёрки, даже очень красивая Ева, он смотрел только на меня. Фотографировал и флиртовал.

А он симпатичный. Голубоглазый, с приятной улыбкой.

— Я нефотогеничная, — призналась смущённо.

— Кто тебе сказал такую глупость? — Приблизившись, Джейк показал мне пару снимков на экране фотоаппарата. — У тебя очень красивая улыбка. Она оживляет черты лица, ты привлекаешь внимание. Доверься мне! — Дождавшись кивка, Джейк прикоснулся к моим плечам, помогая принять нужную позу. — У нас всё получится, вот увидишь! Русская девушка по имени Алёна. Обычная необычная выпускница. Будущее косметологии.

Комплименты и прикосновения Джейка не остались незамеченными моим телом. Дыхание сбилось, и я поневоле расправила плечи и улыбнулась. Всего месяц назад я мыла полы в лаборатории и считала мелочь до следующей зарплаты, а теперь меня снимают для английских газет и телевидения, и обаятельный фотограф не сводит с меня глаз.

— Если не возражаешь, распусти волосы! — мягко попросил он, включая освещение. Я послушно сняла заколку, и тяжёлые локоны упали на плечи в художественном беспорядке. — Позволь мне? — Склонившись, он колдовал над моей причёской. Тёплое дыхание щекотало ухо. Удовлетворённый результатом, кивнул и сделал несколько снимков.

— Теперь посмотри вдаль и немного вбок… отлично!

Он показал мне снимки мечтательной девушки с лёгким румянцем смущения. Действительно, получилось очень хорошо.

— Оставь свои координаты, и я пришлю тебе фотографии.

Улыбаясь, я дала ему номер моего телефона. Вот так бывает, случайно встречаешь человека, и между вами появляется связь. Приятная, лёгкая, ни к чему не обязывающая, но несущая в себе искорки возможностей. Джейк не привлекает меня так сильно, как Гранд, но связь с обаятельным фотографом намного разумнее, чем мечты об Александре Великом.

— Пойду-ка проверю, как дела у вашего директора. Мне ещё его фотографировать, а тебе надо проверить цитаты для газет. Так что жди! — Постучавшись, Джейк зашёл в кабинет. Не успела я расслабиться, как он вышел обратно.

— Они уже закончили. Где у вас тут берут кофе?

— Кухня рядом по коридору.

Он кивнул, но не ушёл, задержался в дверях.

— Чёрт! Ты случайно не знаешь, какой кофе пьёт мистер Гранд? Я спросил и тут же забыл.

— Обычный из кофеварки. Много молока и без сахара.

— А чашка есть любимая?

— Чёрная кружка с надписью «Босс», их там несколько.

— А кофеварка сложная? — Джейк весело подёргал бровями, намекая на необходимость моей помощи.

— Ладно уж, пойдём!

Джейк достал одну из кружек директора.

— А ты будешь? — спросил, наливая кофе.

— Нет, спасибо. Если хочешь, могу сделать свежий.

— Не надо, я и так слишком много выпил, а твоему директору хватит. — Джейк поставил кружку с чёрным кофе рядом со мной. — Не знаю, где у вас тут молоко. Я сбегаю в туалет, а ты отнеси директору, ладно?

Я фыркнула в ответ. Нахал! А то не догадаться, где может быть молоко! Место есть такое загадочное, называется «холодильник». Я тоже не секретарь, чтобы делать начальнику кофе. Нелли, помощница Эллен, несколько раз заходила проверить, как идут дела, вот и поила бы директора.

Джейк рассмеялся и направился в туалет. Типичный избалованный красавчик, привыкший получать всё и сразу. Небось, сам спросил директора, хочет ли тот кофе, а потом взвалил поручение на меня.

— Эй, ты, командир! — я выглянула в коридор. — Ты что, холодильника никогда не видел?

Джейк обернулся и, подмигнув, чмокнул меня в нос.

Я поневоле улыбнулась его мальчишеской выходке, но всё равно оттолкнула.

Добавив в кофе молока, постучала в кабинет. Журналист стоял у двери, готовясь выйти в приёмную.

— Ты вовремя зашла, — Эллен протянула мне лист бумаги. — Посмотри, как тебе эти цитаты из выступления?

Я поставила кофе перед директором. Тот посмотрел на кружку с лёгким недоумением.

— Много молока и без сахара, — пояснила.

— Спасибо! — Он пожал плечами и сделал глоток.

Я взяла бумагу у Эллен, пробежалась взглядом по тексту. Журналист попрощался с Александром, и мы все трое вышли в приёмную, оставляя директора в кабинете.

— А где фотограф? — Эллен нахмурилась и выглянула в коридор.

— В туалете.

Посторонним не положено ходить по зданию без сопровождения, но не идти же с ним в туалет?!

В этот момент Джейк зашёл в приёмную.

— Мистер Гранд готов, — сказала Эллен, пропуская его в кабинет. — Я попрошу Нелли посидеть в приёмной. Когда вы закончите, она проводит вас к выходу.

Подмигнув и пообещав вскоре мне позвонить, Джейк закрыл за собой дверь кабинета. Эллен посмотрела на меня с явным неодобрением, замечая румянец и распущенные волосы.

— Я… мы ничего… он обещал прислать фотографии! — честно объяснила я.

— Сделай любезность, Алёна, дождись, пока придёт Нелли, я её сейчас вызову. Пусть посидит здесь. Кто-то должен проводить фотографа к выходу, а я занята.

— Я могу посидеть…

— Нет. Я позову Нелли. — Судя по тону Эллен, наше с Джейком общение её не впечатлило.

Она ушла вместе с журналистом, чтобы продолжить общение в соседнем пабе. А я дождалась появления Нелли и, бросив прощальный взгляд на кабинет директора, направилась в свой отдел. Умылась прохладной водой, посидела в тишине. За сегодняшний день я не сделала ни грамма работы, хотя интервью и фотосессию иначе как тяжким трудом не назовёшь. Проверив почту, открыла рабочий файл. Если начальница одобрит маркетинговый план на следующий квартал, то будет, что добавить в резюме.

Не знаю, как долго я работала, но меня отвлёк крик в коридоре. В тишине вечернего здания этот звук показался особенно пугающим. Обычно к этому времени на работе остаются только единичные усердные работники, и мало что нарушает тишину.

Я вышла в коридор и прислушалась. Из приёмной директора доносились сдавленные восклицания. По спине пронеслась дрожь неприятного предчувствия.

В приёмной металась встревоженная Нелли. Она тыкала пальцами в кнопки телефона, на её щеках багровели пятна нервного румянца.

— Я вызвала ночную охрану, они смогут оказать первую помощь! Но я не могу дозвониться до Эллен! — Нелли всхлипнула и беспомощно развела руками. Очки соскользнули с переносицы и упали на ковёр.

— Что случилось? — Ноги сами несли меня в кабинет.

Александр лежит, устроившись на столе, и… спит?

— Я не могу его разбудить! — Нелли подошла следом, под её подошвой хрустнули очки. — Я ждала в приёмной. Фотограф вышел из кабинета, он торопился, и я проводила его до выхода. Потом вернулась и зашла проверить, не нужно ли чего мистеру Гранду. А он спит!

— Так, может, он устал… — В горле горело и царапало. Очевидно, что Александр не просто спит, хотя бы потому, что от визга Нелли очнулись бы даже мёртвые.

Кошмар, ну у меня и мысли!

— Мистер Гранд не мог заснуть при фотографе! — голос Нелли сорвался в нервное рыдание. — Посмотрите, в какой позе он лежит!

— Не волнуйтесь, я смогу оказать первую помощь, — заверила сипло. — А вы пока вызовите неотложку.

Одна рука директора безжизненно свисала до пола, ноги вывернуты в неудобной позе. Так не спят.

— Александр! — Я еле узнала свой крик. Внутри всё сотрясалось от ужаса, дурное предчувствие закрутилось ледяной бурей.

В кабинет зашли двое мужчин из ночной охраны.

— Отойдите! — оттеснили меня в сторону.

— Мистер Гранд без сознания. — Я вжала ногти в ладонь, сдерживая панику. — Дыхание нормальное, пульс тоже, мышечный тонус понижен.

Охранник перехватил у Нелли телефон и повторил мои слова диспетчеру «скорой помощи»: — Без сознания, мышечный тонус понижен. Дышит, пульс в норме… — отодвинул трубку от уха. — Когда его в последний раз видели в сознании?

Мои губы дрожали, мысли бились в панике. Словно моё тело уже знало правду, которая пока что скрывалась от разума.

— Н-н-не знаю… полчаса назад… наверное…

— Он на что-нибудь жаловался? Боль за грудиной? Недомогание?

— Я с ним не разговаривала. Выглядел вроде нормально.

— Мистер Гранд принимает какие-нибудь лекарства?

— Я ничего о нём не знаю, я стажёрка. — Мой голос звучал виновато.

Я действительно ничего о нём не знаю, хотя в фантазиях уже прожила с ним целую жизнь. Счастливую.

Охранники колдовали над директором, разговаривая с диспетчером скорой помощи.

Александр издал грудной, глубокий стон, и я подошла ближе, пытаясь разглядеть, что происходит.

— Он реагирует на болевой стимул, — сказал охранник в телефон. — Двигает руками. Нет, таблеток рядом нет. И не пахнет ничем необычным. Рядом кружка… Кофе с молоком, осталось немного на донышке. — Охранник продолжал говорить, но я не слушала. Отошла к окну на враз онемевших ногах, опустилась на пол и закрыла глаза.

Очнулась я только когда меня дёрнули за плечо.

— Вы трогали что-нибудь в кабинете? — спросил второй охранник.

— Нет. — Я посмотрела по сторонам, только сейчас замечая беспорядок в бумагах, открытые ящики стола и распахнутый шкаф. Из меня выйдет никудышный детектив. — Полчаса назад журналы и брошюры лежали аккуратными стопками. Шкаф был закрыт, стол тоже, — добавила бесцветным тоном.

— Вы в порядке? — охранник заметил мою бледность.

Нет, я не в порядке. На полусогнутых ногах вышла из кабинета и опустилась на диван в приёмной.

— К вам будут вопросы! — крикнул охранник вслед.

Не сомневаюсь. И не только вопросы.

В голову лезли невозможные мысли. Неудобоваримые. Я не позволяла им развернуться в сознании, с силой выталкивала наружу.

Александр без сознания. Его кабинет в беспорядке, как после обыска.

Джейк.

Джейк.

Джейк.

Охранник встретил бригаду скорой помощи, с ними в приёмную вбежала запыхавшаяся Эллен. Из кабинета доносились отдельные фразы.

«Мистер Гранд принимает какие-нибудь лекарства?»

«У него здоровое сердце?»

«Кабинет был в полном порядке, когда я уходила». — Эллен всхлипнула.

«Он запирает эти ящики?»

«Да, запирает, но вот его ключи на столе. Телефон тоже здесь и компьютер…»

«Я проводила фотографа, вернулась, а мистер Гранд спит. Фотограф ничего не сказал». — Нелли защищалась, словно ей предъявили обвинения.

«Дыхание в норме, зрачки реагируют на свет, но вяло. Рефлексы снижены, реакция на болевые стимулы присутствует. Двигает конечностями симметрично. ЭКГ в норме. Возможных причин его состояния несколько. Что он ел и пил этим вечером?»

«Алёна принесла ему кофе».

«Кто такая Алёна?»

Вот именно, кто такая Алёна, и зачем она принесла кофе?!

Разум пока что не в силах охватить масштаб происшедшего, он ещё не понял причин, не связал вместе улики, но инстинкты не обманешь. Случилось нечто жуткое, коварное, преступное. И я находилась в его эпицентре.

Я и Джейк, Джейк, Джейк…

Александра увезли. В приёмной появился мужчина средних лет. Я видела его раньше. Лоренс — друг директора и личный советник по вопросам безопасности. Они с Эллен заговорили об Александре, о полиции, о мотивах преступления. Я услышала слово «шпионаж». Мерзкое слово, слишком много шипящих звуков.

— Я оставила Александра с фотографом, Нелли ждала в приёмной. Всего полчаса, не больше! — Эллен пыталась оправдаться, ведь она отвечала за съёмки. Её голос дрожал. — Мы следовали обычным правилам. Фотограф акк… — всхлипнула, — аккредитованный. Нам прислали списки, всех проверили. С согласия Александра я пошла проводить журналиста. Мы зашли в паб, чтобы обсудить пару вопросов. В приёмной остались Нелли и стажёрка. — Эллен взволнованно тараторила. Ей стыдно, потому что в момент преступления она пыталась устроить личную жизнь с журналистом.

— Почему отпустили охрану? — у Лоренса сильный французский акцент.

— В конце дня остались только двое гостей, а нас четверо. Мы никогда не используем охрану в таких ситуациях, особенно если гости — знакомые люди.

— Ты знаешь фотографа лично? — в голосе Лоренса усмешка.

— Мы знакомы с журналистом, а фотограф новый, но его прислали из знакомой газеты. Мы всё время с ними сотрудничаем.

— Но ты не знаешь фотографа лично?

— Нет, но…

— Его проверили на входе?

— Конечно! Удостоверение в порядке. Лоренс, мы всё сделали как положено!

— Почему фотограф остался наедине со стажёркой?

— Это не запрещено, а она лучшая! — В голосе Эллен появились писклявые ноты. — Стажёры знают правила. Он её фотографировал. Мы были за дверью, оставили их всего на несколько минут.

— Но этих минут оказалось достаточно, чтобы подсыпать что-то в кофе, не так ли, Эллен? — У Лоренса жуткий смех, и меня тошнило от мысли, что придётся с ним разговаривать.

— Это пока что не доказано!

— Да брось ты! — Лоренс презрительно фыркнул. — Гранду подсыпали в кофе какую-то дрянь. Вот вопрос на миллион фунтов: какого дьявола ваши стажёрки приносят кофе директору компании? Им что, больше нечем себя занять?

— Они никогда не носят директору кофе. Я не знаю, как так получилось. Алёна сказала, что фотограф сделал кофе и попросил её отнести Александру.

— Посторонний мужчина, гость компании сделал кофе и попросил её отнести директору, и ваша лучшая стажёрка покорно взяла кружку и пошла к Гранду? — В слове «лучшая» прозвучала заслуженная доза презрения. — Да уж, дела совсем плохи.

Невыносимый стыд бился в моей груди вторым сердцем.

— Гранд размяк тут у вас, расслабился, — насмешливо продолжил Лоренс. — Пьёт из чужих рук, тянет в рот всё, что перед ним ставят. Она хоть симпатичная, эта стажёрка?

Эллен не ответила. В кабинете раздались шаги и шелест бумаг.

— На столе всякая рекламная ерунда, статьи, журналы. Это и понятно, ведь в кабинете весь день были посторонние, — продолжил Лоренс. — Гранду что-то подсыпали и перерыли кабинет, не пытаясь скрыть следы. Запертые ящики открыты ключами Александра, следов взлома не вижу. Но там нет ничего важного, так как Гранд хранит документы в электронном формате. Меня больше волнуют его компьютер и телефоны, особенно телефоны. У него их два, рабочий и личный. Чтобы в них влезть, достаточно приложить его палец к кнопке. Вопрос в том, что именно искали и нашли ли. Мне срочно нужны записи со всех камер наблюдения.

В отличие от остальных, Лоренс казался совершенно спокойным.

События нанизывались на нить ночи одно за другим. Вокруг бегали люди, приёмная напоминала ошпаренный муравейник. Я срослась с диваном, смотрела по сторонам и не верила в происходящее. Подтвердилось, что причиной состояния Александра было снотворное. Планировались два параллельных расследования — отделом безопасности компании и полицией. Мне задавали вопросы, очень много вопросов. Я перечислила все события, начиная с обеда. Дважды. Описала фотографа. Трижды. Опознала Джейка на снимках с камер наблюдения. Кончик носа и скула, видневшиеся из-под шапки с шарфом, несомненно, принадлежали Джейку. Кружку вынесли из кабинета. Кофе, сделанный для мужчины, в которого я влюблена, стал уликой.

После этого я заперлась в кабинке туалета, где меня долго выворачивало наизнанку.

Глаза настолько сухие, что больно моргать. Тело окаменело от ужаса. Я не могу сделать глоток, забыла как глотать. Набираю полный рот воды, беспомощно дёргаю шеей и сплёвываю.

Хочу закричать, но не могу. Хочу, чтобы кто-то взял меня за руку, обнял, успокоил. Такое чувство, что грядёт конец света, и я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить беду. Потому что уже поздно.

Я заверяю Лоренса, что не виновата, в который раз повторяю всю историю. К счастью, Нелли пришла в себя, она говорит связно и уверенно. Её компетентность не вызывает сомнений, как и её репутация. Я хватаюсь за Нелли как за спасательный круг. Благодаря ей, а также записям с камер видеонаблюдения, события расписали по минутам, и с меня спало одно из возможных обвинений: в документах директора копалась не я.

…Когда Эллен с журналистом уходили, Александр был в порядке. Я ушла сразу после них.

…Нелли оставалась в приёмной, пока не вышел Джейк. По словам Нелли, из кабинета доносились голоса и смех, поэтому она ничего не заподозрила.

…Чтобы проводить Джейка к выходу, Нелли потребовалось не больше трёх минут.

…Камеры в коридоре подтвердили, что я не возвращалась, пока не услышала крики Нелли.

Я незаметно выдыхаю, радуясь первой хорошей новости: есть доказательства, что я не могла обыскать кабинет директора. Однако я могла посодействовать преступлению, подсыпав Александру снотворное. Потому что Джейк предложил мне деньги. Или потому что он мне понравился. Судя по тяжёлому взгляду, Лоренс в этом уверен. Он следит за моей реакцией, за словами и мимикой. Моя агония доставляет ему удовольствие.

Саму Нелли тоже проверят, как же без этого, но тридцать лет преданности компании и безупречный послужной список, безусловно, говорят в её пользу. А я иностранная стажёрка, которая принесла директору кофе и на глазах у всех флиртовала с фотографом.

В кабинете Гранда камер нет. Камера у входа в приёмную запечатлела, как мы с Джейком идём делать кофе и как я несу кружку директору с улыбкой на наивном лице. Есть ещё камера у входа на кухню, и она подарила нам очаровательный кадр, в котором я высовываюсь в коридор, а Джейк целует меня в нос. Этот паршивец явно знал, где находится камера, потому что отвернулся от неё, прикрываясь мной. А я улыбалась во все тридцать два зуба.

Если бы камеры записывали звук, я бы доказала, что мы с Джейком не в сговоре. А так…

— Что с мистером Грандом? — спрашиваю я Лоренса. — Ему лучше?

— С Александром всё будет хорошо, — отвечает он с задержкой.

Меня отпускают домой, назначив встречу на девять утра.

Я бреду в темноте, избегая освещённых участков аллеи. Бесшумно вхожу в квартиру, запираюсь в комнате и лежу, невидяще глядя в потолок. Подбрасываю в воздухе возможные сценарии, дрожу от холода под двумя одеялами.

Александр Великий. Прости меня, прости, прости. Джейк нагло использовал меня, потому что я дура, бестолковая и невезучая. Я виновата в преступной наивности. В том, что стала мишенью. В том, что не догадалась, не задумалась, не заподозрила. Александр никогда бы не попросил незнакомого фотографа, гостя компании, принести ему кофе, даже если тот бы предложил.

О чём я думала?

А вот и проблема — я не думала. Вообще. Сделать кофе — это так просто, так невинно. Я помнила, что директор любит кофе с молоком, и с удовольствием помогла Джейку.

Почему я вовремя не опомнилась? Ведь директор явно удивился, когда я поставила перед ним кофе. Почему не заподозрила неладное?

Все мы мудры задним умом и чужими ошибками.

Пусть с Александром всё будет хорошо! Я волнуюсь только о нём.

Джейк. Джейк. Джейк. Понять бы, для чего он это затеял. Что искал.

Не знаю, во что ненароком вляпалась. Как в игре «Из двух зол»… Преступление и позор, позор и преступление.

Примечания

4

Телесериал 1970х годов об агентстве расследований, в котором девушки-агенты работали на мужчину по имени Чарли.