Развод. Я не прощу измену

Лана Полякова (2024)

Муж выбросил меня из своей жизни вместе с маленькой дочерью как ненужный хлам, ещё не зная, что у меня под сердцем его сын.Он уехал с любовницей в Грузию, прихватив наши деньги на ипотеку. Оболгал меня перед свекровью. Подставил перед работодателем. Оставил с просроченным кредитом и арестованным по судебному предписанию счётом.Мне помог тот, от кого я совсем не ожидала сочувствияНо я выстою. Не сломаюсь. И не прощу!

Седьмая глава

В маминой квартире одна комната, которая напротив крошечного коридора, изолированная, а две других, что расположены окнами в противоположную сторону, смежные. И в этих комнатах находилась развесёлая компания с пивом, вейпами и громкой музыкой.

Мой брат, развалившись, сидел на диване. В одной руке бутылка с пивом, а другой он тискал разукрашенную девчонку и что-то говорил, пытаясь перекричать музыку, сидящему рядом парню с короткой стрижкой. Брат был заросшим, каким-то неухоженным, с немытыми кудрями, клочковатой странной бородой. Он явно был пьян.

Мама закрылась в изолированной комнате и сидела там в наушниках и с открытым окном. При моём появлении она вяло улыбнулась. И развела руками в бессилии, освобождая уши. — Очень громко для меня, Сонюшка.

Прекрасно. Я вылетела на лестничную клетку, задохнувшись. Постояла в обнимку с переноской, зверея от происходившего, и опустила рычажок предохранителя в щитке, отрубая электричество в квартире.

Затем, прикрыв нос платком, вошла в обратно.

— Я же просила подготовиться к моему переезду! — встала напротив брата, пытаясь достучаться до его сознания.

Брат Юрка поднял на меня мутные глаза и ответил, заплетающимся языком:

— Я и готовлюсь! С друзьями отмечаем праздник. Последний день спокойной жизни.

И заржал, некрасиво хрюкая.

Чувствуя, что ещё немного и я начну чихать от ужасного воздуха, я прошла к окну и распахнула его настежь. Затем повернулась к компании молодёжи, переводя взгляд с одного лица на другое.

А детки с любопытством смотрели на меня, предвкушая очередное развлечение.

Я насчитала двенадцать человек. Днём, в пятницу, с пивом и в расслабоне. Ребята отдыхали. От чего? Как-то не верится, что у них всех прямо сейчас плановый отпуск или внезапные каникулы. Стайка девчонок в углу шушукались, подхихикивая, а какой-то амбал встал из кресла, сбрасывая с колен взвизгнувшую подругу, и направился ко мне.

— Ты кто такая, что мешаешь расслабляться, метёлка? — заржал он и протянул ко мне свои лапы. — Димон! Осади! — негромко произнёс стриженный, что сидел рядом с моим братом и обратился уже ко мне, — в чём проблема?

Действительно! В чём проблема?

Я сейчас взорвусь!

— Через полчаса подъедет машина с моими вещами. Газель. Куда, по-вашему, я могу сгрузить все свои коробки? А вечером? Куда я приведу из садика дочь? Здесь же дышать нечем? Я задыхаюсь в вашем дыму! — попыталась донести своё возмущение, но, не видя понимания, замолчала.

Страхи скандала, нежелание задевать окружающих, да просто вечное избегание конфликтов сыграли со мной злую шутку. Я подвигалась всю жизнь, создавая удобство другим до крайнего предела, но теперь мне больше некуда отступать.

— Освободите квартиру, пожалуйста. Праздник окончен! — завершила я свою речь звонким от сдерживаемых слёз и злости голосом.

— Юрок, это твоя сеструха? — спросил брата амбал.

— Но мы тут живём, а это наши друзья! С какого перепуга ты распоряжаешься? — подала голос девица из-под руки моего брата.

Обстановка в комнате изменилась, и я ощутимо, поднимающимися волосками на руках, чувствовала агрессию этих людей.

— А вы, собственно, кто? И на каком основании находитесь в квартире моей матери? — шагнула в сторону девицы, создавая тем самым для себя возможность рвануть к выходу, если что.

Флавик в переноске завозился, нервничая.

— Я невеста Юрочки, — игриво ответила мне девица и толкнула брата в рёбра.

Он встрепенулся и глянул не неё мутным взглядом, затем заметил меня и расплылся в улыбке: — Сонюшка!

Потом встряхнулся, обвёл комнату и компанию рукой и выдал что-то нечленораздельное. — Так, невеста, собирай свой кагал и выметайся из помещения. Или можешь остаться и отмыть вначале свинарник за собой. — Звонким голосом сказала я девице.

— Юр! Она, — палец с чёрным маникюром уставился на меня, а противный голос протянул — меня выгоняет и обижает!

— Значит, пошла вон! — ответил ей Юрка и, икнув, продолжил, — моя Сонюшка лучше знает!

На этом его голова окончательно упала на грудь, и он захрапел.

— Ребят, давайте не будем ругаться! Пора заканчивать праздник! Расходитесь! — встала за моим плечом мама.

Смешно, две хрупкие женщины и кот в переноске против пьяной, ну ладно, выпившей компании молодёжи.

У меня зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности:

— Мы подъехали. — сообщили грузчики.

А когда я спустилась вниз, то застала, как они споро выгружают коробки на мокрый асфальт около подъезда.

— Мы не договаривались о подъёме вещей на четвёртый этаж. Или доплачивайте, или несите сами, дамочка! — весело сообщил мне старший и смачно сгрузил коробку.

— Я ведь оплатила доставку и… — начала я, понимая бесполезность оправданий.

Тем более что денег у меня всё равно не хватит на подъём по их расценкам. Наверное.

Пока я судорожно вспоминала, есть ли у меня случайная заначка и морально готовилась торговаться, парни всё выгрузили и, махнув мне на прощание, уехали со двора.

И вот в этот момент я разрыдалась. С подвыванием, содрогаясь всем телом. Скрючилась, сжалась от разрывающей меня боли.

Мир вокруг меня скукожился до минимального размера. До точки. До мига. Казалось, что хуже и ужаснее быть не может.

Казалось…