Н+П=??? «Будьте внимательны…»

Лана Муар

«Это все абсент… Нет. Это все Он».Я задыхаюсь, проводя пальцами по его мокрым волосам, и вздрагиваю, ощутив через биение вен сорвавшееся с привязи сердце. Меня трясет от того, что он дышит через раз, пока мои пальцы чертят робкие линии по его груди, трогают, вспоминают эти руки…Все у Недели и Половинки не как у людей. И хотя выпускной отшумел сто лет назад, а судьба развела на года, она не отпустит пока не станет ясно, что же скрывается за знаками вопроса. Книга содержит нецензурную брань.

© Лана Муар, 2020

ISBN 978-5-0051-6960-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

— П-с-с-с… Половинкина! Половинкина, блин!

— Неделя, отвали! Не мешай!

— Тебе жалко что-ли?

— Меньше надо было по клубам шляться.

— Слушай, разве я виноват, что тебя Глызина не позвала?

— Больно надо. Не очень-то и хотелось.

— Ну, Ась, будь человеком. Я за тебя черчение сделаю. А? Ась?

— Ниделин! Я все вижу, — поблескивая толстыми линзами очков, русичка грозно посмотрела на парня и, когда он уткнулся в абсолютно пустой бланк, снова начала мерно вышагивать между рядами парт.

Изредка останавливалась, заглядывая через плечо корпящему над тестом — излюбленное занятие перед контрольной, — и шла дальше. Дойти до доски, покачать головой и медленно перейти в следующий проход, чтобы ещё раз убедиться, что все в классе те еще бестолочи кроме пары любимчиков, которым оценки всегда будут на балл выше. А вот Ниделину даже трояк из жалости не светил, в чем Егор убедился лично — русичка довольно хмыкнула, посмотрев на пустой лист и высокомерно выплюнула, а по-другому она говорила крайне редко и, если и говорила, то явно не с тем, кто попадал в категорию вышеозначенных бестолочей на самое первое место в списке:

— М-да, Ниделин. Мне жаль твоих родителей — в твоём случае и репетитор не поможет.

И в этом, как бы прискорбно не звучало, русичка была права. Тот же репетитор, нанятый родителями Егора за конские деньги, только развел руками и нашел единственное оправдание отсутствию каких-либо подвижек в сторону улучшения у подопечного — парень не гуманитарий. Вообще ни разу. Клиническая форма технаря.

— Извините, но мне совесть не позволяет брать с вас деньги, — виновато улыбнулся он напоследок и отчалил репетиторствовать с теми, кто был не на столько туп.

И вроде сказал не на прямую, а витиевато распылялся минут двадцать, только стало обиднее в тысячу раз сильнее, чем если бы запулил предкам в лоб, что их сын бревно. Тупое, неотесанное и кривое до кучи. Мамка тогда проревелась, батя хлопнул стопарь и, крякнув, подмигнул:

— Не ссы, Егорка. Батя все порешает. На трояк твою Лисверову я уломаю. У тебя же Лисверова русский ведёт?

Тогда-то только-только забрезжившая надежда Недели и рухнула окончательно — бабуля Карина Марсовна Лисверова отчалила на пенсию ещё в сентябре, а за нее поставили проклятие примерно того же возраста, с теми же толстыми линзами в роговой оправе, будто другие варианты не рассматривались (даже шиньоны на макушке у русичек были похожи, словно их содрали с одного бобра), но звали ее Альбина Карловна Люфтернштадт.

Вздохнув, парень обвел по третьему разу единственную строку — собственные фамилию и имя, — и попытался вникнуть в суть первого вопроса: «Расставьте знаки препинания и подчеркните деепричастный оборот.» Если это было самым простешим заданием, то последнее вообще не стоило читать. Лучше не станет. И проще тоже. Сколько бы не заучивал — в голове пустота. Не то что с черчением или той же математикой. Там все шло без сучка, без задоринки — бревно резко умнело, чертило чуть ли не от руки идеальные прямые и линии соединения сложных трехмерных фигур, решало с полпинка задачи под звёздочкой и посмеивалось над одноклассниками, у которых банальщина в виде расстояний между столбцами в рамке вызывала тихий ужас, а алгебра так вообще считалась тем ещё отстоем с кучей тупых формул.

— Неделя… Держи… — Половинкина, сидящая за партой перед Егором, вывернула руку под неестественным углом, вроде как почесать спину, а по факту передать крохотный листочек бумаги, зажатый между пальцев. — Все под копирку только не слизывай! Спалят.

— Аська! Ты мегачеловечище! — восторженно прошептал парень, пряча заветный кусочек бумаги с ответами в рукав.

— Пять минут и откладываем ручки! — напомнила о своем существовании садистка Люфтваффовна.

Прошагала к доске и наконец-то опустилась на свой древний стул, поставленный ровно по центру пятачка, на котором каждый вызванный отвечать домашку чувствовал себя ни больше ни меньше партизаном перед расстрелом на рассвете. Опять же с оговоркой — все, кроме двух любимчиков. Эти купались в лучах собственной важности и захлебывались от тихой ненависти простых смертных бестолочей.

— Ну что? Вечером начнем у меня, как обычно, а потом на дискач рванем? — дылда Ящер красноречиво щелкнул пальцем по горлу, пряча переданную ему сигарету в ладонь, чтобы не спалиться перед физруком, решившем тоже выйти покурить без свидетелей. — Здравствуйте, Сергей Палыч.

— Здорово, демоны. Вы чего не на уроке?

— А у нас на сегодня все закончилось, Сергей Палыч, — Егор двинулся вперёд и влево, закрывая спиной закашлявшего Ящера.

— Ясно, — протянул физрук, хрустнул костяшками пальцев и недвусмысленно посмотрел на компанию парней. — И чего тогда тут третесь?

— Тенек.

— Ну да, тенек… — подождал секунд тридцать и уже прямым текстом добавил, — Давайте шуруйте домой. Не вам одним в теньке постоять хочется. И вообще, умные люди из Минздрава предупреждают, что от стояния в теньке может наступить нестояние кой-чего. Ещё раз увижу тут, теневики, будете у меня нормативы пересдавать. Особенно стометровку.

— Сергей Палыч…

— Давайте, давайте. Раз-два, ножками-ножками и в сторону забора, демоны. Ниделин, завтра только попробуй на тренировке пожаловаться, что дыхалки не хватает. Я тебя просто так отмазываю что ли?

— Да поняли мы все, Сергей Палыч. Пацаны, пошли.

Отойдя подальше Ящер зло сплюнул под ноги — сигарета окончательно дотлела до фильтра, а другой не предвиделось. Последнюю из пачки как могли растянули на четверых, и то, что физрук своим появлением обломал сделать пару затяжек, уже по-другому, как не фортануло, не назовешь.

— Короче, как мои на смену свалят, я вам брякну.

— А пожрать будет что? — спросил у Ящера парень больше похожий на богомола.

— Гриня, тебе жратва не поможет. Только продукты переводить, — усмехнулся Егор, посмотрел в сторону школьного крыльца и чертыхнулся. — Вот же… Ящер, я может подзадержусь. Сиги купите.

Махнул рукой на прощание и ничего не объясняя резво сорвался в сторону одинокой фигурки, прохаживающейся в расстегнутой ядерно красной куртке перед ступеньками. Замедлившись перед девушкой буквально за два шага, он виновато улыбнулся и кивнул в сторону распахнутых ворот:

— Не, ты не подумай. Я изначально планировал расплачиваться по полной, Ась. Короч, провожу до дома, чтобы все вообще в ажуре было.

— Глызину свою провожай, — фыркнула девушка, тряхнув головой так, что кончик длинной косы подпрыгнул и несколько раз чиркнул, словно маятник, по упругим ягодицам, обтянутых джинсой. Поправила сползающую с плеча лямку рюкзака и пошла вперёд.

— Половинка, блин! Я же сказал, что черчение за тебя сделаю, значит сделаю, а ты сразу Глызина, Глызина, — догнав Асю в три шага, парень пристроился рядом и едва поймал рюкзак, окончательно слетевший с плеча девушки. — Держи.

— Сказал, что все в ажуре будет? — спросила она и не дожидаясь ответа, а уж тем более не забирая протянутый рюкзак, пошла дальше. — Раз сказал, значит и нести тебе.

— Думаешь обломаюсь что ли?

— Думаю, что Глызина тебя обломает, когда увидит с моим рюкзаком. И со мной.

— П-ф-ф-ф… Кто кого ещё обломает.

— Неделькин, — Ася резко обернулась и посмотрела Егору в глаза, — Ты слишком много времени думаешь, что все только и мечтают с тобой встречаться. Прямо мечта, а не обычный кобель.

— А разве нет? — улыбнулся он, согнул руку, демонстрируя бицепс, отчётливо натянувший ткань куртки. — То что ты не хочешь со мной мутить, не означает, что другие не хотят. Да я бы и сам с тобой мутить не стал.

— Ой. Спасибо тебе огромное. А я-то уже планы на тебя строить начала и не знала, как подкатить. Думала, помогу с русским, заманю к себе и втихаря сфоткаю такого мачо-красавчика у себя дома, чтобы в Инсту выложить и Глызину пробесить твоей непостоянностью. А потом вспомнила, что я там не регистрировалась и мне на твою Глызину плевать с высокой колокольни.

— Что, прям уж и красавчик? — усмехнулся Егор, проигноривав акцент на слове «твою» и закидывая лямку рюкзака на плечо.

— Вилку дать, чтобы лапшу с ушей смахивать или дождешься, когда она сама свалится? — засмеялась девушка. Перекинула косу вперёд и махнула ладошкой, — Пошли уже, Неделя. Я ему обед готовлю, спасаю, а он… Глызина тебя хоть раз чем-то угощала кроме себя?

— Ась, вот поэтому я с тобой и не мутил.

— Из-за того, что я одна с тобой не трахаюсь?

— Потому что ты одна, кто мне обед готовит. Ну кроме мамки, — пояснил Егор и решил уточнить, — Значит трахаться не будем, Половинка?

— С тобой?

— Ага.

— С тобой точно нет. Во-первых, мама дома, а во-вторых, мне Глызину жалко.

Сказано это было с такой интонацией, что сразу было ясно — ни о какой жалости речи не идёт. Да и разговоры, похожие на этот, повторялись чаще, чем осенью идут дожди. Вот только фамилии девушек в них менялись чуть реже. С кем-то Ниделин встречался чуть больше двух недель, кто-то крайне редко дотягивал до рубежа в месяц, но каждую из его новых пассий ждала одна и та же участь. Психовать, когда Егор начинал «мутить» с другой и беситься, что одна девушка — Ася Половинкина, — стабильно никуда не исчезает. И если бы Асе предложили сдать весь яд, которым брызгали брошенки в ее адрес, шушукаясь за спиной, то она уже давно попала бы в список Форбс. Может, не в первую десятку, но точно не в последнюю. Егор Ниделин стабильно пополнял копилку своих похождений и так же стабильно среди участниц этих самых похождений отсутствовала обладательница длинной русой косы и забавной фамилии.

— Егорка, обедать будешь с нами?

— Обязательно, тетя Таня. Только сперва Аське с чертежами помогу.

Егор скинул кроссовки в угол и, как у себя дома, потопал в комнату по правую руку. Асин рюкзак осторожно поставил у двери, а свой метнул на кресло, едва не придавив спящего на нем кошака Ясю. Мявкнувшая от такой подлости животинка, спросонья рванула в сторону стола, но то ли от возраста у котяры стало сдавать зрение, то ли сон был крепче, чем казалось. Яська брякнулся головой о стакан с ручками, размохнатился, превращаясь в воющее мохнатое чудовище, резко подпрыгнул вверх, разворачиваясь в воздухе на сто восемьдесят градусов и, сшибая на пол все, что попало под лапы, понесся на диван. Оттуда одним махом запрыгнул на шкаф и окончательно затих, спрятавшись за совдеповским чемоданом.

— Страйк!

— Дебил! — звонкий подзатыльник заставил Егора ойкнуть, а Ася стала кыскать котейку, встав на цыпочки перед шкафом, — Кис-кис-кис. Ясь…

— Рыба моей мечты, — хохотнул парень, ловко уворачиваясь от новой затрещины. — Да ладно тебе. Где там твои нечертимые чертежи?

— На столе у лампы.

— И это сложно? — хмыкнул Егор, мельком взглянув на листочек с заданием. — Половинкина, ты цилинд с конусом не можешь состыковать в воображении?

— Слушай, если ты такой гений, то зачем каждый раз стонешь и просишь дать списать на русском? А? А на биологии? А на литре?

— Понял, заглох. Нет, так нет. Циркуль где?

— В столе, верхний ящик. Не поворачивайся.

— Это не циркуль, а козья нога! Половинка, я как тебе чертить буду с таким убожеством? — Егор воровато покосился в сторону открытой дверцы, из-за которой показалась голова девушки:

— Я тебе сказала не поворачиваться вроде!

— Да? А мне показалось, что это приглашение, — расплылся он в довольной улыбке. — Может покажешься? Ты стринги надеваешь или бабкины панталоны?

— Губу закатай и черти!

— Значит панталоны. Ещё один минус, — парень быстро достал из своего рюкзака древнюю, но от этого не ставшую плохой, готовальню и снова переключился на ватман. — Я тебе совет дам. Если хочешь с кем-нибудь замутить, то панталоны — так себе вариант. Я бы сказал, что вообще не вариант, но тебе же плевать на советы с высокой колокольни. Да?

— Слушай, советчик, Глызину свою разводи на стриптиз и советы давай. Например, намекни, что ее поясок сложно назвать юбкой. Если она, конечно, не задалась целью продемонстрировать всем свои трусы.

— У нее эти, как их… — пару раз щёлкнув пальцами, Егор посмотрел в потолок и кивнул, — Танги. Во. Ничего такие. Правда я так и не понял чем они от стрингов отличаются, но тоже прикольные. Считай, снимать практически не надо.

— Вот и ставь свои плюсики ей, а мне до этих твоих плюсиков-минусиков фиолетово, — захлопнув дверцу шкафа, Ася туже затянула поясок халата и с ногами забралась в кресло. — А рамка где, чертилище?

— Сама нарисуешь.

— Егор!

— Да не кипишуй ты так. Будет тебе и рамка и подпись. Все будет. Лучше запоминай что и откуда берется.

— Я и так знаю, — усмехнулась девушка. — Помощь в тесте по русскому равно чертеж. Бартер. Простейшая экономическая система.

— Зашибись логика, но тут ты права. Кстати, спасибо.

— Что помогла или что ждала тебя, как дура последняя?

— И то и это.

— Неделя!

— Да ладно тебе. Ты не дура и уж тем более не последняя. Карандаш твердый дай и ластик. И можешь идти обед греть. Я минут так через десять тебе все тоненько накидаю, а обведу потом. Жирное только после жирного заходит.

— Это ты сейчас про Кокорину или, как ее там, Сигряеву?

— Эй! Не напоминай! Я просто хотел убедиться, что у них в лифонах сисяндры, а не вата.

— Убедился?

— Да ну их, — брезгливо поморщился парень, смахнул ребром ладони с листа катышки от ластика, и пробурчал, — Не люблю желе. Но сиськи у них зачётные.