Опять ты!

Лана Легкая, 2019

Когда решаешь освежиться после длительной поездки, то последнее, о чем думаешь, это встретить за кустиками медведя. И не милого пушистика с малиной в лапках, нет. А накаченного невоспитанного мужлана, после короткого разговора с которым ещё неделю будешь зубами скрипеть, злясь на планету Земля! Ведь почему-то она таких носит? А когда забудешь о мужлане, то судьба сведет вас вновь и сделает заложниками ситуации, из которой, кажется, нет выхода…

Глава 4. Василиса

— Извини, — я отпустила локоть и понеслась через ступеньку вниз. — Дядя Антон… Владимирович, — осмотрелась и доверительно шепнула: — Несите чемодан на кухню. Там подарки. Стас, идем, — окликнула Тарана.

Дядя Антон округлил глаза и с тяжким вздохом осуждения последовал за мной. Я толкнула дверь в огромную кухню. За время моего отсутствия к неизменному интерьеру прибавилась новая техника и красивые шторы в цветочный орнамент. Мило.

Набрав воды в чайник, я зажгла конфорку на огромной плите.

Таран молча наблюдал, присев за столик у окна.

Все же интересный человек, даже жаль вываливать на него свой мерзкий характер.

Распахнув крышку чемодана и закрывая собой его содержимое, я доставала пакеты.

— Так, не обещаю, что задержусь и смогу вынести всю праздничную неделю, поэтому, — я расправила замявшуюся бумагу, — это вам, там мелочь, книга. Это вашей Лизке и тете Маше, женские мелочи. Передавайте от меня поздравления. С Новым годом! С новым счастьем!

Дядя Антон, смутившись, взял пакеты и порывисто приобнял меня одной рукой:

— Спасибо, Лиса! Только у меня нет ответного подарка, — развел руками он в извиняющемся жесте.

— Лучшим подарком будет, если вы не будете загонять машину в гараж. Вдруг я решу устроить побег. Шучу-шучу! — немного подумав, добавила: — Ваше молчание — идеальный подарок! — зловеще произнесла я.

— Остальное в комнату?

Я радостно кивнула, застегивая молнию. Все же приятно делать подарки. Даже больше, чем получать.

И как дядя Антон столько лет терпит закидоны моей матушки, ума не приложу.

А теперь вернемся к нашим тара… нам.

— Чай, кофе? — спросила я.

— Чай. Интересно, а в чемодане есть что-то для меня? — мужчина, подперев ладонью щеку, не сводил с меня взгляда.

— Если учесть, что о вашем… твоем присутствии я узнала несколько часов назад… Черный, зеленый?

— Мне там кое-что приглянулось. Черный с лимоном.

Я сощурила глаза, пытаясь понять: это он увидел Гончика из Щенячьего патруля, которого я купила племяннику, или алый нижнего белья комплект, предательски вывалившийся из пакета?

Я эффектно плюхнула дольку лимона, обдав мужчину брызгами чая.

— Еще дольку? — села напротив Тарана, таская имбирное печенье из вазочки.

— Откажусь, не хочу получить ожог.

И опять не злится. Спокойно промакивает рубашку салфеткой, откладывает ее в сторону и размешивает сахар. М-да…

***

К праздничному вечеру я подготовилась основательно. Под предлогом покупки подарка для своего псевдожениха я сбежала с утра в магазин и в первую очередь приобрела туфли на самых высоких каблуках, какие были. На них даже было больно смотреть, не то что надевать, а тем более ходить. В отделе вечерних платьев нашла подходящий вариант для сегодняшнего мероприятия. А в хозяйственном магазине подарок для Тарана… Ох, надеюсь, я выживу после сегодняшнего бенефиса.

Я заканчивала макияж, когда старшая сестра зашла в комнату:

— Вася! — она обняла меня со спины. — Ты не представляешь, как я рада, что ты дома.

— Привет, — я прижалась щекой к плечу сестры. — А я вот не разделяю твоей радости по поводу моего пребывания здесь. Помоги, раз пришла, — протянула шпильки. — Подними мне волосы со спины, хочу, чтобы она была максимально открыта.

Тонкими пальцами Паулина ловко укладывала локоны, а я в это время накладывала румяна. Немного. Хоть сегодняшний вечер обещает быть фарсом, мне хотелось выглядеть шикарно.

— Я познакомилась со Станиславом. Очень интересный мужчина, и такой приятный голос.

Я закатила глаза, наблюдая за восхищением сестры.

— Тебе осталось лишь томно обмахиваться веером, к чему все это? — я еще раз прошлась стойкой помадой по губам.

— Зря ты, Вась. Мне он правда показался приятным.

— Приятным может быть аромат духов или плед на ощупь. А мужчина должен быть твоим, от начала до конца.

Сестра потянулась за лаком, стоящим на столике, и заглянула мне в глаза:

— А он не твой?

— Не-а. Абсолютно.

— А как ты определила? — спросила она, щедро фиксируя мне прическу.

— Никак. Хватит, я хотела лишь открыть спину, а не стеклянный айсберг у себя на голове. Поможешь мне одеться?

Сестра шнуровала тончайшие ленты на моей спине.

— Ты понимаешь, что матушку хватит удар? — спросила она, а я хмыкнула и указала на обувную коробку у шкафа. — Вась, Васенька… милая… — сестра театрально схватилась за сердце, — валокордину мне, валокордину.

Туфли я надевала сидя. Очень аккуратно встала, сделала пару пробных шагов — нелегко мне придется. У лестницы пришлось их снять и спуститься на первый этаж босиком, иначе я бы точно свернула шею.

Паша первая прошла в гостиную и выиграла мне немного времени. Терпите, мои ножки, клятвенно обещаю массаж и лучший пластырь, который есть в доме.

Из гостиной доносилась легкая музыка. Набрав воздух в легкие, я сделала шаг, второй, третий. Пару часов я обязана выдержать в туфлях-убийцах.

— Добрый вечер, — я обратила на себя внимание и наслаждалась эффектом.

Да, я сегодня могу соперничать ростом с любым игроком высшей баскетбольной лиги. Пройдя к объекту моего перформанса, я ласково улыбнулась. На пятнадцатисантиметровых каблуках самодовольно возвышалась над Тараном. «Ну, как сейчас себя чувствуешь, защитником слабого пола?» — так и подмывало спросить. Для закрепления результата я повернулась так, чтобы было видно мою спину, и, могу поклясться, услышала нервный стон матушки. На мне было длинное платье черного цвета, полностью закрытое спереди, не считая высокого разреза по ноге. Но сзади! Шикарный вырез практически до ямочек на пояснице, филигранно украшенный переливающейся шнуровкой. На моей спине красовалась цветная татуировка, начинавшаяся от левого бока, пересекавшая поперек поясницу и поднимавшаяся до правого плеча. На теле переплетались акварельные цветочные узоры, украшенные прозрачными бабочками.

В момент моего молчаливого триумфа в комнату влетел Макс и бросился в ноги.

— Привет, крестная! — мальчишка повис, обнимая меня за бедра.

Мы завалились на диван.

— Привет, сын, — гордо произнесла я и расцеловала детские щеки.

— Максимилиан, так себя не ведут, — в нашу идиллию вмешалась матушка. — У нас гости. Выйди и войди как следует.

Ребенок моментально поник и поплелся к выходу.

Всплыли сцены из моего детства, когда я могла выходить и заходить раз пять, перед тем как меня допускали к обеду.

— Матушка, к чему это? — я возмутилась, глядя на спину ребенка.

Мама снисходительно мазнула по мне взглядом и вернула внимание к внуку, вздернув подбородок и выражая всем своим видом: я жду.

— Добрый вечер, разрешите войти? — четко выговорил племяш.

— Проходи, Максимилиан.

Я наблюдала за сестрой и ее мужем. Паша отвела взгляд, а Игорь не скрывал раздражения, но противиться не смел.

— Давай знакомиться, — навстречу вышел Таран и протянул руку Максу. — Я Стас.

— Максимилиан, — ответил ребенок на рукопожатие, поймав в глазах моей матушки одобрение.

Я усадила Макса рядом и с удовольствием слушала о последних подвигах крестника. Отгородившись милой болтовней с ребенком от взрослых, изредка наблюдала за происходящим. Быстрее бы пришло время ужина — и я смогла сбежать. Весь воинственный запал я растеряла, окунувшись в атмосферу «семейного праздника».

— А теперь пришло время подарков, — отец вышел из-за стола и вернулся в красном костюме Деда Мороза с мешком наперевес. — Ну-с, и кому повезет первому? — он долго перебирал в мешке, явно стараясь выловить из общей массы подарок для Макса. — Максюш, это тебе передал Дедушка Мороз, — в руках была большая коробка с железной дорогой. — Та-а-ак, а это Василисе… — протянул небольшой конверт с бантом.

— Дедушка Мороз решил меня одарить моей же кредиткой или ранним рейсом на самолет?! — сорвалось с языка.

Пашка толкнула меня под столом, а Игорь, сидевший напротив, одобрив шутку, рассмеялся.

— Нет, Девушка и Дедушка Мороз, — произнесла сестра, намекая на себя и отца, — дарят сертификат на те курсы, о которых ты грезишь последние полгода.

— Ох, — забыв про туфли, я вскочила на ноги. — Спасибо! — скинув обувь, я порывисто обняла отца и сестру. Завтра этот жест превратится в огромный скандал. Матушка будет рвать и метать, но не при гостях…

— А вот и для Паулины подарочек. Для Игоря… — подарки потекли из рук в руки своим хозяевам. — И Станиславу.

Следом вышел Игорь и перехватил эстафету у отца, вернулся с коробками и пакетами.

Со Стасом мы поднялись одновременно и, немного помявшись, принесли свои презенты. С его стороны были мелкие яркие безделицы из магазина сувениров, с моей — пакет водородных бомб. Максу игрушку, железная дорога отошла на второй план, и место в детских руках занял плюшевый щенок. Отцу — коробка любимых сигарилл. Паулине — сногсшибательный комплект белья. Она охнула, приоткрыв коробку, и быстро ее захлопнула. Игорь же засветился, как лампочка Ильича на 150 ватт, заметив содержимое, и был рад Пашкиному подарку даже больше, чем своему набору крутых приспособ для рыбалки. Матушка приняла подарочный сертификат в магазин косметики, я невольно обезличила подарок, хотя, может, и намеренно… И-и-и, барабанная дробь! Небольшая коробочка, красиво перевязанная бантом, для Тарана.

— Что там? — поинтересовалась сестра шепотом, когда все вышли из-за стола и расположились в мягких креслах и на диванах.

— Мой билет на свободу.

Мужчина с интересом приоткрыл крышку и по-настоящему завис, я впитывала реакцию и ждала взрыва эмоций. Он исподлобья посмотрел мне в глаза. Лицо было непроницаемым, а через секунду он разразился хохотом. И засмеялся еще громче, когда я разочарованно выдохнула, понурив плечи.

— Да что же там? — Паша вытягивала шею. — «Машенька»? — она прикрыла рот руками, когда матушка, заинтересовавшись бурными эмоциями гостя, заглянула в подарочную коробочку. — Ты серьезно?! Подарила мелок от тараканов человеку с именем Станислав Станиславович?

— Можешь к нему обращаться Таракан Тараканович, — поправила я шепотом сестру, — ну, или Стасик Стасикович, но это в крайнем случае. Паш, ты же понимаешь, что мне пора делать ноги? — спросила я. Та согласно кивнула, и я, взяв туфли в руки и собрав игрушки Макса, позвала племянника: — Максюш, идем, я уложу тебя спать. Прошу прощения, — извинилась перед остальными и, взяв ребенка за руку, сбежала от урагана по имени Екатерина Петровна. Матушка даже не пыталась скрыть свое недовольство, раздувая ноздри и постоянно одергивая отца. — Скажи всем спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — повторил племяш.

— Спокойной ночи, — услышали мы в ответ, поднимаясь по лестнице.

— Ну, ты ко мне или в свою комнату?

— А можно к тебе? — недоверчиво спросил племянник.

— Нужно! Мне одной будет страшно, а с таким защитником, как ты, и бояться нечего. Только пижаму надо взять.

Еще как нужно! Надеюсь, что племяш спасет меня от разъяренной матушки.

Как и ожидалось, она поднялась, как только все разошлись по своим комнатам. Открыв дверь на негромкий стук, я указала на ребенка, сопящего в моей постели, и поднесла палец к губам.

— И не забывай, что за стеной ваш дорогой гость, — прошипела я.

Накинув халат, я шла за матушкой, спускаясь по лестнице.

Плотно закрыв дверь в кабинет на первом этаже, она принялась за свою проповедь:

— Я не ожидала такого позора, — матушка расхаживала от кресла, в которое я уселась, поджав ноги, к стеллажу, забитому книгами. — Ты понимаешь, насколько оскорбила человека?!

— Мне не показался он оскорбленным, человек имеет чувство юмора.

«На мою беду», — добавила про себя.

— Зачем ты открыла свои наколки?!

О боже… наколки…

— Это татуировки!

— Какая разница! Станислав подумает, что ты…

— Наркоманка и проститутка?! Сейчас каждый второй имеет тату, мода. Или ты думаешь, он бы до свадьбы не заметил?

— А эта выходка с подарком, — она нависла надо мной.

— Зачем ты мне все это перечисляешь? Думаешь, мне семь — и я не осознаю последствия своих поступков? Осознаю! Вы не дали мне выбора, и я его предоставлю себе сама. Мне не нужен этот брак.

— Завтра вы идете со Станиславом гулять, и только посмей еще что-то выкинуть! — отчеканила матушка.

Меня не слышат и не слушают.

— Завтра я иду гулять со своим племянником, если Таран захочет, он может присоединиться, — парировала я.

— Ты понимаешь, насколько повезло, что такой мужчина заинтересовался тобой?

На заявление матушки я поперхнулась собственной слюной. Уж чем, а мужским вниманием я никогда не была обделена. Но кавалеры быстро исчезали — и то была моя заслуга.

— Что за патологическое желание принизить? — спросила я. — Не получается манипулировать, не развивая комплексы?

— Я не о внешности, Василиса, — матушка прекрасно знала, что я ее копия, лишь цвет волос унаследовала от матери отца. — Он видел твою карту и принял твои изъяны.

Меня бросило в жар.

— Что? Ты показала чужому человеку мою медицинскую карту?! — дальше приличных слов не было, и пришлось замолчать.

Я вскочила с кресла, запнувшись ногой о подол халата. Немыслимо, просто немыслимо! Надо было прихватить свою прививочную карту еще в самолет, чтобы Таракан Тараканович не терял времени и ознакомился с ней в полете.

— Утром я съеду в гостиницу или к Паше, и больше не приглашайте меня в этот дом. Отец участвовал? — спросила я уже на выходе из кабинета.

— Ты сама знаешь ответ. Он никогда не думает дальше, чем на один шаг вперед. Прогулка назначена на час дня, — услышала я вдогонку, — обещают небольшой снегопад.

***

Пока Макс валялся в кровати и смотрел мультики, я неспешно собирала вещи. Платье, туфли и ночную сорочку я закидывала в чемодан на манер баскетболиста. Сверху аккуратно сложила косметику и щелкнула замком.

— Идем умоемся, и я отведу тебя к маме с папой.

— А можно я с тобой поживу? — ребенок послушно встал и прошел в ванную.

— Если твои родители меня пустят к себе, то пожалуйста. А вот в гостиницу я не смогу тебя взять, — объясняла я, ополаскивая детское лицо от мыла.

Макс отфыркивался и принялся за чистку зубов:

— Я маму уговорю! — пообещал он.

— Даже не сомневаюсь. Полощи рот, и идем. Ты донесешь мою сумку, а я чемодан, хорошо?

В пижаме и с зубной щеткой в зубах Макс нес женскую сумочку, быстро спускаясь по лестнице. Не стуча, он открыл дверь комнаты второго этажа, где обычно спали моя сестра с мужем. Паша, взглянув на мои сумки и открыв второй ящик столика рядом с кроватью, протянула две связки ключей.

— Все настолько плохо? — только и спросила сестра.

— Да. Я могу занять дальнюю комнату?

— Конечно. Документы от машины в бардачке, сегодня всех распустили, отвезти некому. Ты точно доедешь?

— А почему нет?

Сестра перевела взгляд на мои ладони, пальцы слегка подрагивали.

— Ерунда, честно. Макса можно забрать? Я вчера обещала прогулку.

— Если уверена, что все хорошо, то бери. Максюш, давай переодеваться, ты поедешь с крестной.

Дважды повторять не пришлось, и ребенок на ходу стягивал с себя пижамные штаны.

***

— А давай мы позавтракаем в кафе? — предложила я и вспомнила, что сегодня первое января и вряд ли кто будет работать в десять утра. — Нет, Макс, поедим у вас дома. Хорошо? Дотерпишь?

Мы спускались по лестнице, чемодан гулко хлопал пластиковыми ножками по ступеням. На шум из столовой вышли мужчины.

— Утро доброе, помогите, — я обратилась ко всем.

Папа подхватил чемодан и вышел на улицу. Я накинула теплую парку и ухватила племянника за руку.

За спиной стояла тягостная тишина, даже удивительно. Таран не подавал вида, что произошедшее его удивляет, и вернулся в столовую.

— Прости, Лисенок.

Отец помог мне открыть дверь автомобиля. Я забросила сумку на заднее сиденье внедорожника и пристегнула племянника.

— Все нормально. Но сюда я больше не приеду. Я еще неделю буду у Паши, если что, звони. Матушку видеть не желаю, не надо нас пытаться помирить.

— Аккуратнее на дороге, — только и сказал папа.

Остаток зимних каникул запомнился только с положительной стороны. Погода выдалась чудесной: много снега и никакой слякоти и грязи. Мы с племяшом днями гуляли, катались с горки и пересмотрели все-все мультфильмы, выпущенные за прошедший год.

Со слов Паши, у Стаса и отца был серьезный разговор, продлившийся более часа, в котором хотела поучаствовать матушка, но ее не допустили. И Таран улетел следующим утром.

Что ж, скатертью дорожка.