А теперь побегай ты!

Лана Легкая, 2022

Он – моя первая любовь, а я для него неуклюжая соседская девчонка с дурацким прозвищем. Он уехал покорять столицу и женился, а я твердо решила забыть о своих чувствах и все время посветила учебе. И у меня получилось побороть глупую влюблённость… ровно до тех пор, пока мы не встретились вновь.

Глава 4

Ева

***

Бабуля немного поворчала, но от предложения Киселева не отказывалась и без чувства меры нагружала сумки консервациями.

— Баб Ась, ты бы полегче, мы не на «газели» поедем, — ворчал Лёня.

— Не брюзжи, внучок, еще пару баночек и все.

— Внучок… а гоняла меня, как пса паршивого, — смеясь, складывал Киселев очередную сумку в багажник.

— Да это в целях воспитания. Ты на дороге аккуратнее, если что случится, я ж тебя с того света достану и три шкуры спущу, — пообещала она.

— Вот, теперь я тебя узнаю, Баб Ась. Не волнуйся, довезу, сумки отнесу, до комнаты провожу.

Попрощавшись с бабулей, мы тронулись в путь.

— Лёнь, можно я лягу, меня укачивает на серпантине? — спросила я.

— Я думал, у местных иммунитет. Лезь назад. Там в сумке справа, в кармане, возьми подарок тебе на день рождения.

Я улеглась на спину, согнув ноги, поставила сумку на живот.

— Э-э-э. К-хм, тут… ну. — Киселев кинул мимолетный взгляд на меня, я рассматривала коробочку презервативов и пыталась понять, благодарить или обидеться.

— Положи обратно. Ты что, не знаешь где право? — смеялся он, глядя на мое раскрасневшееся лицо. — Другой карман.

— На сумке не написано, какой карман правый, а какой левый. Если взять стороной с замком, тогда право, а если с карманами, то лево, — зачастила я, оправдываясь.

Услышала возмущенное сопение с водительского сиденья.

— Да открой уже нужный карман, — рыкнул Киселев.

— Тут телефон чей-то… — произнесла я.

— Боже, в кого ты такая несообразительная? Как еще в универ поступила… Твой телефон. Подарок!

— О-о-о. Спасибо! Но, я не могу принять, это дорого. — Я с вожделением смотрела на новый аппарат. — Мне нечего подарить тебе взамен.

— А я ничего и не прошу. Ты видела свой кирпич, ты им гвозди забиваешь или орехи колешь?

— От хулиганов отбиваюсь, — обиженно пробормотала я, не сводя глаз с нового золотистого телефончика.

— Вот и оставь его себе в целях самозащиты, ну, или для массы, чтобы в лифте не застрять. А новый будет для эстетического наслаждения и функционал по назначению: звонки, эсэмэски, игрушки — пары коротать, фотки. Будешь отчитываться, что ела, с кем гуляла.

Я фыркнула на последнее замечание. Уж гулять я точно ни с кем не собиралась.

Горный пейзаж начал меняться, повороты дороги уже не были такими крутыми, и я села на переднее сиденье.

— В автобусе бы точно укачало, — пожаловалась, не выпуская телефон из рук.

— Да ты и так зеленая, леденец есть какой? А то испортишь салон, — Киселев смеялся надо мной.

— Вот будешь издеваться, из принципа испорчу. — Я закинула леденец в рот и, чуть поразмыслив, сунула и Киселеву лимонную конфету, чтобы молчал больше. Голова еще немного гудела, я дышала глубоко через нос, стараясь подружиться с организмом.

— Спасибо. — Лёня покосился на меня. — Ты не сиди без дела, симку переставь, копируй номера. В общем, обживайся.

Конфета не уберегла меня от прослушивания нанайских напевов в стиле «Что вижу, то пою», в исполнении Леньки. Моего терпения хватило ненадолго, и через пять минут я сунула ему еще одну конфету, тонко намекая, что концерт затянулся. Киселев быстро прожевал и затянул: «Вот корова идет, а за ней вторая, а за ними еще много коров. КамАЗ проехал, вонючий жутко». Я тщательно скрывала улыбку, но не сдержалась и рассмеялась в голос.

— Хватит, я начинаю жалеть, что еду не автобусом.

— Ты только скажи, я тебя высажу.

— Некрасиво угрожать девушке в беде, — ответила я, не поднимая головы от экрана смартфона.

— Некрасиво прерывать выступление. — Киселев обиженно надул губы и замолчал.

Я подразнила перед его лицом следующей конфетой в знак применения, он упрямо сжал губы и пытался увернуться. Не стала уговаривать и съела сама, а рядом послышался вздох огорчения.

За время дороги я успела подремать и рассказать пару студенческих историй, расспросить о Москве и друге, к которому, якобы, направлялся Киселев. Так и не поняла, он действительно существует или у Лёни знатный талант к вранью.

***

— Так, дай-ка угадаю, твоя комната на последнем этаже, верно? — Киселев рассматривал четырехэтажное общежитие, припарковавшись напротив.

Я хихикнула в ответ.

— Бинго!

— Знал же, что где-то подвох. Ну, пошли. — Киселев резко затормозил около багажника. — Знаешь, я передумал, не такой я и добрый самаритянин. Услуга за услугу. — Выгружал сумки и пакеты. — Познакомишь меня с самыми красивыми девушками общаги? — Посмотрев на мое недовольное лицо, добавил: — Ну, или сама таскай компоты на четвертый этаж, — закончил и растянулся в улыбке.

— Это не компоты, а тушенка, — произнесла я с вызовом.

— Значит, тушенку таскай, — парень издевался, но вещи доставать не прекращал.

— Не переживай, они сами сбегутся, как только ты порог переступишь. Здесь семьдесят процентов «Ж» и только тридцать «М». Любой хромой, косой и хворый нарасхват, — ерничала я, поднимаясь по ступенькам, тяжело пыхтя, нагруженная пакетами.

На лестничном пролете пришлось остановиться, чтобы не столкнуться с Киселевым, он медленно повернул голову и с вызовом спросил:

— Это ревность, Евгешка?

— Пф-ф-ф… — Я демонстративно обошла его и, оценив еще два пролета вверх, стала подниматься. — Друзья не ревнуют.

— Ну да.

На четвертом этаже, как я и предполагала, девчонки сразу же собрались в коридоре. Всем захотелось вскипятить чайник или зайти к соседке, но больше всего им хотелось, что-то спросить у меня.

Вика открыла комнату, пропуская нас внутрь.

— Я сам остальное принесу и собери то, что домой отвезти надо, пока возможность есть, — произнес Киселев.

Как только он скрылся в коридоре, Вика пошла в атаку:

— Евка, а это кто?

— Лёня, — ответила я будничным тоном.

— А тебе он кто? Брат, дядя…паре-е-ень? — уточнила и выжидающе на меня смотрела.

Я ухватилось за первое, что было сказано.

— Брат, умственно отсталый брат. — И упорно запихивала под кровать закрутки.

— То есть, я могу спросить его телефончик?

Про умственные способности Вика пропустила мимо ушей.

— Спроси, только у него жена и двое детей. — Я справилась и села на кровать победно выдохнув.

— Да? Ты же сказала, что у него какие-то проблемы с… — Подруга многозначительно покрутила у виска.

— Это никак не сказалось на детородных функциях.

Дверь распахнулась, и Киселев внес еще два баула.

— Еще пару раз придется спуститься, — сказал себе под нос и вышел.

— А так и не скажешь, вроде, нормальный. — Вика проводила взглядом парня и расставляла на столе банки с вареньем и сгущенкой.

— У него приступами, как у всех агрессивных…

Что я несу?

— Ев, ты что меня путаешь? Агрессивный или?.. — Повторила покручивающий жест у виска.

— Вик, ну что ты пристала? Я же не врач! И то и другое.

— Жаль, такой симпатичный. — Огонек интереса погас в Викиных глазах, а я облегченно выдохнула. — А как же он машину водит, кто ему права выдал? — вернулась к теме, выглядывая в окно.

— Ты же знаешь, как бывает. Купил.

Сказала и сама себе удивилась, оказалось, я врать умею, так еще и достоверно.

— Ну да.

Сумок было столько, что в комнате и встать негде, последние пакеты я встречала в коридоре.

— Всё! — Киселев выдохнул и бросил мимолетный взгляд на Вику, которая смотрела не моргая — силилась рассмотреть ту самую ненормальность, о которой я с таким упоением рассказывала. — Что твоя соседка на меня так смотрит? Эй, красотка, телефончик дать?

Вика активно затрясла головой.

— Нет-нет, не надо.

Киселев моментально сник и перевел на меня взгляд.

— Скинь завтра эсэмэску, когда вещи забрать, сегодня уже не успею. Брыкин ждет. Все, я ушел. — Он притянул к себе, чмокнул в макушку. — До завтра. Девушки. — Изобразил поклон, и в коридоре раздался заливистый девичий смех.

Я закрыла дверь, окинула фронт работы грустным взглядом.

— Ев, он же тебе не брат, верно? — Вика села около стола и уже ложкой лопала сгущенку из открытой банки.

Мне не хотелось обманывать подругу.

— Нет, извини. Наговорила тебе, сама не знаю, что нашло. — Я приземлилась на соседний стул и, достав вторую ложку, присоединилась.

— А как же Влад?

Зачем она о нем вспомнила? Весной я не стала рассказывать подруге, как застукала его с другой девицей. Так хотелось избежать мерзкой темы.

— Никак, Вик, он изменял, — я сократила рассказ до минимума. — А я не умею закрывать глаза. — Зачерпнула еще одну ложку и съела с кислым видом. Как будто в сгущенку выжали лимон. — А Лёня сосед. Если хочешь, дам номер.

— Еще чего, не нужен мне его номер, — запротестовала подруга.

— Да он нормальный, в смысле здоровый. Ну, на голову точно, а в остальном не знаю. И детей у него нет. — Я налила воды из графина и запивала сладость.

— Да я поняла, — рассмеялась Вика. — Я не привыкла переходить дорогу подругам. — Хитро подмигнула. — Давай чаем запьем, а то уже все слиплось во рту.

***

Среди ночи пиликнуло СМС.

Я нащупала телефон и, прищурившись, прочла: «Евлампий! Ты куда резинки дела?! Уши завтра оторву».

Ох, злится-то как. Вот тебе и Брыкин оказался Брыкиной. Я перевернулась и уснула. Завтра придумаю, как буду оправдываться.

Первый день учебы — и пять пар, пять! Из универа вышла сонная и всклокоченная, силясь не уснуть на ходу. На лекциях я подпирала голову и навела такой бардак на голове, что страшно смотреть на свое отражение в зеркале. Вика меня уже ждала на обед, обещала приготовить куриную лапшу, и я спешила поесть и поваляться, завязать жирок.

У общежития была припаркована машина Влада. Я воровато осмотрелась. Может, сходить в магазин, хлеба купить или молочка?.. До общаги оставалось ещё метров пятьдесят, двери авто открылись, Влад вышел и помог девушке. Пара остановилась у крыльца. Девушка, не стесняясь, накинулась на Сомова. А я вспомнила, как мы впервые там же поцеловались.

Хватит стоять. Он уже с другой, можно спокойно идти в комнату. Сейчас прошмыгну мимо, тихо, как мышка, и не заметят. Сомневаюсь, что они отвлекутся друг от друга, даже если мимо пройдет взвод солдат, распевающий «Катюшу». А Влад как почувствовал мой взгляд и оторвался от девицы. Быстро затолкнул ее в дверь и направился к своей машине. Я отвернулась в противоположную сторону, так, что шею заломило, и бодро зашагала к двери.

Проходим мимо…

Проходим мимо…

— Привет, малышка, — услышала совсем близко.

Нет, все же не получилось проскользнуть. Пришлось повернуться и поздороваться.

— Привет. — Я поднялась на две ступеньки, как меня перехватили за локоть. И как успел, только что же садился за руль?

— Я скучал, а ты? — Сомов развернул меня к себе лицом.

Он вообще в своем уме? Только что облизывал кого-то на мои глазах, а теперь…

— Нет, мне пора, извини, — ответила я.

— А ты не изменилась, все время извиняешься. — Он сжал мою руку чуть сильнее.

Не человек, а бронепоезд, честное слово.

— Ты тоже не изменился, — заметила я.

— Я заеду за тобой завтра?

С визгом тормозов рядом с нами остановилось авто. Я обернулись на звук и с радостью заметила Киселева. Он вышел, громко хлопнув дверью, и быстро подошел к нам. В этот момент я смотрела не на весельчака-соседа, рубаху-парня, который кормил меня мороженым, а на взрослого и очень злого мужчину.

Освободив от неприятных прикосновений, Киселев закрыл меня собой и с акцентом характерным для жителей Черноморского побережья громко спросил:

— Это ты тот козел, который обидел мою сестру?

Я хлопала глазами от удивления.

Влад впал в ступор и молча отрицательно покачал головой.

— Тогда передай ему, что, если еще раз она будет плакать из-за него, или из-за кого-то другого, мы с братьями приедем и доступно объясним, как надо обращаться с девушкой. Понял?

— Понял, — согласился Сомов.

Киселев был так убедителен, что и я махнула головой в знак согласия.

— Идем, вещи собрала? — спросил он у меня.

Я еще раз махнула головой.

— Это был он, — уже на лестнице я нарушила молчание.

— Да я так и понял. Больше не подойдет.

Я посматривала на спину Киселева, который шел впереди и уже около комнаты сообразила, что нужно поблагодарить:

— Спасибо.

— Не за что. — Он открыл дверь. Вика сделала вид, что не она только что подсматривала в окно, и уткнулась в телефон, сидя на подоконнике. — Привет, Евкина соседка.

— Привет, Евкин сосед.

Я молча выставляла сумки с банками, вещами и конспектами за первый курс, которые в этом году уже не пригодятся, а выкинуть жалко.

— Ну что, на парад сходили, или у вас митинг был? — уточнил Киселев.

— Какой парад? — Я бросила складывать тетради и непонимающе смотрела.

— Да я ж откуда знаю какой, нафига вам еще двенадцать шариков-то? — Вика смотрела на Лёню с подозрением, наверное, думала, что все же с головой у него проблемы. А я так и не придумала, зачем вчера стащила пачку презервативов. — Вам их оставить? Я могу еще купить, — уже издевался он.

Я открыла письменный стол и с верхней полки взяла коробку, отдать в руки постеснялась, кинула в пакет сверху тетрадей.

Вика отложила телефон и, не скрываясь, наблюдала.

Киселев перекинул сумку через плечо и, взяв пакеты в руки, склонился к уху и прошептал:

–Хочу раскрыть тебе большой секрет, Евлампий. Можно обойтись и без них. — Мое лицо моментально обдало жаром. — Это все?

— Да, — ответила я, прочистив горло.

— Отлично. Девочки, хорошо себя ведите. — Киселев нагло улыбнулся. — Евдокия. — Мне пришлось посмотреть в глаза парня. — Если что, звони. Все, ушел. Самолет завтра утром.

***

Летняя сессия. На столе большая кружка крепкого кофе и плитка темного шоколада. Зевая и потирая глаза, я читала конспект, буквы слились в одну синюю кляксу, и я заставила себя перечитывать абзац снова. Опершись на руку, клевала носом, но не сдавалась. Задремала, голова сорвалась, я вовремя пришла в себя и была рада, что не ударилась лицом.

Дверь в комнату резко распахнулась, Вика влетела и выдала:

— Ева, мне срочно надо избавиться от девственности! — Подруга была пьяна ровно настолько, чтобы вести в час ночи подобные разговоры.

Сон как рукой сняло. Отодвинув конспект по экономике предприятий в сторону, я повернулась к Вике. Та шлепнулась рядом со мной и поставила на стол начатую бутылку.

— Что это? — Я с недоверием смотрела на жидкость.

— Коньяк, Сушилина привезла, дед ее делает. Шикарная вещь. — Подруга принесла нам чайные кружки и решила меня угостить. Разлила и протянула.

Заглянув в стакан с милыми зайчатами, я охнула от запаха бормотухи, выпила и закусила шоколадом. Еще неизвестно, что противнее на вкус.

— А теперь рассказывай, с чего такие кардинальные меры? — Я подставила кружку, намекая на горячительное.

— Я вот что думаю. — Вика плеснула еще гадости. — Какой от нее толк? Что, сейчас у нас времена Пушкина, прекрасных дам и галантных кавалеров? Когда девица должна была блюсти себя до замужества? — Я отрицательно покачала головой, мы чокнулись и выпили. — Так вот, от нее одни проблемы!

— Это какие? — Для хорошо подвыпившей, соседка удивительно четко излагала свои мысли. И было интересно узнать, к чему привел мозг, заправленный градусом.

— А я объясню! Ты — девушка…

— Это бы я еще поспорила. — Я грустно посмотрела на свою грудь, откусывая кусочек шоколада.

— И нам, — указав пальцем на себя, а потом на меня, — приходится держать лицо. Мол, еще не время, ты меня торопишь… и т.п. Мы с тобой ждем тех мифических принцев, которые должны прискакать, полюбить и прочий бред. — Подружка икнула. — И вот, только тогда, на ложе из розовых лепестков, в шелковых простынях, потягивая дорогущее шампанское, возможно, принцу перепадет. Мы же правильные, а не какие-то там, прости господи, чтобы кидаться в постель.

— Допустим. — Я еще не понимала, к чему может привести эта логическая цепочка.

— А что делает принц? Он бедный надрывается, и дракона убил, и в кафе сводил, и на коне пару кругов вокруг твоей неприступной башни нарезал, да и тебя терпит. А все потому, что общество обязывает принцессу взлохматить. Иначе другие принцы его не поймут, так еще и ржать будут, как те кони. Вот и получается, мы все отказываемся, а принцам приходится доказывать, что они мужики, и заваливать, и заваливать принцесс… — Подруга выдохнула, закинула кусочек шоколада в рот и продолжила: — Порочный круг. Мы их динамим, а они пыжатся. А зачем? Когда можно иметь полноценные отношения? — Окончила пламенную речь и разлила еще по глоточку. — Я не призываю ложиться под каждого, но, возможно, у вас с Владом бы и по-другому сложилось.

Напиток уже дал свой эффект на мой кошачий вес, и я активно запротестовала:

— Не-е-ет, он бы все равно изменял!

— Скорее всего. Я его сегодня видела с двумя разными девицами. — Вика пригорюнилась. — Да и вообще, я хочу понять, что там за неземное удовольствие такое.

Я прыснула от смеха.

— Что?! — возмутилась подруга.

— С этого бы и начинала, а то пять минут про несправедливость мира рассказывала.

— Ев, а вы с Олегом ни-ни? — просила Вика. Я неопределенно пожала плечами. — Пятый месяц встречаетесь. Что, даже не намекал?

— Да был у нас момент, — ответила я. Не напиток, а сыворотка правды.

— И?

— Пригласил меня к себе, у него родители на отдых уехали. Как ты и говорила, цветы, шампанское. Потом навалился на меня, обслюнявил, аж холодно стало. — Вика слушала с интересом. — В общем, не получилось.

— Почему? Родители вернулись?

— Нет. Он когда возбуждается, начинает похрюкивать, и в какой-то момент он так явно хрюкнул, что я не выдержала и, не задумываясь, его передразнила. — Мое лицо залила краска, Вика поперхнулась шоколадкой и засмеялась в голос.

— Ты хрюкнула в ответ? — спросила она заикаясь.

Я кивнула.

— Хрюкнула и еще так визгливо добавила: «Уи-и-и». — У подруги на глазах выступили слезы, и она сама начала хрюкать, я ее поддержала, и мы хохотали до боли в животе. — Кажется, мы больше не вместе, он меня избегает, — добавила я, как приступ смеха сошел.

— Неудивительно.

— Вика, только не хрюкни при нем, ладно? — умоляла я.

Подруга залилась с новой силой, представив эту картину, а я ее поддержала.

— Девчат, имейте совесть, третий час, а у меня завтра зачет. — В дверном проеме торчало заспанное лицо Светки Поповой из соседней комнаты.

— Извини, Свет, мы уже ложимся, — заверила я.

Вика многозначительно поболтала перед лицом содержимым бутылки, там оставалось еще на пару глотков.

— Наливай, у меня завтра нет зачета. — Я подставила кружку.

Мы допили и, морщась, доели шоколадку. И продолжали разговор шепотом:

— Осталось найти тех, кто нам поможет с проблемой, — произнесла я.

— Ну-у-у, это не проблема, любого бери, да веди под белы рученьки. — Вика выкинула бутылку и убрала чашки со стола.

— Я не хочу любого…

— Да-да, прынца хочу! — передразнила она.

Мы тихо пробрались в душевые и чистили зубы, Подруга периодически похрюкивала и, заливалась пьяным смехом, закрывая ладошкой себе рот, но акустика была такая, что через пару минут, на нас орали не только Попова, но и девчонки из четыреста тринадцатой.

Конец учебного года не принес нам желаемого результата, и мы с Викой договорились, что за лето нужно успеть!