Звезда Счастья

Лана Гнедко, 2022

Книга о счастье. Как понять, что это такое, а еще больше – где и как отыскать? Может, просто быть человеком? Настоящим? Попробуем с героями Кит и Айрадо?

Я расскажу тебе сказку.

Хочешь?

Когда я пишу эти строки, я еще не знаю — каков сюжет у нее. Только одно — она будет светлой и доброй. Хотя, скорее всего, не все в ней окажется гладко и радужно. Пусть будет в ней все так, как и в жизни — трудности, загадки, вопросы и, конечно, чудеса.

Да-да, чудеса. В жизни они тоже встречаются, но чаще всего мы не замечаем их, проходим мимо.

Как часто мы видим радугу после дождя? А сияние звезд на ночном небосклоне? А улыбку прохожего? Разве видим мы ее, идя по улице, полностью поглощенные в свои проблемы?

Да и когда в последний раз ты гулял по улицам своего города? Пешком, никуда не спеша?

И пусть в этой сказке будет столько тепла и нежности, сколько захочешь ты: в каждой строчке, в каждой фразе, в каждом слове. И потом, однажды прочтя ее, ты станешь вспоминать ее всякий раз, как только мгла захочет завладеть тобой. Вспомни в такой миг тот солнечный зайчик, который однажды разбудил тебя поутру — и он поможет тебе, как бы трудно тебе ни было. Ты невольно улыбнешься ему — и тьма отступит от тебя, ей станет не по себе от твоей светлой улыбки.

И пусть в этой сказке будут чудеса, и ты увидишь много диковинного, сможешь почувствовать то, что давно хотел испытать. А в конце пусть свершится чудо — настоящее, невероятное!

И тайны не только нашей Вселенной станут тебе чуть понятней, но и той, далекой и загадочной, которая манит тебя, к которой ты стремишься — не рассказывая об этом никому.

Никому, кроме меня.

И мы в твоей…а почему в твоей? Нашей! И мы в нашей сказке побываем в твоем мире. Мире, совет старейшин которого однажды решил тебя послать сюда, чтобы ты узнал самую главную тайну, а еще…

А еще — мы встретились однажды с тобой и рассказали эту сказку.

И ты покажешь мне свой мир, да?

А потом мы вернемся сюда.

Еще много дел осталось у нас здесь, еще не все познали, не все испытали, еще не все почувствовали, еще не узнали нашу тайну — самую главную тайну Вселенной, которую мы узнаем обязательно! Но это — позже, а пока…

Пока мы начнем с тобой создавать нашу сказку, от эпизода к эпизоду, так похожую на реальность, что вдруг, однажды, она сможет стать явью…

Ты же мне веришь?

***

Причудливо наше сознание, и порой оно все показывает в том виде, в каком только мы можем увидеть. Или — так и есть? И мы смотрим на мир, путая мираж с явью.

А мираж так реален, и явь — настолько странна и непонятна, что с трудом порой понимаешь то, что предстает перед нами.

С недавних пор он стал видеть сны. Одни были четкими и ясными, другие — хаотичными. Как сегодня — множество мазков, как будто художник нанес их на холст, задумывая грандиозную картину, а потом — забыл о своем замысле. И остались только нанесенные разноцветные мазки, как воплощение ощущений.

Но — постепенно стали проявляться линии, которые, резко обрываясь, делились на несколько, становясь яркими и резкими штрихами на этой странной картине.

Появились мозаичные фрагменты, как дополнение ко всему разноцветью, одновременно делая еще более непонятным общее впечатление. И, чтобы понять и осознать увиденное, ему захотелось отойти подальше от картины, чтобы распознать замысел невидимого художника. Это напомнило ему жизнь, с ее буйством красок, стремительным течением, неожиданными поворотами и причудливостью событий.

То, что казалось незначительным — становилось главным, а то, что он считал самым важным в жизни — тускнело и теряло свою привлекательность.

Происходило преломление, и он смотрел и воспринимал уже все по-другому, совсем не так, как раньше.

Бред? Мираж? Может быть, но…а если это и есть самое главное — способность посмотреть по-другому на мир, увидеть в нем то, что еще вчера не видел…

Преломление цвета, форм, сознания и восприятия…

Странная эта штука — жизнь, а еще более непонятно и причудливо наше сознание, которое таит столько тайн, как и сам человек…

Он сидел на краю Бесконечности. Еще не взрослый мужчина, но уже и не мальчик — скорее, подросток. Небесное светило, которое никогда в этом мире не было ярким, чтобы не ослеплять своих обитателей, наполовину спряталось в тени планеты.

Он сидел и смотрел вдаль. И было так хорошо и уютно. Ему светила звездочка, для него — самая яркая.

Как-то старейшина сказал, что когда-нибудь он будет жить на одной из планет этой звезды. Это уникальная планета и называется Земля, хотя на самом деле ее надо было бы назвать Океан, ведь большее пространство на ней занимает вода. Ее расположение позволяет так обозревать космическое пространство, как, в общем-то — невозможно. А еще на ней живут люди. И именно они так и назвали свою планету, ведь они ходят по земле. А в океане живут удивительные обитатели — киты…

Но пока эта планета так далека, что сейчас он мог только иногда ясными ночами любоваться ей.

Время его не пришло…

Ночь вступала в свои права, но темно не было: благодаря лучам света, которые за день впитывала в себя планета, а ночью отдавала тепло и свет, и звездам — царила полутень, преобразуя все в причудливые и необычные цвета.

Обычно свет, даже днем, был голубым, но сегодняшний закат был особенным.

Вечернее зарево звезды Тау оставило малиновый свет, который — хотя он этого и не знал — скорее напоминал закат Солнца на Земле. Этот свет укутывал планету своим мягким покрывалом, и было так хорошо…

Точно так же, как и сидеть на краю Бесконечности, болтая ногами.

И ему так захотелось узнать: что же таит она, эта Бесконечность?

***

Время меняет взгляды людей. И сейчас Кит находился в каком-то непонятном ему состоянии: вроде все понимал, все делал, как обычно, но что-то не так, как раньше…непонятно. Он давно разучился радоваться чему-либо в этой жизни, да и чему радоваться? Тому, что вся жизнь — сплошная война? Он знал, что никогда не поздно начинать что-то новое в жизни, но пока никак не мог определиться в выборе этого нового.

Сегодняшние события еще раз доказали: вся жизнь немного похожа на сумасшедший дом, особенно современная, где уже почти не осталось человеческих ценностей. Кеору даже лучше было на войне, чем здесь, в этой «тихой мирной жизни». Его внутренний голос еще никогда его не подводил, и еще позавчера он почувствовал приближение проблем и успел принять меры для их достойной встречи. Половина разбилась сразу, и сейчас он добивал вторую половину. Когда на него лаяли, он молча смотрел, а когда его пытались «укусить», то молча давал пинка.

Кит почти не следил за дорогой, но аккуратнее водителя вряд ли можно было бы встретить: постоянно испытываю нехватку времени, он научился одновременно делать много дел, и, обдумывая постоянно свои действия, он не упускал контроля за происходящим в действительности. У него было немного свободного времени, и он решил просто проехать по улицам города: благо, в это время они были почти лишены автомобильных пробок. Он выехал на набережную, и решил сбавить скорость, что было так несвойственно ему.

И…скрежет шин, дикий крик, и как в замедленной съемке он увидел, как мальчик лет 4-х выбежал на проезжую часть за своим мячиком, совершенно не опасаясь мчащегося навстречу автомобиля, из которого раздавалась на всю округу залихватская музыка. При всем желании Кит не успел бы притормозить, чтобы выхватить мальчугана, и вдруг — неизвестно откуда взялась девушка, которая буквально выхватила малыша из-под колес, рискуя оказаться там сама.

Автомобиль, даже не затормозив, промчался мимо. Появилась с причитаниями нерадивая мама мальчика, схватила его на руки и, также причитая, скрылась за ближайшим поворотом. Все это произошло в считанные секунды, и вот уже не осталось никого из участников этой чуть не разыгравшейся трагедии, кроме спасшей малыша девушки, которая, видимо, не могла прийти в себя.

Кит не мог оставить ее здесь, в этой пустыне людского равнодушия. Он вышел из автомобиля, подошел к девушке, и узнал в ней Айрадо, свою недавнюю знакомую. Кит взял ее за руку — молча, без слов. Она, не сопротивляясь, пошла за ним, а потом остановилась — и разразилась рыданием. Он приподнял ее подборок, увидел ее глаза — и ему показалось, что они знакомы. Но не в этой жизни. А в какой-то другой, той, которую он всегда стремился вспомнить, но которая была скрыта серым туманом.

Он вспомнил их встречу. Вернее, он и не забывал ее с того времени, как она подошла к его столику в кафе, и, улыбнувшись, просто сказала: «Привет!»

Кит не любил никаких случайных знакомств. Он, когда выдавалась надобность ехать в поезде, выкупал все купе — лишь бы никто не докучал ему. Но сейчас ему вдруг захотелось, чтобы девушка присела за его столик. Они долго о чем-то болтали, и ему было так легко, как будто он встретился со своим старым другом, которому хочется так много сказать. Одно мгновение ему тогда показалось, что внутри него стала оживать давно скованная в броню его душа.

— Закрой глаза, и тебе приснится сон. Загадочный, красивый, и ты забудешь обо всем, что случилось сейчас. Я как никогда желаю тебе этого. Засыпай… — шептал Кит, стараясь успокоить девушку.

Айрадо долго еще всхлипывала, но постепенно затихла. Кит прислушался — кажется, она уснула, доверчиво прижавшись к нему.

«Ну, к чему мне все это? Что я могу дать такой, как она?» — Кит уже задавал себе эти вопросы, и не находил ответа. Судя по виду, они сверстники, но сейчас он ощущал себя таким глубоким стариком по сравнению с ней. И одновременно — ничего незнающим юнцом, стоило ей внимательно посмотреть ему в глаза. А сейчас — ему так захотелось, чтобы ей на самом деле приснился сон.

И, сам того не замечая, он закрыл глаза. И увидел сон — ее сон, тот, который он ей пожелал.

Она была совсем девчонкой — той, какую он видел, когда она звонко смеялась, ни капельки не стараясь сдержать свой смех, и когда он, давно разучившийся так искренне радоваться просто жизни, был не в силах сдержать улыбку. И — вдруг понял, что в его силах превратить ее сон в сказку, и — пусть только сон, пусть хотя бы это малое, что он может ей дать.

Айрадо прошлый раз сказала, что ей очень нравится цвет его глаз — так пусть же все вокруг будет наполнено синевой, и пусть видны будут звезды — точно такие, какие загораются в ее глазах, когда она чем-то увлечена. Что еще? Может, добавить сияния? И — ему самому так захотелось оказаться в ее сне, отвлечь ее от недавних событий, участником и свидетелем которых она стала. Но — он не хотел тревожить ее душу, ведь он одиночка, и к чему ломать ей жизнь? Пусть у нее появится друг — Кит, и пусть она никогда не узнает, что это всего лишь иллюзия…

Кит вдруг осознал, что он летит в облаках! Заглянув в прозрачную синь воды, он увидел отражение…кита! Того самого, какого он пожелал девушке! Ну и пусть! Но ведь она вряд ли когда-нибудь его узнает…

Кит рассекал воздушную гладь, и чувствовал, что когда-то он умел это делать, и сейчас он вспоминал эти давно забытые им ощущения…

А Айрадо, как завороженная, смотрела на эту картинку придуманного для нее сна, и Киту хотелось, чтобы он длился как можно дольше…

И ей снился сон. Она, еще совсем девчонка, сидела на берегу океана. А он играл, переливаясь всеми цветами радуги, но преобладал голубой свет — и океан сиял, и свечение лилось на него с небес. Бело-голубые облака, играющий океан, сияние — и Айрадо. И почему-то ей не было одиноко, она ждала чуда — потому что оно должно было появиться.

Как будто бутон цветка начал распускаться внутри нее — девушка чувствовала, как восторг заполняет ее, и ей хотелось замереть, чтоб не спугнуть это состояние, чтобы запомнить это чувство. И — оно появилось, это чудо! Не в океане, а в небе летали киты! Так не бывает? Кто сказал? Разве полет орла не напоминает плавание в ласковых потоках воздуха? Но это были не обычные, наши земные киты, это звездные обитатели далекого созвездия. А, может, этот сон занес ее в неведомую ей Вселенную? Они были прозрачны, им не надо было скрывать ни своих тайных замыслов, они были открыты и — необычайно сильны. Но ни капельки страха — а все нарастающий восторг от увиденного.

Девушке захотелось стать такой же открытой и такой же понятной, но разве это возможно на нашей Земле? Люди для того и изобрели язык, чтобы прятать за набором фраз свои настоящие мысли. И привыкают говорить не то, и даже думать — не том, упуская самое главное. Но она точно знала — то, к чему она прикоснулась в этом сне, никогда не забудет. И эта ставшая ей такой близкой и понятной планета еще не один раз позовет ее — и она постарается быть достойной ее посещения.

А в жизни — Айрадо отныне будет говорить то, что думаю и чувствую, и тем — кому хочется это рассказать. Но — промолчать тогда, когда чувствуешь неприятие, когда хочется облиться водой, чтобы смыть с себя пыль от общения с некоторыми представителями рода человеческого. Или — вспомнить то голубое излучение, и очиститься пол ними, чтобы снова увидеть сон, который она увидела…

Он шел по большому, широкому мосту. Он шел по белому-белому снегу, совершенно раздетый, но ему не было холодно, лишь искристые белоснежные снежинки слегка холодили ноги, и от этого хотелось идти и идти…

Впереди все было таким ослепительно белым, что немного резало глаза — а сзади него оставались следы. Он ушел от зелени, тепла, и теперь шел навстречу новому, неизведанному никому. Куда он мог идти? Сзади — все так привычно, можно поваляться в мягкой травке, но он не мог вернуться назад, его тянуло только вперед до края.

Но края нет, впереди, и под мостом — все под покровом снега. Что он скрывает, какие тайны хранит? Не было страха, беспокойства, лишь желание пройти этот путь, преодолеть себя и найти ту заветную страну. Он шел, не видя ничего, кроме снега, и постепенно он менялся. Он начинал понимать, что иногда надо вот так пройти по такому чистому снегу, как будто его жизнь решила взять огромный чистый лист бумаги и начать новое повествование жизни.

Снег менял свои оттенки, из белого становился то кремовым — это он вспоминал о доме, то с малиновым оттенком — это вспоминал закат своего светила, то фиолетовым — это вспорхнули в нем неприятные воспоминания, то бирюзовым — это он вспомнил свой океан, то голубым — это заветная мечта напомнила о себе только смутным очертанием… А он все шел и шел…

Айрадо шла по набережной. Именно там, где произошла ее вторая встреча с Кеором, и когда ей приснился волшебный сон про загадочный мир. И сейчас это было для нее важнее, а не то, что только что прозвучал приговор: ее заболевание в той стадии, когда надежды на излечение нет, и сколько ей еще осталось? Странно, что она не испытывала отчаяния. Это знание не мешало ей, наоборот, она впервые вдохнула полной грудью: в прошлом остались сомнения, молчание врачей, отводящих взгляды. Интересно, сколько ей отмерено? День, неделя, месяц, год?

Это абсолютно не имело значения.

Айрадо видела уже лицо смерти. Видела — и не раз. Совсем не беспощадное, скорее — безучастное. Она как бы спрашивала ее, заглядывая в глаза: «Ну, что, пойдем со мной»? от обдавала такой глубиной, что невольно хотелось пойти за ней и познать все. Как будто внезапный порыв ветра хотел унести девушку, чтобы она оказалась в мире Смерти.

Но в последнее мгновение Айрадо останавливалась. Что-то держало ее здесь, она чувствовала, что кому-то еще будет нужна. И — оставалась в этом мире. С помощью неизвестно откуда появившихся сил она балансировала на краешке Бездны. Но, заглянув в глубину глаз Смерти, девушка ощущала жар этого вселенского холода и — становилась мудрее.

И сейчас она поняла. Как суетны были некоторые ее желания, что всегда она упускала что-то главное. И — она знала точно, что самое главное еще в ее жизни не случилось. Что-то должно обязательно произойти, что-то такое, ради чего она и пришла в этот мир. Может, это будет последней вспышкой света, которую она увидит в короткой жизни, но это будет то, чего она всегда ждала, на что надеялась. А без этого — не стоило и рождаться.

Почему люди боятся этого? Предают, совершают подлости, стараются спрятаться от неминуемого? Айрадо нравилось это ощущение — воли, стремления отныне делать только то, что будет созвучно ей. Беспредельная свобода и воля — именно к ним она всегда стремилась, но именно этого она никогда не могла себе позволить. А сейчас — кто может ей помешать? Можно позабыть о страхе, ведь страх — это перед неизвестностью, а отныне известно все. она обречена, но и она сейчас ощущала себя накануне счастья. Когда-то она слышала, что оно обязательно приходит за миг до последнего вдоха…

И пусть она за это заплатит самым ценным, что у нее есть — своей жизнью, но зато…

Все будет так, и будет так, как должно быть!

Кит увидел Айрадо издалека. Но он не спешил ее окликнуть — к чему? Он чувствовал, что ему нужна эта девушка. Так непохожая на других, он видел в ней личность, со своими взглядами и убеждениями, несмотря на внешнюю нежность и незащищенность. Она ни разу не пожаловалась ему, и ее слабость он видел только один раз — когда она не смогла сдержать выход эмоций после предотвращения гибели мальчика. Ему нужен был ее смех, ее слова, чтобы чувствовать, что он живой — в этой бешеной и такой скучной его жизни.

Она сидела, такая безучастная к окружающему миру, как будто вне его. И — вдруг он увидел мир, в котором находилась она. Что это? Как будто она сидела не среди снующих туда — сюда людишек, а была одна на берегу моря. И Кит, второй раз в своей жизни, захотел наполнить этот мир своим восприятием.

Снова тот же небосклон, несвойственный Земле, тот же синеватый воздух, и море — бескрайнее, и лишь кое-где выступали над его уровнем огромные скалы. Айрадо сидела на краешке каменной глыбы, и была так задумчива. Ему захотелось хоть немного развеселить ее, и Кит, вновь ощутив себя китом, выпрыгнул из воды — и почувствовал небывалую легкость, как будто не было притяжения, и только от его желания зависело его дальнейшее движение — лететь по воздуху или вернуться в море. Но ему захотелось предстать перед девушкой как обычный обитатель морских просторов.

Пусть она посчитает это обычным прыжком самого обычного кита. И ему захотелось заговорить с ней — не произнеся ни слова. Кит понимал ее и видел четко образы в ее сознании.

И она откликнулась с радостью, но Кит предпочел, чтобы девушка не узнала его — пусть он останется для нее просто китом. Зачем ей он реальный? Ведь он боец, его жизнь — постоянная борьба, и в ней нет места всему призрачному. А это видение — пусть оно будет, может, ей станет немного веселей?

И Айрадо сначала улыбнулась, а потом он увидел снова такой восторг в ее глазах, что чуть не сдержался, чтобы не пожелать стать тем, кем он был на самом деле. Но тогда исчезнет и вся эта сказка, так что пусть будет все так…

Айрадо редко видела сны. Чаще всего она забыла их, только проснувшись. Но зато она обладала другим даром: стоило ей закрыть ей глаза, как ее сознание замолкало, и она перемещалась в такие неведомые места. Нет, она не спала, ведь стоило тронуть ее за плечо или позвать по имени, как видение исчезало — мгновенно, оставляя лишь шлейф. Так было и в этот раз: она сидела на берегу моря, вокруг было множество снующих туда — сюда людей, а ей так хотелось бы очутиться здесь одной, и чтобы так нещадно не палило солнце, и…

Она также была на берегу моря, но какого! Светило было совсем не ярко-желтым и палящим, а нежно-голубым, и его лучи ласкали ее, напоминая волны теплого моря. А само море! Совсем непрозрачная вода, искрящаяся, переливающаяся в лучах этого светила, она была плотной, ее волны неспешно и лениво перекатывались, как будто им некуда было спешить, как будто не было никаких ветров, заставляющих их всегда беспокоиться. Да и на Земле ли она была? Совсем низко над поверхностью воды она увидела огромный шар с кольцом, напоминающим Сатурн — совсем таким, каким его рисовали в астрономических школьных атласах.

Айрадо прислушалась: ей показалось, что она услышала какой звук, который шел от воды — и её острый слух не подвел. Она услышала не характерный всплеск волн, а какой-то шепот, и ей даже почудилось, что она слышит какие-то слова.

Но в следующее мгновение ей уже было не до того: она увидела настоящее чудо! Из вод этого необычного шепчущего моря вдруг вынырнуло огромное животное, напоминающее земного кита. Но он был тоже необычным. Совсем не такой, каким она видела его однажды на Земле. И еще и еще, и его прыжки были так грациозны, что Айрадо так захотелось присоединиться к нему. Но стоило ей опустить ногу в воду, чтобы попробовать температуру воды, как…

Как будто не воды коснулась ее нога, а нечто гелеобразного, но не это изумило её: стоило ей подумать, что неплохо было, чтобы обрести умение «ходить» по воде, как она почувствовала мягкую поверхность, но весьма упругую.

И тут она услышала голос. Кто это? Ведь кроме нее и…неужели это морское животное обладает разумом? Но никого больше не было, и Айрадо посмотрела ему в глаза, и поняла, что это может быть только он.

— Не удивляйся ничему. А самое главное — верь в себя! Ты же смогла попасть сюда только силой своего желания, так почему ты думаешь, что невозможны остальные твои желания? Ты захотела «походить» по воде — смелей делай первый шаг! Но только без колебаний, ведь мысли твои — это желания, а они исполняются.

И Айрадо смело вступила на водную гладь. Ей не было страшно: почему-то она была уверена — и не столько в себе, сколько в своем необычном знакомом.

Она…и тут кто-то толкнул ее в реальном мире — и Айрадо очнулась. Или — просто в мгновение переместилась из того удивительного мира, где все так возможно.

Ему показалось, что он просто уснул, и сном было не это видение, когда он шел по заснеженному мосту, а именно его обычный день — с его круговертью срочных дел, суеты и всего, всего, всего. Он продолжал идти, и уже мелькнула мысль: «А, может, там ничего и нет, впереди, кроме этой белоснежной пустыни, а все эти разноцветные отблески — лишь плод его фантазии?»

И вдруг он услышал тихую мелодию. Она была незнакома и одновременно угадывалась, как однажды услышанная и уже никогда незабываемая песня. В небе ярче засверкали звезды, он засмотрелся на них, и…

Снег внезапно куда-то пропал, как будто был миражом, а он, наконец, увидел край этого моста, который, как оказалось, был на самом деле мостом над океаном. Вернее, было непонятно, что это океан, настолько неотделимы были всплески воды и окружающего мира, они сливались, образуя нечто общее. И он увидел, откуда льется эта мелодия — на краю возвышения над водой сидела девчушка, и она-то играла эту мелодию, а рядом резвился китенок. И когда тот выпрыгивал из воды, то она не разбрызгивалась, а как бы сама стремилась подняться выше, к небу, и ее брызги переливались в свете неяркого светила. Вода была настолько прозрачной, что можно было разглядеть все, вплоть до самых мелочей, что находилась на глубине и вдали. Китов было много, но лишь один резвился с девчонкой, которая, как казалось, завораживала его своей песней. И он, поддавшись очарованию этих звуков и всего увиденного, так захотел стать частью этой картинки. Кто она, это неведомая девочка? Как удается ей издавать такие звуки?

Он подошел и просто сел рядом, а она взглянула на него и кивнула, как хорошо знакомому, ни капельки не удивившись и не испугавшись.

— Привет, добро пожаловать в мой мир! Я уже давно знала, что ты должен прийти. Но всему свое время — сказала она, и ее голос зазвенел как сотни маленьких колокольчиков — переливчато и озорно, — послушай мою песню, и ты многое поймешь. Ведь она тебе знакома, правда? Ты шел на ее звуки, даже не слыша ее, просто на призыв.

Она говорила, а он почти не слышал слов, просто улавливал переливы этих звенящих колокольчиков, и ему становилось так тепло…

Стараясь не нарушить эту гармонию, он продолжал наблюдать. И было непонятно — где звездное небо, а где искрятся и играют брызги воды.

И вдруг все пропало. Неужели это был только мираж, призрак? ОН снова оказался стоящим на бескрайней снежной пустыне. Куда идти? И повернуть нельзя — его следы исчезли, и теперь непонятно — откуда он пришел. Но взглянул на небо — и увидел свою звезду. Она светила тебе так же ярко, зовя и увлекая за собой. И он пошел…

Кит устал. Кто он? Для чего пришел в этот мир? Почему ему так тяжело? Он вечно один, такова его участь. Напрасно пытался он стать таким же, как и миллионы других обитателей этой планеты. Кит всегда чувствовал свое отличие.

Как часто ему хотелось подняться над всей этой суетой, забыть про людские дрязги, и просто парить в небе. А, может, у него хватит сил улететь вообще отсюда? Кто он? Он слышал до этого про своих предшественников: почему-то их звали падшими ангелами — может, оттого, что они так и не смогли преодолеть преодоление этого мира, и упали? Их крылья не выдержали, распались на множество перышек, которые потом превратились в снег. Черный, опаленный снег. Он оседает иногда по утрам на белоснежный покров, а люди говорят, что это копоть из труб. Кит брал в руки этот черный снег — и видел, что это опаленные крылья таких же, как и он.

Почему у них не хватало сил? Много раз он поднимался так высоко, что еще чуть-чуть — и он разорвет оковы, вырвется на свободу, но что-то заставляло его вернуться. Непонятная тоска — по Несвершившемуся, но которое так хочется встретить…

Нет! это все не для него! Ему не узнать этот миг, когда замирает что-то в груди, когда восторг…а что это такое, восторг? Кеор не знал этого, его трезвый разум не выпускал из своих пут, и он всегда был холоден, расчетлив и…

Да, он был жесток. В первую очередь — к себе. Он не давал себе поблажки, изнуряя себя делами, которые сам себе создавал, он привык быть первым, но…

Было что-то еще, что держало его на Земле. И вот именно это ему не дано было понять. Пока…

Легкое головокружение…Айрадо покачнулась, но смогла устоять на ногах. Нет, надо где-то присесть. Она увидела невдалеке пустую лавочку, и присела на нее. И…

Айрадо ощутила, как, начиная с ног, она стала погружаться в воду. Но не страх, совсем нет — ей нравилось это ощущение, и хотелось, чтобы это не прекращалось. Она открыла глаза — и увидела вверху луч света, а вокруг…

Ее окружал целый хоровод рыб, которые кружили вокруг нее, нисколько не боясь. «Рыбы умеют летать?» — пронеслось у нее в голове, и тут она осознала, что не рыбы странные, а она, подобно морским обитателям, находится на самом дне море и при этом свободно дышит! Вернее, она даже не задумывалась о том, как ей вдыхать живительный кислород.

Что-то напомнило ей это все, и…Айрадо вспомнила! Это же то самое море, на берегу которого она когда-то была! Девушка никогда и не забывала его: ведь именно тогда она повстречала удивительного кита, умеющего говорить.

Она чувствовала поразительную легкость, ей нравилось эти ощущения — ведь просто плавать под водой ей никогда не случалось — еще в детстве ей запретили это. И, бывало, если она заходила слишком далеко в воду, как ей сразу хотелось опуститься на дно — и забыть про суетный мир.

Мелодия…та же самая, которая предшествовала в прошлый раз появлению ее нового знакомого. Сколько раз она зажмуривала глаза в надежде снова попасть туда, где однажды она повстречала его, но все было тщетно. Может, в этот раз ей повезет? И — вот он, она увидела знакомую тень.

— Эй, привет! — Айрадо показалось, что она крикнула так громко, что стайки рыбешек кинулись врассыпную, но на самом деле она даже не открыла рта. Но кит услышал ее. Он спешил на встречу с ней, ему понравилась эта девчушка, которая, единственная, смогла услышать его. Обычно им восхищались, боялись, завидовали его мощи, но чтобы услышать его беззвучный глас — это не удавалось никому.

— Привет, незнакомка! — поприветствовал кит девушку.

— Почему незнакомка? Мы ведь уже встречались! Меня зовут Айрадо, а тебя?

— Зови меня Кит — пусть будет так.

И Кит протянул ей свой плавник, как протягивают люди руку — и Айрадо взяла его, и стайки рыбешек окружили их, с изумлением наблюдая, как морской гигант и необычная рыбка без хвоста и плавников закружились. А сверху прямо на них лились ласковые лучи света, освещая их.

Но плавник Кита был слишком скольким, и Айрадо выпустила его на миг, и…открыла глаза. Кто-то участливо склонился над ней — оказывается, она потеряла сознание, и проходящая мимо женщина старалась привести ее в чувство.

Когда она еще встретит своего Кита?

Когда вчера он ложился спать, то вспомнил о той девчонке, которая общалась с китом. « Все-таки она довольна странная, как не от мира сего», — подумал он. И, погрузившись в царство Морфея, сразу очутился в том мире, ее мире. Его окружал снег, ледяные горы, море, и — одиночество.

Морозная свежесть бодрила и, хотя он был одет совсем не по-зимнему, было не холодно, а немного зябко. Но вот он увидел пригорок, только сверху покрытый снегом, под которым была видна нежная зелень травы, которая была не пожухлой, как обычно, от мороза, а необычайно свежей и мягкой.

Он присел на этот холмик, и тут заметил, что все вокруг начало меняться: на небе засверкало несколько ярких звездочек и появилось необычное свечение — не лучи, а волны изумительного света достигали воды, отражались в ней и снова устремлялись вверх.

— Правда, красиво? — услышал он уже знакомый голосок, — меня всегда завораживает эта картина, когда наши птицы летят к истоку света. Только им ведомо, откуда он исходит, только они хранят пути к нему.

И тут он увидел картину целиком: как будто мгновением раньше что-то мешало тебе увидеть все сразу, какой-то туман заслонял все. А сейчас: косяк белоснежных птиц летел туда, к источнику света, увлекая за собой и морских обитателей, как будто там, вдали, где начинается свет, скоро должно начаться что-то настолько значимое, что пропустить это никак нельзя. Он обернулся — та девчушка стояла рядом с ним, устремив свой взгляд на источник света.

— А почему ты не стремишься туда? — спросил он. — Неужели ты не хочешь все увидеть, самой быть причастной к этому?

— Зачем? Неважно, где ты находишься, главное, что у тебя в душе. Тогда это сияние будет всегда с тобой, и ты сможешь увидеть все. Не каждому дано увидеть эту картину, лишь тогда, когда она созвучна тому, что происходит внутри тебя.

— А почему столько снега и льда? И странно, но холода я не ощущаю.

— Снег — символ очищения, он дает возможность увидеть то, что скрыто от других. Он отражает то, что ты способен увидеть.

Он еще раз взглянул вдаль, и увиденное настолько заворожило его, что он не мог уже отвести от нее взгляда: прозрачность воды позволяла волнам света пронизывать ее насквозь, постепенно разбивая куски льда, которые отражали эти лучи. Это исходящее сверху свечение, краем касающееся его, позволяло чувствовать, как этот свет заполняет его, и он ощутил, что этот свет уже навсегда останется в нем.

Став неотъемлемой частью, свет отныне будет согревать и поддерживать его. И — так захотелось послать с этими белокрылыми птицами, летящими к свету, свои самые сокровенные мечты, чтобы они, очистившись от всего наносного и ненужного, исполнились. Он хотел запомнить этот свет, чтобы, в минуты, когда кажется, что свет померк, вспоминать и снова наполняться этим светом…

Айрадо всегда заранее чувствовала, когда сознание могло покинуть ее. Она даже успевала подготовиться к этому, чтобы не упасть. Но с недавних пор она ждала этого состояния: ведь именно тогда она встречалась с Китом. Но — когда ожидаешь что-то, то это не наступает. Так что — значит, она больше никогда не попадет в тот загадочный мир, где все зависит от веры в себя, где желания исполняются, где она чувствовала себя так легко, свободно, где она ощущала предчувствие счастья.

Именно предчувствие, ведь когда счастье наступает, то ты его не ощущаешь — ты живешь в нем…

Но однажды утром, когда сон еще не успел убежать, Айрадо так не хотелось просыпаться. И — не случайно! Она ощутила себя стоящей на каком-то возвышении над морем. Это был тот самый мир, с голубым прозрачным воздухом, в небе которого одновременно виднелось светило и — звезды! Этого уж точно не увидишь на Земле! Так, где же она?

Айрадо увидела лежащую у ног флейту. Ей всегда хотелось научиться играть хоть на каком-либо инструменте, она сама как-то выучила все ноты, даже пробовала играть на фортепиано, но все это были лишь жалкие попытки, и Айрадо уже поверила, что это ей не дано. Но — сейчас же она попала в удивительный мир, где возможно все, и — а вдруг? Айрадо взяла флейту, и ее руки поднесли ее к губам — так, как будто это был привычное движение. И — о, чудо! Полилась мелодия! Не какие-то там убогие звуки, а мелодия, напоминающая что-то такое знакомое.

Да это же та самая музыка, которую она слышала перед появлением Кита!

Айрадо присела на край, ее ноги чуть касались морской воды, которая сейчас была такой приятно прохладной и настолько прозрачной, что девушка могла видеть дно, хотя оно и было так глубоко. Девушка была зачарована всем этим, ей казалось, что все происходящее настолько невероятно, что…

Она даже не заметила появление своего друга! Кит выпрыгнул из воды, взлетел вверх, и — застал в полете, пристально глядя Айрадо в глаза! И она увидела радость во всем его облике. Значит, он также ждал ее? Кит ничего не сказал, да и к чему были лишние слова, даже мысленные образы, если и так они поняли друг друга, просто посмотрев друг другу в глаза?

Мелодия продолжала звучать, приобретая новые оттенки, ее тема развивалась, и было в ней все: от еще недавней тоски Айрадо по этому миру, до восторга, который испытывала девушка. А Кит плескался на поверхности моря, изредка снова взлетая вверх, чтобы вновь посмотреть Айрадо в глаза, чтобы увидеть в них радость, чтобы самому…вспомнить: как это — испытывать восторг, когда что-то внутри замирает, когда чувствуешь, что внутри начинает распускаться…цветок, который есть у каждого, но вот каждый ли может его ощутить?

И теперь на каждое утро Айрадо ставила будильник на время пораньше, чтобы иметь возможность не вставать некоторое время — в надежде на то, что она снова встретит Кита. А еще ей так хотелось поплавать вместе с Китом в его море — но она ведь не имела возможности. Еще в детстве ей запретили полностью погружаться в воду. Но хотя бы еще раз встретиться, заглянуть в его глаза — такие добрые, все понимающие. Сколько рассветов прошло, прежде чем однажды она сквозь чуть прикрытые ресницы увидела тот мир.

Все тот же голубоватый искрящийся свет, все так одновременно небесное светило и звезды на небосклоне. Айрадо замерла, боясь спугнуть это видение. И вот девушка услышала знакомую мелодию — значит, скоро должен появиться Кит! Появился вдали знакомый силуэт, и Айрадо кинулась к нему, забыв о том, что…она же не может плавать! Да и вообще, где она находилась: то ли воздух этого мира стал похож на воду, или наоборот — море превратилось в воздушное пространство. И уже подплывая к своему другу, Айрадо взглянула на свои ноги и поразилась: они превратились в настоящий хвост, почти такой же, какой был у Кита! Значит, теперь они вместе смогут плавать!

Каждая ее встреча таила столько неожиданностей, каждый раз Айрадо делала что-то, что раньше ей казалось невозможным, и каждый раз она попала в сказку, в котором могут исполниться все желания. Надо только поверить в себя, или — просто забыть о том, что ты не можешь. Может, просто тебе до этого и не нужно было?

И Айрадо узнала, какой ласковой бывает волна, как плавны все движения, как можно научиться плавности и грациозности. И пусть вместо плавников у нее были руки, и она не могла плыть так быстро, как Кит, но зато она могла, держась за его плавник, не отставать от друга. Девушка настолько осмелела, что однажды даже случайно обняла Кита, и снова их глаза оказались друг протии друга, и снова Айрадо заглянула в них, и увидела такую синеву, с которой не могло сравниться ни светило этого замечательного мира, ни звезды, ведь в них не было той глубины. И — вдруг ей показалось, что она уже когда заглядывала в эти глаза — в какой-то другой жизни, той, про которую она никак не может вспомнить…

Айрадо даже не задумывалась, к чему все эти видения. Если они бывают — значит, так надо. Да и к чему задумываться? Они давали ей то, к чему она стремилась если не всю жизнь, то большую часть, не признаваясь в этом даже себе. Она не считала себя романтиком, не умела восторгаться по поводу и без, не умела проявлять свои чувства открыто, и с грустной улыбкой наблюдала, как это могут другие. И старалась ко всему относиться с долей иронии, в первую очередь — к себе.

Но…сейчас она не могла так отнестись к своим таким нереальным встречам с Китом. Прошлый раз ей удалось то, что ей вообще было нельзя в реальной жизни — плавать под водой. Когда-то, еще в детстве, она утонула — и вышло все так странно. Просто в одно мгновение ей так захотелось просто опуститься на дно — и поэтому она просто перестала делать какие-либо движения. Дно влекло ее, там было так хорошо, но…

Очнулась она от скопления народа над ней. Кто-то из родственников заметил, что она давно не показывалась на поверхности воды, и ее вовремя подняли со дна. С того времени ей и категорически запретили даже входить в воду больше, чем по грудь — боясь, что она снова потеряет сознание. И Айрадо никому и не сказало, что она сознательно все сделала — к чему?

Сегодня был напряженный день, много встреч с разными людьми, лица которых мелькали у нее перед глазами. Ей так хотелось закрыть их — и очутиться в мире Кита. Но жизнь диктует свои правила, и поэтому только поздно вечером дома, ей удалось отключить на миг сознание. И — видение не замедлило явиться. Может, оно тоже ждало этого мгновения?

У нее снова был хвост-плавник, который был таким послушным! Айрадо даже засмеялась, наблюдая за своими движениями. Руки остались, не превратившись в плавники, только на них появились маленькие прозрачные веера, помогающие быстрее перемещаться под водой. И почему люди выбрали местом своего обитания именно сушу? Ведь так замечательно здесь, в этом подводном царстве. В этот раз она была на такой глубине, что, несмотря на то, что вода была прозрачной, но свет звезд и небесного светила терялся под толщей воды, и все приобретало более загадочные очертания.

И тут девушка…или? Кто она сейчас? Русалка? Да не все ли равно, как назвать ее состояние? Айрадо ощутила прикосновение чьих-то рук, кто-то нежно и осторожно закрыл ей глаза руками. Кто это? У нее здесь никого не было никого, только Кит, но у того ведь плавники? Айрадо отвела эти руки, чтобы взглянуть, кто же это, и увидела юношу — у него был точно такой же хвост плавник, а на руках — такие же прозрачные плавнички, как и у нее. Она взглянула ему в глаза — и на мгновение зажмурилась: такие они бездонные, сине-голубые, какие она видела только у Кита. Только ли? В это мгновение ей показалось, что она еще где-то видела эту осторожную нежность, доброту и вместе с тем — стальную твердость. Но она тут же забыла обо всем — это мог быть только Кит, и больше никто!

— Это ты? — все-таки спросила она.

— Ты узнала меня? — улыбнулся Кит.

Он взял Aйрадо за руки, и теперь ее ладошка крепко сжималась ладонью Кита, и никакая сила не могла разъединить их крепко сцепленные руки. Как назвать все те фигуры, движения, которые они исполняли? Наверно, нет названий этому: то они стремительно устремлялись вверх, то резко Кит увлекал Aйрадо в сторону, и тогда на мгновение ее тело касалось ее, и ей хотелось замереть, но Кит, даже не заметив ее состояния, вновь увлекал ее за собой, и она следовала за ним, всецело доверяясь.

И вот — Кит замер, раскинув руки в стороны, Айрадо последовала его примеру, и их руки соединились, а тела…они изогнулись, и тот, кто мог их видеть со стороны, увидел бы образовавшееся сердце — одно на двоих. Но не было никого, кто мог бы заметить это чудо, а они…они не видели себя со стороны, да и зачем им это надо было? Глаза в глаза, прикосновение рук, влечение друг к другу…

Айрадо вздрогнула и — очнулась. Электронные часы замерли на 00.00…

И до утра девушка, как ни силилась уснуть, но не могла — она раз за разом вспоминала картинки своего видения, состояния, ощущений, и — какой мог сон заметить эти грезы?

Кит уже думал, что сегодняшний день не закончится никогда. И тем более, не могло быть места сновидениям в его коротком сне. Дела, заботы, проблемы — вот что беспокоило его, когда он пытался уснуть, и никак не эти разрисованные миражи, которые все почему-то называют снами. Но Кеор ошибался, и его сновидение уже терпеливо ждало, нисколько не теряя краски, а наоборот, они становились ярче и отчетливее.

Одинокий маяк на вершине отвесной скалы не мог осветить окружающее пространство, но это и не было нужно — совсем другое сияние освещало все вокруг. В этом безумном танце переливов света, игры теней, различных окрасок и переходов невозможно было понять ничего, определить преобладание какого-либо света, лишь желание прикоснуться, потрогать рукой эту круговерть, которая была так осязаема и так неуловима.

Бешеная страсть цвета, вихрь преображений, наконец, стали более четкими, и…стали вырисовываться сначала размытые, потом более четкие очертания неведомого града, с острыми пиками замков, устремившимися вверх, как бы вознося свои устремления на такую высоту, чтобы никто не смог достать, сохраняя свою первозданность. Это видение показалось Киту знакомым, но он никак не мог вспомнить, когда и где его видел. Непонятный свет, нечеткие причудливые формы одновременно поражали своей изысканностью, и наполняли внутренним светом.

И тут Кит понял, что это за таинственный град — в нем жили его мечты, неведомые никому, и даже ему не всегда понятные, потому что он давно уже перестал верить в их исполнение и думал, что они давно рассыпались, как песочный град, который он когда-то построил на песке. Этот город жил вопреки голосу разума, лишь только скрываясь от суеты повседневности, чтобы не утратить свою чистоту. И еще — что ему одному никогда не достигнуть этого, с ним должна быть она…

Конец ознакомительного фрагмента.