Конаково. Хроники одной любви

Лайм о'Некк, 2017

История первой любви. Временами это смешно, временами откровенно. Мы все переживали ее, но наших детей хотим уберечь от сильных страстей.

Глава 1. В первый раз

Стоя у Сайгона, я гляжу на небо.

Светит месяц ясный, времечко не ждёт.

Может быть с тобой, а может быть с другой,

Юность всё равно моя пройдёт.

Федор Чистяков. Группа Ноль. Школа жизни.

Когда Максим первый раз приехал в Конаково, он не знал ни про столовую, ни про славный город Кашин, где делают не менее славную водку, да и в Москве он жил всего четыре месяца, что бы всерьёз к ней привязаться. Их, студентов первого курса медицинского института, отправили на недельные сборы с кафедрой физкультуры. Поселили с комфортом, по три человека в номере.

Обедать повели в столовую. Максим уже собирался присесть за стол, когда услышал сзади громкий голос:

— Эй, молодой! Хлеба дедушке принеси.

Так он познакомился с Тимофеем.

Неформально, студенты на сборах разделились на две группы. В первой, куда вошёл Максим, были семнадцатилетние подростки, только после школы, молоденькие и совсем зелёные. Вторая группа состояла из ребят, отслуживших срочную службу в армии. За их спинами была жизнь. Кто-то повоевал в Афганистане, другие ликвидировали последствия аварии на чернобыльской АЭС. Многие из них закончили медучилище, успели поработать в больнице.

Тимофей был типичным представителем второй группы. Нарочито грубоватый, даже хамоватый, он цеплялся к словам, легко мог ударить. Когда впоследствии между ними завязалась крепкая дружба, Максим с удивлением обнаружил, что всё это просто маска. Маска, скрывающая жуткий страх спасовать перед сопливыми школьниками, отстать от них в учебе, профессии. Эти комплексы толкали Тимофея вперёд, сквозь лучших студентов института, дальше, к блестящим ответам, красному диплому. Именно за его маниакальную целеустремлённость, пренебрежение к окружающим его людям, которых он хватал за шиворот и тащил с собой, или отталкивал, если мешали, его друзья дали ему кличку Ахав¹, имея в виду скорее одержимого капитана, чем израильского царя из династии Омрид.

Вечером ребята решили выпить. Сосед Максима сбегал за бутылкой самогона. Люди в Конаково всегда отличались врождённой интеллигентностью, поэтому прозрачный самогон называли водкой, а закрашенный сладким чаем — коньяком. Пили коньяк. Насыщенно золотистый глубокий цвет напитка, резко диссонировал с его вкусом. Но дело своё сделал. Первый сосед заснул на унитазе, а со вторым — Алексеем — Максим начал петь дурным голосом русский рок.

На словах «Эх, рок-говнорок, фендер-стратакастер, я и песни петь могу, и…²», дверь в комнату открылась, и появились два преподавателя.

Особого ажиотажа их приход не вызвал. Безымянный сосед продолжал отдыхать на очке, бутылку давно выкинули в окно, грязные стаканы стояли в тумбочке, а что спиртом пахло, так и от преподов тоже пахло.

— Чего орёте, придурки? — работа на кафедре физкультуры тренером по самбо нередко добавляет наглости её обладателю.

— Песню решили спеть патриотическую, — выпив, Максим обычно становился борзым, и любил подразнить старших.

— Не поздно для песен? Может пора уже на горшок и спать?

Горшок был занят, по-видимому, до утра, поэтому спать пока никто не собирался. Были планы подняться на третий этаж, познакомиться с девушками, но их отложили на вторую половину ночи.

— Мы кому-то мешаем? Культурно отдыхаем, песни поём.

— Мешаете! В соседнем номере, ребята пульку решили расписать, а вы своими воплями не даете им нормально сосредоточиться! — надвинулся на Максима первый физкультурник.

— Если в коридоре до подъёма увижу — из института вылетишь в два счёта, — наехал второй самбист.

Поход к девушкам стремительно коллапсировал³, институт хотелось окончить больше секса.

— А тебе, Паваротти, ещё завтра наряд на кухню.

Максим оглянулся на Лёху, ища поддержки против беспредела, но он уже спал раздетый под одеялом.

***

Похмелялись трёхкилометровой пробежкой. Кафедра физкультуры бежала сзади, и пинками подгоняла отстающих. Тимофей и другие преферансисты засиделись за картами до глубокой ночи, будить их до обеда запретили, а дежурному по кухне было поручено сберечь для них завтрак.

На кухне Максима взяла под свою опеку симпатичная улыбчивая повариха Варвара. Напоила его свежим чаем с лимоном, покормила пирогами. По сути, ещё ребёнок, несмотря на всю свою самоуверенность, он так и не понял влажных взглядов зрелой женщины. Перед его глазами стоял хрупкий силуэт девушки с прозрачной кожей, которую он сегодня утром увидел на зарядке. А ведь мог стать мужчиной на пару лет раньше.

— Пошли компот к обеду варить, — вывел его из забвения бодрый голос женщины.

— Из чего? — Максим проявил заинтересованность технологическим процессом.

— Из яблок.

— А где вы возьмёте яблоки зимой? Сухофрукты?

— Ладно, сынок, учись, пока я жива! — рассмеялась повариха.

— Мы, с пищеблока, в магазин не ходим, всё, что нам нужно, машина привозит. А дальше сам решай, что в котёл пойдёт, а что к тебе домой.

— Вот компот яблочный, — продолжила она свои откровения, — сколько говоришь яблок нужно на вашу ораву?

— На базу отдыха «Медик» приехали около ста студентов, — подумал Максим, и ответил, — Килограмм пять — шесть.

Варвара громко рассмеялась, достала из кармана фартука некрупное яблоко и с хрустом откусила почти половину. Остаток положила на стол.

— Как раз будет.

Они подошли к плите, на которой уже закипала огромная кастрюля с водой. Повариха подмигнула Максиму, и бросила в воду очищенную свеклу, лежавшую рядом. Когда жидкость приобрела густой вишнёвый цвет, Варвара выловила свеклу шумовкой, и высыпала в кастрюлю пачку сахара. Потом достала с полки пакетик лимонной кислоты, снова подмигнула, и положила кристаллы в будущий компот. Остатки яблока она мелко порезала кубиками и тоже бросила в кастрюлю.

— Пробуй!

Самый вкусный компот варила бабушка Максима. Там была и вишня и яблоко и лимон. Но бабушка, вместе с компотом остались в деревне, а здесь перед ним стояла улыбающаяся женщина, и протягивала ему стакан.

Такого замечательного компота он ещё не пробовал. Кисло-сладкий сбалансированный вкус бархатом обволакивал язык и горло, тёплой волной вливаясь в желудок.

— Остынет, ещё вкусней будет! Вечером придёшь, будем сборную солянку делать!

— Из капусты?

Варвара звонко рассмеялась и потрепала парня по волосам.

— А что останется, из того и сделаем.

***

Ближе к вечеру, Максим узнал имя и номер комнаты девушки с прозрачной кожей. Она оказалась одногруппницей Миши Болтарёва, того самого, который заснул вчера на унитазе. Возвращаясь с ужина, Максим решил подойти и познакомиться с ней, но Мишка опередил его, обняв девушку за талию и проводив в корпус.

Позднее, весной, они всё-таки сблизились. Оба экстремальные романтики, они любили сидеть на крышах высоток, свесив ноги вниз, исследовать чердаки и подвалы. Когда она сообщила ему, что подруга уехала на три дня к родителям, Максим всерьёз рассчитывал, наконец, познать последнюю ступень взрослого секса. Но полупрозрачная девушка, пребывая в плену девичьих дефлорационных мифов, выпила таблетку обезболивающего и две таблетки Элениума. Нализавшись и наобнимавшись с неподвижной мраморной статуей, он уехал в три часа ночи, так и не став мужчиной. Галатея потом долго звонила и умоляла встретиться, но напоминание о его мужском бессилии злили Максима, и от встреч он уклонялся.

А тем временем, кафедра физкультуры совсем потеряла совесть, и что ещё хуже — страх. На кухне он поселился, и только дружба с Варварой, которая не оставляла надежды сделать его мужчиной, позволяла избегать бесконечного мытья посуды и чистки картофеля. Изнурительные тренировки, сменялись изматывающими марафонами по морозному лесу. И над всем этим довлела угроза отчисления.

Максим решил предостеречь своих преподавателей от неоправданных шагов. Взял с собой полупрозрачную девушку и повёл показывать её деревенским. Жалуясь на ужасный запор, который якобы и довёл бедняжку до такого состояния, Максим собрал с сердобольных жителей несколько упаковок слабительного, которые растолок в ступке и вечером размешал в тарелках преподов.

Утром воспитатели не пришли на пробежку, которая в связи с этим отменилась, а к обеду вышел только один из них, и, налив компот из кастрюли, исчез до вечера.

Не известно, какие выводы сделала кафедра физкультуры, но с того дня Максим перестал для них существовать. Его просто не замечали, и он благополучно завершил своё первое пребывание в Конаково. Домой Максим возвращался довольный и с пакетом горячих пирогов от тётушки Варвары.

Примечания

1

Ахава означает «нежно любимый» или «дружба» на иврите.

2

Федор Чистяков. Группа Ноль. Рок-говнорок.

3

Гравитацио́нный колла́пс — катастрофически быстрое сжатие звёзд размером свыше трёх солнечных масс под действием гравитационных сил. Финал звёздной эволюции. Если масса звезды превысит предел Оппенгеймера — Волкова, то коллапс продолжается до её превращения в чёрную дыру.