Младшие боги. Пункт назначения – месть

Лада Кутузова, 2023

Однажды на месте соседского дома Лада видит черный замок. С тех пор ее жизнь круто меняется. Родители оказываются не теми, за кого себя выдают, привычный мир рушится. Тени из мира навей преследуют девушку, а спасение приходит с неожиданной стороны. Но это лишь отсрочка. Чтобы не погибнуть, Ладе приходится отправиться в Медное царство за мертвой водой. Для широкого круга читателей.

Часть 1

Навья метка

Глава 1

Тени сгущаются

Лада стояла и не верила глазам: казалось, она вновь видит один из кошмаров, которые в последнее время преследовали ее во сне и наяву. Все происходило в полном молчании, лишь Настя, ближайшая подруга, давилась рыданиями и судорожно сжимала Ладину руку. Сама Лада ничего не ощущала, она не была до конца уверена, что все это ей не мерещится.

— Попрощайся с родными, — Настина бабушка подтолкнула Ладу к могиле.

Девушка на негнущихся ногах подошла к провалу в земле и бросила горсть земли. Ком упал на крышку ближайшего гроба с коротким стуком.

Отца, маму и сестру хоронили в закрытых гробах: двух обычных и маленьком. Даже в этот момент Лада ничего не ощутила — успокоительные отключили эмоции. Наверное, со стороны это выглядело дико: ни одной слезинки, равнодушная дочь и сестра. Она их даже не видела после смерти: в момент аварии автомобиль мгновенно вспыхнул, поэтому на опознание ездили Настины родители и кто-то из коллег, Ладу не допустили. И потому на краткое мгновение у нее мелькнула мысль: а вдруг все это неправда? Может, в гробах и нет никого? А отец с матерью и сестрой сейчас перебираются в далекую страну, потому что они шпионы. И их смерть — всего лишь легенда для спецслужб. Ну ведь может быть такое?! Может?

Проявившиеся на миг чувства сменились холодной обреченностью. Все произошло и ничего теперь не изменить. Лада одна во всем мире, никого из родных у нее больше нет. И как жить дальше, неясно. Но она должна справиться: ей уже семнадцать лет, почти взрослая. Загвоздка была только в этом почти — Лада не привыкла отвечать за себя, всю жизнь прожила за надежной спиной отца и матери. Хотя Милена смотрела на нее снизу вверх и во всем подрожала, но сестре было всего пять лет. Теперь ей всегда будет пять лет.

Могильщики забросали могилу землей и установили деревянный крест, Настина бабушка потянула девушек за собой, и Лада послушно последовала за ней. В тот же миг перед Ладой из ниоткуда возникла березовая роща. Бело-черные стволы деревьев снизу были покрыты мхом, словно от старости. Тонкие ветви дрожали на ветру. На одной из них замерла белка, чудилось, она внимательно рассматривает Ладу. Березы казались исполинами: толстые — не обхватить — стволы, крона терялась в выси. Это место выглядело входом в другой мир. Лада не удивилась бы, если бы узнала, что в давние времена здесь находился алтарь древних богов, и волхвы приносили им богатые жертвы. Ладе даже померещились цветные ленточки на ветках. Она проморгалась, видение исчезло.

Только тогда девушка заметила старуху. Та согнулась в пояснице, словно ее перерубили пополам. Старуха опиралась на палку и недовольно взирала на похоронную процессию. Длинный нос свисал сосулькой. Глаза подслеповато щурились из-под седых бровей. Странная бабка: одета в старомодное платье длиной до пят, на голове черный платок. Такое уже давно никто не носит. Лада очнулась от столбняка, взвизгнула и толкнула в бок Настю:

— Смотри!

Та повернулась:

— Куда?

Лада кивнула в сторону бабки и обомлела: на том месте стоял березовый пень. Широкий, в высоту до половины человеческого роста. Из него выступал сучок, который Лада приняла за нос. Никакой старухи не было и в помине.

Настя успокаивающе обняла Ладу за плечи. Та непонимающе огляделась: вокруг свежие могилы и железные ограды, она на кладбище. Значит, снова была галлюцинация. А может, она просто сошла с ума и все это — бред воспаленного рассудка? Лежит Лада где-нибудь в сумасшедшем доме, лечится, а с семьей все в порядке. Она бы все отдала, чтобы именно так и было. Потому что лучше жить в непрекращающемся кошмаре, чем потерять все.

Всего три дня назад у Лады был день рождения, который она провела с родителями и сестрой. Праздник начался с того, что в комнату ворвалась Милена и принялась дергать Ладу за уши.

— Один, два, три, — тараторила сестрица, а Лада притворно пыталась вырваться.

Добилась лишь того, что Милена сбилась и начала отсчет по новой. Затем появились родители и тоже поздравили. Хорошо, что за уши таскать не стали. Зато подарили сертификат книжного магазина, чтобы Лада выбрала книги на свой вкус. А папа еще преподнес небольшой букет бело-розовых эустом, похожих на розы.

Потом завтракали всей семьей. Мама разрезала шоколадный торт и вручила Ладе кусок с клубникой. Хорошо быть именинницей — все лучшее тебе. И младшей сестрицей — Лада поделилась с Миленой ягодой. Лада ела торт и любовалась родными. Вообще, прикольная у них семья, сказочная. Любава, Милена и Лада Берендеевы. Звучит! А папа — Даниил, как Данило-мастер, Лада читала такую книгу в детстве. У мамы с сестрицей еще и внешность под стать имени — белокожие, с большими ярко-зелеными глазами, а волосы и ресницы темные, как у Хозяйки Медной горы. Жаль, что Лада не пошла в маму, да и в папу неплохо бы было. Папа высокий и широкоплечий. Волосы светлые, а глаза синие-синие, ни у кого подобных нет. Он очень красивый. Одним словом, дивьи люди. Лишь Ладе с внешностью не особо повезло, но она в другом зато сильна — в математике.

Казалось, что счастливее Лады никого нет на целом свете, а теперь все переменилось. Ей придется научиться жить в одиночестве. Девушка села в заказной автобус и закрыла глаза. В мыслях она вновь вернулась к тому моменту, когда ее судьбу разрубило напополам на две неровные части: до и после.

…Лада пришла со школы пораньше, разболелась голова. Сперва она пыталась дозвониться матери, чтобы та отпросила ее с последнего урока, но мама была вне зоны доступа, как и отец. В интернете их тоже не было. Тогда Лада сбежала на свой страх и риск, вытерпеть еще и физику она не могла — голова раскалывалась. Лишь дома, приняв обезболивающее, девушка задумалась: куда пропали родители? Раньше за ними подобного не водилось. Эта мысль занозой засела в голове, не давая успокоиться. Лада написала эсэмэски, сообщения в соцсетях и принялась ждать.

Совсем скоро в дверь позвонили, долго и надсадно. Почему-то этот сигнал показался сродни учебной тревоге, которую проводили иногда в школе: от него стало не по себе. Лада пошла открывать: вдруг Настя решила зайти? Хотя подруга бы позвонила. На пороге с ноги на ногу переминался полицейский.

— Вы Лада Берендеева? — полуутвердительно спросил он.

— Да, — подтвердила она. — А что случилось?

— Я ваш участковый, — полицейский замялся. — Можно пройду в квартиру?

Лада пропустила его. Хотя в голове сразу же всплыли истории о маньяках, которые притворяются как раз полицейскими, слесарями, сантехниками, а сами горят желанием убивать ни в чем не повинных людей. Полицейский остановился в прихожей и неожиданно спросил:

— У вас есть кто-нибудь из бабушек, дедушек?

— Нет, — у Лады неожиданно пересохло во рту.

— А тетя или дядя?

Лада молчала. Больше всего ей хотелось, чтобы участковый вышел и закрыл за собой дверь. Его вопросы пугали до сердечного замирания. Не получив ответа, полицейский произнес:

— Лада Берендеева, ваши родители и сестра погибли сегодня. Автомобиль потерял управление, он врезался в столб и загорелся. Все, кто там был, погибли.

Дальше провал.

Выплыть из черной бездны помогли друзья. Все эти дни с Ладой была Настя, ее родители и бабушка. И одноклассники. Многие писали в соцсети слова поддержки, а в день похорон пришли вместе с классным руководителем вместо того, чтобы разъехаться на майские праздники. А еще явились коллеги с маминой и папиной работы. Даже Миленина воспитательница. Благодаря этой поддержке, а еще успокоительным Лада держалась.

Настя до похорон и после жила у Лады. Сама Лада была слепа и глуха, существовала на автомате. Встать, умыться, почистить зубы. Съесть завтрак, приготовленный подругой, пойти в школу, вернуться домой, пообедать, а потом поужинать. Лада не знала, смогла бы она все это делать сама, если бы ей не напоминали об этом. Или просто легла бы на кровать, отвернулась к стенке и умерла.

Еще в квартире часто появлялась Настина бабушка: приносила пирожки, контролировала порядок. Родители подруги занялись оформлением документов: Ладе полагалась пенсия по потере кормильцев. Сама бы девушка не справилась. Больше всего она походила на робота, у которого полетела программа. Он ходит и ходит по кругу, не в силах совершить другое действие.

Затем подруга заболела ангиной, и Лада осталась в квартире одна. Вечером девушка включила свет во всех комнатах, без этого ей мерещились страшные силуэты, подстерегающие в темноте. Она легла поверх покрывала, не раздеваясь, и накинула на себя плед. Вполголоса болтал телевизор, бодрствовала настольная лампа.

Лада на мгновение проваливалась в сон и тут же выныривала из него, вздрагивая всем телом. Казалось, опасность подстерегает со всех сторон, и от нее не спрятаться. Ладу знобило, похоже, она заразилась от Насти. Надо было сходить на кухню за лекарствами: выпить жаропонижающее и обработать горло. Но Лада не могла сдвинуться: мерещилось, что она просто не дойдет, умрет по дороге от переохлаждения. Поэтому девушка лишь забралась под одеяло, надеясь согреться. Ее трясло, зубы выбивали чечетку. От жара или нервов ей мерещились голоса в соседней комнате. Чудилось, что родители вернулись и просто не решаются зайти к ней в комнату, чтобы не разбудить. От мыслей о родителях Лада разревелась. Впервые слезам удалось прорваться.

Лада выплакивала надежду, что Берендеевым удалось каким-то чудом остаться в живых; свои страхи и одиночество. Нет у нее больше никого во всем мире, и с этим надо научиться существовать. И тут ее накрыла дикая ярость. Почему это случилось с ней?! Полно ребят, которые ненавидят своих близких, не ценят их. Маргиналы разные, которые бьют своих детей. За что Ладе выпала такая участь? Это несправедливо! Девушка несколько раз глубоко вздохнула: надо успокоиться. Подобные всплески были редки, но, когда случались, кровь приливала к голове, в ушах появлялся звон, а руки сами собой сжимались в кулаки. Хотелось уничтожить что-нибудь. Или кого-нибудь. Любава в такие мгновения крепко обнимала дочь и держала, пока Лада не приходила в себя. Девушка обняла себя и зашептала слова, которые произносила мать: «Беру тебя, злость. Зарываю в землю, как кость. Собака кость найдет, злость у Лады пройдет». Она не заметила, как дрожь закончилась, и Лада задремала.

Ей приснился тот злополучный день, она почему-то была вместе с близкими. Папа сидел за рулем, мама рядом с ним, а Милена сзади в детском кресле. Дорога в садик занимала минут пять. Выезд со двора, небольшой участок оживленной трассы, затем вновь поворот во дворы. Пешком так же, потому что не надо стоять на светофоре и пропускать пешеходов. Но папа настолько привык к машине, что почти не расставался с ней. Даже на выходных часто копался в капоте, доводя автомобиль до совершенства.

Сразу после светофора до выезда на круг следовал прямой участок дороги, где можно было немного разогнаться. Лада хотела предупредить, чтобы папа был осторожен, но ничего не вышло: язык перестал ей повиноваться. А тут папа еще повернул голову, что-то рассказывая маме. В этот миг прямо под колеса бросился человек: весь в черном, даже его лицо было невозможно разглядеть. Ладе он показался странным: плоским, словно вырезанным из бумаги. Человек покачивался, как осенний лист на ветру. Папа резко вдавил тормоз, машину повело по гололеду — ночью снова подморозило, и она со всего маха врезалась в столб со стороны бензобака. Лада закричала, ее каким-то чудом выбросило из автомобиля. Девушка дергала ручки дверей, но те заклинило. И тогда вспыхнул огонь, и раздалось несколько взрывов.

А человек, из-за которого случилась авария, все это время наблюдал за нею, стоя посреди дороги. Увидев, что Лада его заметила, он усмехнулся. Рядом с ним возник огромный волк. Шерсть на его загривке стояла дыбом, глаза светились красным. Волк коротко рыкнул, и Лада проснулась.

Глава 2

Переход

Спать больше не хотелось — не хватало еще повторения кошмара. Лада отправилась в родительскую спальню. Она не заходила туда с момента смерти папы и мамы. На комоде лежала семейная фотография. Все такие счастливые, улыбающиеся. Милена еще мелкая кнопка в панаме. По маминым волосам ползет божья коровка, а папа смотрит на нее — он всегда глядел только на маму, словно не мог отвести глаз.

Рядом стояла деревянная фигурка, изображающая медведя. Лада привычно взяла ее в руку: до чего же у папы здорово получалось — медведь вышел как настоящий. Лада положила фигурку в карман. Затем взгляд наткнулся на серебряный браслет в виде ящерки с изумрудами вместо глаз. Мама с ним не расставалась, только в то утро почему-то не надела. Лада нацепила браслет на руку. Стало полегче — словно родители были рядом. Почему жизнь так несправедливо устроена? Столько плохих людей живут как ни в чем не бывало, а хорошие гибнут. И как быть теперь Ладе?

Мама каждый вечер расчесывала дочерям волосы, это был их ритуал. «Расти, коса, до пояса, не вырони ни волоса. Расти, косонька, до пят. Все волосыньки в ряд», — нараспев произносила она. Ладе казалось, что это особое заклинание: многие девчонки из класса завидовали ее волосам, густым и длинным. Жаль лишь, что цвет у них неказистый — русый.

После мама начинала рассказывать истории о дивьих людях. Милена слушала их с открытым ртом, как когда-то Лада. Дивь — особый мир, сказочный. Именно оттуда родители ушли в человеческий мир. Мама с папой были там непростыми людьми. Любава — дочь царя Берендея, а Данила — лучший мастер в царстве. Игрушки, им сотворенные, были как живые. Он и здесь разные поделки делал. Например, на школьный конкурс. Или Милене в садик. Дочери всегда за них первые места получали. Лада представляла удивительные приключения, свою жизнь там. А потом все отодвинулось в сторону: что толку мечтать о Диви, если они туда никогда не попадут? Ведь на родине Берендеевых ждала смертельная опасность.

Ладу интересовало: почему родителям пришлось бежать из Диви? Но мама ничего не рассказывала об этом, хотя Лада пыталась узнать. Любава была такая — кремень; если что решила, не переубедить. Да и папа молчал, хотя обычно дочери из него веревки вили. Лада думала, что из-за деда: наверняка царь был против брака дочери и простого мастера. Но мама ни подтверждала, ни опровергала догадку дочери.

Если родители не жестоко разыгрывали Ладу с Миленой, то получалось, что все сказки, прочитанные Ладой, когда-то давным-давно происходили на самом деле. О гусях-лебедях, о богатырях, о Кощее и царевне-лягушке. Ведь Дивь раньше была одним целым с Явью. Потом Дивь отделилась, и воспоминания о ней остались только в мифах и преданиях.

Лада слушала маму, но до конца поверить не получалось. Плохо у нее с фантазией, слишком приземленный человек. Это только в книгах интересно читать про Гарри Поттера, а представить, что волшебство рядом с нами, — тяжело. Может, и хорошо, что Лада живет в Яви, а не сказочном мире. Но по-любому, теперь о Диви и мечтать не приходится — как туда попасть, она не знает.

Раздался звонок в дверь. Лада вздрогнула: этот сигнал ассоциировался с бедой. На пороге нарисовались Семен и Матвей, парни из школы, их Лада ожидала увидеть меньше всего. Матвей заканчивал одиннадцатый, а Семен учился в параллельном с Ладиным классе. Вроде они были братьями, хотя не очень походили друг на друга. Матвей высокий и худощавый. Глаза ярко-голубые с длинными ресницами. Часть светлых волос выбрита, вторую половину он отрастил до плеч. Матвей следил за модой: черные штаны с подворотом, розовый худи с аппликацией-котеночком, как у популярного рэпера. Девчонки бегали за Матвеем табунами.

С Семеном же Лада пересекалась на математических олимпиадах. Умный, серьезный, наверняка в будущем метит в топовые вузы — парень всегда занимал призовые места. Густые, слегка волнистые волосы зачесаны назад. Серо-зеленые глаза насмешливо прищурены. Одевался Семен, как большинство: джинсы и клетчатая рубашка поверх футболки. Модно, но не перебористо, как у Матвея. В плечах Семен был шире братца, зато уступал в росте. В общем, ничего общего между ними Лада не видела.

Парни встали на пороге.

— Собирайся, — коротко приказал Семен.

Лада посмотрела на него: что он себе позволяет?!

Ввалился в дом без приглашения и ведет себя, будто он здесь главный.

— Ты с луны упал? Никуда я не пойду, — Лада решила выгнать незваных гостей.

Матвей отодвинул ее в сторону и вошел в квартиру.

— С ума сошла?! — рявкнул он. — Реальность рвется, тени проникают в Явь. Тебе нельзя здесь оставаться, счет идет на часы. Или мало, что Берендеевы погибли?! Если бы месяц назад ты вернулась в Дивь…

Лада слушала и не понимала: о чем он? Или… Матвей с Семеном в курсе про ее родителей?!

— Что вы знаете?! — закричала она в ответ. — Откуда? Зачем вы вообще приперлись?!

— Успокойся, — Семен поднял руки, будто сдаваясь. — Мы все объясним. Только не прямо сейчас.

Он осмотрелся, нет ли кого на лестничной площадке, и закрыл за собой дверь.

Лада хотела высказать все, что думает об этом, но покачнулась. Семен обеспокоился:

— С тобой все нормально?

Лада замотала головой: какое нормально?! У нее жизнь рухнула! И вокруг сплошные тайны. Даже Семен с Матвеем, видимо, знают больше, чем она.

Семен выступил вперед:

— Некогда. По дороге объясним. Лада, поверь нам!

Та едва не задохнулась от возмущения: с чего вдруг?! Кто они ей такие?

— Да пошли вы все! — закричала она. — Отстаньте от меня!

Семен неожиданно мягко ответил:

— Авария была неслучайной. Ты, наверное, сама догадываешься. И в следующий раз может пострадать твоя подружка. Или другие люди.

Лада обмякла: он ей угрожает? Не похоже. Видимо, Семен с Матвеем что-то скрывают. Но ничего, она с собой возьмет мобильник. Чуть что, сразу в полицию сообщит. А сейчас есть шанс выведать что-либо поподробнее. Девушка развернулась и отправилась в комнату собираться.

Все валилось из рук, даже в джинсах Лада умудрилась запутаться.

— Тебе помочь? — раздался за дверью голос Матвея. — Или сама справишься?

— Только попробуй! — разозлилась Лада. — В лоб получишь.

Но его ехидство сработало: девушка быстро оделась. Затем побросала в рюкзак необходимые вещи — кто знает, на сколько она покидает дом? Она переложила из кармана халата в рюкзак фигурку медведя. Затем зашла в родительскую спальню и прихватила фотографию — пусть будет.

Матвей произнес:

— Хватит злиться, для тебя же стараемся.

Он улыбнулся, и почему-то Лада ему поверила, сразу же — пала жертвой знаменитого обаяния. Ненадолго, но этого хватило.

— Сейчас воды еще возьму, — сказала девушка.

— В дороге купим, если что забыла, — пресек ее колебания Семен. — И так время потеряли.

Он постоянно смотрел на часы, будто счет шел на секунды.

Они втроем спустились на лифте. Возле подъезда ребят ждала темная машина с тонированными стеклами. Семен сел на водительское место, Матвей рядом с ним. Лада — сзади. Она поразилась: откуда у Семена права? Ему же нет восемнадцати. Или Семен взял без спроса чужой автомобиль? Но спросить не успела. Машина сорвалась с места, и Семен произнес:

— Пристегнитесь.

Автомобиль мчался, нарушая правила. Лада вжалась в сиденье, ожидая удар в любой момент: при такой езде авария вполне вероятна. Девушка кусала губы, лишь братья наслаждались поездкой. Матвей даже включил музыку, рэп, но Семен велел вырубить радио.

— Не боись, сестренка! — хохотнул Матвей, заметив в зеркале напряженный взгляд Лады.

Лада вопросительно посмотрела на него. Матвей развернулся к ней:

— Ты, что, не знаешь? Ты наша двоюродная сестра.

Лада яростно замотала головой: о чем это он?! Родители про них ничего не говорили.

Некоторое время они ехали молча. Наконец, Семен поинтересовался:

— Ты совсем не в курсе происходящего?

— Нет! — отрезала Лада. — Только про Дивь знаю, мама рассказывала. И папа немного.

Матвей с Семеном переглянулись.

— «Приехали», — съязвил Матвей. — И кто будет ей все объяснять?

Семен ответил не сразу:

— Ну точно не я. И не ты. Пусть дядька с этим разбирается.

Загорелся красный сигнал светофора, машина резко остановилась. Семен постукивал пальцами по рулю, Матвей откинулся назад и закрыл глаза.

Будто всю ночь не спал. Лада никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Будущее пугало. Раньше она представляла: закончит школу, поступит в институт — с выбором вуза она еще не определилась, как и с профессией, но пока не горит — осенью об этом подумает, хотя мама несколько раз говорила, что надо заранее все решить. А потом поживет какое-то время для себя. Съедет от родителей, будет работать на крутой работе и много путешествовать. Ну а затем выйдет замуж, если, конечно, подходящий парень объявится. Или не выйдет.

А тут сплошная неизвестность. Странная авария, непонятное поведение ребят. И никто ничего толком не объясняет. А может?.. Ладу охватил страх: может, ее сейчас похищают?! И сама Лада находится под гипнозом. И это никакие не Семен с Матвеем, а охотники за человеческими органами, например. Или черные риелторы, желающие завладеть квартирой. Девушка не знала, что предпринять. Может, выскочить из автомобиля и бежать к Насте?

Зажегся желтый. Машина медленно подалась вперед, и неожиданно рядом с боковой дверью появился человек. Лада хотела предупредить Семена, но голос пропал: на нее пустыми глазницами глядел мертвец. Бледно-синий, раздувшийся, он слепо шарил длинными ногтями по автомобилю. Лада пыталась нажать на блокиратор двери и не могла: руки не слушались. Она охнула как-то внутрь, и в этот момент Матвей обернулся и заметил мертвеца.

— Гони! — заорал он, и Семен выжал педаль газа.

Автомобиль вильнул влево, на встречную, и обогнал машины, трогавшиеся с перекрестка.

— Вот это вляпались! — лицо Семена посерьезнело, возникло ощущение, что он повзрослел на несколько лет.

Матвей тоже перестал казаться расслабленным.

— Ты их уже видела? — спросил он у Лады.

Она отрицательно замотала головой:

— Нет! Только во сне. Но там была тень, не дохляк.

— А наяву что видела? — продолжил он допрос. — Что-то было?!

Лада едва выдавила из себя слова, голос дрожал:

— Старуху на кладбище, а потом она оказалась пнем.

Семен прокомментировал, не отрываясь от дороги:

— Это привратница, она переход между мирами охраняет, мертвых встречает-провожает. Нам она как раз и нужна. Ты же тогда что-то почувствовала?

Лада задумалась: да, ей стало холодно. Настолько, что ноги до костей промерзли. Родители не зря говорили, что кладбище — неподходящее место для детей. Мол, мертвецы питаются энергией живых.

— Что еще? — уточнил Матвей.

Похоже, роль злого полицейского досталась ему. Губы крепко сжаты, глаза настороженно смотрят на Ладу, точно парень подозревает ее в чем-то. Лада ответила не сразу:

— Черный замок, но я не уверена: это на самом деле произошло или померещилось? Я не знаю, что правда, а что ложь!

— Поподробнее можно? — с участием попросил Семен. Роль доброго полицейского выпала ему.

Лада вспомнила:

…Это произошло за пару дней до дня рождения, сразу после приснившегося кошмара с черепами. Лада с Настей шли в школу. Девушки дождались зеленого сигнала светофора и начали переходить. И тут рядовая девятиэтажка, расположенная возле шоссе, поменялась на глазах. Ее стены раздвинулись, несколько блоков сорвалось и полетело вниз, с грохотом разбившись об асфальт. Крыша треснула, и оттуда показалась черная макушка. Замок рос на глазах: с остроконечной вершиной, багровыми витражами в окнах, мрачный и пугающий. Лада похолодела: откуда он здесь? Посреди заурядной улицы с толстыми тополями, чьи ветви стригут каждую весну, но это не спасает задыхающийся город от пухопада? Среди серого асфальта, унылых домов и ларьков с мороженым?

По периметру замок был обнесен железным частоколом. Лада пригляделась: на темно-бурых шестах, похожих на копья, торчали черепа. Человеческие. Они позеленели и полусгнили, нижняя челюсть отсутствовала. Глазницы начали медленно разгораться, точно в них был вставлен сенсорный датчик, реагирующий на движение. То, что девушка сперва приняла за кучу земли, зашевелилось. Огромный волк неспешно поднялся и стал принюхиваться. А затем повернулся в сторону девушки. Лада почувствовала, как ноги немеют от ужаса, она резко остановилась.

Из уха выпал наушник: Настя шаг не сбавила и шла как ни в чем не бывало.

— Ты что? — удивилась подружка. — Давай быстрее, сейчас машины поедут.

Она потащила Ладу за собой, а та от удивления потеряла дар речи: Настя ничего не видит?! Лада попыталась ткнуть в здание пальцем: руки плохо слушались, на нее словно ступор напал. Но видение уже исчезло, перед девушкой стоял обычный панельный дом с голубыми вставками.

— Не выспалась? — недовольно поинтересовалась Настя. — Тормозишь что-то. Я для кого музыку качала? Сама же просила.

Подружки двинулись дальше. Лада так ничего и не сказала ни Насте, ни родителям. Слушать истории про иной мир — одно, а видеть кошмары наяву — совсем другое. Тут дуркой попахивает. Лучше списать галлюцинацию на задержавшуюся зиму, на переменчивую погоду и сосуды, которые барахлят у под ростков.

…Лада коротко поведала об этом парням. Матвей выругался, длинно и витиевато. Потом извинился.

— Что ж ты молчала?! Знай Берендеевы об этом, могли бы остаться в живых. Нави отыскали дорогу сюда.

— Кто? — не сразу поняла Лада.

— Нави, — повторил Матвей. — Это мертвецы, духи, призраки — из нижнего мира. Они служат Кощею. Это его замок ты видела. Тебе Любава хоть что-то рассказывала?!

— Не сейчас, — перебил Семен, — держитесь крепче. А то язык прикусите.

Автомобиль вилял из стороны в стороны, окружающие машины сигналили, изливая недовольство. Семен, казалось, просчитывал пространство, чтобы избежать пробок.

— Может, лучше в метро? — предложила Лада. — Там не застрянем.

Она постоянно озиралась по сторонам: не преследуют ли их? Еще одной подобной встречи Лада не переживет.

— Нет, — ответил Матвей, — это их территория — раз уж навь прорвалась сюда. А у нас нет при себе охранных амулетов. Засекут в два счета.

Машина резко развернулась, Ладу качнуло. Хорошо, что пристегнулась ремнем безопасности, а не то бы впечаталась в дверь. Она поглядела назад: из-за чего такой странный маневр? То, что Лада увидела, ей не понравилось: на асфальте шевелились тени. Они образовали клубок, похожий на змеиный. Машины проносились прямо по нему, но теням это не мешало. Одна из них подтянулась на клешнеобразных конечностях и выбралась на поверхность, а потом бросилась в погоню. Лада тихонько взвизгнула. Ей захотелось вылезти из машины и бежать куда глаза глядят. Лишь бы подальше от этого кошмара. Но дверь не поддавалась — она была заблокирована на центральной панели.

Тварь неслась со скоростью скаковой лошади, отталкиваясь от проносившихся автомобилей, стен зданий, цепляясь за фонари. С каждым прыжком она догоняла ребят, а Семен никак не мог выбраться из города, чтобы на загородном шоссе выжать скорость. Матвей неотрывно следил за тенью, менее всего он напоминал всегдашнего воображалу, каким считала его Лада.

— От нее можно отбиться?! — выкрикнула Лада.

Она залезла в рюкзак: кроме зажигалки, ничего подходящего для самозащиты не нашлось. Матвей яростно сжал кулаки:

— Здесь мы почти ничего не можем.

Семен высунулся в окно и прицепил на крышу мигалку, тут же заработала сирена с проблесковым маячком: автомобили шарахнулись в сторону, давая дорогу.

— Давно бы так, — проворчал Матвей.

— Думал, что обойдется, — отрезал тот.

— Не плачь, штрафы все равно не тебе платить. Будь проще! Вечно ты правил придерживаешься.

Наконец, им удалось вырваться из города. Семен тут же прибавил скорость, отрываясь от нави.

Матвея, похоже, отпустило, поэтому он разболтался:

— Удивительно, что они такие объемные.

— А так не бывает? — удивилась Лада.

— Нет, конечно! Это же Явь, здесь невозможно прямое воздействие на реальность. Даже боги не всегда могут — запрещено Порядком.

— А почему тогда они появились? — спросила Лада о тенях.

— За тобой охотятся, — ответил Семен. — Раньше им до тебя не дотянуться было, но… Слои между мирами рвутся. Никто этого не ожидал, поэтому Берендеевы пострадали.

Он резко затормозил возле входа в парк и сказал:

— Вылезаем из машины и как можно быстрее бежим к рощице, нас там встретят. Лада, держись за Матвея.

Девушка поежилась: похоже, и здесь их ожидают очередные неприятности. Это только в мультике котенок по имени Гав смело шагает им навстречу, а Лада предпочла бы отсидеться в безопасном месте. Она закинула рюкзак за спину и приготовилась. Щелкнули замки.

— На счет три, — скомандовал Семен. — Два, три!

Они выскочили из автомобиля, и Матвей тут же схватил Ладу за руку. Он буквально потащил ее за собой. Сама Лада физкультуру терпеть не могла, хотя нормативы на троечку сдавала. А здесь она, казалось, не чувствует землю под ногами, Матвей несся с небывалой скоростью. Даже олимпийские чемпионы позавидовали бы ему.

Матвей сильно дернул девушку в сторону, и Лада с трудом увернулась от твари, выросшей из тени куста.

— Да что ж такое! — выругался он. — В конец охренели!

Через мгновение земля перед ними разошлась, и оттуда появилась рука в трупных пятнах. Лада взвизгнула и поднажала. Страх замечательно подгоняет, когда дело касается жизни. Заветная рощица виднелась впереди, совсем рядом. Но нави появлялись из ниоткуда и мчались наперерез. Лада только успела подумать: хорошо, что сегодня не экскурсионный день, не то бы потом интернет пестрел снимками потусторонних существ. Хотя другие люди тварей могли и не заметить, как Настя. Это Лада и ребята такие одаренные: видят недоступное остальным.

— Сделай что-нибудь! — крикнул Матвей брату. — Мы почти добрались. Один раз наплюй на правила.

Тот ответил:

— Только не отпускай ее.

И тут же поднялся ветер.

Ладу едва не унесло первым же порывом. Ветер хлестал по лицу, сбивал с ног, не давал дышать. Матвей обхватил ее, и лишь это удержало девушку на месте. Деревья пригибались к земле, несколько ветвей упало с приглушенным звуком. Теней расшвыряло в разные стороны. Путь впереди расчистился. Семен проорал, с трудом перекрывая шум ветра:

— Приготовьтесь!

И в следующий момент Матвей рванул вперед. Семен подхватил Ладу с другой стороны, братья тащили девушку, словно буксир баржу. Роща приближалась. Теперь Лада смогла разглядеть среди берез серые камни, образующие арку.

Неожиданно перед ними появилась давнишняя старуха, она мрачно смотрела на ребят.

— Открывай проход! — рявкнул Семен.

— Плату ты знаешь, — проскрипела привратница.

Семен достал из кармана нож и резанул им по руке. Старуха подставила деревянную плошку под стекающую кровь, а затем выпила ее. Ладе сделалось дурно. Лицо старухи разгладилось, словно его отпарили утюгом. Глаза заблестели, губы будто кто смазал помадой. Привратница молодела на глазах.

— Дядька, не отставай! — позвал кого-то Матвей.

Тотчас же ему на плечо скакнула белка. Между камнями образовался воздуховорот, который как смерч втягивал в себя окружающее. Семен первым шагнул в него, Матвей потянул за собой Ладу. И тут же в ее ногу вцепились, она почувствовала жжение. Лада посмотрела вниз и вновь завизжала: из земли показалась тень. Ее щупальца держали девушку.

— Помоги! — крикнул Матвей привратнице.

Но та взирала на происходящее с каменным лицом. И тогда Лада инстинктивно сделала отталкивающее движение рукой. Этого оказалось достаточным: навь отпустила ее. Через секунду Лада с Матвеем перенеслись.

Глава 3

Скелеты в шкафу

Здесь все было на полтона ярче: небо голубее, трава зеленее. Воздух казался слаще, он весь был пропитан запахами: Лада сделала несколько глубоких вдохов. Неужели она на самом деле в другом мире? В Диви? Не верится! Девушка огляделась: Семен лежал на земле, он побледнел. По руке текла кровь.

— Почему вы задержались? — спросил Семен. — Еще немного, и проход бы закрылся.

— Навь, — коротко ответил Матвей. — Схватила Ладу.

— Как же вы оторвались? — Семен с тревогой посмотрел на брата.

— Она что-то сотворила с тенью, — за спиной раздался незнакомый голос. — Но я не разглядел.

Лада обернулась и заметила мужчину: загорелый, выше среднего роста, с черной бородой и выбритой головой. Под правым глазом виднелся треугольный шрам.

— Дядька! — Семен вскочил и порывисто обнял мужчину, но тут же покачнулся.

Незнакомец поддержал его:

— Лучше сядь, ты потратил много сил. Лель, следи за братом! — обратился он к Матвею.

Семен согласился:

— Да, надо отдохнуть. Весь выплеснулся, когда навей отгонял.

Лада не понимала: откуда взялся незнакомец? Их же было трое. А тот достал фляжку и отпил из нее, затем протянул Семену.

— Думал, не дождусь вас — надоело белкой прыгать, — раздраженно произнес мужчина.

— Ты же знаешь, — сказал Семен, — Любава была против, ничего слышать не хотела. Да и непонятно было, есть ли смысл Ладу сюда тащить, пока Берендеевы не погибли из-за нави. Мы решили, что в Яви ей оставаться опасно.

Мужчина махнул рукой:

— При чем тут опасно или не опасно? Лада нам нужна! И надо было быстрее действовать. Вы молодые, а я в том мире долго не могу находиться в человеческом обличье, энергию теряю. Вот и приходится обращаться кем-то поменьше.

Матвей хохотнул:

— А хорошая из тебя белочка вышла. Наверное, другие белочки страдать будут, что ты исчез, Яровит.

Мужчина отвесил ему легкий подзатыльник:

— Тебе лишь бы о глупостях поговорить, Лель. Пора взрослеть.

Яровит закатал рукав рубашки Семена и осмотрел порез. Без лишних слов он достал из сумки баночку и смазал рану коричневой пахучей мазью, перебинтовал. Затем передал Семену и Матвею мечи, которые ребята прицепили себе на пояса.

Лада переваривала услышанное — слишком много информации, от которой голова шла кругом. Сейчас бы забиться в угол и дать волю слезам. Потому как чересчур много всего навалилось, и Лада не знала: то ли допрос с пристрастием устраивать, то ли упасть рядом с Семеном, и чтобы никто ее не трогал. Она осознала, что никогда всерьез не верила рассказам родителей о дивьих людях.

— Лель — это кто? — любопытство все же взяло вверх.

Матвей широко улыбнулся:

— Лель — это я. Бог любви.

И многозначительно задвигал бровями.

— Я Посвист, — представился Семен, — бог ветра.

— А я Яровит, — добавил мужчина, — бог воинов.

И тогда Лада опустилась рядом с Семеном, то есть Посвистом. Потому как от этих слов подкосились ноги.

Солнце стояло высоко в небе, здесь было намного теплее, чем в Ладином мире. Вообще казалось, что кто-то взял тряпку и хорошенько протер окружающие предметы, из-за чего они стали выглядеть ярче и интереснее. Словно Лада увидела их впервые. Девушка расстегнула куртку: жарковато. В голове все перепуталось: боги, переход, страшная старуха в рощице. Эта бабка кто — вампир? Раз кровь пьет. Тогда почему мама про нее не предупредила? Или, может, Лада лежит в коме из-за смертельной болезни, а это все галлюцинации? И не было ни странных событий, ни автомобильной аварии, где погибли родители и сестра.

— Кстати, с прошедшим днем рождения тебя, — Лель достал из рюкзака какой-то предмет, завернутый в бархатную тряпочку.

Лада развернула: в лоскутке оказалось зеркало в серебряной оправе с зелеными камнями. Девушка провела по нему рукой. Поверхность покрылась рябью, а затем зеркало пропело:

— Здравствуй, прекрасная Лада. Нет девы краше тебя, нет умнее. Солнце замирает на небе, прекращая свой путь, Месяц забывает о звездах рядом с тобой.

Рядом зашелся в хохоте Лель:

— Вот же подхалим! А сколько пафоса!

Зеркало замолчало, будто обиделось. А потом Лада увидела в нем себя. С гладкой, без единого прыщика кожей, с уложенными волосами — ни одна прядь не выбилась. Ресницы длинные, брови четко очерчены. Да и волосы поменяли цвет: вместо русого стали трехцветными. Золото вперемешку с серебром и медью. Не отражение, а фотошоп сплошной. Посвист тоже заглянул:

— Ого, вот это оно расстаралось, нам с Лелем так не льстило.

Лель подтвердил:

— Я в нем вообще уродом отражался.

И тут Лада заплакала: сказалось скопившееся напряжение. Ну почему все так плохо?! Уж если попасть в сказку, так вместе с родными, а не так, как сейчас. Лель растерялся:

— Ты что? Мы же убежали от навей. Да и про зеркало мы пошутили — просто в Диви ты стала сама собой. Это Явь скрывала твою суть.

Но девушка продолжала рыдать. Повисло неловкое молчание, которое нарушил Яровит. Бог воинов достал из сумки сложенную материю.

— Думаю, надо подкрепиться, — сказал он. — Заодно и поговорим. Время пока терпит.

Он не обращал внимания на слезы девушки. И Лада успокоилась: толку плакать, если никто не спешит утешить? Мамы рядом нет и не будет.

Яровит расстелил скатерть, на ней из ниоткуда появилась еда: горшок с пшенной кашей, каравай хлеба, кувшин с молоком. К ним в придачу несколько ложек. Как в мультике! Неужели настоящая скатерть-самобранка? Или какой-то фокус?

— Тарелок нет, — смутился Яровит, — скатерть походная. У нее свои причуды.

Он вручил Ладе одну из деревянных ложек. Девушка, все еще всхлипывая, зачерпнула кашу и осторожно попробовала: горячая. Сверху рассыпчатую кашу покрывала румяная корочка, внутри растеклось сливочное масло. До чего же вкусно! Впервые с того момента, когда вся жизнь полетела под откос, Лада распробовала вкус еды.

Она обедала и заодно рассматривала место, где они оказались. Позади росла березовая рощица. Деревья были молодыми: с тонкими стволами и ветвями, усыпанными сережками. Нежные листья только начали раскрываться, от них распространялся клейкий аромат. Пахло свежей травой и мать-и-мачехой. Жужжали пчелы и шмели, порхали разноцветные бабочки. Лада в жизни не видела такого разнообразия: ослепительно-белые с голубой каймой на крыльях, ярко-оранжевые с оливковыми пятнами, золотистые, красные, синие… Одна бабочка села на Ладину коленку. Огненно-алая с серебряными блестками. «Жаль, Милена не видит. Она бы…» — Лада оборвала мысль. Не хватало снова разреветься.

Посвист поблагодарил:

— Спасибо, дядька, за обед. А то я перестарался, когда навей отгонял возле перехода. Еле на ногах устоял.

Его лицо порозовело — кровь быстрее побежала по жилам.

— Не мне спасибо, — усмехнулся Яровит, — Берендею. Еле выпросил скатерть, скуповат царь оказался.

— Ну-у-у, — протянул Лель, — это за ним всегда водилось.

Лада насторожилась: это они о ее дедушке ведь говорят? Так и есть. Тогда получается, что у нее остался родной человек — дед. На душе полегчало. Яровит протянул Ладе кувшин, и она первая отпила из него. Молоко оказалось парным: теплым и сладким.

Когда все пообедали, Яровит сложил скатерть, и еда исчезла. Затем он обратился к Ладе:

— Мы очень ждали тебя, светлая богиня. Твоя мать давно пропала, а Кощей и его приспешники набирают мощь.

Лада лишь хлопала глазами: она не понимала, что от нее хотят. И почему Любава вдруг исчезла, если ее похоронили? Или в гробу никого не было?! Сердце учащенно забилось: хоть бы мама оказалась жива!

— Лада ничего не знает, — предупредил Лель. — Совсем.

Лицо Яровита вытянулось: он явно растерялся. Бог воинов вопросительно посмотрел на Ладу, девушка лишь развела руками. В голове возникла дурацкая мысль: может, ее с кем-нибудь перепутали? Сейчас разберутся и возвратят обратно. Ну а вдруг?

— Да-а-а, — протянул Яровит, — дела. С чего бы начать?

Лада не была уверена, что жаждет объяснений. Больше всего ей хотелось пробудиться у себя в кровати. Но на сон это не походило.

Яровит собрался с мыслями:

— Ты считаешь Любаву и Данилу своими родителями?

Ладе стало плохо. Что значит — считает? Они ее родители! Она ощутила, как от лица отхлынула кровь.

— Твоя мать — Жива, богиня жизни, — продолжал Яровит.

И Лада засмеялась в голос. Ха-ха-ха, как смешно! Ее мать — богиня. Оборжаться! Да-да, сейчас Лада сотворит чудо. Раз плюнуть.

— Вы кто? — напряженно поинтересовалась она. — Это розыгрыш? Какое-нибудь телешоу?

Она искала в их глазах подтверждение догадке, но мужчины молчали.

— Лучше бы я рассказал, — съехидничал Лель. — Умеешь ты, Яровит, огорошивать людей.

Лада резко вскочила: точно, это все подстроено! Богов же не существует! Да и Диви тоже. Разнюхали откуда-то о сказках, которые мама рассказывала, и решили приколоться! Она побежала к деревьям в поисках замаскированной камеры. Наверняка на ближайшем кусте висит.

— Уроды! — злилась она. — Все равно найду! И разобью нафиг!

Или? Лада резко остановилась: вдруг она все же сошла с ума и сейчас находится в дурдоме? А все происходящее — бред больного разума, и родители живы, и точно нет никакой Диви и богов. Лучше бы так и было! Ладе хотелось кричать от злости и ярости. Неожиданно ногу пронзила боль, и она рухнула на землю.

Первым подбежал Посвист:

— Что случилось?

Лада корчилась от боли, она могла лишь указать на щиколотку. Посвист задрал брючину и скрипнул зубами: на коже Лады виднелась темная отметина, похожая на браслет из змеиной кожи.

— Навья метка, — прокомментировал Яровит.

— Смотрите! — выкрикнул Лель. — Что у нее с глазами?! Они…

Лада еле услышала его: в ушах звенело. Боль была едва выносима. Звон нарастал, затем потемнело в глазах, и она провалилась в забытье.

Она очнулась от того, что кто-то обтирал лоб влажным полотенцем. Ноги были приподняты. Лада открыла глаза и увидела встревоженное лицо Посвиста. Рядом маячил Лель.

— Ты как? — спросил он. — Лучше?

Она кивнула. Затем попыталась встать, но голова сразу же закружилась.

— Лежи пока, — к ней подошел Яровит. — Я лечебную повязку наложил, должна боль унять. А это, — он достал замшевый мешочек на кожаном ремешке, — оберег. Надеюсь, что поможет.

Яровит надел талисман Ладе на шею.

— Носи его не снимая. На тебе навья метка, это все равно что сигнальная лампочка для теней.

Лада закрыла глаза: так легче. А то кажется, что все окружающее плывет, и она вместе с ним.

— Расскажите подробнее, — попросила она. — Я же почти ничего не знаю.

Яровит откашлялся, похоже, он не привык много говорить.

— В общем, — начал он, — ты дочь Живы, богини всего живого. Кто твой отец, никто не знает, Жива отмалчивалась.

Лада отметила: ее мать — богиня-одиночка. А отец — безответственный тип, бросивший доверившуюся ему богиню вместе с будущим ребенком. В другое время она бы похихикала по этому поводу, но сейчас юмор получился грустный. И бредовый.

— Твою мать похитил Кощей, бог подземного царства. Именно он и правит навью. Ты родилась в его дворце и до трех лет жила там.

Ладу кольнуло беспокойство: повторяющиеся сны! С горящими глазницами черепов. Может, они как-то связаны с детством?

Лель протянул кожаную фляжку, Лада сделала глоток: напоминало чай с травами и медом. Вкусно. Ей немного полегчало. Теперь Ладе хотелось смыть с себя противный липкий пот, но душ здесь был не предусмотрен.

— А где теперь Жива? — спросила Лада, она не смогла назвать богиню матерью: ее родители — это Любава с Данилой, пусть они и мертвы.

— Тайна, покрытая мраком, — ответил вместо Яровита Лель. — Кое-кто считает, что Кощей все еще держит ее в плену.

— А я? Как меня забрали от Кощея?

— Тебя обнаружил в лесной избушке леший. Кто-то оставил тебя там, — Яровит сочувственно посмотрел на нее.

— А с чего тогда решили, что я — это я? То есть дочь Живы? — Лада пыталась во всем разобраться.

Выходило плохо.

— Жива передала послание на бересте, — произнес Посвист. — Иначе бы мы не догадались — ты ничем не отличалась от обычных детей.

Лада слушала дальше. О том, как девочку привезли в Берендеево царство и решили, что ее нужно спрятать в мире людей, на всякий случай. Потому что темно-боги постараются избавиться от нее в случае опасности для себя. Да и если Лада останется обычным ребенком, в Яви ей будет лучше. Взять Ладу вызвались дочь царя и Данила-мастер, давно влюбленный в царевну. Они покинули Дивь, чтобы скрыть девочку от Кощея.

— Почему они мне ничего не сказали? — Лада ощутила горечь во рту: привычная реальность пошатнулась. Все, что она знала о себе, — неправда.

— Наверное, думали, что обойдется. И ты никогда не покинешь Явь, — пожал плечами Посвист. — Любава не хотела, чтобы ты возвращалась в Дивь.

— А почему я не могла остаться?! — настроение менялось каждую минуту. — Может, они были правы?! И здесь будет только хуже?

— Знаешь, — Лель сделал паузу, — я же бог любви. А ты богиня весны и домашнего очага. Идеальная пара. Так что я извелся в ожидании и просто похитил тебя. — Он выдержал паузу и добавил: — Пораскинь мозгами — ты хочешь повторение аварии?! Навь будет убивать всех, кто встанет между ею и тобой.

Да-а, лже-Матвей был, как всегда, в своем духе — троллил, но Ладе полегчало. Выбора у нее на самом деле не было.

— Берендеевы умерли из-за тебя, — произнес Посвист. — Их погубила навь. Охотилась за тобой, а пострадали они. Лада, не беги от правды. Тебя бы не оставили в покое: если бы не мы, то темно-боги уже убрали бы тебя со своего пути. В тебе начала просыпаться сила, с этого момента по-старому ничего бы не осталось.

Ладу замутило: как жить, зная, что самые близкие умерли по твоей вине? Она же не подозревала! Совсем ничего! Иначе бы настояла на том, чтобы отправиться в Дивь. А каждое слово, произнесенное братьями, звучит как приговор.

— Не было ничего! Никакой силы. Только галлюцинации, но ими бы я охотно пожертвовала.

Лель толкнул брата в плечо:

— Опять! Когда она злится, ее глаза…

Договорить он не успел, бог воинов сделал предупреждающий жест.

— Ты богиня, — отрезал Яровит, — и твое место среди богов. Пришло время вернуть равновесие между светлой и темной стороной. Ты не имеешь права оставаться в стороне.

Менее всего Лада чувствовала себя богиней, она до сих пор не могла встать. На нее навалилась такая слабость, что девушка уснула.

Глава 4

Навь, Явь и Правь

Когда Лада проснулась, она не сразу открыла глаза: Яровит о чем-то спорил с ребятами.

— И какая от нее помощь? — кипятился Лель. — По возможностям обычная девчонка. И в школе вела себя как серая мышка. Темно-боги нас просто засмеют.

— Она отбросила навь, если я не ошибся, — прогудел Яровит. — Простые люди этого не могут.

— Тогда еще хуже, — послышался рассудительный голос Посвиста. — Раз она управляет тенями, значит, отец у нее из черных богов. Мы, светло-боги, можем убивать навей, а вот заставить подчиниться — нет.

Лада слушала затаив дыхание. Почему-то они спорили из-за нее, хотя Лада не была уверена, что отогнала навь. Может, та сама отпустила девушку.

— Не похоже, что она из темных, — не согласился Яровит. — Иначе бы Кощей не выпустил ее из своих владений: им тоже нужен перевес сил. И навь могла сама отцепиться.

Лада мысленно закивала: так и есть! Она не чувствует в себе ничего плохого. Хотя и светлого тоже — рядовой человек.

— Ты просто всегда любил Живу, — холодно ответил Лель. — Вот и к ее дочери не можешь отнестись беспристрастно.

Возникла тишина, которую разрезал смущенный бас Яровита:

— И ничего я не…

— Яровит, бог любви — это я, мне лучше знать, — отрезал Лель. — И ты тоже видел, что происходит с ее глазами в момент ярости.

Всего лишь на мгновение, но сквозь черты подростка проступило истинное лицо бога: холодное и высокомерное, с идеальными чертами, будто высеченное рукой талантливого скульптора.

— Это из-за навьей метки, — в голосе бога воинов послышались неуверенные нотки.

— Или по другой причине, — поддержал брата Посвист. — Мы рискуем.

— Без Лады мы еще больше рискуем, — устало возразил Яровит. — Сам знаешь. Нам нужна светлая богиня. Перун тоже так считал.

Лада лежала как оглушенная: иногда подслушивать полезно. Оказывается, Лель и Посвист подозревают ее в причастности к злым силам. И это только из-за случая с навью! Быстро же они навешивают ярлыки. А бог воинов, выяснилось, любит Живу, которую считают ее матерью. Тогда, может, он и есть отец Лады? Или нет? Нет, наверное, Яровит бы знал об этом. И что у нее с глазами?!

Лада сделала вид, что только что пробудилась. Бог воинов поспешил к ней, чтобы проверить ногу: темное кольцо на щиколотке слегка побледнело, но не исчезло.

— Сейчас еще мазь наложу, — пробормотал Яровит.

По его виду Лада заподозрила, что дело плохо. Но спрашивать не стала, и так слишком много всего на нее навалилось.

— Думаю, надо ей все же сказать, — произнес Посвист.

— Я бы не стал, — попытался отговорить его Лель.

Лада подняла голову и посмотрела в упор на бога любви:

— Я все слышала! Можешь не волноваться. Да, я вселенское зло! Из-за меня погибли родители и сестра! Все из-за меня.

Тот пожал плечами:

— Извиняться не стану. Если ты наполовину темная богиня, то нам нельзя доверять тебе. Твоя суть может обернуться против нас! И это не я придумал!

Он с вызовом уставился почему-то на Посвиста, тот вскинулся в ответ:

— Это было не мое решение. Перун не поддержал твой выбор — Морена не пара светло-богу.

— Морена поклялась мне! — Лель вспылил. — Что не станет вредить нам. И почему ты веришь одной и не доверяешь другой? Это нечестно!

Вмешался Яровит:

— Хватит спорить! Успокоились все. Лада, в гибели родных тебя не обвиняют — никто этого не ожидал, просто ты послужила причиной. Поэтому отправимся в Берендеево царство совет держать. А пока я вестника отправлю, чтобы дорогу проверил.

Лада сжимала кулаки: ей так и хотелось звездануть Леля в лоб. Чтобы не говорил гадостей, чтобы понял, как ей плохо. Сначала Лада стала сиротой, потом узнала, что родители — не настоящие, а приемные. Что родная мать пропала давным-давно, а истинный отец неизвестен. Все это обрушилось на нее, как ведро с холодной водой. И некому обогреть и пожалеть Ладу. И Посвист с Лелем ее спасли только потому, что она для чего-то нужна. С трудом Лада отказалась от своего желания: затрещина не поможет. Да и глупо взрослой девчонке драться с парнем.

— Что у меня с глазами? — спросила она.

Лель пихнул ей зеркало:

— Любуйся!

Лада отшатнулась: с поверхности на нее смотрела потусторонняя сущность. Лишь через мгновение девушка поняла, что это ее отражение. Только вместо глаз зияла чернота.

— Поняла теперь?

Девушка коротко кивнула. Увиденное напугало.

— Я теперь навсегда останусь такой?

— Нет, — отрезал Яровит. — Многое зависит от тебя, ты можешь научиться это контролировать. А мы поможем избавиться от метки.

Бог воинов вынул из бороды воронье перо и подбросил его в воздух. Тут же возник огромный ворон, который сел Яровиту на плечо. Птица возмущенно каркнула в ухо Яровита, затем произнесла:

— Мы так не договаривались! Стар я уже перья ломать. Вон, молодежи в лесах полно. А я слеп на один глаз.

Яровит протянул ворону сырой кусок мяса.

— Где молодым за тобой угнаться, — польстил ворону бог. — Зрение у них острое, да не знают воронята, кого видеть надо. Отвлекутся и пропустят ворога. На тебя лишь надежда, мудрый Крун.

Ворон недоверчиво прищурился:

— Врешь, поди.

Крун принял угощение и нехотя поднялся ввысь. Вскоре он пропал в небесной лазури.

— Старый и ворчливый, верно, и родился таким, — прокомментировал Лель. — Тебе пора найти ему замену.

Яровит не согласился:

— Крун так долго живет, потому что знает, что нужен мне. Я не смогу убить его, предпочтя другого ворона.

Бог воинов разложил карту:

— До Берендеева царства три дня пути. Только, — он посмотрел на Ладу, — лучше бы нам поскорее добраться. Мне ее метка не нравится. Она на Ладу слишком сильно действует.

— А кому она нравится? — добавил Лель. — Это как сигнальный маячок: «Лада здесь! Хватайте ее!» Я не уверен, дядька, что твой оберег справится.

— Не в этом дело, — ответил Яровит, — тут все хуже.

— Ты про глаза?

Ладе сделалось страшно: что ее ждет? Как все было ясно раньше, а теперь сплошная неизведанность.

— А что не так с этой отметиной? Помимо того, что она привлекает навей? Нога отвалится? — неудачно пошутила она. — Ну и я урод, когда злюсь.

— Да, — не стал скрывать Яровит. — Со временем эта метка подчиняет своего носителя темной стороне. А если не получится, то убивает. Но конкретно с тобой есть все шансы, что ты перейдешь на другую сторону.

— Ну вы же боги! — не выдержала она. — Придумайте что-нибудь.

— Ты тоже богиня! — огрызнулся Лель. — Сотвори чудо, светлая Лада. Если бы все было так легко, как ты думаешь! Мы всемогущи только в Прави, а здесь не наш мир.

Девушка разозлилась: она не напрашивалась! Будь ее воля, она бы все отыграла назад. Сейчас бы сидела с подружками в кино, наслаждалась бы фильмом. Затем пошли бы в кафе. Болтала бы обо всем, смеялась. А потом вернулась бы домой к родителям с Миленой, с которыми бы ничего не произошло. А вместо этого она очутилась далеко от дома в компании малознакомых людей. Ее жизни грозит опасность, а она, Лада, ощущает себя глупой, потому что ничего не понимает. Совсем ничего. И пожаловаться некому. Она схватилась за голову: как же страшно! До жути. Но нужно сохранять спокойствие, девушка несколько раз глубоко вздохнула — отлегло.

Яровит понял, что помощи от других не дождешься, поэтому принял решение сам:

— Отправимся лучше на Светло-озеро, поймаем волшебных коней. Это в полдне пути отсюда. На них и доберемся до Берендеева царства. Сэкономим время. Да и потом они пригодятся.

Как ни странно, никто возражать не стал. Ладе вообще было ни до чего: кони — так кони! Хотя зачем они нужны? Ведь Лада ни разу верхом не ездила, лучше бы пешком добралась. Но спорить не хотелось, потому что время работает против нее. Но как-то же должна лечиться эта напасть! Или… Может, и к лучшему, если она умрет? На Ладу навалилась апатия. Поскорее бы все закончилось.

Путники собрали вещи и дождались Круна. Старый ворон опустился и сообщил:

— Все чисто.

Он тут же задремал на плече Яровита, словно попугай на жердочке.

Лада осторожно сделала несколько шагов: нога не подвела. Пусть знак не пропал, но мазь делала свое дело, боль убрала. Она взглянула в зеркало — глаза приняли нормальный цвет, ярко-карий, чернота исчезла. Ее догнал Посвист:

— Не обижайся на нас. Просто с тобой многое неясно, а мы не имеем права рисковать — преимущество не на нашей стороне. Если в тебе присутствует темная сторона, и она возьмет верх, то для нас, светлых богов, все закончится печально.

Лада отвернулась: не нужны ей извинения. Посвист, конечно, не Лель, который вечно психует, но все равно — бог ветра относится к ней как к нужной вещи, а не как к человеку. Но Посвист не обратил внимания, что девушка его игнорирует.

— Давай я тебе все объясню. Наша Вселенная — это Мировое дерево, — произнес он. — Корни дерева — подземный мир, где живет навь. Именно там расположен вход в Костяное царство, которым правит Кощей.

Лада с трудом подавила ярость: он что, считает, что Любава ей совсем ничего не говорила?! Да мама каждый вечер рассказывала дочерям сказки, только про богов там ни слова не было. Возможно, боялась за Ладу или не хотела, чтобы дочь догадалась, что не родная. Теперь не спросишь. А Посвист будто не замечал ее состояния. Ну да, она всего лишь нужная опция — светлая богиня, необходимая для победы добра.

— Явь — человеческий мир, то, что видит человек. В Мировом дереве Яви соответствует ствол.

Лада кивнула: это понятно.

— Правь — мир богов, — закончил Посвист, — это крона дерева.

«Правь — глагол повелительного наклонения», — подумала Лада, но вслух не произнесла.

Подошел Лель.

— Не распинайся, — обратился он к брату. — У нее в одно ухо влетает, в другое вылетает.

Лада оскорбилась: с памятью у нее все в порядке. Она остановилась и достала из рюкзака ручку с блокнотом. Затем схематично изобразила дерево, к нему провела стрелки: Навь возле корней, Явь рядом со стволом, а в ветвях запуталась Правь.

— Доволен?! — сквозь зубы спросила она Леля. — Мама мне об этом еще в детстве поведала!

— Да, — не стал отнекиваться он. — Повторенье — лучшее ученье. Теперь точно знаю, что усвоила.

Ладе захотелось его стукнуть: вот же высокомерное чучело! Иногда похож на человека, но ключевое здесь слово — «иногда».

— А Дивь тогда что? — спросила девушка.

Сохранять спокойствие в присутствии Леля стоило усилий, но она постарается для своего же блага. И пусть сначала объяснят, как это вписывается в теорию Мирового древа.

Ворон открыл зрячий глаз.

— А девочка не так глупа, — поведал он. — Редко кто додумывается до этого вопроса.

Лель скривил рот, но так, чтобы Крун не заметил. Не хотел, видимо, портить отношения с вороном.

— Дивь и Явь когда-то были едины, — сказал Посвист. — Потом почти все переходы между ними исчезли. Остались лишь в некоторых местах. И теперь считается, что Дивь — верхний ярус Яви, часть ствола — та, что уже в кроне дерева. Врата в мир богов.

Лада угукнула: как-то слишком абстрактно. Но со временем она разберется. Потому что кто-то должен ответить за смерть родителей. Тот, кто послал навей в мир Лады.

Лель начал насвистывать. Получалось у него ловко: тут же в небе откликнулся жаворонок, который завел звонкую песню. Он завис прямо над головами путников, быстро трепеща крыльями. В лесу прокуковала кукушка, за ней отозвался дрозд. Вскоре воздух наполнился птичьими трелями. Леля облепили птицы, половину из них Лада в жизни не видела: сине-желтые, с малиновой грудкой, оранжевым хохолком. В глазах рябило от разнообразия.

— Позер, — проскрипел старый ворон, и Лада захихикала — какое точное определение.

А Лель даже не смутился, продолжил насвистывать.

К нему присоединился Посвист, теперь оба брата соревновались: у кого лучше? Поднялся теплый ветер, он подгонял путников в спину, ерошил перья ворона. И Ладу обхватило такое веселое настроение, что сердце стало огромным, словно радость не умещалась в нем. Она остановилась, не в силах идти: как же хорошо! Лада подняла ладони к небу, и из них брызнул свет. Ее ноги оплели цветы, ромашки и одуванчики запутались в волосах.

— Точно, светлая богиня, — Крун перебрался на ее плечо, и Лада опомнилась.

Посвист с Лелем радостно переглянулись.

— Сработало! — с облегчением выдохнул Лель.

— Я же говорил, что не может она быть темной, светлая сторона в ней сильнее, — добавил Яровит. — Да и слабой тоже быть не может: ведь Лада — дочь Живы.

— Но проверить не мешало бы, — ответил Посвист. — К тому же надо было узнать ее стихию.

Лада вспыхнула: они ее провели! Но сердиться не получалось. После происшедшего ей самой хотелось вспорхнуть и петь, несмотря на недавнюю утрату. Лада сняла с головы венок из желто-белых цветов и надела его Посвисту на голову.

— А мне, пожалуйста, из васильков, — попросил Лель.

— В следующий раз, — Лада показала ему язык.

Глава 5

Волшебные кони

Через пять часов путники вышли к берегу озера. Под конец Лада начала прихрамывать; хорошо, что обошлось без сильной боли. А еще как-то вниз добраться надо. Склон здесь был крутой: запросто шею сломаешь.

— Ковер-самолет бы не помешал, — Лель подошел к обрыву и посмотрел вниз.

— Угу, даст его Берендей. Держи карман шире, — скептически усмехнулся Яровит. — Прижимист твой дед, — обратился он к Ладе.

Лада пожала плечами: не очень-то Берендей ее дед, выходит. Скорее, приемный дедушка.

— Спускаться не будем, — решил Яровит, — а не то потом и костей наших не соберут. Ждать здесь станем.

Лада с облегчением опустилась на землю: ноги гудели, да и щиколотка разнылась, под кожей точно пульсировало что-то. Так долго ходить Ладе ни разу не доводилось. Тут же подскочил Лель:

— Не соблаговолите ли, уважаемая богиня, поднять свой зад и набрать хворост, чтобы мы могли разжечь костер, возле которого согреем уставшие кости? Здесь слуг нет.

Лада погрозила кулаком: остряк несчастный! Хотя таким он был ей приятней, чем высокомерный Лель, отчитывающий Яровита. В том словно проглядывала холодная вечность сквозь маску подростка. И это пугало.

Она с трудом встала и помогла остальным набрать сухие ветки. Хотя могли бы дать поблажку: ведь это Ладе угрожает смертельная опасность, ее беречь надо. Но все относились к ней как к равной — никаких уступок. Затем Яровит щелкнул пальцами и высек огонь. Лада постаралась незаметно повторить это движение, но у нее ничего не получилось.

— Его стихия — огонь, — пояснил Посвист. — Даже по имени понятно: яр — значит, яростный, ярый.

— А твоя стихия? — спросила Лада.

Посвист свистнул, и ветер растрепал ее прическу. И без слов ясно, что воздух.

— Моя — вода, потому что считается, что я так же непостоянен и скоротечен, как река. «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку», — процитировал Лель, — а твоя — земля. Ведь ты дочь Живы и богиня весны, когда пробуждается все живое. Мы идеальная четверка богов.

— Только у темных тоже идеальная четверка, — буркнул Яровит, — да еще помощников куча. Поэтому не расслабляемся.

— А где остальные боги? Или больше нет никого?

— На пенсию вышли, — отрезал Яровит, и разговор на этом угас.

Лада грелась у костра. Хотя в сказочном мире было тепло, в отличие от человеческого, но к вечеру похолодало, так что огонь был кстати. С высокого берега открывался чудесный вид на озеро. Даже наступающий вечер не мог помешать разглядеть камни на дне — настолько прозрачной оказалась вода. Противоположный склон полого спускался к озеру, на нем росли черные сосны. Деревья отражались в озере, и чудилось, что там находится подводный лес. Все это выглядело картиной из художественной галереи — не верилось, что вода может быть такой чистой, а сосны — настолько высокими. Лада ощутила очарование этого мира — в Диви было прекрасно.

— Это Светло-озеро, — сказал Яровит. — Вода в нем вкуснее, чем во многих родниках. Потому ночью прилетают сюда крылатые кони, чтобы искупаться и воды испить. Их и будем ловить.

Он вновь достал скатерть и попросил:

— У нашей попутчицы выдался тяжелый день. Ты уж расстарайся.

На самобранке появилось блюдо с дымящейся картошкой, запеченная курочка, соленые огурцы, тонко порезанное сало и горячий хлеб. В кувшине обнаружился березовый сок. Лада почувствовала, как забурчало в животе — она очень проголодалась.

— Опаньки! Даже глиняные тарелки! — отметил Лель. — Что это со скатертью?

Но вскоре его перестал волновать этот вопрос. Лель, как и остальные, занялся едой.

Все-таки страх за себя перекрыл остальные чувства. Лада уже не так остро ощущала потерю близких. Только что-то тянуло там, где находилось сердце. Но вместо острой горечи навалилось безразличие. Все умрут… Это то, что случится с каждым. Можно быть хорошим, любить книги, иметь кучу друзей и планов на будущее. А потом раз — и все идет наперекосяк. А ты живешь на автопилоте. Ешь, пьешь, спасаешь свою жизнь. Даже смеешься. А потом спохватываешься — и снова захлебываешься в горе. Пока не устанешь от смены настроения. Тогда хочется забиться в угол и остаться одной. И сидеть так до самого конца. Только кто же даст? Вот и сейчас ее не оставляют в покое.

Когда все отужинали, Яровит разгладил скатерть и задумался:

— Так, нам понадобятся отборный ячмень и молодое вино.

Он сделал заказ самобранке, из нее выскочил кувшин с вином и мешок зерна. Яровит развязал мешок и остался доволен: зерна были одно к одному. Он с ребятами отволок его подальше от костра и ссыпал на землю, затем обильно полил зерно вином.

— Зачем это? — спросила Лада.

— Для коней, — пояснил Посвист. — Наедятся зерна с молодым вином и заснут. Наша задача вскочить на них и удержаться.

Лада замотала головой:

— И мне?! Я не умею на них ездить!

— Сжимай бедрами бока покрепче, — посоветовал Посвист, — да за гриву держись.

Лель подтвердил:

— Главное, не упасть. Потом конь признает тебя хозяином и будет слушаться.

Легко ему говорить — не упасть. Это не со спины коня свалиться, а с высоты. И костей не соберешь. Да и толку-то! Даже если признает конь Ладу, она все равно сверзится с него при первой же возможности.

— Ничего не бойся, что бы ни происходило, — добавил Яровит. — Ты богиня, помни об этом.

Похоже, ее мнение никого не волновало. До этого Лада считала, что коня для нее поймает кто-то другой. А выходило, что все придется делать самой. Скидок для нее не предусмотрели.

Яровит достал мазь и велел показать ногу. Ладе даже смотреть на метку не хотелось: вдруг стало хуже? И, судя по лицу бога воинов, ее опасения подтвердились. Но Яровит ничего не произнес, лишь замотал тряпкой щиколотку обратно.

Пламя плясало в воздухе, исполняя дикий танец; поленья потрескивали, выбрасывая огненные искры. Птицы смолкли, устроившись на ночлег. В небе зажглась первая звезда. Лада решила отвлечься от печальных мыслей разговором:

— Кто такие темно-боги?

Ей ответил Яровит:

— Есть свет, а есть тень. Обратная сторона победы — поражение. У счастливой Доли есть родная сестра — Недоля. Все имеет противоположность, и это нормально. Но только когда сохранено равновесие.

Он поворошил костер.

— В последнее время темные боги стали набирать силу: пропала Жива, ушли на покой старые боги, в основном светлые — потеряли интерес к этому миру. А у темных остались Кощей, Мара, Чернобог и Морок. И все из древних богов, справиться с ними сложно. Весы покачнулись.

Лада пыталась запомнить имена богов, но ни одно из них, кроме Кощея, ей ни о чем не говорило. Ну если только морок — насланное видение.

— Мара — это богиня смерти, болезней, — растолковал Посвист, — Чернобог — бог войны и разрухи.

Лада не поняла: разве бог воинов и войны — не одно и то же? Она озвучила свои сомнения.

— Воин вынужден защищать свой дом, родину, — лицо Яровита окаменело. — Он никогда не станет радоваться войне, воин не ждет ее. И в обычные дни он пашет землю, собирает урожай, воспитывает детей.

Лада вспыхнула: снова она попала впросак! Похоже, что обидела Яровита. Девушка извинилась, но бог воинов лишь махнул рукой: мол, все в порядке. Но беседа угасла из-за нечаянного слова. А ведь Лада всего лишь хотела узнать, что ждет ее, если темная сторона возьмет в ней верх.

Путники стали устраиваться на ночлег. Огонь погасили, и Яровит отдал Ладе свою куртку, сказав, что он-то никогда не мерзнет. За сторожа оставили Круна, ворон должен был разбудить их, когда появятся кони. Тот долго ворчал, что не в его возрасте караул нести, но согласился. Лада ворочалась на лапнике, уверенная, что не заснет — слишком много волнений и переживаний навалилось за этот долгий день. Интересно, спохватилась ли Настя, что Лада пропала? Вряд ли — она болеет. И приходил ли кто из одноклассников? А еще было очень жалко себя: Лада дотронулась до щиколотки — не болит. Может, ее просто пугают, что метка несет смерть? Но зачем? И как быть с тем, что глаза у нее меняются? Мысли путались, голова тяжелела.

Казалось, Лада лишь миг назад закрыла глаза, как в бок ее толкнули.

— Тихо! — предупредил Посвист. — Кони пришли на водопой. Ждем.

Он вернулся к себе, а Лада пожалела, что у нее не такое острое зрение: она ничего не видела. Но потом в свете луны различила силуэты попутчиков. Те лежали на земле и делали вид, что спят. У них выходило убедительно, Яровит даже похрапывал. Лада решила считать звезды, а то снова задремлет. Здешнее небо было настолько ярким, что казалось, будто Лада находится высоко в горах или даже в космосе. Звезды выглядели как драгоценности, высыпавшиеся из сундука с сокровищами, Лада мечтала о таком в детстве. Даже как-то ездила с родителями на квест — играли в пиратов. В качестве приза ей досталась шкатулка со стеклярусом, и она была счастлива.

В бок снова ткнули: в темноте возникли очертания Яровита. Он качнул головой: мол, за мной. Лада осторожно встала, стараясь не шуметь, но получалось не очень хорошо: в темноте девушка слабо различала, куда ступает. Оставалось надеяться, что план Яровита сработал и волшебные кони заснули — и что Лада не разбудит их случайно хрустнувшей веткой или громким воплем, когда свалится с обрыва. Но тут Лель взял ее за руку и повел за собой.

Через несколько минут путники вышли к месту, где Яровит рассыпал зерно. Лада различила лошадей: в ночном сумраке их шерстинки светились, словно вобрали в себя лунный блеск.

— Не теряйся, — прошептал Лель и без предупреждения вскочил на ближайшего коня.

Его примеру последовали остальные, лишь Лада замешкалась. Испуганные шумом кони начали разбегаться, Ладе в последнее мгновение удалось ухватиться за одного из них. Она повисла на его спине и крепко вцепилась в длинную гриву. Конь расправил крылья и резко взмыл ввысь. В груди девушки булькнуло, и сердце камнем провалилось в живот.

Лада безнадежно сползла, когда крылатый зверь совершил головокружительные кульбиты. Только намотанная на руки грива спасала от падения. Верх, низ, все смешалось. Лада лишь могла порадоваться, что ужин был давно, иначе бы ее стошнило. Перед глазами мелькало, несколько раз верхушки деревьев стегнули по девушке, когда конь пролетал между ними. Лада не имела понятия, что с остальными: посмотреть по сторонам не было никаких сил. Хотелось только, чтобы эта гонка, наконец, завершилась.

Прошел уже час, но конь не сдавался. Лада смогла, подтянувшись за гриву, вскарабкаться ему на спину, но это ей не сильно помогло. Она удерживалась с трудом, крепко сжав бедра и не расцепляя кулаков, в которых была зажата грива. А конь решил устроить американские гонки: то взлетал свечкой, то падал камнем. В животе у Лады все перемешалось и свалилось в одну кучу: печень, сердце, селезенка и прочее. Только мозги еще оставались на месте, но до поры до времени: пару раз она едва не раскроила голову об ветви деревьев, спасла лишь быстра реакция — Лада успела пригнуться.

Клацнули зубы — похоже, конь решил укусить девушку, но промахнулся. Лада попыталась пнуть его в ответ, но ноги беспомощно бултыхнулись в воздухе. Конь не собирался легко сдаваться. Он сложил крылья и нырнул в Светло-озеро. Ладу с головой накрыло водой. Девушка не могла дышать, легкие горели огнем, но она упорно не отпускала гриву. Наконец, конь выбрался наружу. Лада вдохнула воздух полной грудью и закашлялась. От холода ее знобило. Конь громко всхрапнул.

— Если ты собираешься кататься по земле, чтобы сбросить меня, то не надейся, — произнесла девушка, — я не отцеплюсь. Хотя ты можешь меня раздавить.

Конь мотнул головой и опустился на землю. На ватных ногах Лада слезла с него. Кажется, получилось.

Уже светало. Борьба с волшебным конем заняла пару часов. Даже удивительно, она бы в жизни не поверила, что способна на такое. Лада разглядела попутчиков, которые ожидали ее.

— Справилась, — удовлетворенно заметил Лель.

— Угу, — ответила Лада — слова давались с трудом.

— Главное — никого не сожрали, — заметил Яровит. — И даже не покусали. У тебя кобылка, кстати.

Лада обернулась: о чем это Яровит? Увиденное Ладе не понравилось: кобылка оказалась вороной масти, стройная, с тонкими ногами. Только глаза горели красным, а зубы, когда лошадь всхрапнула, больше походили на клыки.

— Эти кони — людоеды, — пояснил Посвист.

— И вы молчали?! — Ладе захотелось кого-нибудь стукнуть.

Она и так рисковала свалиться и отбить себе что-то важное, а тут вообще оказывается, что к этим коням подходить опасно.

— Не ссы! Поздно уже, — Лель насмешливо улыбнулся. — Дай ей имя, теперь она тебе служить будет.

Лада замотала головой:

— Ты что! Я к ней не подойду!

— Придется, — отрезал Яровит. — Предложи ей угощение.

Посвист сунул девушке кусок мяса. Лада со страхом подошла к пойманной лошади: сейчас она останется без руки, а то и без головы — этой пасти даже тигры позавидуют. Но лошадь губами взяла угощение и ткнулась мордой в плечо девушки.

— Мгла, — сказала Лада. — Так стану звать ее.

Лада сняла одежду и повесила ее над костром — пусть сохнет. Сама она завернулась в куртку Яровита и напялила одолженные у Посвиста штаны, у того оказалось несколько запасных. Пока завтракали, Лада рассматривала коней своих попутчиков. У Посвиста был жеребец темно-серой масти, бог дал ему прозвище Пепел. Лель обзавелся бледным конем, похожим на тень, Яровит — цвета запекшейся крови. Потрясающие и ужасные помощники для героев, к тому же смертельно опасные. Зазеваешься — и останешься без руки, а то и голову откусят. Ладе казалось, что она смотрит кино, где она — в одной из главных ролей. Даже странно: в фильме бы Лада снялась с удовольствием, а вот то, что все происходило по-настоящему, ей не нравилось. Совсем.

Она не представляла, как удержится на Мгле после прошлого испытания. Лада чувствовала себя разбитой, ныла каждая косточка в теле. Да и голова болела после, в прямом смысле, головокружительного полета. Но жалеть себя времени не было, следовало отправляться в дорогу.

Глава 6

Берендеево царство

Яровит вручил Ладе мазь и посоветовал обработать мышцы: боль исчезнет. Девушка намазала бедра, руки и сняла повязку со щиколотки: метка еле виднелась. Она сообщила радостную новость попутчикам, но Яровит лишь отрицательно замотал головой:

— Ничего хорошего сказать не могу. Метка внутрь уходит. Когда доберется до сердца…

Бог замолчал, а Лада ощутила, как испуганно забилось сердце, будто черные щупальца уже добрались до него. Но она постаралась скрыть страх: наверняка они что-нибудь придумают.

Кони паслись в отдалении. Лада еще раз взглянула на Мглу: несмотря на свою опасность, лошадь обладала притягивающей красотой. Было что-то захватывающее в том, чтобы покорить зверя, который может тебя сожрать. Только бы еще перестать бояться.

— Как мы на них поедем? — спросила Лада у Посвиста. — У нас ни уздечек с собой нет, ни седел. Как ночью я не хочу!

— Ты что! — поразился Посвист. — Это же волшебные кони, они упряжь не признают. Но не бойся, не упадешь.

Лада убедилась в этом сразу же. Мгла легла на землю, чтобы девушка забралась на спину, а потом взлетела. Сегодня парить на лошади было на удивление легко. Даже не укачивало. Мгла взмахивала крыльями, а затем словно плыла в потоке воздуха. Полет возглавлял Яровит на своем Пожаре, за ним Лель на Призраке, последним — Посвист.

На удивление, голова не кружилась от высоты. Лада с любопытством рассматривала местность, над которой пролетали путники. Внизу проплывали изумрудные леса, разбавленные салатовыми лугами, блестели голубые ленты рек. Изредка появлялись деревни с соломенными крышами деревянных домов и серыми линиями дорог. Лада разглядывала их, точно картинку. Жаль, что фотоаппарата с собой нет. Хотя кому показывать снимки? Неизвестно, вернется ли она домой.

В одном месте их догнала стая лебедей странного окраса. Светло-серые птицы окружили путников, внимательно изучая. Птицы изредка гоготали, Ладе показалось, что они переговариваются. Одна из птиц подобралась совсем близко. Лада разглядела, что у той темно-красные глаза, а в открытом клюве виднеется ряд острых зубов. На девушку неожиданно нахлынула ярость: словно повторялся сон, в котором похожие твари украли Милену. Это случилось после одной из сказок Любавы, рассказанной на ночь.

…Лада вела Милену в садик. Небо набрякло над землей, отливая оттенками фиолетового — собирался дождь. Лада спешила: надо успеть до того, как ливанет. Дома нависли серыми скалами над дорогой. Строгие и неприветливые. Будто сестры очутились не в привычном городе, а в горном ущелье, где от малейшего звука может случиться обвал. Полыхнула молния, расчертив небо серебряными полосами, с небольшим опозданием прогремел гром. Милена вздрогнула и прижалась к Ладе: она боялась грозы.

— Побежали? — предложила Лада.

— Во время грозы нельзя бегать, — возразила Милена, — молния притягивается.

Видимо, кто-то в садике нарассказывал ей страшилок, вот Милена и поверила.

— Гроза еще далеко, — объяснила Лада, — гром не сразу после вспышки прозвучал. Смотри, скорость звука чуть больше трехсот метров в секунду. После вспышки прошло пять секунд. Значит, триста умножаем на пять — примерно в полутора километрах гроза от нас, получается.

Милена кивнула с умным видом, будто что-то поняла. Они тронулись дальше, до садика осталось всего ничего — три минуты хода. Но неожиданно молния ударила в соседний столб.

Не было грохота, ослепляющей вспышки. Просто холодный металлический треск, как на уроках физики во время опытов между шарами. От рядом стоящего здания откололся балкон и рухнул неподалеку. Лада отпрыгнула в сторону, на мгновение выпустив ладонь Милены из руки. В то же мгновение кто-то толкнул ее в спину. Девушка потеряла равновесие и упала. Раздался странный звук: похожий на гоготание гусей, только повыше тоном. Мелькнула неясная тень, Милена завизжала. Лада вскочила и успела лишь разглядеть, как сестренку уносит огромная серая птица. И тут хлынул дождь.

…Лада вынырнула из воспоминаний и с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладонь. Мгла тут же резко дернула головой, будто ей передалось состояние всадницы, и попыталась схватить птицу; стая тотчас же отлетела на безопасное расстояние.

— Это гуси-лебеди! — крикнул Посвист. — Неприятные твари, воруют детей.

По спине Лады пробежали мурашки: значит, она не ошиблась.

Через несколько часов под путниками показалась широкая дорога, по которой изредка проезжали телеги. Лес поредел, вдоль тракта пролегли поля. А вскоре Лада заметила проблеск. Лель подлетел поближе и указал:

— Смотри, там золотая маковка царского дворца. Почти добрались.

С каждым взмахом крыльев город приближался. Лада разглядела белокаменную стену, опоясывавшую столицу. Под крепостью текла река, по которой сновали корабли. Деревянные ладьи с белыми парусами казались легкокрылыми чайками. Ветер надувал их паруса, весла поднимались в воздух и дружно опускались в воду. Лада даже разглядела гребцов. В детстве у девушки была похожая игрушка — из набора деталей лего.

С высоты птичьего полета было видно, что город построен по подобию солнца. В середине — царский дворец, от него лучами расходились улицы. Вдоль них выстроились дома с двориками: ближе к дворцу побогаче; те, что возле стены, попроще. Около реки расположился рынок.

«Кстати, — промелькнула мысль, — надо бы заглянуть туда».

Вскоре к путникам подлетел сокол. Лада напряглась: с этой птицей тоже что-то было не так. Лишь всмотревшись, девушка поняла, что это механическая игрушка: стальные лапы и клюв, искусственные глаза. Сокол внимательно разглядел их и исчез в вышине.

— Эту птицу Данила для царя смастерил, когда жил в Диви, — пояснил Яровит. — Сокол границы проверяет, служит Берендею.

Путники спешились задолго до городских ворот, и крылатые кони тут же умчались.

— Не волнуйся, — успокоил Яровит Ладу. — Они вернутся, когда позовем их. А сейчас пешочком пройдемся, чтобы не подстрелили ненароком. Время сейчас беспокойное.

Стражники сперва окликнули их с надзорной башни, лишь потом открыли ворота. Они почтительно поздоровались с Яровитом, Посвистом и Лелем, уважительно кивнули Ладе. Видимо, рассудили, что попутчица богов — тоже важная особа. Но вещи все же проверили, неодобрительно нахмурившись при виде оружия. Из сторожки тотчас же побежал мальчишка — предупредить царя о гостях. Лада шагала по улице в сопровождении стражи, соотнося увиденное с мысленным планом: путники зашли в город через северные врата. Восточные же ворота соприкасались с рынком и выходили к берегу реки. Наверное, переулок слева как раз и вел туда. Была бы Ладина воля, она первым делом отправилась бы именно на ярмарку — хотелось побродить вдоль прилавков, посмотреть, чем здесь торгуют. Наверняка есть разные диковинки типа семимильных сапог и ковра-самолета. Но пока она любовалась городом.

В столице было поразительно, словно Лада попала в музей под открытым небом: деревянные дома построены из толстых брусьев и раскрашены яркими красками. Перед каждой избой разбит палисадник. Сейчас еще не время, растения только просыпаются, но летом здесь, наверное, глаз не оторвать от цветов. Ребятня носится наперегонки, запуская воздушных змеев, тут же прохаживаются лоточники с разнообразной снедью: пирогами, квасом. И петушиное многоголосье. На каждом дворе кочет старается перекричать соседских. Сообщают, похоже, что обедать пора, и Лада с ними согласна. Только весь уют перечеркивают отряды вооруженных воинов, при взгляде на них по позвоночнику пробегает холодок.

Неожиданно сзади послышалось громкое пыхтение, будто кто-то раздувал огромный самовар. Лада обернулась и посторонилась: по улице двигалась самоходная печь. На ней с важным видом восседал пацаненок лет семи в толстой фуфайке и таких же набитых ватой штанах. Из-под вязаной шапки во все стороны торчали волосы, так что казалось, что на голове у пацаненка ворона свила гнездо. Парнишка кричал зычным голосом, так не вязавшимся с субтильной внешностью:

— А кто хочет прокатиться на чудо-печи? Всего два пятака. Провезу с ветерком.

— Туристов ищет, из других сказочных царств, — пояснил Лель. — Местных этим уже не удивишь.

— До царского терема подбросишь? — окликнул пацаненка Посвист.

Печка со скрипом остановилась. Лада даже испугалась, что чудо-сооружение рассыплется. Парнишка зашевелил губами: видимо, мысленно подсчитывал, сколько запросить за услугу.

— Три пятака, — сообщил он. — Но возьму не всех, у меня посадочных мест мало.

Лель помог Ладе забраться наверх, затем залез сам, следом Посвист. Яровит кинул им свой мешок, а сам зашагал сзади вместе со стражниками. Те по-прежнему хранили мрачное молчание, и Ладе стало не по себе: почему их ведут под конвоем? Что-то случилось? Сидеть на печи было тепло, после бессонной ночи Лада раззевалась. Она откинула лоскутное одеяло и ощупала лежанку: не гладкая поверхность, а с небольшими бугорками, видимо, не разровняли как следует. Самодельная. Надо же. Ведь раньше в каждом доме сооружали печку, это сейчас везде батареи. Точнее, почти везде.

Двигалась печь неспешно, чем-то она напоминала трактор. Ладу и спутников слегка потряхивало. Пацаненок время от времени подкидывал одно или два полена, тогда чудо-сооружение прибавляло ход.

Незаметно от попутчиков Лада вытащила зеркало: все ли в порядке? А то вдруг нос запачкан, а она в таком виде во дворец явится? Или глаза вновь помрачнели? Все же волнующе. Но поверхность отразила идеальную Ладу: то ли она на самом деле так выглядит, то ли зеркало врет. Не разберешь. Лада с досадой убрала его в рюкзак.

— С ним лучше не связываться, — от Леля Ладины маневры не укрылись. — Он любое чучело красавицей изобразит.

— А для чего тогда это зеркало? — с досадой поинтересовалась она.

— Оно близких показывает, — сообщил Лель. — Как на фотографии. Только попроси.

Эх, не мог раньше сказать! Лада пригладила волосы и тут же наткнулась на цветок. Василек! Она сняла его с головы и протянула Лелю:

— Вместо венка.

Тот заткнул цветок за ухо и довольно улыбнулся:

— Думаю, мне идет.

Лада кивнула: да, Лель хорош собой. Не зря за ним девчонки в школе бегали. Высокий, стройный, с широкими плечами. Волосы светлые, а глаза цветом под стать василькам. Видный парень. Даже странно, что они с Посвистом братья: тот пониже и покрепче. Нос курносый в веснушках, волос толще и темнее, глаза серо-зеленые, похожие на дымчатое стекло. Но тоже симпатичный. И серьезный. Не как Лель, который часто чучелом притворяется. И вроде как они Ладины родственники, Лель что-то говорил об этом. Надо будет расспросить. Но потом: сейчас голова и так распухла от лишних знаний.

Царский двор находился за еще одной стеной, метров пять высотой. Ее охраняли строже: возле ворот стояли шестеро стражников, несколько находились на стене. Путников пропустили не сразу: попросили сдать оружие. Яровит отстегнул топор и передал начальнику охраны, Лель и Посвист расстались с мечами. Внутри подворья, помимо дворца, располагалось несколько изб. Похоже, для прислуги. Тут же были разбиты огороды. Сбоку находился колодец. Лада заглянула в него: глубокий. Оттуда дыхнуло холодом. Наверное, сырую воду лучше не пить: сразу ангину подхватишь.

Верхняя часть дворца была деревянной, нижняя — белокаменной. Возникло ощущение, что здание состояло из нескольких кубиков конструктора, которые пристраивали друг к другу постепенно. Зеленые башенки различались формами, их макушки сверкали золотом. Окна тоже разнились: внизу были маленькие и узкие, наверху — большие, украшенные наличниками. Дворец казался красивой игрушкой, Лада бы не отказалась от такой в детстве. Интересно, понравится ли ей внутри?

Путников провели в покои, где их встретили слуги. Ладе и остальным предложили сперва отдохнуть с дороги. Мол, для долгожданных гостей уже затоплена баня. Ладе же хотелось одного: есть! Какой отдых, какая баня?! Если ее не покормят прямо сейчас, она кого-нибудь сожрет. И почему Берендей не спешит узнать о своей дочери и ее семье? Лада готовилась все рассказать, настраивалась, чтобы не сорваться… Но деваться было некуда. Девушка пошла за служанкой в женскую половину через крытые переходы. Стены и потолки были украшены узорами: цветы, диковинные животные. В глазах рябило от красок: багровой, малахитовой, золотой. Завораживающее зрелище. Жаль только, что большинство стен были задрапированы тканью.

Ей повезло: в опочивальне, так звалась ее комната, стояла кружка с медовой водой и тарелка с пирожками. Лада съела сразу три, и от души отлегло: на сытый желудок жизнь выглядит привлекательнее. Девушка выглянула в окно: стражники неспешно прогуливались вдоль периметра дворца. Возле бокового входа слуги разгружали мешки с мукой, таскали кувшины, тут же суетились мальчишки в надежде, что им перепадет что-то вкусное. Дальнейший вид перекрывала стена. Зато Лада разглядела, что та была построена из огромных валунов. Удивительно: снаружи — красный кирпич, а здесь — камни.

Опочивальня, в которой разместили Ладу, была небольшая и невысокая: руку подними — и дотянешься до потолка. Пахло деревом и смолой, которая янтарными каплями повисла на стенах. В углу находилась полукруглая печка, украшенная светло-желтой плиткой без рисунка. Вдоль одной стены стояла лавка, застеленная половиком, вдоль другой — кровать, рядом — сундук. Похоже, что девушке выделили комнату не для самых важных гостей. Ну и пусть. Зато тюфяки мягкие, когда садишься на кровать, аж проваливаешься в них.

После перекуса хотелось побыть в одиночестве. Чтобы никуда не идти, а лечь и смотреть в потолок, ни о чем не думая. Но служанка, приставленная к ней, повела Ладу в мыльню — так она назвала баню. Снова переходы и буйство красок. Лада вертела головой, стараясь ничего не упустить из вида. Все-таки царский дворец — прекрасное место. Правда, жить среди такой пестроты трудно — от непривычки в глазах рябит. Интересно, что за художник украсил дворец такими удивительными рисунками?

Мыльня была чем-то средним между обычной и турецкой баней. Деревянные полки, ковшики из липы, деревянные шайки, стянутые железом, и круглый бассейн, чьи бортики были украшены серо-голубой мозаикой. Ладе пришлось прогнать служанку, которая решила помочь ей раздеться. Вот еще, она как-нибудь сама справится! И помыться тоже в состоянии. Лада налила в шайки воду нужной температуры. Достала из таза размоченный березовый веник и несколько раз хлестнула по ногам. Ух, горячо! Все-таки прикольно иногда помыться в бане, а не в обычной ванне. Тем более, когда самому не надо воду сюда таскать и дрова рубить. Красота!

К царю ее позвали только ближе к вечеру, Лада даже успела вздремнуть. После бессонной ночи это оказалось кстати. Она как легла на кровать, так сразу и провалилась в сон. Только глаза успела закрыть. На счастье, ничего не приснилось — похоже, мозг устал от всего. Она надела длинное платье из тонкого льна светло-бежевого оттенка с белыми кружевами. Служанка расчесала волосы золотым гребешком, и Лада с удивлением увидела, как они удлиняются. Вот это чудо! Ладе никогда не хватало терпения отрастить волосы: постоянно в глаза лезут и путаются. А так, раз, захотела — ходишь русалкой, надоело — пошла в парикмахерскую и состригла. Полезная вещичка!

Служанка заплела Ладины волосы в косу и отвела к остальным. Девушка захватила с собой рюкзак на всякий случай. Она очень волновалась, настолько, что даже подташнивало. Как примет ее царь? Не начнет ли кричать, обвинять? И что тогда ей сказать в ответ? Когда Лада вошла в столовую, все уже собрались. Царь Берендей восседал во главе стола на стуле, обитом красной материей. По правую руку от него находился Яровит, по левую — Посвист. Рядом с братом — Лель. Сокол потерял всякое сходство с живой птицей и лежал на сундуке — обычная механическая игрушка. Лада растерялась: может, ей надо сделать книксен, так всегда приветствуют королевских особ в исторических фильмах? Или поклониться в пояс? Как здесь принято? Жаль, не спросила служанку.

Лада не знала, как поступить, поэтому застыла, уставившись на царя, тот был одет по-военному — в кольчугу. Он не походил на Любаву: волосы и борода цвета соли с перцем из-за седины в темных волосах. Глаза карие, так и сверкают. Похоже, недоволен чем-то. Лада лишь надеялась, что не ею.

— Вы мне обещали, что Любава вернется! — прогремел Берендей. — А в результате притащились с девчонкой, а моя дочь с семьей погибла!

Ладина надежда не оправдалась. Приемный дедушка гневался. И тоже, похоже, считал Ладу виновной во всех бедах.

— Мы не успели, — пояснил Посвист, — я уже говорил. Любава отказывалась возвращаться. И никто не ожидал, что нави прорвутся в Явь!

Судя по его недовольному виду, разговор длился давно, раз даже Посвист с трудом сдерживался.

Лада без спроса села за стол, подальше от царя, и стала рассматривать комнату. Очень красивое помещение: пол гладкий, дощечка к дощечке. На стенах нарисованы диковинные птицы, на потолке изображены небесные светила: солнце, месяц и звезды. Лада переводила глаза с одного рисунка на другой, стараясь не пересечься взглядом ни с кем. Потому что хотелось плакать. От жалости к себе, от одиночества и тоски. Да, ей семнадцать лет, но Лада так привыкла быть маминой и папиной дочкой, старшей сестрой. А теперь она сама по себе, как растение, лишенное корней. И груз вины давит, будто непосильная ноша.

Неожиданно царь успокоился.

— Это же Любавино украшение? — Берендей указал на серебряный браслет.

Лада кивнула:

— Да, мамино.

Она начала снимать браслет — Любава не была ее матерью. Наверное, носить украшение Лада не в праве, и надо вернуть его царю как память о дочери. Но Берендей глубоко вздохнул:

— Ящерка у нас переходила от матери к старшей дочери. Досталось от змеебогов. Храни у себя: Любава считала тебя дочерью.

Он помолчал некоторое время и добавил:

— Я тебя никогда не любил. Из-за тебя Любава с Даниилом отправились в мир людей, заплатив за переход своими дарами. Даниил перестал быть мастером. А Любава… — царь молчал мгновение. — Дочь была великой художницей. Она оформила многие палаты во дворце.

Ладу точно молнией шарахнуло. Вот как! Ее мама нарисовала все эти потрясающие картинки, которыми Лада любовалась весь день. Наверное, родителям было тяжело примириться с утратой талантов. В этом тоже ее вина. А Берендей продолжал:

— У меня никого не осталось. Пусть не по крови, но все же ты мне внучка. Не та мать, которая родила, а та, которая воспитала. Так что ты, Лада, моя наследница. И дворец — твой дом.

По лицу Яровита было заметно, что он хотел возразить царю по поводу матери, но удержался. Лишь желваки заходили. Лада только обрадовалась, что царь признал ее, как Берендей произнес:

— Помочь — помогу. Только самому мне нет причин в ваши разборки встревать. За дочь мстить не буду — с богами я не справлюсь, а людей погублю. У меня и так проблемы. Посвист хотел что-то сказать, но Берендей перебил: — Темно-боги, светло-боги — мне все едино. Лишь бы в мои дела не лезли. Мне бы самому кто пособил.

Его правая рука непроизвольно сжалась в кулак, будто царь едва сдерживался.

Ладе показалось, что ее окатили холодной водой. Хорош дедушка! Наверное, спасибо ему надо сказать, что на улицу не выгнал и помочь согласился. Не такой прием ожидала Лада. Неужели ему все равно, что Любава погибла? Почему он может быть таким рассудительным?! Наверняка же у него и армия есть, и разные волшебные вещи. Ну и черт с ним! Сами справятся.

Все еще сердясь, Лада вспомнила о фотографии и достала ее из рюкзака, затем передала царю.

— Это вам. На память, — произнесла девушка.

Лицо Берендея окаменело, взгляд остановился.

Ладе показалось, что царь едва сдерживается, чтобы не выдать чувства. Он аккуратно взял фотографию и провел по ней, словно погладил. И почему-то именно сейчас Лада не выдержала и разревелась. Слезы быстрыми ручьями побежали по щекам. А потом кто-то прижал ее к себе.

— Поплачь, внучка. Они были хорошими людьми. Не надо стесняться слез.

Лада кивнула: да, о таких близких можно только мечтать — ей очень повезло с родителями и сестрой. Жаль, что она их потеряла.

Лоб царя прорезали вертикальные морщины:

— Лада останется здесь. Нечего ее впутывать в свои войны с темно-богами.

— Не получится, — возразил Яровит. — На Ладу охотится навь — на ней черная метка. Богиня едва убежала от теней в Яви, но и здесь ее обнаружили.

Лада встрепенулась: как же так? На ней же оберег, который дал Яровит. Разве не обошлось? И почему ей ничего не сказали?

— Когда мы летели, — продолжал Яровит, — за нами следовала лишняя тень. Едва заметная, но Крун ее различил. Так что…

Он обернулся к Ладе:

— Извини, не помог мой талисман.

Яровит поведал Берендею обо всем. С каждым словом царь мрачнел все сильнее.

— Да-а-а, дела, — протянул он. — Не догадывался, что все настолько плохо. И не знаю, что посоветовать, чтобы снять навью метку. Сперва поразмыслить надо.

Берендей махнул рукой и крикнул:

— Эй, незнамо кто, видимо-невидимо, слышимо-неслышимо, мечи из печи караваи, калачи!

Волшебным образом на столе оказалась нарядная скатерть с тяжелыми кистями, расписанная изображениями красных птиц. Поверх нее появились блюда с различной едой, и от запахов у Лады заныл живот: несмотря на горе, есть хотелось. А чудеса продолжались: тарелка, стоящая перед ней, наполнилась сама по себе. Картошка, тушеная с мясом, сменилась пышными оладьями со сметаной. Затем последовали пироги с рыбой и чай. Лада быстро наелась: на сытый желудок все же полегче. Тем более, все так вкусно! Хотя, наверное, ей и кусок в рот не должен лезть — какая все же Лада бесчувственная: родители умерли, а она еде радуется. И от этого щеки обожгло жаром.

Конец ознакомительного фрагмента.