Человек в космосе мышления. Введение в эпистемологию (сборник)
Работы, собранные в данном сборнике, являются смысловой реконструкцией философских семинаров по теоретической и практической эпистемологии, проведенных специалистом в области эпистемологии, экзистенциальной философии и психотерапии К. А. Суриковым в 2002–2007 гг. (Саратов, Москва). Авторский метод практической философии опирается на осознании метафизических оснований индивидуальной "картины мира" как инструмента формирования реальности человека при условии их намеренного несгибаемого применения в практике повседневного существования. Читателям в процессе освоения текста предлагается осознать предельно возможные для них как уникальных индивидов смыслы, обладающие творческим потенциалом преобразовать их собственную реальность в том направлении, которое им укажет их собственный уникальный, ответственный выбор. Сборник работ авторов предназначен философам, специалистам в области теории познания, когнитологии, практической психологии, а также тем, кто заинтересован в эволюции собственного разума и исследовании тех предельных возможностей мыслить реальность, которые содержит человеческое восприятие.
Оглавление
- Предисловие
- Часть 1. Эпистемология. Шесть философских эссе
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Человек в космосе мышления. Введение в эпистемологию (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Часть 1
Эпистемология. Шесть философских эссе
Эти шесть философских эссе являются результатом аналитических исследований в различных областях гуманитарного и естественнонаучного знания. Широта спектра рассматриваемых явлений определяется предметом размышлений, а именно современной эпистемой как результатом развития самоосознания человека на протяжении всей его истории, доступной нашему обозрению с позиции современного человека.
Вопросы эпистемологического характера, как представляется авторам, являются сегодня наиболее острыми из всех возможных в современной науке, насколько она стремится быть не сферой игры разума с самим собой и объективными силами природы, а реальной основой развития человека и общества: это касается не только философии, социологии, психологии, лингвистики, но и физики, и медицины, а также математики — наук гуманитарного, естественного и обслуживающего направлений. Кроме того, эпистемологическая картина только тогда может считаться адекватной, когда уровень анализа превышает (или, наоборот, расположен глубже) всех существующих в данную эпоху предметных областей. Форма философского эссе выбрана нами, так как мы не претендуем на строгую дифференциацию описываемых эпистемологических процессов. Нашу задачу мы, скорее, видим в привлечении внимания научного сообщества и заинтересованных читателей к затрагиваемым темам благодаря, собственно, самой их тематизации, которая стала возможна в научном мире не так давно.
Методологическим основанием для наших размышлений явилась герменевтика Шлейермахера и Дильтея, Хайдеггера и Гадамера. Толчком к написанию этих текстов послужили книги Грегори Бейтсона, выдающегося англо-американского философа, этнографа, этолога нашего времени, которого «продолжают читать именно потому, что он думал не о методе, а о предмете; не о форме очерков, а о сложности мира, на который через них смотрят» [9].
Центральная идея книг Гр. Бейтсона «Ангелы страшатся» и «Экология разума», вышедших в России в 1992–2000 годах, это — необходимость осознания каждым человеком эпистемологических предпосылок нашего восприятия объективного мира с позиции экологии разума. Мы считаем, что своими работами Бейтсон создал предпосылки для развития философии в новом качестве — практически полезной области знания, направленной на создание баланса в сфере разума как основы прогредиентного развития человека и общества.
Благодаря Гр. Бейтсону древняя философская идея, разделяемая сегодня людьми, профессионально работающими с информацией (как минимум в сферах эпистемологии, информатики и практической психологии), что мы сами создаем воспринимаемый мир — в том смысле, что мы его формируем в соответствии с личными базовыми верованиями (в частности, научными), — получила концептуальные основания и тем самым — законный статус в сфере научно-философского знания о человеке.
Мы выражаем глубокую благодарность людям, почувствовавшим необходимость перевода этих книг для русскоязычного читателя и совершившим его в точном соответствии с требованиями «экологии перевода», что выразилось в бережном отношении к смыслу переводимых с английского на русский язык понятий: В. Е. Котляру, И. А. Кузьмину, Д. Я. Федотову, М. Я. Папушу, Т. А. Нежновой.
Усилиями этих и многих других людей, имена которых мы здесь не называем, создана возможность публичного размышления на темы, о которых Гр. Бейтсон писал, что они — священная территория, «куда страшатся ступить ангелы». Спасибо.
К. А. Суриков, Л. Г. Пугачева
I. Изменения познавательной парадигмы древности. О чем свидетельствуют гласные буквы?
«Сама природа разума побуждает его выйти за пределы своего эмпирического применения, в своем чистом применении отважиться дойти до самых крайних пределов всякого познания…»
Благодаря научным исследованиям известно, что «существенную роль во многих мифопоэтических системах играют письмена, т. е. графические (в широком смысле) элементы — идеограммы (рисунки, иероглифы), клинописные знаки, буквы, разные виды… графем и т. и., преследующие цель сообщения». Своим происхождением во многих мифопоэтических системах буквы обязаны богам, например, в древнеегипетской, исламской, древнеиндийской. Древнегреческая традиция приписывает создание букв людям, напротив, «древнееврейская традиция настаивает на сакральнос-ти письменного текста… более того, на его предвечном бытии… Буква, согласно позднеиудейской традиции, сакральна сама по себе и, более того, бессмертна. Можно сжечь свиток, но буквы неуничтожимы»[10].
Многие исследователи не идут дальше подобных констатаций особого отношения к буквам в древних мифопоэтических системах. Можно утверждать, что попыток осмыслить предлагаемую в мифопоэтических системах информацию на языке, родном нашему времени, то есть языке современной науки, не много, хотя именно это позволило бы понять их смысл и подлинное назначение так хорошо, как это только возможно, и извлечь из этих знаний практическую пользу.
Предлагаемая попытка философского осмысления лингвистического процесса появления в древних языках гласных букв с позиций информационного подхода может позволить, с нашей точки зрения, открыть для современного мышления момент изменения познавательной парадигмы, приведший к развитию современной цивилизации с ее специфическими и безусловными ценностями «новизны» и «изменения», отличающими ее от других цивилизаций (например, египетской), имевших базовой ценностью «стабильность». Поскольку процесс, повлекший изменения в письменности, носит глобальный характер и затрагивает все поля ментального пространства — философское, этическое, социально-психологическое — на уровне правил мыследействия, что выражается как изменение в рефлексивном слое этих полей, т. е., собственно, в соответствующих текстах, мы будем использовать для объяснения этого процесса основания, предлагаемые эпистемологией Гр. Бейтсона[11], а также обращаться к достижениям современного психоанализа (в частности нейролингвистического программирования Р. Бендлера, Дж. Гриндера, Р. Дилтса)[12]. Для прояснения этого вопроса обратимся к анализу древнееврейского и древнегреческого письма.
Древнееврейское письмо состоит из согласных букв (вскользь заметим, что их алфавитное количество, 22, как известно, соответствует числу Больших Арканов карт Таро). Появление букв, письменного текста свидетельствует о высокой степени осознания речи, выражающейся как ее алгоритмизация (Ветхий Завет). Способ передачи речи при помощи только согласных свидетельствует о фиксации сознанием только определенного типа информации. Охарактеризуем ее.
Согласные — цифровая (знаковая), дискретная информация, отражающая дискретный, т. е. предметный аспект мира, аналогичный качественным «скачкам» от одного «препятствия» как основы согласного звука к другому. Сознание, «настроенное» на согласные, ориентировано на неизменность и четкую опознаваемость разницы между буквами, в основе которой — разница между предметами и одновременно их самотождественность. Основная характеристика предмета (в отличие от процесса) — быть неизменным, что позволяет ему служить образцом для восприятия, Законом для опознания всех подобных предметов (на этом основана функция мышления — «обобщение»).
Если считать ментальную сферу системой, а язык и письменность ее элементами, то, анализируя специфику последних, можно сделать вывод о существовании парадигм, метапрограмм мыследеятельности прошлого.
Применительно к рассматриваемой ситуации можно сказать, что метапрограмма «предмет» была распространена в древности и имела выражение не только в письме, состоящем из согласных букв, но и, например, в философии бытия неизменного, совершенного, абсолютного) Парменида, в морали Ветхого Завета (предлагающей неизменные образцы поведения) и т. д.
Рассмотрим эту ситуацию подробнее.
Древнееврейский язык не содержит гласных букв, имеет написание справа налево и, как любой язык, служит зеркалом, в котором мы видим ментальную позицию человека в мире. Опишем ее.
1. Правая рука при письме двигается извне вовнутрь: от внешнего мира к центру — середине тела человека. Восприятие пишущего «зачерпывает» информацию вместе с движением руки и глаз. Мир «надвигается» на пишущего или читающего человека.
2. Слова, составленные из согласных, фиксируют качественные дискретные изменения звука, соответственно, зрение в этот момент видит границы, разрывы, отделяющие один предмет от другого, одного человека или территорию от других. Гласные звуки, естественно, есть в речи, но они скрыты для сознания пишущего, они — неопределенные звуки, не отделенные от согласных; их звуковая «тень» — побочный эффект при переходе от одной согласной к другой (для зрения аналогично: от одного предмета к другому).
3. Работает концепция «стабильности», «определенности», «конечности» (согласные буквы таковы по характеру произношения). Философия этого подхода-в следовании инструкции, образцу, букве Закона. На уровне идеологии это — Закон Ветхого Завета.
4. В социальной жизни это проявляется как жесткость следования ритуалу, от формы которого нельзя отступить — она священна (например, запрет работать в субботу).
5. На уровне тела: информация (при письме правой рукой, что распространено в древности так же, как и сейчас, это легко отслеживается по дошедшим до нас изображениям пишущих) течет «от мира к человеку», справа — налево. Привлекая результаты современных исследований в области практической психологии (нейролингвистического программирования), можно высказать гипотезу о том, что направление информационного потока совпадает с линией времени, направленной из будущего через настоящий момент и в прошлое[13]. Движение глаз за рукой пишущего справа налево таково, что активизируются сначала участки мозга, отвечающие за конструирование образов, а потом — за воспоминание уже существующих, реальных образов[14]. Следовательно, восприятие человека переходит от неопределенности (соответствующей интуиции, будущему и бессознательному) в область определенного (сознания, настоящего и прошлого, которые определяются Законом).
6. Человек, ориентированный на прошлое как на образец для будущего, устремлен в область образцов уже совершенных поступков и произошедших событий, отрефлексированных на сознательном уровне. Человек подчинен Закону, существующему объективно, «вне человека».
7. Если соотнести согласные и гласные буквы с другим типом кодировки первоначал мира, принятым в древности, например с первоэлементами — землей, водой, огнем, воздухом, и использовать древний же эпистемологический прием уподобления, «симпатии» элементов, то согласные буквы будут соответствовать элементу «земля», так как земля обладает качеством «определенности» — обладает собственной формой и служит опорой. Кроме того, звуки, связанные с землей (шорохи перемещающихся существ, грохот камней и др.), кодируются при помощи согласных букв. Соответственно, другие три первоэлемента, не имеющие определенной формы, изменчивые по свое природе, «гласят»: ветер воет, вода журчит, огонь поет и гудит (выражаются при помощи гласных букв (звуков)).
Появление гласных — отражение изменения внутренней направленности человека, его базового отношения к себе и к миру Проанализируем эти изменения, взяв за основу свойства гласных букв.
Гласные буквы кодируют аналоговую информацию. Появление их в письменной речи обусловлено осознанием непрерывности, континуальности и качественной бесконечности мира, служащим основой для конкретных, предметных, т. е. дискретных его восприятий как мира обособленных объектов.
Появление гласных вводит новый принцип познавательного отношения к миру. Следовательно, наличное отношение, создающее привычный и кажущийся естественным образ мира, может быть изменено. Появление гласных — свидетельство осознания другого способа мыслить окружающий мир, возможности изменения социальной жизни и, следовательно, Закона.
Описав общий смысл появления гласных, охарактеризуем тип информации, которую они кодируют, так как эта кодировка задает парадигму для всей подобной информации на «карте» человеческого познания, выраженной при помощи естественного языка.
Гласные, имеющиеся, например, в древнегреческом языке и отсутствовавшие в древнееврейском (именно наличием гласных отличается греческий текст Библии), представляют собой способ кодировки непрерывной, аналоговой информации. В древнееврейском языке они, как было уже сказано, не осознавались, служа переходами между буквами, кодирующими цифровую информацию (согласными). Гласные выступали как отношения между согласными, причем только в устной речи, то есть они существовали как звуки, но не как нечто самостоятельное, для чего нужен собственный код — буква.
Гласные составляют аналоговый код, потому что между обозначаемыми ими звуками нет качественных переходов. Например, «а» переходит в «у» через «о» непрерывным образом. Гласные своим появлением вывели в «светлую» область осознания аспект непрерывности, движения и целостности мира.
Алгоритм изменений, задаваемых кодом согласных, — дискретность. Человек переходит от одной позиции к другой скачком: «д» — «г». Его глаза фиксируют объект, к которому направлен переход, ментальный процесс, соответствующий этому алгоритму, — целеполагание.
Алгоритм изменений, заданный гласными, — континуальность (непрерывность). Звук, кодируемый гласными, переходит без фиксации, «переход» и есть алгоритм. Ментальная модель, соответствующая этому алгоритму, — это процесс (например, выражения типа «Смысл жизни — сама жизнь»). В древней философии эта метапрограмма выражается категориями «дао», «дзен», в размышлениях Гераклита и Кратила — известной метафорой «реки», утверждающей фундаментальность изменений и иллюзорность тождественности; в современной философии в соответствии с ней развивается экзистенциализм.
Гласные звуки бесконечны и неопределенны внутри, но имеют конфигурацию, закрепленную в семи буквах. Бесконечная гибкость гласных (аналогового типа знания) сохраняется при условиях соблюдения конфигурации.
Греческое письмо, которым написан Новый Завет, кроме гласных букв, имеет направление слева направо, в отличие от древнееврейского. Проанализируем философию этого способа кодировки информации.
1. Человек, осознавший гласные, открыт к новой информации, потому что он осознал свою активность по обращению во внешний мир и зафиксировал ее в буквах (например, при обращении к кому-то «Эй!» человек «гласит»).
2. Активность человека направлена от середины тела наружу (при письме правой рукой — слева направо). Физиология мозга такова, что в процессе письма активизируются, благодаря движению глаз за строкой, участки мозга в левом полушарии, а потом в правом: ментальный процесс направлен от сознания, определенности, прошлого — в область еще не осознанного, неопределенного, будущего.
3. Познавательная установка человека изменилась: гласные как способ фиксации в сознании непрерывности изменений мира создают новый уровень в познании: познающий человек переходит от Креатуры к Плероме, если воспользоваться терминологией К. Юнга. Если согласные передают принцип организации предметного мира качественными переходами от одного к другому, то гласные — принцип организации мира (и текста) как целого. Это «клей», соединяющий текст (мир) в единое целое, неопределенность, служащая основой, контекстом, в котором осознаются определенность и объектность.
4. Эта установка распространяется не только на мир, но и на человека, который перестает быть только объектом среди объектов, управляемых внешним законом, а становится еще и сферой выбора, точкой отсчета, задающей систему координат в соответствии с намерением: «не человек для субботы, а суббота для человека».
5. В этом смысле гласные вводят кодировку, которая на этическом уровне разворачивается в принципы Нового Завета. Осознание гласных отражает смещение позиции человека из области, определяемой Законом, в область неопределенности, где человек сам становится Законом (Иисус Христос), точкой отсчета. Закон перестает быть объектом и внешним образцом, пришедшим из прошлого в виде традиции. Он погружается в тело. В христианском мифе этому соответствует буквально воплощение божественного Логоса, Слова в тело. Человек становится Богочеловеком (Иисус), на него нисходит Дух. Миф предлагает обычным людям искать критерий, Закон внутри себя, поступая в соответствии с ним, т. е. в соответствии с в тело воплощенным посредством Слова Духом: «своеобразно к вопросу о букве подходит раннехристианская традиция, в которой букве противопоставлен дух, причем высший смысл связывается именно с духом: “Он (Бог) дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а Дух животворит”»[15].
Оставляя в стороне богословские толкования священного писания, хочется сделать акцент на связи появления гласных как кода, фиксирующего новый для сознания человека тип информации, и глобальными изменениями базовых принципов познания, поведения и отношения (если вообще можно это разделять при данном уровне анализа) человека к миру, описываемых библейским мифом.
6. Итак, через гласные человеку открывается проход в бесконечность возможных точек и систем отсчета, кодом гласных букв определяются границы новой греческой и впоследствии европейской ментальности, повлекшей развитие цивилизации (метапрограмма «процесс», «изменения»). Человек стремится к пределам бесконечного во времени. Каждое движение в этом процессе создает новую позицию (точку отсчета), относительно которой меняется картина мира. Эти движения, как поворот оси калейдоскопа, не имеют преимущества одно перед другим, они равноценны. Однако число гласных определено. Это означает, что новая ментальная модель предлагает алгоритм изменений. В этом смысле бесконечность — не количественная, а качественная характеристика.
7. Гласные буквы, задающие код бесконечности, только символически обозначают принципиальное отсутствие фиксации как познавательную модель. С точки зрения алгоритма знания, воплощенная в гласных позиция — чистое движение, на концах которого возникают согласные как эпифеномен, побочный эффект и результат реальной фиксации внимания человека, порождающей для восприятия это самое «что», то есть предмет. Согласные — не цель движения, а выражение его характера, определяемого намерением того, кто движется. Однако именно они в совокупности с гласными определяют границы современного мироописания.
Итак, осознание процессуальности мира сделало невозможным следование оторванному от живого человека Закону — внешнему образцу. Гласные буквы — обозначили новое знание метауровня, принятие сознанием человека нового типа информации и, соответственно, познавательного принципа, который погружен в тело благодаря звуку голоса (устная речь) и взгляду (письменная речь). Таким образом с точки зрения концепции развития человека могут быть объяснены смысл библейского мифа о воплощении Духа и появление гласных букв на письме.
II. Современная эпистемология: источник порядка и шестое чувство
Эта статья посвящена философскому вопросу о существовании и природе «глубокой реальности», который всегда интересовал философов и некоторое время назад начал интересовать и сегодня интересует физиков. Однако признание многими, в том числе физиками, ограниченности физического ментального и экспериментального инструментариев (первого — доминирующей научной парадигмой, второго — существующими константами и размерностями физического мира) позволяет нам считать, что этот вопрос в своей основе остается философским, так как от его решения зависит, какие новые инструменты науки будут изобретены, куда в связи с этим пойдет объективное научное познание и как будет выглядеть так называемая «объективная реальность».
К анализу вопроса «глубокой реальности» нас привели размышления на тему моделей действительности, каковыми являются научно-философские понятия «информации», «взаимодействия», «хаоса» и «порядка». А начались они с привлечения внимания к некоему пробелу в науках о человеке, так или иначе занимающихся проблемой восприятия информации: философии, психологии, лингвистике, медицине, информатике. То, что нами осознается как пробел, находится в области концептуального решения вопроса об органах чувств, который в греко-европейской культуре никогда серьезно не пересматривался и тем самым, естественно, служил контекстуальной рамкой, определяющей области реального, возможного и запредельного для человеческого восприятия, а также те законы физической и социальной объективной реальности, которые являются незыблемыми основами, безусловно признаваемыми всеми здравомыслящими людьми.
Итак, то, о чем мы говорим, — вопрос о количестве органов чувств. На протяжении столетий на периферии общественного сознания в маргинальных областях мистики, поэзии, религии возникали различные идеи об ошибке здравого смысла при подсчете их числа, однако это не имело сколько-нибудь значительного веса, поскольку утилитарно ориентированному мышлению среднего человека науки не было ясно, какое значение это имеет для повседневной жизни и какова в данном случае практическая польза.
Однако в двадцатом (и наступившем двадцать первом) веке, который по праву может называться веком эпистемологии, веком осознания «священной территории» (Гр. Бейтсон), на которой разум выстраивает свои конструкции, чтобы воспринять их как правила мироздания, этот вопрос должен быть рассмотрен именно людьми науки как приверженцами рационализма и логики. Потому что парадоксальным образом именно ошибка внутри логических типов отвечает за ситуацию, сложившуюся не только в науке, но и в повседневном мире, усвоившем за последние века ее правила. (Под ошибкой мы понимаем несоответствие определений, понятий заданным целям и установленным наукой нормам. Такая ошибка была обнаружена нами в процессе освоения пределов, границ, внутри которых действует правило, и где результат может считаться нормальным.)
Логическая структура понятия определяет количество элементов, входящих в данное множество, поэтому опишем общую схему строения органа чувств (восприятия), используемую в современной науке: она включает рецептор, афферентный путь (нейроны), ведущий от рецептора к соответствующему обрабатывающему центру в коре больших полушарий; от центра переработки информации пролегает эфферентный путь, проводник действия, по которому к другим органам, например к мышцам, движется результат обработки сигнала (К. Прибрам).
Исходя из этой схемы, в науке признано существование пяти органов чувств. Выдвигаемый нами тезис состоит в логической необходимости признания шестого органа восприятия информации. Если быть последовательными, то к этому логическому типу нужно либо отнести еще одно — шестое чувство, либо отказать всем шести в таком наименовании. Третий путь — путь поиска различия между пятью и шестым органами чувств и изменения тем самым структуры рассматриваемого понятия. Проанализируем первую из предлагаемых возможностей как наиболее перспективную, с нашей точки зрения, для развития человека.
Итак, рецептор (от лат. «получать») по научному определению — специализированная часть анализатора, посредством которой только определенный вид энергии трансформируется в процессе нервного возбуждения. Глаз воспринимает свет, ухо — звук, нос — запах, язык — вкус, кожа — прикосновения. Если быть точным, то глаз воспринимает световые волны. Дальше свет попадает на сетчатку глаза, и специфика процесса такова, что мы не вмешиваемся в происходящее на ней, мы просто воспринимаем мир, благодаря работе всей системы, в формах, цветах и расстояниях. То же по аналогичной схеме происходит со всеми остальными органами чувств. Однако возникает вопрос: какой «определенный вид энергии» или, правильнее в данном случае сказать, информации воспринимает шестой орган, и каковы его функции? Для нас является очевидным, что шестой орган чувств — это орган речи. Его составляют гортань, голосовые связки, язык, нейрологические пути и центр речи в коре больших полушарий головного мозга. Как глаз (и вся визуальная система восприятия) трансформирует свет в формы, цвета и расстояния, так орган речи воспринимает и трансформирует нечто в слова. По крайней мере, никто до сих пор не доказал и не пытался доказывать обратного.
Что же воспринимает орган речи? Мы утверждаем, что он воспринимает порядок.
Обоснуем наше утверждение. Лингвисты считают, что субъектом речи является говорящий. При этом совершенно понятно, что структура речи, синтаксис языка не создаются человеком, а существуют объективно, вне его. Мартин Хайдеггер выразил это в известном утверждении: «Язык — дом бытия». Однако на уровне собственно процесса говорения каждый, или почти каждый, включая философов и лингвистов XX века, уверен, что он — субъект этого процесса, по своей воле порождающий слова и предложения. В известном и достаточно поверхностном смысле это так. Однако подойдем к этому вопросу на уровне эпистемологической модели.
Какую функцию речи считать основной? Если учесть общую направленность публикаций на эту тему в XX веке, то приходится признать, что это коммуникативная функция, в основном являющаяся функцией передачи информации между субъектами взаимодействия и, естественно, речи. Однако следует напомнить, что по-прежнему основной функцией речи в фило — и онтогенезе человека было и остается упорядочивание, систематизация действительности путем ее описания (Бог дал Адаму речь, Адам назвал всех существ и предметы). Естественно, при такой постановке вопроса основным предметом познания становится источник порядка. В XX веке и даже гораздо ранее человек уверовал, что он порождает этот порядок. Это легко увидеть, анализируя политическую сферу социальной жизни. Однако это противоречит элементарной логике. Упорядоченность действительности вполне реальна, что легко наблюдать в природе, и человек не имеет к ней никакого отношения. Если же говорить о восприятии человека, то его информационные источники также находятся вовне: источник световых колебаний, попадающих на сетчатку глаза, источники звука, осязательных ощущений, вкуса и запаха.
Почему же человек уверен, что источник порядка он сам? Дело в том, что человек постоянно вмешивается в процесс говорения, искажая информацию, приходящую извне. Если учесть, что информация эта — порядок, то последствия этого действия трудно переоценить. Мы уверены, что когда-то кто-то буквально «проломил стену», вмешавшись в этот процесс впервые, и вызвал тем самым катастрофические для человека последствия. В результате цивилизованными людьми была потеряна естественная настройка на восприятие порядка и естественное говорение. Иллюзия возможности управлять, самостоятельно устанавливать законы мироустройства поглотила человечество на долгие времена и привела к хаотичности современного мира, опутанного иллюзиями порядка и, как следствием этого, конфликтами разных способов описания мира, придуманных человеком, возомнившим себя их источником.
Если мы примем, и это было бы логично, что орган речи — это орган восприятия порядка, следовательно, есть некий источник порядка, находящийся вне человеческого мира, то тогда основной вопрос философии может звучать не «что есть Бог (бытие, материя, сознание, ничто, дискурс… и т. д.)?», а «Что есть источник Порядка?» и «Как к нему вернуться?». Тогда философия перестанет быть теоретической наукой и приобретет практическую ценность. Это равносильно установке двери в той стене, которая была проломлена путем вмешательства в процесс восприятия порядка: наличие двери дает преимущество — ее можно закрыть. Мы закрываем эту дверь.
Конечно, сразу возникает вопрос о способе взаимодействия, возникающем между источником порядка и органом его восприятия, и, следовательно, о типе информации, которая передается.
Границы воспринимаемого нами физического мира определяются рядом констант, одна из основных — скорость света. Свет, как известно, имеет двойную природу — волновую и корпускулярную — и сочетает в себе два типа информации — аналоговую и цифровую, которую мы будем называть знаковой[16]. Однако науке известно о существовании взаимодействия, которое многие физики считают базовым по отношению к остальным, — это гравитационное взаимодействие. Поскольку приборы работают в границах того, что наукой называется физическим миром, где предельная скорость «с» скорость света, т. е. потока частиц, не имеющих массы покоя, и учитывая, что частицы — переносчики гравитации так и не были открыты («гравитон» остается абстрактным понятием, не имеющим «реального» содержания), можно предположить, что это происходит потому, что гравитация распространяется в пространстве быстрее света.
Однако сегодня известно о принципиально ином типе взаимодействия, не требующем траты временного ресурса. Те косвенные данные, которые проникают в пространственно-временную репрезентацию человеческого восприятия, дают возможность анализировать это объективно, с нашей точки зрения, существующее взаимодействие. Итак, рассмотрим вопрос об информации подробнее.
Знаковая информация — дискретная. Чем является знак с позиций информационного взаимодействия, для которого он предназначен? Быть знаком — это быть передаваемым и воспринимаемым. Знак, кроме плана содержания, то есть той информации, которую он несет, обязательно должен иметь форму, план выражения, который представляет информацию, ибо, как утверждает Аристотель: «не оформленного — не существует». Чтобы быть переданной, информация дублируется чаще всего по другому каналу восприятия, чем тот, для которого она предназначена. Чаще всего в качестве плана выражения выступает визуализация или звук. Например, красный свет светофора (визуальный канал) дублирует информацию, суть которой для пешехода — в прекращении движения (кинестетический канал); нотные знаки на странице (визуальный канал) дублируют информацию, предназначенную для ушей (аудиальный канал). Кинестетика реже используется как план выражения, но используется: например, кнопочные телефоны имеют специальную выпуклость на цифре «пять», что дает возможность ориентироваться в пространственном расположении кнопок вслепую.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Предисловие
- Часть 1. Эпистемология. Шесть философских эссе
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Человек в космосе мышления. Введение в эпистемологию (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
9
Эткинд А. М. На пути к экологии разума // Бейтсон, Гр. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии /Пер. с англ. — М.: Смысл, 2000.
12
Бендлер Р, Гриндер Дж. Используйте свой мозг для изменения. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1992 (и другие книги авторов).
