Два мига для тебя

Кэтрин Полански, 2023

На маскараде молодая аристократка Дарина встречает таинственного незнакомца. Хотя он и не снимает с лица маски, она уверена – это ее единственная любовь. Теперь ничто не остановит ее: ни чувство вины перед мужем, ни интриги завистников, ни светские пересуды. Они будут счастливы. Ведь он тоже любит ее! Романтическое свидание с незнакомцем лишь подтверждает это. Если верить, надеяться и любить, то невероятное становится реальностью. Судьба дала шанс Дарине и ее избраннику…

Глава 2

Дарина свернулась клубочком под одеялом и обхватила себя руками за плечи. Марион погасила свечу, уходя, и сейчас в комнате царил полумрак. Полной темноты не было: в окно, полузакрытое занавесями, заглядывала луна. Это была все та же луна, которой давно нужно было зайти, но она продолжала светить — в лицо Дарине.

Эван сегодня спал в своей комнате; после вчерашней размолвки Дарина не хотела его видеть здесь. Вот уже вторую ночь она спит одна. Она прислушалась к себе: это плохо? Нет. Она была рада, что можно отдохнуть от Эвана, от его ласк и слов, которые не затрагивали ее… в большинстве случаев. Вчера они задели тебя очень сильно, напомнила она себе. Настолько сильно, что ты полночи поливала слезами подушку, а остальные полночи тебе снились громадные светлые сны, и, проснувшись, ты опять плакала…

Эван не видит в происходящем ничьей вины, кроме ее, Дарининой. Ему и в голову, наверное, не приходит, что в отсутствии у них детей может быть виноват и он сам. Она прекрасно понимала, что ему уже сорок три, и поэтому для него дорог каждый год, поэтому он так озабочен проблемой продолжения рода. Дарина никогда не думала раньше, что это может быть проблемой.

Однако она напомнила себе, что все могло бы быть гораздо хуже, если бы Эван не любил ее. Ее жизнь сейчас нельзя назвать райской, но если бы не любовь Эвана, она жила бы в аду. Надо благодарить Бога, что она вышла замуж за такого мужчину…

«Благодарить? — взвилась в ней в который раз яростная мысль. — За что?! Если бы мне позволили выбирать, я вышла бы замуж по любви! И сейчас могла бы любить и быть любимой! У меня могли бы быть дети… если я могу их иметь. Как много «бы»…»

«Прости меня, Господи. Ты не виноват…»

Она закрыла глаза. Надо попытаться уснуть, иначе завтра придется не вставать с постели.

Но под закрытыми веками не было спасительной, успокаивающей темноты: там тоже светила луна и журчал фонтан, и жила тень…

Иэн.

Дарина рывком села на кровати. Нет, уснуть она не сможет, по крайней мере, сейчас: слишком свежа память о событиях прошедшего вечера.

Он все-таки сказал ей свое имя. Что это значит? Его доверие? Но почему он вообще доверился ей? Почему рассказал о себе, о своей боли? Что вообще нес в себе этот судорожный разговор у фонтана?

Иэн. Она попробовала произнести имя вслух, но голос оказался хриплым и слабым. Дарина покачала головой. Лучше уж произносить про себя…

«Зачем ты это делаешь? — требовательно вопросил внутренний голос. — Ты рискуешь, не так ли? А если узнает Эван?»

«Узнает о чем?»

«Хотя бы о том, что ты провела с незнакомым мужчиной наедине весь вечер».

«Но мы не занимались ничем предосудительным».

«Попробуй объяснить это другим».

«Нас никто не видел».

«Ты уверена?»

Нет, Дарина не была уверена. И до сего момента ее абсолютно не волновало, видел ли ее кто-нибудь или нет вместе с… Иэном. Кто бы он ни был.

«А он сам? Если он…»

«Как ты можешь?!»

Ждать подлости со стороны этого человека само по себе было подло. Дарина отбросила эту мысль. Нет, такие, как Иэн, не предают.

«Откуда ты знаешь? — безжалостно возразил внутренний голос. — Он наговорил тебе столько всего… зачем?»

«Ему больше не с кем было поделиться…»

«Ха! Не смеши меня, детка! Ты не единственная на свете, кто умеет слушать. Наверняка у него множество друзей и подруг, которые могут утешить его. Он мог рассказать тебе историю насчет болезни, так как рассчитывал на что-то определенное».

«На что?»

«Догадайся».

«Тогда почему он не воспользовался моментом? Было много удобных случаев…»

«Возможно, он собирался, но не успел. Бал закончился, рядом находились люди…»

Дарина вспомнила голос Иэна. «Вам нельзя прикасаться к смерти…» А как он говорил о сыне? С такой теплотой и искренностью… Дарина вспомнила, как плакала, прижавшись к его груди, и внутренний голос умолк. Не мог такой человек быть обманщиком. Не мог. А если мог, то почему тогда он… понял?

«Это может быть расценено как измена, — оказывается, внутренний голос еще не был побежден. — Если Эван узнает, что ты делала в саду и с кем…»

«А с кем? Я не знаю, кто он такой. Только имя».

«Есть ли разница? Даже хуже: неизвестно с кем, и он обнимал тебя…»

Иногда Дарине очень помогал этот скептический внутренний голос. Но сейчас он ее раздражал.

«Иэн утешал меня».

«Он обнимал тебя, и если об этом узнают, будет скандал».

«Какое мне дело до скандалов? Сколько любовников у Беа — я не знаю, но разве она хоть раз была замешана в скандале? Нет. Неужели я глупее ее?»

«Ты уже возвела Иэна в ранг любовника?»

Эта мысль огорошила Дарину. Она встала и подошла к окну, села не подоконник, раздвинув занавеси. Луна светила спокойно и мирно.

«Лунный свет…» — будто шепнул кто-то на ухо. Дарина взрогнула. Что с ней творится? Чем ее так приворожил этот человек?

«Тем, что он похож на тебя, — грустно пробормотал внутренний голос. Скептицизма в нем поубавилось. — Тем, что его боль тебе близка. Ты приняла его боль на себя, не так ли?»

«Так», — вздохнула Дарина.

«А еще тем, что в нем столько спокойствия и печали, что тебе хочется кричать».

Мысли ее смешались. Что же сегодня произошло на самом деле? Она не знала, а может, боялась об этом думать, додумывать мысль до конца… Как жаль, что она больше не увидит Иэна. Ей так хотелось спросить его… о многом.

А может, он еще вернется? Через два дня назначен большой бал-маскарад у графа Литлби. Дарина не собиралась принимать приглашение — граф и его жена, напыщенно-аристократичные, были невыносимо скучны, — но, возможно, стоит это сделать? А если Иэн не появится, она больше не будет искать его.

Внезапно ей сильно захотелось спать. Она слезла с подоконника, добрела до кровати и залезла под одеяло. «…Вы — не лунный свет?» — вспомнился обрывок фразы перед тем, как Дарина провалилась в сон.

Утро было пасмурным и холодным, низкое серое набо нависло над крышами Лондона. С моря налетел порывистый ветер, он рвал облака, и они плыли неопрятными клочьями. В такой день не хочется подниматься с постели, не то что ехать куда-то. Но Дарина обещала Беа, что не преминет появиться у нее сегодня и поделиться впечатлениями о прошедшем бале. Это был первый крупный бал сезона, и его должны сейчас обсуждать во всех салонах, гостиных и будуарах. Не принять участия в этом обсуждении, считала Беатрис, — признак дурного вкуса и неуважения к Соммерсетам. А выказывать им неуважение осмелится далеко не каждый. Дарина не осмеливалась, тем более что искренне уважала старого герцога. Поэтому к выбору наряда она подошла со всей тщательностью и, наконец, остановилась на прекрасном лазурном платье, расшитом серебром по подолу и манжетам. Дарине, с ее темными волосами и светло-голубыми глазами, очень шли яркие цвета. К тому же серебро… Лунный свет.

Дарина завтракала в величественной столовой, которая всегда казалась ей немного мрачной: обшитая дубовыми панелями, на окнах тяжелые бородовые занавеси, и предки раздраженно глядят со стен. Почему не всех портретах у предков Эвана такие мрачные лица? И зачем было вешать эти портреты в столовой, а не в той гостиной, которой редко пользуются? «Конечно, мы не можем не показать всем, как древен наш род…»

За завтраком Эван не появился; дворецкий Оливер шепотом сообщил хозяйке, что милорд приказал подать ему завтрак в кабинет. Дарина не была удивлена; наоборот, было бы в высшей степени удивительно, если бы Эван вышел к столу.

«Он все еще зол на тебя. Ты могла бы преподнести ему все в несколько ином свете, смягчить тон, а не кричать на него».

«Я смягчала тон три года. Я устала».

«Ну и кого это волнует?»

Дарина в раздражении положила ложку. Оливер выжидательно смотрел на хозяйку, ожидая распоряжений.

— Оливер, прикажите подать экипаж, — Дарина скомкала салфетку, — и передайте моему мужу, что я отправляюсь к леди Беатрис Локфорд.

— Хорошо, миледи, — дворецкий поклонился и бесшумно выскользнул из столовой, видимо, стремясь оказаться подальше от вставшей не с той ноги хозяйки. Дарина встала и подошла к камину, в котором с утра горел огонь, обогревая холодную комнату. Здесь было несколько уютней: не так давно Эван позволил ей внести кое-какие изменения в обстановку комнаты. Теперь тут стояла мягкая светлая мебель, и легкие занавеси на окнах были всегда раздвинуты. Забравшись с ногами в кресло, молодая женщина обхватила колени руками и прикрыла глаза. Несколько минут тишины, чтобы успокоить нервы, которые откликнулись на слова Оливера о муже как хрустальная ваза на удар молотка. Вот все, что нужно. Несколько минут тишины.

Скрипнула дубовая дверь. Кто-то вошел, потянуло сквозняком, пламя в камине заметалось. Дарина не повернула головы. Она знала эти шаги.

Эван.

Тяжелая ладонь легла ей на плечо.

— Прячешься от всех?

— Только от себя, — печально усмехнулась она.

Голос Эвана был немного виноватым. Значит, муж пришел мириться. За три года Дарина успела хорошо изучить его… только он до сих пор не знал, какая — она.

Может быть, потому, что его это не слишком интересовало? Или он видел не ее, а кого-то еще?

— И как, успешно?

— Нет.

Он усмехнулся, ладонь скользнула по ее шее, осторожно приласкав.

— Тогда, может, следует заняться чем-то более полезным?

Дарина наконец подняла голову. Эван смотрел на нее без улыбки, вопросительно, почти требовательно. «Ты простила? — спрашивал этот взгляд. — Прости, потому что мне не хочется больше спать одному…» Но чего в этом взгляде не было, так это раскаяния. Если Эван раскается в своих словах, которые он периодически бросает Дарине, — среди лета пойдет снег. Молодая женщина горько улыбнулась про себя. Mea culpa¹. Всегда.

Она выдавила из себя улыбку. Эван сразу просветлел, присел на подлокотник, приобнял жену за плечи. Она положила голову ему на грудь.

— Оливер сказал, ты собираешься к Беатрис.

— Да.

Он бросил взгляд в окно:

— В такую погоду?

— Может, еще выглянет солнце…

— Вряд ли, дорогая. Скорее, зарядит дождь.

Дарина помолчала.

— И что ты предлагаешь?

— К черту Беатрис, — с наигранной веселостью воскликнул Эван и добавил интригующим шепотом: — Я так соскучился…

Более явственного приглашения в супружескую постель нечего было и ждать. Но Дарине не хотелось сейчас идти с Эваном наверх, улыбаться в ответ на его шутки, принимать ласки… Ей было хорошо с Эваном, но… не сейчас.

Она, полуприкрыв глаза, слегка отстранилась и посмотрела на мужа. Эван в свои сорок три выглядел на тридцать пять; многие женщины призывно улыбались ему, хотя красивым его назвать было нельзя — скорее, обаятельным. Белокурые волосы, усы, хорошая осанка и темные, как безлунная ночь, глаза. И к тому же любит жену, по-своему. Многие отдали бы все, чтобы заполучить такого мужа.

Дарина не отдала бы, а ее посчитали бы дурой. Наверное, в чем-то это было бы справедливо.

— Прости, — она коснулась его щеки, — я не могу сегодня…

Эван скривился, но, видимо, решив, что не стоит затевать новую ссору, только что завершив старую, кивнул:

— Хорошо. Как пожелаешь.

Делает мне одолжение, с неожиданной злостью подумала Дарина. Господи, а он этого даже не замечает… Полагает, что видит ее насквозь. Она с трудом подавила раздражение.

— Ты хочешь поехать к Беа со мной?

— Увольте, леди! — Муж замотал головой в шутливом страхе. — Один я в женской компании… Разговоры о платьях и чьих-то любовниках — не по мне.

Дарина заставила себя рассмеяться.

— Ты преувеличиваешь, дорогой. Мы говорим не только об этом.

— В основном об этом, — продолжал настаивать Эван. — А в остальное время — о последних приемах и о свежих сплетнях…

— Это не сплетни, дорогой. Мы всего лишь обсуждаем новости.

— Ага, как же… — Эван улыбнулся жене. Он просто излучал властное обаяние. — Может быть, ты не поедешь к Беа?

— Куда же еще?

— Я приглашаю тебя в кондитерскую. — Дарина была жуткой сладкоежкой, и муж любил потакать этой ее слабости.

Дарина слегка нахмурилась.

— Вот как!

— В честь нашего примирения, — поспешно объяснил Эван. — Я подумал, что это было бы…

–…приятно, — закончила Дарина, кивнув, и благосклонно взглянула на мужа. — Я принимаю ваше предложение, сэр, — церемонно сообщила она и вскрикнула от неожиданности, когда Эван подхватил ее и закружил по комнате. — Сумасшедший! Ты меня уронишь!

— Никогда! — Эван опустил ее на пол и заглянул ей в глаза. Дарина выдержала взгляд. — Никогда тебя не уроню и не отпущу, дорогая. Ты — моя. Я не отдам тебя ни смерти, ни кому-то еще.

Его губы нашли ее губы, и время становилось — или растянулось до бесконечности, что, в общем-то, одно и то же.

За окнами собирался дождь.

Примечания

1

(лат.) Моя вина.