Портрет любимого

Кэтрин Джордж

Молодая английская художница приезжает на греческий островок, чтобы насладиться тихими днями, наполненными солнцем и морем. Но вскоре ей приходится забыть о спокойной жизни…

Глава 2

Элени и Спиро торопливо шли позади, внимательно слушая то, что говорил Лукас на греческом языке о предписаниях доктора Риги.

— Элени спросила, когда вы ели последний раз? — сказал он, опуская Изабель в кресло.

— Сегодня утром на вашем пляже, — выдохнула она.

— Я принесу вам сейчас поесть, Изабель, — пообещала Элени.

Изабель слабо улыбнулась:

— Спасибо, Элени, но я совершенно не голодна.

Лукас взял костыль у Спиро и прислонил к креслу Изабель:

— У вас есть все необходимое?

Злясь на то, что ей помогал двигаться человек, который ясно давал понять, как ему это неприятно, Изабель даже не попыталась вежливо улыбнуться, буркнув:

— Да. Спасибо. Я не доставлю вам больше беспокойств.

Улыбка Лукаса заставила ее сжать зубы.

— Вы доставляли мне беспокойство с того момента, когда я вас увидел, пролетая над пляжем.

— Пролетая?..

— Да, на вертолете. У меня есть привычка осматривать пляж перед приземлением.

— Чтобы выявить тех, кто незаконно там находится? — Она взглянула на него одним глазом, поскольку второй наполовину заплыл. — Рискуя вам наскучить, повторюсь: я снова приношу извинения за свое вторжение, мистер Андреадис. Видит бог, расплата последовала так быстро, что я никогда в жизни больше не сделаю такого необдуманного шага.

— Несмотря на то что не достигли своей цели?

Изабель нахмурилась:

— Не понимаю…

Лукас взглянул на застывшего в ожидании Спиро.

— С вашего разрешения, мисс Джеймс, — продолжил он, — я вернусь после того, как вы поедите. Я хотел бы поговорить с вами.

Изабель осторожно кивнула гудящей головой. Можно подумать, что она могла не разрешить!

Оставшись одна, она на мгновение с облегчением расслабилась, потом взяла себя в руки и попыталась походить, опершись на костыль. К своей радости, Изабель обнаружила, что, несмотря на головную боль и вывихнутую лодыжку, она была способна передвигаться. Ура! После того как она поговорит с этим неприветливым мистером Андреадисом, единственное, что ей понадобится от него, — доставить ее в коттедж.

Когда вошла Элени, а за ней показался Спиро с подносом, Изабель спокойно улыбнулась и кивнула на стеклянные балконные двери:

— Можно я поем там?

— Так уже темно, — опешила Элени.

— Но светят звезды и горят фонари.

— Как пожелаете, — сказал Спиро и вынес поднос на маленький столик, стоящий на верхней веранде. Он переставил стулья, открыл вторую дверь, чтобы Изабель было удобнее проходить, и с улыбкой наклонил голову.

— Спасибо, Спиро, — поблагодарила его Изабель и, хромая, вышла на веранду.

Она села за столик и, отставив костыль, улыбнулась Элени такой довольной улыбкой, что та засмеялась и потрепала ее по плечу:

— Вам лучше? Прекрасно, прекрасно. А теперь поешьте. — Она сняла серебряную крышку с аппетитно го омлета и вышла, предоставив Изабель возможность поесть в одиночестве.

К своему удивлению, Изабель почувствовала, как с первым же куском к ней возвращается аппетит. Она съела весь омлет и немного салата с хлебом. Выпив воды, она откинулась на спинку стула и устремила взгляд в сад. Ее внимание привлек залитый светом бассейн. Она с удовольствием поплавала бы в нем перед своим возвращением в коттедж. Но такое было несбыточно с этим мистером Андреадисом…

Стук в дверь спальни вывел ее из задумчивости. Она взяла костыль и медленно вошла в комнату, улыбнувшись Элени:

— Это был замечательный ужин. Я приняла таблетки и чувствую себя сейчас намного лучше.

— Прекрасно. Прекрасно, — проговорила женщина с широкой улыбкой. — Я принесу вам еще йогурта для лица. Намажьтесь перед сном. А сейчас я помогу вам пройти в ванную.

— Нет, спасибо. Я могу справиться сама.

— Тогда я вернусь позже, когда вам пора будет ложиться спать.

— Хорошо, Элени, — вздохнула Изабель. — Но перед уходом не смогли бы вы придвинуть кресло к дверям веранды? Большое спасибо.

Изабель придирчиво всмотрелась в свое отражение в большом зеркале в ванной комнате. Под глазом красовался синяк сливового цвета, но глаз, по крайней мере, уже почти открылся, и краснота на лице немного спала благодаря йогурту. Хромая, она снова вошла в комнату и села в большое удобное кресло.

— Войдите! — крикнула она в ответ на ожидаемый стук.

Лукас вошел и внимательно посмотрел на ее лицо:

— Вы выглядите лучше. Элени сказала мне, что вы почти все съели за ужином.

— Да. Все было очень вкусно.

— Я могу присесть?

— Конечно.

Лукас подвинул стул от туалетного столика поближе к Изабель и немного постоял возле него.

— Хотите, я принесу ваш блокнот? Поскольку вы так сильно пострадали ради того, чтобы взять интервью, я решил дать его вам.

Изабель в недоумении уставилась на него:

— Интервью?!

— Я собирал ваши вещи на пляже, — объяснил он. — Среди них был блокнот, а в вашей сумке — несколько карандашей. Вы же не будете отрицать, что вы журналистка, мисс Джеймс?

Изабель сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, потом вынула блокнот из рюкзака, лежащего рядом с ней, на полу, и протянула ему:

— Посмотрите сами.

Лукас, поджав губы, перелистывал страницы рисунков.

— Что это?

— Мне казалось, это очевидно, мистер Андреадис. Я рисовала яхты с веранды коттеджа в тот день, когда приехала, а другой рисунок сделала сегодня утром на пляже, соседнем с вашим. Я предпочла бы рисовать акварелью, но не могла спуститься вниз по такой крутой тропинке с красками. — Изабель холодно взглянула на него. — Некоторые люди любят делать курортные фотографии. Я же делаю зарисовки.

— Что более изысканно, — медленно сказал он, перелистывая снова блокнот.

— Спасибо.

Лукас провел ладонью по своим густым волосам и так долго молча смотрел на Изабель, что ей стало не по себе.

— Теперь моя очередь извиниться, — сказал он наконец.

— Принято. — Она с любопытством взглянула на него. — Вы не любите журналистов и очень ревниво оберегаете свое уединение, мистер Андреадис. Должно быть, вы какая-то знаменитость здесь, в Греции?

Он покачал головой:

— Нет, просто успешный бизнесмен, мисс Джеймс. Занимаюсь транспортными перевозками, а в последнее время обо мне много говорят в связи с моим удачным приобретением одной из частных авиакомпаний. — Уголки его рта опустились. — И я не женат, что тоже подогревает интерес прессы ко мне.

— Подозревают, не гей ли вы? — Изабель с удовольствием отметила про себя негодующее выражение, появившееся на его лице.

— Какая чушь! Может, у меня и нет жены, но широко известно, что я предпочитаю женское общество. А вы подумали, что я гей? — строго спросил он.

— Разве можно что-то сказать при таком коротком знакомстве?

Его прищуренные глаза блеснули.

— Даже несмотря на физический контакт между нами с первого же момента встречи?

Изабель вспыхнула:

— Большую часть этого времени я, как вы помните, находилась без чувств. А теперь, когда я в полном сознании, в дальнейшем контакте нет никакой необходимости. Хотя не могу сказать, — добавила она поспешно, — что я не оценила вашу помощь.

Он пожал плечами:

— У меня не было другого выхода, как оказать ее, мисс Джеймс.

— Вы ясно дали мне понять это… но я тем не менее вам благодарна.

Его взгляд смягчился, и он сочувственно спросил:

— Неудачное начало отпуска?

— Уж точно. — Она откинула волосы со лба. — Так что, если вы найдете завтра время, чтобы отвезти меня в мой коттедж, буду очень благодарна, мистер Андреадис.

— Вы одна там пока не справитесь, — покачал он головой.

— Наверняка справлюсь. Я же перемещаюсь по этой комнате и с таким же успехом смогу делать это в коттедже.

— А как вы будете питаться?

Изабель была готова к этому вопросу.

— Если Элени купит мне продукты, я прекрасно справлюсь на первых порах. Моя лодыжка уже не так сильно болит, — солгала она. — Через день-два я вернусь к нормальной жизни.

С минуту он молча смотрел на нее:

— Прежде чем вы сбежите с виллы «Медуза», пожалуйста, удовлетворите мое любопытство. Расскажите кое-что о себе. Судя по вашим рисункам, ваш интерес лежит в области искусства, мисс Джеймс?

— Да, у меня ученая степень по искусствоведению.

— Вы преподаете?

— Нет. Я заведую художественной галереей.

— Вы живете с… семьей?

Изабель опустила глаза:

— Нет. Меня вырастили мои замечательные бабушка и дедушка, но сейчас их нет в живых… Я живу одна, в квартире над галереей. По договоренности мне можно выставлять в этой галерее мои работы и продавать их.

Лукас слегка подался вперед:

— А родители?

— Я никогда их не знала. Они погибли в автокатастрофе… Я была еще грудным ребенком…

— Печальная история. — Лукас помрачнел. — Но вам повезло, что у вас были дедушка и бабушка, которые заботились о вас.

— Это правда. Они были единственными родителями, которых я знала и лучше которых и быть не могло. А теперь… Зато мне повезло с друзьями! — сказала Изабель, стараясь не обращать внимания на усиливавшуюся головную боль. — Раньше я проводила отпуск с одной из своих подруг, но с тех пор как она вышла замуж пару лет назад, я путешествую одна…

Лукас встал:

— Вы сообщили этой подруге о своем несчастном случае?

— Нет смысла волновать ее. Через день-два я буду в полном порядке.

— Но пока вы совсем не в порядке. У вас же опять болит голова, так ведь?

— Боюсь, что так, — не стала скрывать она.

— Я пришлю Элени, чтобы она помогла вам. — Он предостерегающе поднял руку. — Да, я знаю, что вы сможете обойтись без нее, но она сама настаивала на этом. Что бы она могла вам принести?

Изабель благодарно улыбнулась:

— Я с удовольствием выпила бы чаю.

— Конечно. Вам сейчас его принесут. Доброй ночи, мисс Джеймс.

— Доброй ночи, мистер Андреадис.