Со всех лап

Ксения Суханова, 2020

Никогда бы не подумала, что кража лопаты из дачного сарая может стать радостным событием. Именно оно вывело первые буквы на чистых листах будущей книги, предопределив столь многое. Спустя несколько лет книжный формат оказался тесным для четвероногой затейницы Рады, и её жизнь превратилась в настоящее кино. Однако самыми дорогими сердцу всё так же были именно простые моменты обыкновенного счастья. На контрасте с невероятными приключениями оно чувствовалось только сильнее. В этой книге есть всё – самоирония и неидеальные герои, домашний уют и драйв молодости, верная дружба и острые конфликты, любовь и потери, неудержимый хохот и смех сквозь слёзы, захватывающие повороты событий и даже… мистика. Кроме того, книга придётся по душе всем любителям романтики «нулевых». Основано на реальных событиях. Имена некоторых героев изменены. Любые совпадения случайны.

Культура так и прет

— Ра-а-ада, Рада-а-а, чужо-о-ой!

— Это что за «Уйди, противный!»?! Нормально кричи!

— А-а-а-а! — старательно затягивала я на весь лес.

— Ксюш, уже лучше! А ну наддай еще! И прикрывайся, прикрывайся собакой! — защитник, размахивая стеком^[5]и вытягивая вперед руку, одетую в специальный рукав, грозно наступал на нас с Радой.

Я никогда не видела Раду такой. Мне приходилось очень сильно упираться, чтобы она не утащила меня за собой в порыве праведного гнева. Я как будто вросла ногами в землю и чувствовала, еще чуть-чуть — и она выдернет меня вместе с куском земли и потащит вперед, словно молодое деревце.

— Ну, что молчишь? А ну кричи давай!

Стоило защитнику напомнить о моих прямых обязанностях, как я, не в силах с непривычки выполнять два дела одновременно, запуталась в поводке и грохнулась наземь. Секунду спустя я почувствовала на лице мокрый нос — Рада удивленно нависла надо мной, взглядом будто бы вопрошая: «Ну что, живая?!» Еще спустя секунду я, все в том же положении лежа, наблюдала, как Радин поводок убегает от меня по земле. И все бы ничего, но на его противоположном конце была моя собака, которая уже вцеплялась в защитника.

— Забирай! Забирай, твою ж дивизию! — голосил тот. На бегу я отметила, что у него это получается гораздо лучше, чем у меня.

— Снима-а-а-й! — орал защитник.

— Как?! — пищала я, прыгая вокруг.

— За ошейник, мать твою!

С третьей попытки я отцепила Раду с рукава и, насилу развернув за ошейник в противоположную сторону, привязала к ближайшему дереву.

— Ксю-ша, у меня к тебе серьезный разговор, — защитник гнетуще медленно стягивал рукав. — Подойди ко мне.

Потирая испачканное в земле бедро, я шла как овца на заклание. А так все хорошо начиналось.

— На кинологические курсы тебе надо, — защитник говорил это будто своей руке, внимательно рассматривая расплывавшиеся по ней синяки.

— Что-что? — переспросила я, тоже будто у руки защитника.

— Еще так сделаешь, убью! — защитник резко поднял налитые кровью глаза.

— Да мне просто сил не хватило, извините, пожалуйста, — пролепетала я.

— Ладно, но на кинологические курсы все равно тебе надо. А вот собака у тебя классная, — защитник перманентно проверял, сколько новых синяков проступает на руке за время одной сказанной им не вполне логичной фразы.

Точно в этот момент Радка рыгнула — да так неприлично громко, что слышно было и на другом конце площадки. Вопрос о кинологических курсах застыл на моем языке и камнем упал с него. С соседнего дерева камнем упала ворона.

— Да, Рада, культура так и прет! — восторженно отметил защитник, но сразу продолжил: — А если бы у меня на руке не оказалось рукава?! Ты понимаешь, что этот начальный, средней жесткости, защищает не на сто процентов? Вон че творится! Скажи спасибо своей собаке — она тебя уже сейчас сможет и в реалке защитить.

М-да, как рыгнет — все разбегутся, да еще и птицы с деревьев попадают на головы бандитам.

После этого несанкционированного покуса, как ни странно, бонусом мы получили уважение от защитника. И общий прогресс пошел вперед семимильными шагами.

Будто в подтверждение слов своего тренера, через каких-то полчаса Радка отогнала от меня пьяных, испытывавших непреодолимое желание познакомиться в парке по дороге к остановке. Пусть отогнала просто лаем с короткого поводка, но результаты работы, видимые в естественной среде обитания, приятно грели душу.

Вверх по горке отчаянно карабкались двое поддатых мужичков.

— Как думаешь, собака злая?! — громко задал один другому риторический вопрос.

Ответ последовал незамедлительно:

— Конечно, но девушка, наверное, гораздо злее!

Тогда они еще не догадывались, насколько правы.

На полянке Радка легла передохнуть. Я достала из сумки сыр, который на занятии не пригодился, и уже готовилась совершить преступление века — отдать его собаке просто за красивые глаза.

— Ну фее, иду приставать! — послышалось как гром среди ясного неба.

В нашу сторону маршировал один из пьянчужек-скалолазов.

— Ну не приставай уж! Куда почапал! — прикрикнул его товарищ, уже вполне обустроившийся с бутылками на соседней лавке.

Я забеспокоилась: сейчас достанется либо пьянчужке, либо нам. А Рада лежит — и ни с места.

— Такая девушка красивая, ну как тут не пристать?! — с этими словами пьянчужка протянул Раде стаканчик, до краев наполненный пивом.

Радка не спеша встала, понюхала ему руку, затем стаканчик. Все это ей не понравилось, и она гавкнула. Второго раза не потребовалось. Молодца как ветром сдуло, только вот его стаканчик одним неверным движением опустел одновременно с «Гав!».

Над парком повис огненный закат, исчерченный полосами от самолетов, словно мелками. Мы устало брели по дорожке к остановке. Я радовалась провисшему поводку у меня в руках. Любуясь бесконечным акварельным разнообразием сюжетов закатного неба, я чувствовала себя в картинной галерее на открытом воздухе. Полной грудью вдыхала сладкий воздух, поднимающийся от нагретых за день дорожек. Позади осталась защитно-караульная служба, а также темные личности, создававшие удачный контраст полному умиротворению этой благостной минуты.

Из-за поворота показались усы троллейбуса — и мы побежали. Но та минута провисшего плетеного поводка, несомненно, успела отложиться в копилке души.

Примечания

5

Стек — гибкий упругий прут в кожаной или резиновой оплетке; используется для формального обозначения ударов по собаке во время задержания ею фигуранта-злоумышленника.