Дар прощения

Ксения Пашкова, 2023

Каково это – жить, неся на себе клеймо убийцы? Фотография Аделины то и дело мелькает в новостях и пестрит на обложках газет. И все потому, что она одна из тех, кому удалось спастись в игре на выживание. Перестав быть марионеткой в руках психопата, девушка попадает в водоворот, состоящий из травли, судебных разбирательств и самобичевания.Когда спустя три года после трагедии полиция обращается к ней за помощью, Ада даже не подозревает, что уже началась новая игра, а она сама является ключом к спасению угодивших в смертельную ловушку людей…

1 глава

Незадолго до игры мне приснился кошмар.

В том сне я очнулась лежащей на холодном бетонном полу в слабо освещенной комнате. К телу прилипла насквозь мокрая одежда, а влажные волосы, как сосульки, свисали на лицо. Почти сразу в нос ударил резкий запах от моих липких перепачканных в крови рук. Я попыталась подняться, но резко возникшая сильная боль в груди вынудила согнуться пополам и издать страдальческий крик.

Тяжело дыша, я расстегнула блузку и заметила кровоподтеки на бледной коже. Дотронулась до них кончиками пальцев, и по всему телу разлилась жгучая боль. Попытка принять сидячее положение закончилась приступом кашля с пенистой кровью. Кое-как мне удалось отползти и сесть, вплотную прижавшись спиной к стене. Я начала прощупывать сломанные ребра, и их костные отломки издали ужасающий хруст.

И тут из швов в стенах полилась красная жижа.

От нее исходил такой же тяжелый и липкий запах, как от крови. Весь пол покрылся этой густой массой. Ей пропитались мои волосы и одежда. Она оказалась у меня во рту, и ее отвратительный вкус вызвал непроизвольный приступ рвоты.

Едва не выплюнув на пол желудок, я зашлась от нестерпимой боли в груди, после чего завалилась на спину и оказалась поглощенной мерзким, цепляющемся ко мне словно клей, красном месивом. Корчась и плача, я не сразу заметила, как эта жижа начала пузыриться, закипая прямо подо мной.

Тело сгорало медленно. Боль полыхала снаружи и внутри, а затем она вдруг прекратилась. Тогда же я и увидела карточку-приглашение на игру, плавающую на кипящей поверхности.

Проснулась я с криком, едва ли дыша от страха. Сразу включила лампу, стоящую на тумбе рядом с кроватью. В глаза бросилось приглашение на игру «Сыграем в Мафию?», которое накануне пришло по почте.

Я просила себя успокоиться, но сердце продолжало бешено колотиться в груди. Казалось, что воображение сошло с ума из-за чертовых приглашений — черных карточек с текстом, стилизованным под кровавые надписи.

Мама ворвалась в комнату, даже не постучав.

— Что с тобой? — она выглядела не просто встревоженной неожиданным ночным пробуждением. На ее лице застыла такая жуткая гримаса, что мне стало не по себе.

— Кошмар приснился, — ответила я, не желая вдаваться в подробности сна.

Мама довольно впечатлительная, она всегда верила во всякие приметы. Приснись ей подобный сон, она бы сочла его за дурной знак, за предвестника надвигающейся беды.

— Ты так кричала… Запомнила что-то?

— Вроде нет, — соврала я, пока тело продолжало содрогаться от страха.

Я потянулась к лампе и, не дожидаясь, пока мама уйдет, выключила свет. Уже в темноте она пожелала мне спокойной ночи и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Думаю, если бы она тогда громко стукнула ей, мое сердце просто бы разорвалось. И тогда мне бы не пришлось проходить через предстоящий ад.

Сейчас, сидя в допросной комнате в окружении двух полицейских и частного детектива, я нахожу это воспоминание безумно приятным в сравнении с тем, во что превратилась моя жизнь после игры.

— Через несколько дней годовщина трагедии, — начинает один из мужчин, тот, что представился главным следователем. — Три года — долгий срок для подобного рода преступлений. У вас есть идеи, почему именно сейчас?

— У меня? — переспрашиваю я, не поднимая головы.

— Вместе с ссылкой на трансляцию нам пришло кое-что еще, — к разговору подключается детектив. Из них троих он единственный буквально источает спокойствие, но даже это не способно унять мою тревогу. — Прочесть вам вслух или хотите посмотреть сами?

— Прочтите, — коротко отвечаю я и замираю на неудобном стуле, боясь пошевелиться.

— «Покажите ей!», — он почти шепотом произносит содержание послания. — Есть идеи, почему они хотят, чтобы вы это увидели?

— Идеи? — взглянув на сидящих передо мной мужчин, я в очередной раз поражаюсь тому, насколько по своей природе беззащитен человек. И насколько перед этим делом беззащитна конкретно я.

Спустя три года, в течение которых мне пришлось пройти через несколько судебных заседаний и полноценный курс психиатрической реабилитации, я все еще заложник игры. Потому что организаторов никогда не устроит ее результат и им никогда не будет достаточно того, что уже случилось. Сколько бы жизней не унесла прошлая трагедия, они никогда не откажутся от еще одной.

— Взгляните на экран, — следователь протягивает мне сотовый, — по-вашему, на каком этапе сейчас игра? Сколько у нас времени?

— Времени? — недоумеваю я, стараясь не смотреть на трансляцию. — Вы верите, что сможете их спасти?

— Если вы нам поможете, Аделина, — мягко вклинивается в разговор помощник следователя, который, судя по всему, мой ровесник.

Я опускаю взгляд на лежащий передо мной телефон: бетонные стены, скрытые за металлическими дверьми кабины, стоящий посреди помещения электрический стул.

— Почему оно такое…

— Знакомое? — подсказывает следователь. — Мы считаем, что этот подвал похож на прошлый.

— Точная копия. — Несмотря на мое плачевное состояние и помутнение рассудка во время игры, я умудрилась запомнить все до мельчайших подробностей.

— Уверены? Совсем никаких отличий?

— Никаких, — бескомпромиссно заявляю я.

— Трудно сказать: хорошо это или плохо, — говорит детектив. — Возможно, нам удастся отследить движение товаров, которые необходимы для создания подобного оборудования. С другой стороны, в прошлый раз они не оставили никаких следов. Что автоматически снижает наши шансы обнаружить хоть что-то.

— Разве полиция не должна была отслеживать движение этих товаров до того, как начнется очередная игра? — язвительно замечаю я.

— Напоминаем вам, что дело закрыли три года назад, — отвечает следователь в таком же язвительном тоне.

— Очень жаль, что никто не пытался найти и арестовать организаторов игры. Но теперь-то у вас нет выбора. Придется заняться поисками.

— Мы сделаем все возможное. Что скажете по поводу трансляции? — с откровенной надеждой в голосе уточняет детектив.

— Думаю, они еще живы. Но это только начало, — я провожу пальцем по черно-белым очертаниям электрического стула. — Уже скоро кто-то из них умрет.