Джаффрес

Ксения Кондакова (2024)

Девочка-подросток Сиюша живет и мучается от своих комплексов, мечтая стать красавицей. Внезапно ее навещает роскошная принцесса Империя из расы джаффресцев. Она рассказывает, что у Сиюши есть красивая оболочка Андромеда — это ее идеальное тело на Джаффресе, разлученное с ней давно, и обещает соединить их обратно. Сиюша с радостью соглашается… но что будет, когда она встретится лицом к лицу со своей идеальной половинкой? Ведь Андромеда окажется разыскиваемой преступницей, убившей Королеву Джаффреса и многих других! А Сиюша соучастница, ведь они по сути одно целое!

Глава 5

— “Евсевия Филипок” — равнодушный, но зычный голос преподавательницы обухом ударил по голове. Девочка вздрогнула и оторвала взгляд от трепыхающихся кленовых ветвей за окнами колледжа.

— “Здесь!” — с хрипотцой гаркнула Сиюша.

Преподавательница открыла было рот, чтобы озвучить следующую фамилию в списке, но вдруг снова захлопнула его и подняла глаза от журнала.

“Филипок, ты откуда к нам приехала? Из Коломны?”

— “Я… из Москвы” — приглушенно пробормотала новоиспеченная студентка, пытаясь догадаться о причине паузы.

“Там проблема с тобой. Документы твои не все в наличии. Иди в деканат, они сегодня до трех!”

Слева раздались тихие смешки одногруппниц:

“Еффсевия…. да еще и фамилия… Филипок…”. Сиюша хмуро скосила взгляд, встретившись со смелыми и смешливыми взглядами местных девчонок. Студентки откровенно потешались, пялились безо всякого стеснения.

Сиюша подобралась как гепард перед прыжком и попыталась было протестовать, но взгляд Анны Тимофеевны быстро пригвоздил ее к месту. Брови дородной преподавательницы сдвинулись: “Если я говорю, что не в порядке, значит — не в порядке. Ректору будешь рассказывать”. Затем, словно задумавшись на пару секунд, Анна Тимофеевна потерла переносицу и снова строго посмотрела на Сиюшу. Повысила голос:

“Евсевия, бери вещи и иди сейчас. А то вдруг они уйдут раньше там. Беги давай!”

Дважды повторять не пришлось. Сиюша судорожно соскребла с парты и запихнула в рюкзачок пару ручек да тетрадь, нечаянно чиркнула по линолеуму кроссовком, оставив черный штрих, и под недовольное цоканье Анны Тимофеевны выбежала из аудитории.

Унылое выражение лица Сиюши в этих стенах никого не удивляло. Перед дверью деканата она еще раз упрямо чиркнула кроссовком по полу и встряхнув копной непослушных темных волос протопала в кабинет. Встала прямо посередине светлой комнаты, заозиралась. Пахло пылью и старым зеленым сукном на столе ректора. А еще пахло неприязнью, грустными осенними вечерами, горячим пирожком с картошкой, старыми фотоальбомами с выпускниками и папками на книжных полках.

Итого, кабинет оказался пуст.

“Опоздала”… Сиюша выдохнула, скорее от облегчения. Развернулась, чтобы побыстрее выйти обратно, но тут в дверном проеме возник и встал вкопанным флагштоком темный женский силуэт. Высокий. Уверенный, если силуэт может излучать уверенность? Сиюша пискнула.

Женщина быстро вошла и аура ее уверенности поубавилась. Она захлопнула дверь, развенулась и как-то суетливо всплеснула кистями рук, белыми как у мраморной статуи, с изящными пальчиками и сверкающим перстнем на одном из них. Вдоль мизинца красовалась алая царапина.

“Ого” — успела только подумать Сиюша, однако в следующую секунду осела на линолеум, теряя сознание. Не почувствовав удара о пол, так как бережные белые руки услужливо подхватили ее под мышками и плавно уложили. Все померкло.

….

Джаффрес.

Мелодичные звуки джаффресской музыки были призваны помочь гостям расслабиться в присутствии самой Соноры Ассиоферии… однако, тщетно.

Мелодии ненавязчиво, неторопливо, плавно обволакивали каждый сантиметр воздуха, не давай гостям сбросить с себя дурман. А сам источник звука — огромные, почти до потолков цветы, излучали слабое голубое сияние. Их кожистые лепестки подрагивали в такт. Присмотревшись, можно было увидеть на стеблях и листьях немного жутковатые прожилки, словно вены у живого существа. На поющие музыкальные цветы, по правилам дворцового этикета, было не принято таращиться, поэтому гости старались смотреть в пол, то и дело натыкаясь друг на друга.

“Откуда вообще их берут… я бы мог спеть сам и получше…” — пробормотал синеглазый джаффресок в голубом шелковом костюме. Но никто не услышал, и это было к лучшему. Все знали, что Ассиоферия, несмотря на ангельскую внешность, совершенная тиранка, лишенная эмпатии. И если она решила, что поющие цветы с другой планеты, пожирающие между делом свежее мясо, перемалывая даже кости! — это реально идеальные музыканты, то… ладно.

Огромные купола этих невиданных растений в хрустальных кадках с голубоватой землей стояли повсюду. “Какой изысканный звук, видимо тебя неплохо кормят тут…” — не скрывая своего презрения, Леонкасси (а это был он) напряженно смотрел прямо в поющую нежную пасть. “Пусть так, главное, чтобы ты, дрянной тепличный переросток, сожрал сегодня не меня!” — мысленно задохнувшись от возмущения, красавец в голубом костюме ускорил шаг и вышел на воздух, подальше от, по его мнению. чарующей недомузыки.

Сегодня был особенный день — “День принятия силы” совершеннолетие принцессы Империи. На этом празднике принцессе вручат ее первый королевский стериум, которым она сможет распоряжаться как ей будет угодно. Обычно первое желание озвучивается прилюдно, прямо в день мероприятия, это давняя джаффреская традиция.

Резиденция Королевы-Матери не менялась в зависимости от времени года, вот и сегодня все празднество затевалось именно в бальном зале Голубого дворца. Тут проводились увеселительные, но скромные в своей строгости мероприятия, связанные с дочерьми, да и просто вечеринки на открытом воздухе. Дворец был шарообразной формы, а тронный зал совмещался с бальным. Королеве было удобнее наблюдать и контролировать празднество, сидя на “малиновом” троне, который, по проекту и дизайну интерьера зала словно чуточку парил над полом, напоминая всем о том, что повелительница Вселенной — все же потомок джаффреских Богов.

Багряный туман от купола из сфериума окрашивал все остальные предметы — бесконечные зеркала, статуи из хрусталя, стены и витражные окна в свой оттенок, услужливо напоминая, какой цвет тут главный. Темно-красный.

Голубые стены смешивались в единый коктейль с бордовым освещением и проигрывали. Фиолетовые разводы возникали повсюду, даже в отражении глаз. Тяжелые сиреневые блики…

— “Аапчхиииии”! — Раздался громкий, слишком несуразный для этого места звук. Несколько придворных сонорин обернувшись, чуть поморщились, но через секунду уже следовали дальше, улыбаясь друг другу нейтральными улыбками.

-“Какая приятная встреча”! — неподалеку высокий светловолосый джаффресок улыбался от уха до уха, как статуя бога Ревволонума. Глаза цвета морозных узоров оставались холодными и проницательными, несмотря на бархатистый голос. “Сонорина Империя, должно быть, едва дождалась своих именин принятия силы? Не так долго осталось до законной очереди сесть на “Малиновый” трон? Вашим нежным рукам очень пойдет скипетр, милая Сонорина!”

От неожиданности Империя сузила глаза и развернулась на хрустальных каблучках лицом к дерзящему дворянину. Встретившись взглядом с ледяными снежинками в наглом взоре мужчины, она оскалилась в предвкушении доброй ссоры.

— “Чудесно встретить вас, Сонор Архон, до того, как вы снова начнете перепалку с кем-то из Старейшин и будете выдворены прочь с праздника” — запело красивое тонкое сопрано принцессы. Пара придворных с интересом обернулись. Петь на празднике было запрещено, это могло сбивать с темпа зловещих голубых музыкантов.

Но Империи было все равно, она не впервые нарушала заветы матери.

Голос девушки искрил неприкрытым злорадством.

Чихнувший неподалеку джаффресок перестал пялиться на поющие цветы и невольно притормозил.Через пару секунд он уже оказался за спиной принцессы, которая явно начинала закипать.

— “Прошу вас не пачкать сегодняшнее светлое мероприятие своими убогими домыслами, Сонор Архон. Куда более вероятно, что именно Дом Варди мечтает поскорее прибрать к рукам стериумные рудники и вернуть хотя бы подобие былого величия?” Синеглазый джаффресок искренне засмеялся, тряхнув расыпающимися во все стороны, густыми, как и ресницы, черными волосами. Империя невольно залюбовалась им.

“Даже на отшибах — в барах у созвездия Большого Пса”, — продолжал ее вхлохмаченный юный защитник, “…сказывают, что у вашей достопочтенной ранее семьи нет энергии даже на заправку своего родового корабля? Не потому ли вы рассекаете галактики на дряхлой посудине, достойной только лишь ипроканцев? Смотрите, Сонор Архон, как бы не разбить при полете в туманностях пару несущих конструкций… как потом склеивать эти осколки былого разума?!” — чихнувший юноша от всей души, по-мальчишески расхохотался, и Империя удивленно узнала в нем наконец своего дальнего четвероюрного кузена — Леонкасси.

Архон, вмиг растерявший все ехидство, бросил быстрый взгляд на принцессу, выпрямился и открыл было рот, чтобы сравнять с хрустальным полом незваного обидчика, но в это мгновение раздался оглушительный гонг. Это отворились тяжелые голубые двери в бальную залу, а с зеркального потолка посыпались откуда-то взявшиеся голубые лепестки. Они парили в воздухе со звоном колокольчиков, красиво умирая под ногами придворных. Начинался большой концерт в честь совершеннолетия принцессы.

Империя вновь уверенно развернулась на каблучках, и не прощаясь, зашуршала яркими многослойными юбками через весь зал, навстречу Королеве-Матери.