30 историй о раке

Ксения Белодедова, 2021

Как жить, если врачи поставили страшный диагноз – онкология? Где найти силы, чтобы справиться с возникшими трудностями? Герои этой книги честно рассказали о том, как им удалось победить болезнь и выйти в ремиссию. Все они – обычные люди разных возрастов и профессий, которые не подозревали о том, что однажды на их долю выпадут подобные испытания. Эта книга-поддержка для тех, кому недавно поставили этот диагноз, для их близких, а также тех, кто просто любит истории.

История 1. Елена, 45 лет, полировщик на заводе, Пермь

В 2018 году мы с мужем отдыхали в Сочи. Обратно поехали на поезде. На вторые сутки я обнаружила у себя шишку в подмышке. Подумала, что выскочит чирей. Когда приехали домой, чирей так и не появился. В поезде я простыла, поэтому из-за шишки переживать не стала.

В поликлинику пришла с простудой. Замечательный терапевт Наталья Петровна (благодаря которой я ещё жива) сказала, что у меня воспалился лимфоузел. А я возьми, да и скажи: «А вдруг это рак?» Она снисходительно улыбнулась и отправила меня к хирургу. Когда я к нему пришла, тот прощупал грудь, поставил диагноз «фиброзно-кистозная мастопатия» и дал направление в онкологию.

В онкологии у меня взяли пункцию из лимфоузла, но я нисколько не волновалась. Только сейчас вспоминаю, что у онколога был озабоченный вид. Врач посоветовал сделать УЗИ. Когда я получила результаты анализов, поехала домой на автобусе, загуглила свой диагноз в интернете и поняла, что попала. Спустя несколько дней онколог подтвердил, что у меня рак молочной железы 3 стадии.

Первая моя реакция была: всё, я умру. На моей сберкнижке была кое-какая сумма, и я предложила мужу переписать деньги на него. Муж сказал, что я дура и говорю ерунду. Даже звонила в ритуальное агентство, чтобы узнать, во сколько обойдётся кремация. Не хотела, чтобы кто-нибудь таскал гроб с моим телом — лучше, чтобы кремировали. Девушка из ритуального агентства сначала задавала мне вопросы, но в какой-то момент ей наш разговор показался странным, и она начала зависать. Она уже хотела положить трубку, но я сказала: «Не думайте, что я сумасшедшая, просто вчера я узнала, что у меня онкология». Она ответила: «А, ну ладно» Мы с ней так душевно поговорили. Обсудили каждую деталь. Гроб я выбрала подешевле: какая разница, он же все равно сгорит. Урну, конечно, подороже. Общую сумму кремации мне насчитали примерно в 47 тысяч рублей.

Мужу я сообщила: «Всё отлично, у нас как раз денежка есть». В ответ он покрутил пальцем у виска. А я ведь на тот момент действительно собиралась умирать. Многие мои родственники умерли от рака, мне никто не говорил, что рак можно вылечить и я ещё проживу.

Меня отправили на операцию, которую я перенесла легко. Вечером дали таблетку, всю ночь я проспала, утром проснулась — волнения не было. Сначала прооперировали мою соседку, Татьяну Федоровну. Замечательная женщина: ей 70 лет, третий раз лежала в онкологическом отделении, но совершенно не унывала. Сказала, что месяц полежит в больнице, зато пенсию сэкономит. Она меня очень веселила и подготовила к тому, что я пройду химию, лучевую, буду пить таблетки. Конечно, я надеялась, что у меня не будет химии и меня отправят домой, но не отправили. Всего у меня было 8 курсов химиотерапии и 25 процедур лучевой терапии.

Сложнее всего не лечение, а тяжело всё это пережить психологически. В Перми в онкологической больнице нет психолога. Не знаю почему. Думаю, если бы был специалист, который со мной разговаривал и настраивал на лечение, было бы легче. Есть платные психологи, но не все могут себе их позволить. Первое время о своём диагнозе я читала в интернете, но потом поняла, что если продолжу все это читать, то сойду с ума.

Меня поддерживал мой муж, дочка Настя, мои подруги. Подруга Юля каждый день мне звонила и писала ВКонтакте, спрашивала, как дела. Первый раз в жизни я проговорила все 1000 минут на телефоне. Мне кажется, я ещё никогда так много со всеми не общалась. Очень благодарна Марине Першиной, которая посоветовала прочесть книги Синельникова «Возлюби болезнь свою» и Джона Кехо «Подсознание может всё». Замечательные книги, рекомендую.

Болезнь мне показала, что друг, а кто нет. Моя лучшая подруга Маша, с которой мы дружили больше 20 лет, не нашла времени не то что приехать — просто позвонить. Когда я её спросила, почему она мне не звонила, она ответила, что не любит разговаривать по телефону. Но на Машу я не обижаюсь. Кто я такая, чтобы судить поступки других? Может, я сама была не лучшей подругой.

После онкологии я не стала волонтёром или писать книги, как Донцова, но мировоззрение изменилось сильно. Поняла, что человек сам себя может убить своими чёрными мыслями. Надо быть позитивным. Теперь я ни по какому поводу не переживаю. Вся страна паникует из-за коронавируса, а я — нет.

Сейчас отправляю деньги на лечение детей, которые больны онкологией. Небольшие суммы, но раньше я не делала и этого, жила по принципу «меня не касается». Ещё я решила ничего больше не оставлять на потом, живу здесь и сейчас. На новогодних каникулах мы ездили в Питер. Это была моя давняя мечта, которую я постоянно откладывала, то из-за денег, то ещё из-за чего-нибудь.

Мне очень повезло. У меня есть замечательные подруги Юля и Марина, мой муж и Настя, которые мне постоянно говорили, что болезнь — это временно и всё будет хорошо.

Что бы я посоветовала людям, которые столкнулись с онкологией:

Даже не знаю. Нельзя сказать, чтобы человек не расстраивался, если узнает о таком диагнозе. Даже сейчас, когда мое лечение завершилось и я знаю, что это такое, могу расстроиться. Недавно я проходила обследование в онкоцентре. Во время рентгена врач обнаружила затемнения в легких, заявив, что это может быть пневмония или метастазы. У меня началась паника, слёзы. Другой врач, который делал КТ, сказал, что затемнения в легких бывают после лучевой терапии, это остаточные явления. Несмотря на все, что я пережила, я расстроилась, понимаете?