Наши тонкие струны

Крис Таллик (2024)

Если ты любишь музыку, это роман для тебя. Если просто любишь кого-то — он тоже твой. Потому что это роман о любви и музыке. Крис и Маша — будущие звезды. Пусть даже никто, кроме них, об этом не знает. Макс и Сергей с ними неразлучны. Они только что собрали свою супергруппу и готовы к любым вызовам. Но шоу-бизнес оказывается слишком жестоким, и взрослая жизнь тоже. «Ты — мое солнце, — поется в их песне. — Пусть все говорят, что ночь будет вечной». Они играют всерьез. Они верят в любовь и в музыку. А мы — верим им. Для широкого круга читателей.

017. Больше не делай так

В темных кулисах перед сценой Крис сталкивается нос к носу с гармонистом. Он совсем молоденький, светленький и голубоглазый. И где Фил такого откопал, думает Крис. И как он его прослушивал.

Гармонист замирает и хлопает глазами, как старинная немецкая кукла.

— Тебе чего, Серега? — спрашивает Крис.

— Да я просто… это…

— Не тяни, мне еще гитару подстроить надо. Тебе-то хорошо, твой ящик всегда в тонусе…

— Ага, конечно, — обижается Серега. — Аккордеон — очень сложный инструмент. Там строй даже от давления воздуха зависит… плюс когда холодно, язычки замерзают… да еще, блин, неодинаково — одни больше, другие меньше…

— Прекрати, — машет руками Крис. — Язычки у него. Чего сказать-то хотел?

— Н-ну… я попросить хотел. Ты когда соло в романсе играешь, стой лицом ко мне. Ну, или вполоборота. Чтоб я аппликатуру видел. Я поведу второй голос контрапунктом, офигенно будет.

— Тебя Фил сожрет заживо за такие финты. Он перед комиссией знаешь как трясется?

— Да наплевать. Зато хоть услышим, как это все звучит в большом зале. Может, в последний раз.

Вот здесь Крис смотрит на него с интересом.

— Ладно, — говорит она. — Я поближе встану. Будешь видеть гриф. Это все?

— Ну и вообще. Успешно тебе отыграть.

— И вам того же.

Крис шутливо протягивает ему руку, он — легонько пожимает. Подушечки у него на пальцах упругие, но не грубые. Стучать по клавишам не так тяжело, как по струнам. Ну, или это гитаристы так думают?

Он перебирает ее пальцы, будто пересчитывает. Хоть и неловко, зато очень нежно.

Крис жмурится от удовольствия. Ч-черт. Нужно остановиться.

— Больше не делай так, — просит она.

— Почему?

— Ты все равно не умеешь.

Далеко по коридору, за серегиной спиной, хлопает дверь. Там музыканты выходят из гримерки. Серега беспомощно оглядывается.

— Я могу научиться, — говорит он.

— Ты даже не знаешь, что бывает дальше.

Сергей краснеет на глазах.

— Ты мне покажешь, — говорит он. — Основные… аккорды…

— Дурачок. Иди переодевайся. Смотри, ваши все уже в костюмах.

Непонятно почему, но Сергей улыбается. Радуется, что его дурачком назвали? Интересно, фольклористы все такие?

Он разворачивается и уходит. Крис разминает пальцы правой руки. Медленно подносит ладошку тыльной стороной к губам. Она еще чувствует на своей коже чужой запах. Еле заметный запах сигаретного дыма, выдохшегося парфюма, мальчишеского тела — или еще чего-то такого, древнего и дикого. Это странное ощущение.

Это неизлечимо.