Истинное «наказание» для трех волков

Крис Карвер, 2022

Кэррол терпеть не может все эти рассказы про истинные пары. А еще он терпеть не может надоедливых и наглых девиц, которые являются к нему на порог и ведут себя так, словно он не вожак Совета Альф, а какой-то ручной щенок.Лидия всего лишь хочет вернуть своего друга Чарли домой, но вдруг узнает, что она – истинная пара самого Кэррола Локвуда… И не только его.Притяжение сразу к трем альфам? Сопротивление бесполезно? А что, если она и не думает сопротивляться?Действия происходят в той же вселенной, что и в книге:Истинная для трех волковКНИГИ НЕ СВЯЗАНЫ ПО СМЫСЛУ, МОЖНО ЧИТАТЬ ОТДЕЛЬНО ДРУГ ОТ ДРУГА.

Глава 1

Влюбиться в парня-оборотня? Не страшно! А если безответно? Тоже ерунда, любовь — она такая — сегодня нет, а завтра взяла и появилась, как по волшебству. Тем более, когда за этой своей любовью идет сама Лидия Тодд. У нее на пути лучше не стоять! Злая карма, едва только ее увидев, отходит в сторону, покрутив пальцем у виска, потому что — ну ее, эту бесстрашную, сумасбродную, пусть сама свою судьбу вершит, лучше с ней не связываться.

Она влюбилась в Чарли с первого взгляда, как только увидела его на лужайке в соседнем дворе. Красивый мальчик с грустными глазами, которые по ночам светились красным, и почему-то никого это не пугало. Ни окружающих его детей, ни приемных родителей, которые забрали его из приюта.

Мальчика звали Чарли, ему было четырнадцать, а Лидии — десять. Она ходила за ним по пятам, а он отмахивался от нее, как от назойливой мухи, потому что не любил людей. Никого не любил. Чарли любил одиночество и луну. И все.

Но с годами привык к ней.

Лидия росла, Чарли закатывал глаза каждый раз, когда она к нему приближалась. Она все время мечтала увидеть, как он улыбнется ей. Не насмешливо и грубо, а искренне улыбнется ее шуточке, ее заразительному звонкому смеху.

Чарли был нелюдимым, странным, его не любили в школе, он постоянно дрался, но никогда не применял волчью силу.

Чарли был справедливым, хорошим парнем, которого покалечила жизнь.

А Лидия просто любила его до безумия. С того момента, как впервые увидела, и до сегодняшнего дня, до своих восемнадцати с маленьким хвостиком лет.

Она росла, впервые пробовала жизнь на вкус. Чарли следил со стороны, как она взрослеет, как заводит неправильных друзей, как в первый раз напивается и звонит ему с вечеринки, умоляя забрать. Как он везет ее домой ночью, останавливаясь каждый раз, когда ее мутит. Как оправдывается перед ее матерью, словно это он виноват в том, что она напилась.

Она была для него кем-то вроде надоедливой младшей сестры, от которой никуда не деться. Он же был для нее всем.

До тех пор, пока его не забрали.

Автобус останавливается прямо посреди леса, тормозит слишком резко, и Лидия открывает глаза — от долгой дороги ее всегда клонит в сон.

Водитель заглядывает в полупустой салон и смотрит прямо на нее.

— Ваша остановка, — говорит он.

И Лидия либо сошла с ума, либо звучит это все как-то злодейски.

— Что?

— Выходите, мадам, у вас билет до Волчьей границы.

— Но до нее еще несколько миль…

— Людям туда дороги нет, так что либо выходите, либо…

Лидия не спорит.

Она натягивает на плечи лямки рюкзака и освобождает свое место. Через минуту автобус уезжает, и она остается совсем одна посреди дороги. Вокруг ни души — только пыль и плотная стена деревьев.

От страха подрагивают коленки.

Это было полным безумием. Самым спонтанным решением в ее жизни.

Она просто проснулась с утра и поняла, что не может жить и не видеть, как Чарли разбирает свою машину в соседнем дворе. Или как он стрижет газон. Или как курит, выдыхая облачко дыма в воздух.

Армия Альф — вот как это называлось. Пришли трое в костюмах, как из фильмов про шпионов, и забрали его. Чарли не сопротивлялся. Только бросил прощальный взгляд в окно, откуда выглядывала Лидия, — быстрый такой, торопливый взгляд, — сел с ними в машину и уехал.

А ей было мало этого взгляда. Так чертовски мало. Он как будто косточку ей кинул, но не докинул, и она только издалека может по ней вздыхать.

Лидия за неделю перекопала всю местную библиотеку, прочла в интернете все, что только могла про оборотней, а особенно — про местного вожака Совета Альф, Кэррола Локвуда, который и вербовал молодых альф в свою Армию.

Никто точно не знал, где находится резиденция Кэррола. Кто-то писал про тайные встречи на нейтральных территориях, кто-то — про большое поселение рядом с волчьей военной базой. По фото из интернета это больше всего было похоже на что-то зловещее и абсолютно альфасамцовое. Оттуда Лидия решила и начать.

И вот теперь она стоит на дороге, не зная, в какую сторону двигаться. Телефон мягко намекает ей, что на помощь навигатора ей рассчитывать не стоит. В животе предательски бурчит, и Лидия вспоминает, что в рюкзаке, кроме запасных трусиков и пары футболок, завалялся шоколадный батончик.

А когда у тебя есть шоколадка, жизнь не так страшна, как может казаться.

Кэррол любит тишину. Он фанат тишины, он готов смириться со многими недостатками своих подчиненных, но шум — это то, чего он никак не может выносить.

— Долго он собирается там вопить? — спрашивает он, глядя на своего помощника Вэла снизу вверх. Вэл стоит у его стола, скрестив руки на груди, этакая махина, которая, честно говоря, даже у Кэррола временами вызывает панические мурашки.

Вэл пожимает плечами.

— Требует твоего пристального внимания.

— На кой черт оно ему сдалось? Он же нормально себя вел в дороге?

— Ну да. А потом как озверел. Парни его цепями приковали, пришлось аконита вколоть, только он ему — что слону дробина. Бесится.

Кэррол вздыхает. Ему только взбесившегося солдата тут не хватало. Новенький. Даже до своего подразделения не доехал, а уже буянит.

Его всегда возмущают такие экземпляры.

Это же такая честь — служить своему подвиду, быть настоящей элитой, нерушимой спиной, которая прикрывает Совет Альф от внешних угроз и гордо стоит на страже спокойствия населения. Многие альфы годами пытаются привлечь внимание Совета, только чтобы попасть в Армию, а этот…

Одним словом — молодежь.

Кэррол встает и, захлопнув крышку ноутбука, выходит из кабинета.

Крики раздаются из подвала.

Огромный подвал простирается на всю длину резиденции и уходит дальше, за ее пределы, расширяясь в стороны в виде ответвлений и тоннелей. Это — пути отхода на случай угроз, но новенький альфа находится в секции, оборудованной клетками. Не для того, чтобы ему навредить — чтобы обезопасить. В первую очередь от самого себя.

Вэл открывает для Кэррола дверь, как тень шагает следом. Он верный, очень заботливый, пожалуй, Вэл единственный, кому Кэррол без сомнений доверил бы свою жизнь и всю эту огромную стаю.

Но прямо сейчас Кэррол отсылает его кивком головы.

Если новичок хочет говорить наедине — пусть будет так.

Дверь за Вэлом захлопывается, и они остаются вдвоем. Увидев его, парнишка выпрямляется. Кэррол замечает слюну на его губах и царапины на костяшках пальцев — они с трудом заживают из-за введенного в кровь волчьего аконита.

— Что с тобой не так, парень? — разочарованно спрашивает Кэррол. Присаживается на ступеньку, как бы говоря — я тебе не враг, поговори со мной. — Ты самый молодой альфа, который когда-либо был в Армии, я делал на тебя такие большие ставки…

Оборотень косится, как будто ждет подвоха. Поднимается на ноги, подходит к Кэрролу. И он вдруг начинает понимать…

Сердцебиение.

Оно такое частое, громкое, оно неестественно быстрое, даже для волка. Даже для альфы. Кэррол принюхивается.

— Что это за запах? — спрашивает он.

Парнишка вздрагивает.

— Мне кажется… — хрипло говорит он. — Я как будто гнию изнутри.

Кэррол встает и подходит к нему. Кладет ладонь на мокрый от пота лоб.

— И горишь. Как тебя зовут?

— Чарли.

— Что ж, Чарли. Ты знаешь, что это такое?

Он отходит, и Кэрролу становится легче дышать. Не потому что с ним вместе уходит запах, а потому что чернота, которая плещется в его глазах, какая-то демоническая, горькая, от нее кружится голова и становится не по себе.

— Я всегда думал, что это какая-то блажь, — начинает говорить Чарли. — Отрицал, запрещал себе верить. Но теперь…

Он тяжело вздыхает, Кэррол может слышать, какое густое и хриплое у него дыхание.

— Что теперь?

— Мне кажется, у меня есть истинная пара. И я оставил ее там, дома. А теперь… Я умираю без нее.