Академия Зла, или Сын для козла

Кристина Юрьевна Юраш (2024)

Мама едет в Академию Зла в чемодане! А все потому, что его величество объявил отбор наследника среди первокурсников. Но, не переживайте! Тут в багажном отделении целые семьи. Даже чья-то любовница. Теперь малышам предстоит пройти сложнейшие испытания, но без мам, пап, бабушек и дедушек они не справятся! И мама готова на все ради будущего своего сына. Но мама еще не знает самой страшной тайны этого отбора.

Глава первая. Демоняшка

Если в аду и есть ад, то это были его врата. Раньше здесь проводились торжественные казни, потом вечерние пытки. Чуть позже здесь мучились грешники, которые в свое время воровали деньги из бюджета, выделенные на дороги. Они каждый день перекладывали брусчатку. Поверьте, даже у самых стойких демонов иногда шевелилось что-то похожее на сердце, когда они слышали: «Фигня, переделывай!».

Но никогда еще центральная площадь не видела столько горя, слез, истерик и ненависти, как в тот день, когда на ней открылся школьный базар!

Вы когда-нибудь себе представляли школьный базар демонов? Если нет, то не пытайтесь! А то еще грешить перестанете, чтобы на него не попасть!

— Тетради с виселицей! Тетради с виселицей! — кричала бойкая демоница, тыча всем подряд тетради. — Так, раз в руках подержал, то плати! Трогать руками тоже платно! Вот, видите, ценник висит? Что значит, дороже, чем купить? Ну тогда покупайте!

— Сынок, — прошептала я, глядя на моего мальчика, который смотрел на все это разинув рот. Держи маму за руку!

— Тетради с виселицей! — тыкали мне в лицо. — Двадцать листов! Отличная бумага из кожи грешников! Всего десять душ за тетрадь! Женщина!

Это она мне!

— Все теперь вы обязаны купить! Вы ее потрогали! — рявкнула на меня торговка.

— Я не руками. Я хвостом. Про хвост ничего не написано! — ядовито заметила я, хвостом перебирая кучку тетрадей.

— Мам! Я хочу с котенком, — заметил сын, показывая пальцем на единственную белую тетрадку с каким-то котенком. Я прямо удивилась, как она сюда попала! — Вот эту!

— Эксклюзив! Сто тысяч душ! — гордо заметила торговка, стряхивая пыль с тетради. — Уникальное предложение! Такой ни у кого не будет!

— Фу, — скривилась я, глядя на котенка. — Вы что? Шутите? Какой котенок? Бе! Мой сын просто пошутил!

— Я очень люблю котят, — вздохнул сынок, расстроившись неимоверно.

— Мучить и измываться, — поправила я, присматриваясь к тетради с картинкой в виде адского пламени и грешников. — А вот эту можете показать? Дай-ка я присмотрюсь! Ну-ка… Тебе нравится?

— Нет, хочу котенка, — вздохнул сынок.

— Никаких котят! Да чтобы я купила сыну тетрадь с котенком! Да вы с ума сошли! — рассмеялась я дьявольским смехом. — Бросьте!

И утерла кисточкой хвоста скупые слезы. «Насмешили!», — вздохнула я.

— Там еще со щенком я видел, — тихонько вздохнул ребенок, роняя слезы. — Я не хочу с оторванной рукой, с инквизиций я тоже не хочу!

Я низко наклонилась к тетради с костром инквизиции, повертела ее хвостом. Она лежала на самой вершине горки из тетрадей. Я наклонялась очень низко, словно плохо вижу, что на обложке.

— Устрой истерику, катайся по полу, — умоляла я, видя, как поступают другие демонята. Они визжали так, что было слышно даже на других кругах ада: «Купи!!! Хочу!!!».

Мой стоял, опустив голову.

— Ну, хорошо, мам, — вздохнул он, не пытаясь пнуть меня ногой. Родители пронесли мимо нас девочку. Она визжала так, что даже у меня заложило уши. Отец гордо смотрел на мать. Мать гордо смотрела на отца. Мол, смотрите, какое исчадье мы воспитали!

— Берем инквизицию! Просто мой сын очень увлекается историками! Помнишь, я тебе говорил: «А в кого ты вселишься, когда вырастешь?». И ты мне сказал, что в историка! — вздохнула я, платя деньги.

Мы отошли, а я выдохнула, глядя в глаза ребенку.

— На, держи своего котенка! — усмехнулась я, осторожно вытаскивая из-за пазухи вожделенную тетрадь. — Щенка я не успела! Вот если бы ты устроил истерику, как все нормальные дети…

— Спасибо! Мама! Можно я тебя поцелую? — на глазах ребенка выступили счастливые слезы. Я подставила щеку, аккуратно стягивая хвостом с прилавка зазевавшегося демона леденец.

— Черт! — закусила я губу, листая тетрадь. — Двадцать листов, говорила она! Четырнадцать! Эх! Кругом обман!

— Мам, а я хорошо капризничал? — спросил сынок, которому в руки упал леденец. — У меня получается?

Я смотрела на визгливого демоненка, который проклинал всех вокруг за то, что ему не купили пенал с мертвой головой.

— Да, ты молодец, — кисло заметила я. Ой! Что это? Так, я не поняла!

Я остановилась.

— Не может быть!

Рядом с огромной вывеской «Жаркие цены» толпился народ. Просто толпа без каких-то намеков на просвет. Я приложила хвост козырьком, пытаясь понять, что же там. Я решила попробовать протиснуться, но нас просто отпихнули. Я встала на цыпочки, пытаясь понять, на что тут налетели всем скопом!

Внезапно толпа отхлынула, а на прилавке осталась одна единственная книга: «Детишкам про души». И азбука для совсем крошек. «А — алчность, Б — безалаберность, В — властолюбие…».

И тут нам наперерез устремилась мамаша с дочуркой. Дочурка визжала и требовала купить ей тот пенал! Но мать держала ее хвостом, изредка гладя по маленьким рожкам.

— Последняя! — обрадовалась мать, пока я смотрела на ценник. И тут же схватила книгу.

— Ой, а можно я посмотрю, — заметила я, глядя демонице через плечо. — Ого! Ничего себе они тут заломили! За углом дешевле! Пойдем, сынок! Купим за углом! Там на тридцать пять душ дешевле! Пойдем!

Демоница повертела книгу и схватила дочку за руку, устремляясь за угол.

— Ой, а у тебя что? Шнурок развязался? — спросила я нарочито громко, начиная магией завязывать шнурки. Когда прилавок опустел, я уже расплачивалась за заветную книгу. Такой старый фокус, а еще действует! Кто бы мог подумать! И ведь кто-то на это ведется!

Два ноль в пользу мамы!

— Мам, а ты что? Украла тетрадку? — внезапно спросил сынок, пока я складывала в сумку книгу. Сумка открыла свою зубастую и хищную пасть, пропуская мою руку. Стоило мне только убрать руку, как хищная пасть сомкнулась.

— Погоди, тут между зубов что-то застряло! А нечего по сумкам лазить, — полезла я вытаскивать кусок чьей-то одежды между внушительных клыков. — А я — то думаю, почему сумка не закрывается? Ой, а тут что? Кариес? Да? Надо будет почистить зубы!

— Мам, ты украла тетрадку? — спросил малыш, глядя на меня таким страдальческим взглядом.

— Нет, что ты, моя сладкая гадость, — вздохнула я, доставая из пасти сумки чей-то палец и выбрасывая его. — Я взяла ее взаймы. Вырастешь — отдашь…

Ну, вот что мне с ним делать? Сейчас скажу, что украла, он расстроится. Сумка облизнулась длинным алым языком.

— Ну чего ты? — улыбнулась я, растрепав ему волосы. Что за привычка расчесываться по утрам! Еще и рубашечку на все пуговички застегивает! Ну, прямо наказание! — Рано еще расстраиваться. Мы еще всех цен не видели!

Цены были дьявольскими! А все почему? Потому что «очень надо!». Вот и взвинтили их до небес! Мы шли по ряду, где продавались перья. Цены кусались со всех сторон, а я выискивала глазами все, что плохо лежит! Но продавцы тоже были не хвостом деланные, поэтому пытались обезопасить свой товар!

— Отличное перо! Пишет бесконечно долго! — расхваливал один пожилой демон свой товар. — Можно щекотать соседа спереди! Само исправляет ошибки!

Вряд ли перо исправит самую большую ошибку моей жизни, оставившую мне на память этот маленький растрепанный сувенир. Ух-ты! Я увидела продавца перьев, который разговаривал с покупателями. Позади семейной пары толкались и пихались два демоненка. Мальчик и девочка. «Сам ты добрый и честный!», — визжала девочка, дергая маму за хвост. — «Мам, а он меня хорошими словами называет! Мам, накажи его!».

— Как ты мог, — повернулась мать, пока отец расплачивался и подворовывал еще парочку перьев. — Почему сестра настучала раньше тебя! Молодец ты моя! Вся в меня! В следующий раз учись стучать раньше сестры! Кто первый настучал, тот и прав!

Я делала вид, что поправляю сыну прическу, а сама тем временем колдовала над ценником. Хоть бы получилось!

— Мне вот это! — потребовала я, беря дорогущее перо. — О, оно еще и стоит сущие копейки! Десять душ!

— Вы ошиблись. Оно стоит тысячу! — учтиво заметил продавец, а я ткнула в него ценником.

— Предложение цены считается публичной офертой. Договором между продавцом и покупателем! — возмутилась я, требуя продать мне перо за десять.

— Не продам! — твердо стоял на своем продавец. — Тысячу и забирайте.

— Ну, хорошо, — зловеще улыбнулась я. Как хорошо, что я подготовилась! Моя рука нырнула в сумку, доставая мое старое перо. К прилавку подошли покупатели, поглядывая на товар и на то, что плохо лежит!

— Я вас узнала! — громко крикнула я, размахивая пером. — Это вы мне его продали! Я вас запомнила! А теперь отвечайте, как так получилось? Я вся пафосная, страшная в огне! Передо мной трясущийся грешник! Я достаю контракт, беру перо! Грешник на все согласен и… Вуаля! Оно не пишет! И я как последняя дура расписываю его на бумажке, которую мне этот грешник протянул: «Нате, расписывайте! Может, я обычную ручку принесу?».

Покупатели переглянулись и тут же рассыпались по другим торговым рядам.

Я отошла за угол соседнего прилавка, делая вид, что меня интересуют дешевые тетради. Как только возле прилавка кто-то появлялся, я была тут как тут!

— Да меня из-за этого пера, которое я у вас брала, с работы уволили! Я работала в Агентстве Недвижимости «Мертвые души», ко мне пришла целая семья для переезда в новое тело! Я подыскала подходящего сумасшедшего деда, стала подписывать контракт, как вдруг… перо перестало писать! Они посчитали это нехорошим знаком и сделка сорвалась! — громко возмущалась я, тряся пером. Продавец пытался спорить, но покупатели уже бочком покидали прилавок и направлялись к другому.

— Вы долго еще будете? — резко спросил демон, глядя на меня с ненавистью.

Я полезла в сумку, достала блокнот из кожи грешников и стала листать.

— До второго пришествия я совершенно свободна! — улыбнулась я, схлопывая блокнот и скармливая его хищной сумке. — Хотя через неделю у меня маникюр. Но я попрошу переставить его на полночь!

— Мам, что ты делаешь? — спросил мой малыш, терпеливо стоя рядом со мной.

— Учись, моя сладкая гадость! — заметила я, усмехаясь при виде еще партии покупателей, атаковавших прилавок. Растолкав их локтями, я ткнула им под нос перо.

— Вы мне это перо недавно продали! И в брачном контракте, где я должна была перечислить все, что останется за мной в случае развода, я написала все, что мне досталось от бабушки! Коллекционная хренорезка из пыточных инквизиции, бабушкина косынка, которой она задушила сорок человека, вилла, счет в банке и сто тысяч душ наличными. А когда разводилась, то достали контракт, а там чернила выветрились! А я у вас перо брала! — возмущалась я, крича как можно громче. — Смогли разобрать только слово «хрен» и «сын»! Кстати, вот он! Помаши дяде демону ручкой!

Покупателей снова, как ветром сдуло. Я посмотрела на свои коготки и вздохнула.

— Хорошо, забирайте! — послышался голос продавца, а в меня кинули тем самым дорогущим пером. Я поймала его хвостом и сунула в сумочку.

— Мама, но ведь ты же сказала неправду? — спросил сын, пока я брала его хвостик своим хвостом.

— Почему неправду? — удивилась я, улыбаясь мерзкой улыбкой продавцу. — Мама просто многое тебе не рассказывала. Это было еще до твоего рождения!

— Ну, тогда все хорошо! — обрадовался сыночек, идя за мной. — Просто ты не рассказывала! А я подумал, что ты просто придумала, чтобы купить это перо!

— Вовсе нет, — потрепала я по голове сына, пытаясь взъерошить его волосы снова. — Как ты мог так хорошо подумать о маме! Ой, нам сюда!

Мы свернули в переулок. Какой-то демон попытался отнять у меня сумку. А сумка попыталась отнять у него руку.

— Ура! — подмигнула я сыну, глядя на неудачливого воришку. Огромные зубы впивались в его руку, а он дергался и пытался сбежать. — Сынок, познакомься! Это твой новый папа! Теперь он будет жить с нами! И будет ходить с мамой на родительские собрания денег! Потому что это — любимая мамина сумка, а к ней с этого момента прилагается мужик! Ничего, он нам в хозяйстве пригодится!

— Нет! — задергался демон. — Я женат! У меня двое детей! И мы собираем их в Академию! Только души кончились еще на тетрадях! Вы цены видели? Это же грабеж!

— Ну тогда еще лучше! Вы цены на мясо видели? Вот это грабеж! Спасибо огромное, а то я за мясом заходить собиралась! Хотела мяса купить, чтобы к ужину что-то приготовить. И тут ты так вовремя! — умилилась я, глядя на потуги воришки вырваться. — Будет из чего суп сварить!

Я внимательно посмотрела на его руку.

— Ты, добрая и отзывчивая милаха! А ну быстро пустила меня! — возмущался демон, дергаясь, пока сумка держала его руку в огромной пасти.

— Я вас, между прочим, не обзывала, — обиделась я, глядя на то, как рука погружается в сумку все ближе и ближе!

— Мам, помоги дяде демону! Ты же видишь, как ему плохо! Ему тяжело, — запереживал мой сын, глядя на руку, которая уже исчезла в сумочке почти по самое плечо.

— Найдешь мою помаду «Кровавый поцелуй», скажешь! — усмехнулась я, видя, как демон все еще борется за свободу. — Я ее в том году потеряла! Странно, а потом спрашивают, почему в женской сумочке такой бардак! А вот почему!

— Мам, ну ему тяжело, — взмолился мой сыночек.

— Хорошо, хорошо, — улыбнулась я. — Я помогу ему! Сейчас ему станет легко!

Я стала пытаться помочь высвободить руку. Когда она вылезла, от демона уже и след простыл.

— Вот теперь ему легко-легко, — вздохнула я, рассматривая чужой кошелек, который стащила во время операции по освобождению. — Тю! Так мало? Три души? Всего-то? Ну ладно! Тоже пригодится!

— Мама у меня самая лучшая, — вздохнул сынок, повиснув на моей руке. — Я хочу помогать людям!

На нас покосилась семейка демонов, проходящая мимо со стопкой тетрадей и комплексом неполноценности.

— Помогать людям УМИРАТЬ?! — громко обрадовалась я, провожая семейку взглядом. — О, да ты просто исчадье! Помогать людям умирать — это хорошо!

Мы направлялись в сторону огромного и очень дорогого магазина «Всяческие гадости». Там было все, что может помочь ребенку стать гадким и мерзким. В Академии без этого никуда!

— Чем могу вам нагадить? — коварно спросил молодой продавец, как только прозвонил звоночек. В магазине толпился народ. Мы подошли к бронированной заклинаниями витрине, рассматривая всякие гадости, которые так любят делать дети друг другу. Это был один из самых дорогих магазинов, которые только были в аду. И пол в нем мыли детскими слезами, пролитыми после крика: «Мама! Купи!». И слезами родителей, которые отдавали последние души, чтобы утащить отсюда ребенка.

— Мы пока смотрим, — ответила я, следя за сыном. — Ну? Что-то понравилось? Гляди, тут набор детский отравитель! Нравится? А вот! Вот!

Я потащила сына дальше, показывая ему волшебную невидимую кнопку.

— Круто, не так ли? — присела я рядом с сыном. — Ее совсем не видно! Никто, кроме тебя ее не увидит! Гадостей можно делать, сколько влезет!

И тут до меня долетел разговор, заставивший слегка отвлечься. «Неужели это правда? Его Величество приезжает в Академию Зла!» — уловила я, не веря своим ушам. «Он собирается выбрать наследника!», — послышался еще один голос.