Смотрю на тебя из темноты. Исповедь самоубийцы

Корн Наташа

Сетература изнутри глазами заурядного графомана на отдельно взятом примере.История основана на реальных событиях.Все совпадения не случайны.Вопрос «зачем» так же глуп, как и «почему»…Интернет – штука хорошая и полезная.Поэтические сайты – безграничная возможность для творчества.Но мы, люди, всё чаще и чаще превращаем всё вокруг себя в помойку. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 7

Решение мгновенное, но, как мне тогда казалось, окончательное. Удалить страницу — что может быть проще. Один-два клика и всё — свобода. Если бы так просто. Кто бы ещё помог удалить из головы назойливые слова, приходящие, когда им вздумается, толпящиеся беспардонно, бестолково. От них избавиться невозможно, если они сами того не захотят.

Просидев несколько дней в изоляции, пошла на архивную стихиру. А там сообщение. Ну, надо же. Меня искали. Куда да почему, и если из-за меня, то извини… ну, и возвращайся… И вернулась, а зря.

Сейчас могу логически выстроить и объяснить всю цепочку произошедшего. Но тогда… тогда рассуждала, как последняя дура. Раз искал и написал, значит нужна… Железная логика. Ясен перец — нужна. Только зачем? Моё иллюзорное восприятие мира подводило меня же под монастырь сотни раз. Да всё без толку.

Мне было лет восемнадцать, не больше. Жили мы с подругой на нашей даче. Бор сосновый, море (искусственное) Обское. Из удобств — сарайка с топчаном да котелок. Была ещё керосиновая лампа. Соседи — два брата. Как они пели, что вытворяли на гитарах… Младший братишка сейчас известный певец. А старший… Утонул давно. Вот в него то я и влюбилась. И он знаки внимания оказывал. Правда, истолковывала я их по-своему. Всё в сказке жила, где Слово — это Бог. Да не тут-то было. В то время и отношение к сексу у меня имелось своё. Да. Наивно предполагала, да нифига, была уверена на все двести процентов, что секс без любви не бывает. И слово то такое «секс» не употребляла.

Возлюбленный мой жил в палатке, на берегу. Домик дачный его не прельщал. Днём рыбу ловил, песни сочинял, а ночью… По ночам мы гуляли дружной толпой. Жгли костры, слушали наших певунов. Репертуар превосходный — Никольский, Лаза, Макаревич, БГ, ну, и свои, конечно, песенки. В одну из таких ночей, благодаря моей подружке, оказалась в палатке старшего брата-музыканта. Ну, а по утру «они проснулись…» Он был поражён моей наивностью. Начал что-то объяснять, извиняться… А я просто ушла. Потом, зимой, отыскал меня в колледже, припёрся прямо на лекцию. Но… у меня уже всё умерло.

И вот, спустя много-много лет, прочитав такую незатейливую записку, сделала совершенно неправильные выводы. Читала между строк, да только на самом-то деле там ничего и не было, кроме моих фантазий.

Мой второй роман «Сумасшедшая Белка» валялся недописанный. Всё, что могла выдать, — максимум одна глава в сутки, да и то не всегда. Бесследно испарилась дурашливость, азарт, кураж. На их место основательно, просто фундаментально, умащивались тоска, одиночество, скука и разочарование. По инерции ещё вляпывалась в дуэли поэтические, устраивала там ажиотаж, залазила в какие-то чудовищные конкурсы. О чём-то спорила, доказывала… ужас… но интерес пропал. Карета превращалась в тыкву, кучер — в крысу, а принцесса — в замарашку в рваном платье и стоптанных башмаках.

А мой виртуальный герой время зря не терял. Список его друзей, в основном подруг, рос неутомимо. Особи мужского пола имелись, но были сдержанны в комментариях, поглядывали с высока на рой мошек. И тут «бог» решил расшевелить всех. Толпа вокруг собралась не малая, можно и на сцену выйти.

Решение было гениально! Он организовал интервью. Выглядело это следующим образом: он беседовал с одной (одним) из. Причём, с кем-то беседа проходила онлайн, а с кем-то в личной переписке. Затем копировалась и переносилась на всеобщее обозрение, разумеется, с согласия опрашиваемого. Ну, а далее в комментариях все желающие задавали вопросы. Надо сказать, интересная штука. Задумка не новая, но срабатывает стопроцентно. Во-первых, ведущий имеет возможность блеснуть эрудицией, умом и сообразительностью. Во-вторых, отвечающий может раскрыться совершенно в ином ракурсе. Ну, и в-третьих, это просто весело, и это — движуха, движуха прежде всего того, кто всё это задумал.

Первой жертвой стала его тень. Ожидаемо. Опрос проходил онлайн. Сначала небольшая вступительная речь, в которой сообщалось, где, когда и при каких обстоятельствах «бог» познакомился с тенью. Далее хвалебная ода в её адрес, ну и вопросы.

Как и ожидала, желающих спросить тень о чем-либо не нашлось. Не смотря на, то, что хозяин называл её «охуительным поэтом», не многие понимали его восторг. Он же благосклонно заявлял, что «до поэзии тени надо ещё дорасти».

Поболтали они вдвоём скучно, неинтересно, обыденно. Был там один вопрос, над которым я поржала, а именно «разговариваешь ли ты со своей киской?» Великолепно построен вопрос! Браво! А вот тень оказалась дурой. Или якобы дурой. Она сначала рассмеялась, а потом ответила, что нет, не разговаривает, ибо это глупо, ну и типа, пошло. Я веселилась во всю. Ответ «гения» был краток и красив: «Я — про твою кошку. А ты про что?»

Первое интервью закончилось. Мэтр намечал новую жертву и сетовал, что как-то вот скучновато, жизни бы добавить, огня. И тут я не выдержала. Написала «даю интервью без трусов». Ну и всё. «Бог» был очарован, заинтригован и пошёл готовить вопросы. Спросил только: «Ты на все вопросы ответишь откровенно?» Чудак, да? Конечно!

Поэтические сайты — задумка отличная. Но, как всегда, всё вышло через жопу. Раньше, когда была ребёнком, опубликовать стих, не то, что книгу, было проблематично. Никакие деньги не могли заставить редактора разместить бездарный текст на страницах газеты или журнала, а уж книгу издать… Это нужно быть в союзе писателей. А туда попасть ох, как непросто.

Откуда знаю? Ну, частично по собственному опыту, частично — по опыту моих соседей-писателей со стажем. С юных лет видела, как они работают, ой, пардонте, творят, конечно же, творят. Нет, кроме шуток, писали они здорово, интересно, просто. Часто встречала то одного, то другого, идущих с невидящим взором сквозь утреннюю дымку в помятой поношенной шляпе, в трикошках с пузырями на коленках, в старой, видавшей виды «штормовке». Поначалу даже здоровалась: «Здрасьте, дядь Петь!», но потом перестала. А всё одно нифига они не слышали. Дома у них бывала, и на даче… До безобразия простые и располагающие к себе люди. Жёны где-то там, за спиной, плели интриги, мерялись их «письками», выясняли кто и когда в союз писателей принят, да прочую шелуху. Писателям же было фиолетово. Они не дружили, но и не соперничали. Мирно жили бок о бок на дачах, и в городе забывали о существовании друг друга. И у того, и у другого — много чего напечатано, издано-переиздано.

Мои детские стишки отправляли в газеты, журналы. Их печатали, мне присылали какие-то тётеньки письма, советовали «идти учиться писать стихи», ну, мол, неплохо так-то, но вот тут вот исправить бы… Я недоумевала, как можно научиться писать стихи и нафига это вообще надо? Мне бы отучиться их кропать — это вот да. А учиться — ну нафиг.

Дома исписанные тетрадки складировались ровной кучкой возле печки и служили в дальнейшем растопкой для толстых берёзовых поленьев. Я не жалела. Считала написание стишков занятием постыдным и никчёмным.

Столбики рифмованные появлялись в самых неожиданных местах: среди сурьёзных уравнений с двумя неизвестными, под диктантами и изложениями, поверх таблиц умножения, а позже (кощунство, ей богу) наискосок, по диагонали, в конспектах трудов Маркса. Могла и в кабаке на скатёрке начиркать. И на песке на пляже. Ну, а что? Если под рукой ни ручки, ни бумажки.

И вот — лафа! Пиши — не хочу. Всё опубликуют. А потом набегут читатели-поэты и напишут такие отзывы, что в пору подвинуть с пьедестала и Александра Сергеевича, и Михайло Ломоносова. Но не просто так напишут. Зачем им просто так писать? Тут железобетонно действует принцип (а точнее — беспринципие): ты — мне, я — тебе. И наоборот. Сколько их, сайтов «поэтических». И не сосчитать. Кукушки и петухи плодятся, словно кролики. Тьма поэтов. Они сбиваются в стада, выбирают предводителя. Хорошо если предводитель талантливый. Но чаще суетливые тучки мошкары создают себе идола из куска деревяшки, камня, глины и прочих подручных материалов. И несутся, очертя голову. Куда? Да никуда. Просто несутся. Несутся бездарными стихами, прозой, льстивыми отзывами, глупыми лайками, гифками, этими дебильными лав ю. Господи, до чего же они смешны и жалки, и отвратительны. Меня тошнит от безграничного множества лжи, лести, глупости и тщеславия. И я не понимаю и никогда не пойму — зачем, ну, зачем им это нужно?

Наткнувшись на очередную бессодержательную дрянь, порой очень технично написанную, искренне поражаюсь количеству хвалебных откликов. Вопрос «они что — тупые» возникает сам по себе, виснет в воздухе. На него нет ответа, я знаю. Да, наверно прекрасно, что любой может опубликовать своё творение. Наверно. Пусть себе публикует. Кому от этого плохо? Плохо другое. Просто отвратительно, когда человек, понимающий, что читает очередное говно, пишет «прекрасно! это поэзия». И пишет он это не просто так, а преследуя определённые цели. Кому-то нужен взаимный отклик-дифирамбы, рейтинги, лайки и прочая ерунда, а кто-то бьёт прицельнее и дальше, как будто, но на самом деле получаются те же яйца, только в профиль.

Есть сайты, куда попасть посложнее. Там просят для начала прислать стихи. Редколлегия смотрит и решает — запускать автора или же не стоит. Казалось бы, прекрасный подход, чтобы избавить ресурс от шлака. Но любую задумку, даже самую что ни на есть честную и искреннюю, можно легко превратить в фарс. Потому что на каждом таком сайте действует негласный формат. И это бы ещё полбеды. Но там тоже есть стадо, тоже есть пастух и овцы, возможно, более техничные, но бессодержательные и бездарные, которые пасутся возле талантливых авторов, обеспечивая, как им кажется, себе имя и популярность.

Опять те же шерханы и табаки. Опять больше всего пекутся об имени своём, о текстах своих «гениальных», и ни дай бог высказаться отрицательно на их счёт. Обиды, упрёки, а нередко и оскорбления с переходом на личность посыплются, как из рога изобилия. Там свои законы джунглей. Вкусовщина и банальщина, запакованная в образованность и умение правильно выстраивать слова, по росту, так сказать.

А мне вот нравятся тексты, пусть и со сбоем ритма, с примитивной рифмой ли с её отсутствием, с кривым размером, перекошенные и наивные, но честные, пробивающие насквозь и запоминающиеся своей обнажённостью и неповторимостью.

Есть и ещё одна категория сайтов поэтических. Эти мне нравятся больше других. Там не регистрируют никого. Там просто помещают стихи, рассказы, повести, эссе… Есть страница автора, где можно ознакомиться с биографией, послушать интервью, прочитать тексты. И никаких лайков, и комментариев. А зачем они? Кому они нужны? Честно говоря, никогда не читаю биографию понравившегося поэта. Изредка могу посмотреть видео с интервью. Но до конца ещё ни разу не досмотрела. Мне нужны его стихи. Остальное не интересует.

Мы много беседовали на эту тему с моим «гением». Ну, возможно, он и не гений, но талантливый и неординарный поэт и прозаик. Ему, как и мне, претило подобное «творчество». Да не просто претило, бесило. Он много читал, много советовал мне прочесть, находил интересных авторов. Наши мнения не всегда совпадали, но в том, что это именно поэзия, разногласий не было. Я со своей стороны, как только нападала на след настоящих стихов, тут же делилась с ним. Он радовался, благодарил, знакомил своих друзей-подруг с вновь открытыми уникальными авторами. Так было. И я верила ему, больше, чем себе. Что же случилось потом? Что и почему?

Мне сообщили точную дату, когда будут задавать вопросы в прямом эфире. Это была пятница. Я работала. Домой приехала уже ночью. Надеялась на разницу во времени в шесть часов. Спешила. Волновалась. Идиотка. Он проанонсировал предстоящее представление. назвав меня человеком, который любит внимание общества.