Чернильное сердце

Корнелия Функе, 2003

«Чернильное сердце» – первая часть трилогии знаменитой немецкой писательницы. В центре повествования – отважная двенадцатилетняя девочка Мегги и ее отец, обладающий чудесным даром: когда он читает книгу вслух, ее герои оживают. Правда, взамен кто-то из слушателей оказывается в придуманном писателем мире, а как известно, в книгах бывают не только добрые персонажи… Книга адресована детям среднего школьного возраста, но и взрослые прочтут ее с большим интересом.

Коварный подлог

Страшная, горькая книжная болезнь одолевает душу. Как омерзительно ощущать связь с бесформенной массой, состоящей из бумаги, письмен и страданий мертвых. Не было ли правильнее, благороднее и отважнее оставить весь этот хлам и выйти в большой мир свободным, ничем не стесненным, необразованным суперменом?

С. Игл. Переезд библиотеки

Той ночью Мегги не спала. Как только шаги Элинор стихли, она побежала в комнату Мо.

Он еще не распаковал свои вещи — его сумка на полу была открыта. Лишь книги и надломанная плитка шоколада лежали на прикроватном столике. Мо обожал шоколад. Даже самый засохший шоколадный дед-мороз не мог чувствовать себя в безопасности, находясь рядом с ним. Мегги отломила одну дольку и отправила в рот, но он был совершенно безвкусным и отдавал лишь грустью.

Мегги легла на кровать и забралась под одеяло Мо. Оно было холодным, а подушка еще не успела перенять его запах и пахла моющим средством и кондиционером для белья. Мегги сунула под нее руку. Да, она была там: не книга — фотография. Мегги вытащила ее. Это был портрет ее матери, он всегда лежал под подушкой Мо. Когда она была маленькой, то верила, что Мо придумает ей маму, потому что он говорил, что она понравилась бы ей. Он рассказывал о ней удивительные истории.

— А она меня любила? — спрашивала тогда Мегги.

— Очень.

— А где она?

— Ей пришлось покинуть нас, когда тебе было три года.

— Почему?

— Просто она должна была уехать.

— Далеко?

— Очень далеко.

— Она умерла?

— Нет. Уверен, что нет.

Мегги привыкла, что на многие вопросы Мо давал странные ответы. В десять лет она верила уже не в ту маму, что придумал Мо, а в ту, что уехала. А пока Мо был рядом, она не особенно скучала по матери.

Но теперь и его не было рядом. И она была одна с Элинор.

Мегги вытащила из сумки свитер Мо и уткнулась в него лицом. Во всем виновата эта книга, не переставая твердила она. Почему он не отдал ее Сажеруку? Иногда гнев помогает, когда грусть мешает найти выход. Но потом у Мегги снова потекли слезы, и она заснула с соленым привкусом на губах.

Когда она резко проснулась в поту, сердце ее колотилось, и все вернулось назад: мужчины в черном, голос Мо и пустынная улица. «Я пойду его искать, — думала Мегги. — Да, я так и сделаю». За окном зардел рассвет — еще немного, и взойдет солнце. Лучше всего было бы исчезнуть до первых лучей солнца.

На стуле возле окна висела куртка Мо, словно он только что ее снял. Мегги вытащила бумажник — ей наверняка понадобятся деньги, потом крадучись добралась до своей комнаты, чтобы взять с собой некоторые вещи — только самое необходимое: кое-что из одежды и фотографию Мо, на которой они вместе. С ее помощью можно расспрашивать о нем. Свой сундучок она, конечно, оставит здесь. Сначала она хотела спрятать его под кроватью, но потом решила написать Элинор записку.

«Дорогая Элинор», — написала она, хотя это обращение не очень-то подходило Элинор, и задумалась над тем, как к ней обращаться — на «вы» или на «ты». «Ну да ладно, — подумала она, — к тетушкам можно обращаться и на «ты», так проще». «Я должна отправиться на поиски своего отца, — продолжала она. — Не беспокойся за меня. — Хотя вряд ли Элинор на это способна. — Прошу тебя, не заявляй в полицию по поводу моего исчезновения, в противном случае меня вернут назад. В этом ящике находятся мои любимые книги. К сожалению, я не могу взять их с собой. Пожалуйста, пригляди за ними — я их заберу, как только разыщу отца. Спасибо. Мегги.

P.S. Мне точно известно, сколько в ящике книг».

Последнее предложение она вычеркнула — оно только разозлило бы Элинор, и кто знает, что она сделает с этими книгами. Возможно, она их продаст, ведь у каждой из них был замечательный переплет, изготовленный Мо. Ни один, правда, не был кожаным — Мегги не хотелось при чтении думать о том, что ради переплета с какого-нибудь теленка или свиньи содрали кожу. К счастью, Мо понимал ее. Он рассказывал ей, что много веков назад переплеты для особенно ценных книг делали из кожи неродившихся телят: Charta virginea non nata — красивое название для ужасной вещи.

— И в этих книгах, — говорил Мо, — было много мудрых слов о любви и доброте.

Пакуя вещи, Мегги изо всех сил пыталась ни о чем не думать, потому что знала, что все ее мысли сведутся к одному: «Где же его искать?» То и дело она пыталась отбросить эту мысль, но в конце концов остановилась и посмотрела на доверху наполненную сумку. Внутренний голос шептал все громче и громче: «Ну, скажи, где ты собираешься его искать? Думаешь, ты далеко сможешь уйти, пока тебя не схватит полиция? Двенадцатилетняя девочка с сумкой в руке и неправдоподобной историей о пропавшем отце и исчезнувшей матери».

Мегги крепко закрыла руками уши и потрясла головой, чтобы голос замолчал. Она вынесла в коридор сумку, которая оказалась очень тяжелой. Мегги открыла ее и выбросила все в комнату, оставив только свитер, книгу (по крайней мере одна книга была необходима), фотографию и бумажник Мо. Такую сумку она смогла бы нести столько, сколько потребуется.

Мегги тихонько спустилась по лестнице с сумкой в одной руке и с запиской для Элинор в другой. Утреннее солнце уже пробивалось сквозь щели ставней, но в большом доме было так тихо, что казалось, будто даже книги на полках уснули, лишь из спальни Элинор доносился тихий сап. Мегги хотела сунуть записку под дверь, но она не просовывалась. Мегги задумалась и надавила на ручку двери. В спальне Элинор было светло, несмотря на закрытые ставни. Возле кровати горела лампа — Элинор наверняка читала перед сном. Она лежала на спине с приоткрытым ртом и храпела, словно обращалась к гипсовым ангелам, свисавшим с потолка, и прижимала к груди книгу. Мегги тут же узнала ее.

Сделав два шага, она оказалась возле кровати.

— Откуда она у тебя? — закричала девочка и рванула книгу из отяжелевших ото сна рук Элинор. — Это книга моего отца!

Элинор вдруг проснулась, будто Мегги плеснула ей в лицо горячей воды.

— Ты украла ее! — кричала Мегги, вне себя от ярости. — Ты позвала этих бандитов. Ты и этот Каприкорн, вы с ним заодно! Ты организовала похищение моего отца, и кто знает, что ты сделала с Сажеруком! Ты хотела получить книгу с самого начала! Я заметила, что ты смотрела на нее так, словно она живая! Может быть, она стоит миллион, или два, или три…

Элинор молча сидела в кровати и рассматривала цветочки на своей ночной сорочке. Только когда Мегги замолчала, чтобы перевести дыхание, она нарушила молчание.

— Ты закончила? — спросила она. — Или ты собираешься кричать здесь до смерти?

Ее голос звучал, как всегда, резко, но в то же время в нем чувствовались угрызения совести.

— Я сообщу об этом в полицию! — выкрикнула Мегги. — Я скажу, что это ты украла книгу и что тебя следует допросить, чтобы выяснить, где находится мой отец.

— Эту книгу и тебя я спасла!

Элинор встала с кровати, подошла к окну и открыла ставни.

— Неужели? А что теперь с Мо? — снова закричала Мегги. — Что будет, когда они заметят, что он отдал им не ту книгу? Ты будешь виновата, если они что-нибудь сделают с ним. Сажерук говорил: «Каприкорн убьет его, если он не отдаст ему книгу». Он убьет его!

Элинор высунула голову из окна, глубоко вздохнула и обернулась.

— Чепуха! — раздраженно сказала она. — Ты чересчур доверяешь всему тому, что рассказывал тебе этот глотатель спичек. Ясно одно: ты перечитала приключенческих рассказов. Зачем им убивать твоего отца? Он что, тайный агент или опасный бандит? Он реставрирует старые книги. Это не та профессия, которая связана с риском для жизни! Я просто хотела изучить книгу в спокойной обстановке — вот и все. Только поэтому я ее подменила. Могла ли я знать, что посреди ночи заявятся эти громилы, чтобы отобрать у твоего отца книгу? Он рассказал мне только о том, что какой-то сумасшедший коллекционер уже много лет угрожает ему из-за этой книги. Откуда мне было знать, что этот коллекционер не остановится перед кражей со взломом и похищением человека? Даже мне никогда не пришло бы такое в голову. Ну, ради только одной или двух книг.

— Но ведь Сажерук говорил об этом. Он сказал, что они его убьют! — Мегги обеими руками сжимала книгу, словно пытаясь не выпустить оставшееся в ней несчастье наружу. Ей почудился голос Сажерука. — И крик и трепет крыльев, — шептала она, — для него нет приятней зрелища.

— Что? О ком это ты там говоришь? — Элинор села на край кровати и притянула к себе Мегги. — Ты расскажешь мне сейчас все, что знаешь об этом. Ну, давай.

Мегги открыла книгу и перелистывала страницы до тех пор, пока не нашла заглавную букву «К», на которой сидел зверек, очень похожий на Гвина.

— Мегги! Я же с тобой разговариваю! — Элинор резко схватила ее обеими руками за плечи и потрясла. — О ком ты сейчас говорила?

— О Каприкорне.

Мегги только прошептала его имя. Ей казалось, что каждая буква его имени таит в себе опасность.

— Каприкорн, а дальше? Это имя я уже несколько раз от тебя слышала. Ну а кто, черт побери, это такой?

Мегги закрыла книгу, провела рукой по переплету и рассмотрела его со всех сторон.

— На ней нет названия, — проговорила она.

— Ни на переплете, ни внутри. — Элинор встала и подошла к платяному шкафу. — Есть много книг, название которых узнаешь не сразу. В конце концов, помещать его на переплете — это относительно новый обычай. Во времена, когда книги переплетали так, что корешок вдавался внутрь, название находилось снаружи, на боковой части книжного блока, но чаще всего его можно было узнать, лишь открыв книгу. Позже переплетчики научились делать полукруглые корешки, куда и перекочевало название.

— Да, я знаю! — нетерпеливо заявила Мегги. — Но это не совсем старая книга. Я знаю, как выглядят старые книги.

Элинор бросила на нее насмешливый взгляд.

— Ой, извини! Я забыла, что ты у нас настоящий эксперт. Но ты права: эта книга не очень старая. Она появилась около тридцати восьми лет назад. Поистине смешной возраст для книги! — Элинор исчезла за открытой дверцей шкафа. — Но у нее все же есть название: она называется «Чернильное сердце». Думаю, твой отец переплел ее так намеренно, чтобы невозможно было узнать по переплету, что это за книга. И если заглянуть в нее, то название не найдешь и на первой странице — он просто вырезал ее.

Ночная сорочка Элинор упала на ковер, и Мегги увидела, как ее голые ноги облачались в чулки.

— Мы должны снова обратиться в полицию, — сказала девочка.

— Зачем? — Элинор набросила на дверцу шкафа свой пуловер. — Что ты собираешься им рассказать? Ты что, не видела, как те двое смотрели на нас вчера? — Элинор изменила голос: — «Ну, как же все это произошло, госпожа Лоредан? Кто-то ворвался к вам в дом после того, как вы из добрых побуждений выключили сигнализацию. И эти умелые грабители унесли с собой одну-единственную книгу, хотя в вашей библиотеке есть книги ценой в несколько миллионов, и увели с собой отца этой девочки, хотя он сам предложил сопровождать их! Надо же, как интересно! И эти люди работают на некоего Каприкорна. Разве это не название астрологического знака?» Господи, девочка моя. — Элинор снова появилась из-за дверцы шкафа. На ней была отвратительная клетчатая юбка и бежевый пуловер, в котором она выглядела бледной как простыня. — Все, кто живет возле озера, и без того считают меня ненормальной, а если мы пойдем с этой историей еще раз в полицию, в округе будут говорить, что я окончательно спятила. И это стало бы еще одним доказательством того, что страсть к книгам ни к чему хорошему не приводит.

— Ты одеваешься как бабушка, — сказала Мегги.

Элинор опустила глаза на юбку и пуловер.

— Спасибо, — сказала она. — Но комментарии о моей внешности нежелательны. Кроме того, я могла бы действительно быть твоей бабушкой. Если бы приложила немного усилий.

— Ты когда-нибудь была замужем?

— Нет. А зачем? Не могла бы ты перестать задавать мне вопросы личного характера? Разве отец не говорил тебе, что это неприлично?

Мегги замолчала. Она сама не знала, почему задала Элинор все эти вопросы.

— Она ведь очень ценная, да? — спросила она.

— «Чернильное сердце»? — Элинор взяла у Мегги книгу, провела по переплету рукой и вернула ее. — Думаю, да. Хотя ты не найдешь ее ни в одном каталоге или списке ценных книг, ни одного экземпляра этого издания. Я, между прочим, кое-что выяснила об этой книге. Один коллекционер предложил бы твоему отцу много-много денег, потому что, по слухам, у него остался единственный экземпляр. В конце концов, это не только редкая, но и очень хорошая книга. Я ничего не могу сказать по этому поводу — вчера ночью я осилила не более десятка страниц. Как только появилась первая фея, я тут же уснула. Меня никогда не интересовали эти истории про фей, гномов и всех им подобных, хотя я бы поставила в саду парочку гномов.

Элинор подошла к дверце шкафа — очевидно, она рассматривала себя в зеркале. Похоже, замечание Мегги по поводу ее гардероба задело ее.

— Да, я думаю, она очень ценная, — повторила она задумчиво, — хотя про нее уже все забыли. Вряд ли кто-то знает, о чем в ней речь. Даже в библиотеках ее нет. Но время от времени появляются слухи, что других экземпляров нет просто потому, что они были похищены. Подозреваю, что это ерунда. Исчезают не только животные и растения, но и книги. К сожалению, такое случается не так уж редко. Можно было бы сто вот таких домов наполнить исчезнувшими книгами. — Элинор закрыла дверцу шкафа и беспокойными пальцами взбила волосы. — Насколько мне известно, автор этой книги еще жив, но он, вероятно, ничего не сделал для того, чтобы книга была переиздана. Может быть, ему эта история больше не нравится или книга так плохо продавалась, что он не смог найти издательство, готовое ее опубликовать. Да мало ли что?

— Я все-таки думаю, что их похищали не из-за ценности, — пробормотала Мегги.

— Нет? — рассмеялась Элинор. — Боже мой, ты дочь своего отца. Мортимер тоже не мог поверить в то, что люди совершают неблаговидные поступки только из-за денег, вероятно, потому, что деньги для него самого не имеют большого значения. А ты представляешь, какую цену может иметь одна книга?

Мегги с раздражением посмотрела на нее.

— Да. Но я все равно считаю, что это не было причиной похищения.

— А вот я так считаю. И Шерлок Холмс согласился бы со мной. Ты читала про него? Замечательные книги. Особенно когда за окном идет дождь.

Элинор надела туфли. Для ее роста у нее были удивительно маленькие ступни.

— Может быть, с этой книгой связана какая-то тайна. — Мегги задумчиво провела пальцами по страницам.

— А, ты имеешь в виду что-то вроде невидимых посланий, написанных лимонным соком, или карту с обозначенными на ней сокровищами, которая скрывается в одной из иллюстраций, — язвительно сказала Элинор.

— А почему бы и нет? — Мегги захлопнула книгу и сунула ее под мышку. — Зачем им тогда понадобился Мо? Им было бы достаточно и книги.

Элинор пожала плечами.

«Как же она могла признаться мне в том, что не подумала об этом, — презрительно говорила себе Мегги. — Просто правота всегда должна быть на ее стороне».

Элинор посмотрела на девочку так, словно прочитала ее мысли.

— Знаешь что? Прочитай ее сама, — сказала она. — Может быть, ты найдешь в ней то, что, на твой взгляд, не относится к повествованию. Пара лишних слов там, пара лишних букв сям… И глядишь, соберешь воедино тайное послание, указатель к сокровищам. Кто знает, сколько времени пройдет, пока твой отец вернется, а тебе нужно какое-то занятие, чтобы убивать время.

Не успела Мегги сказать что-то в ответ, как Элинор подняла с пола записку, лежавшую возле кровати. Это было прощальное письмо Мегги — она, должно быть, обронила его, увидев в руках Элинор заветную книгу.

— Что это еще такое? — нахмурив лоб, спросила Элинор, когда прочитала записку. — Ты собиралась искать своего отца? Где, ради всего святого? Ты еще более сумасшедшая, чем я думала.

Мегги прижала к себе «Чернильное сердце».

— А кто будет его искать, кроме меня? — сказала она.

У нее начали дрожать губы, и она ничего не могла с этим поделать.

— Ну, если уж на то пошло, то мы будем искать его вместе! — возразила ей Элинор. — Но сначала дадим ему возможность самому вернуться. Или ты думаешь, он будет рад, когда узнает, что ты пошла искать его по свету?

Мегги покачала головой, все поплыло у нее перед глазами, и по щеке потекла слеза.

— Ну ладно, теперь все прояснилось, — нервно произнесла Элинор, протягивая Мегги платок. — Высморкайся, и пойдем завтракать.

Она не выпускала Мегги из дому, пока та не съела кусочек хлеба и не выпила стакан молока.

— Завтрак — самый главный прием пищи, — заявила она, намазывая себе маслом третий кусок хлеба. — Я не хочу, чтобы при встрече ты рассказала отцу, что я морила тебя здесь голодом.

Мегги проглотила слова, которыми она хотела ответить Элинор, вместе с оставшимся кусочком хлеба и побежала во двор с книгой.