Игрушки для хороших парней

Корней Азарофф

Команда агентов ФБР расследует серию странных автопроисшествий. В ходе расследования становится ясно, что это дело рук банды, во главе которой стоит умный, противоречивый и неоднозначный лидер. Для него игра с Бюро в «кошки-мышки» не столько цель, сколько лекарство от скуки. У его же противников есть свое преимущество – их действия могут не укладываться в узкие рамки закона, и они имеют право играть с бандой по тем правилам, что им удобны здесь и сейчас.

VIII

ОСТАВШИСЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ, Купер осмотрелся. Комнатка небольшая, прямо-таки крошечная. На двери ручки нет. Меблировка мало чем отличается от камеры в тюрьме: кровать, раковина… Но в камерах редко, когда встретишь отдельно стоящие стол со стулом, а здесь было и то, и другое. Эрик попробовал сдвинуть кровать. А вот и облом! Привинчена… Он проверил стул и стол. Стол — то же самое, а вот стул можно спокойно двигать. Большое окно без решетки. Сторона, похоже, солнечная. Днем жарко, вероятно, до одури, но должна спасать система кондиционирования. Да и потом — он же здесь целыми днями не будет сидеть, как проклятый. Он — спокойный, послушный пациент, а таким положены прогулки по саду. Или по парку. Или по оазису с благотворно влияющим на больных воздухом. Или… в общем, как они это тут называют…

Вздохнув, он сел на кровать и уперся в нее ладонями. Вот, докатился, психа в дурке изображает. Он усмехнулся, подумав, что многие были бы рады, попади он сюда по-настоящему. С настоящим диагнозом и под своим настоящим именем. То-то был бы праздник по обе стороны фронта… Но шиш, не дождетесь.

На подушке лежал комплект больничной одежды. Федерал подтащил его поближе, внимательно разглядел и еще раз вздохнул. Дурдо-ом… Костюмчик был явно маловат, в него хорошо если Глория влезет, но никак не он сам. И обувь тоже как для какого-то гнома. М-да, интересное заведение…

Минут сорок он сидел в полной тишине, ожидая возвращения Луиса и санитара. Наверняка ведь придут проверить переоделся он или нет.

Так оно и случилось. Сначала открылось маленькое наблюдательное окошко на двери, а затем и сама дверь.

— Ну, в чем дело, почему не переодеваешься? — командирским тоном спросил Джек. Мендоза за его спиной пытался не расхохотаться, поняв, в чем загвоздка.

— Размерчик не мой. Это на кого-то карлика рассчитано.

Санитар сгреб одежду в охапку:

— Какой у тебя размер?

— А я не знаю, — Купер пожал плечами и улыбнулся ему ласковой улыбкой.

— А обувь хоть знаешь?

Эрик поднял ногу и показал Джеку подошву кроссовки.

— Десятка?⁶ — пригляделся тот. — Ну и что, я теперь должен весь склад перерыть, чтоб твой размер найти?

— Можешь в магазин съездить, — подсказал пациент. — Предпочитаю низкие кеды «Converse». Черного цвета либо цвета индиго. Впрочем, любой другой тоже подойдет. Главное, не розовый.

— Слушай, Блэк, — санитар обернулся на Луиса, — он точно псих? Что-то он слишком борзый для придурка.

— Ну так «сумасшедший» не означает «идиот», — заметил Мендоза.

Еще минут сорок прошло в одиночестве, но, когда санитар, в сопровождении Луиса, вернулся, на его лице было написано нескрываемое торжество. В руках он держал новый комплект больничной одежды.

— На вот, — он сунул комплект Куперу в руки. — И пижама здесь же. А кеды, извини, не завезли, — Джек бросил на пол пару белых мокасин. — Ни черных, ни индиго.

— А что, зелененьких тоже не было? — разочарованно-наивным голосом поинтересовался Эрик, и Мендоза заметил, что коллега веселится вовсю.

— Извини, договор заключить не успели. Не знали, что ты приедешь.

— Я буду жаловаться! — снова заявил «клиент». Подумал и добавил: — В твиттере!

— Смотри-ка, — хмыкнул санитар, глянув на Луиса, — а он точно не идиот. Учится быстро.

— Я зайду забрать твою одежду, — сказал Мендоза перед тем, как дверь снова закрылась.

Пришлось переодеться. Если уж изображать полоумного, то во всех деталях. На этот раз костюмчик пришелся впору, но был самым необычным и непривычным из всех, что приходилось надевать федералу.

— Весело… — буркнул он, оглядев себя со всех сторон. — Конспираторы хреновы…

Заложив руки за голову, Эрик подошел к окну. Сгущались сумерки. Медсестры уводили последних больных из парка. Большую часть пациентов они просто сопровождали, некоторых — вели, бережно поддерживая.

Это был совершенно другой мир, который от остальной Вселенной отделял не только высокий каменный забор. «Оставь надежду всяк сюда входящий…» Кажется, это так называется?.. И многие из тех, кто жил здесь… Жил ли?.. Нет, не жил, потому что это нельзя назвать жизнью. Здесь, за этой стеной, они существовали, а жили — в особом, непонятном остальным, мире, наполненном такими же особыми радостями, мечтами и иллюзиями. И там не находилось места банальным мелочам, лжи и лицемерию, там этого просто не понимали.

В замке осторожно скрипнул ключ, и Купер обернулся. Дверь раскрылась, и Мендоза вкатил в комнату столик с подносом.

— Привет, псих, — по-испански поприветствовал он сослуживца. — Сидишь?

На языке конкистадоров разговаривать можно было совершенно смело — в процессе подготовки операции они выяснили, что никто в больнице не владеет испанским. Ни в какой степени.

— Нет, стою. В окно глазею. Это что, обед или ужин? — Эрик окинул поднос подозрительным взглядом. Вид блюд не внушил ему доверия. — А от этого не умирают?

— Без понятия, — Луис прикрыл дверь и, пододвинув стул, сел. — Попробуй и узнаешь.

— Какой ты добрый, дядя, — Купер принюхался. Дурдо-о-м… — А что в меню было написано?

— Написано было много чего, но подразумевалось одно — «Еда для старых маразматиков», — Мендоза достал с нижней полки большой бумажный пакет. — Вот, возьми лучше это.

— Надеюсь, не «Макдональдс»?

— Обижаешь. Домашние бутерброды. Кэт приготовила. Только не для тебя, а для меня.

— Ну а остальных как кормят? — Эрик вытащил из пакета два больших бутерброда: один Луису, другой — себе.

— Остальных, это нас? Обслуживающий персонал хорошо кормят, — Мендоза, отказавшись от бутерброда, похлопал себя по животу. — Команда большая, но вопросов мне никто не задавал. Про Леви я пока тоже еще ничего не выяснял.

— Правильно, — одобрил Купер и, взяв с подноса стакан, посмотрел его на незаметно исчезающий свет летнего дня. — Что это здесь? — попробовал на вкус и скривился. — Апельсиновый сок, бодяга из тетропака. Терпеть его не могу…

— Слушай, капризный ты какой! — возмутился Мендоза и чувствовалось, что он шутит.

— Да, а еще я не ем шпинат, откровенно острое и откровенно жирное. И шоколадное мороженое не люблю, — Эрик сделал глоток из стакана. — Да ладно, я же псих. Мне сейчас по статусу полагается ковырять окружающим мозги.

— Ага, я заметил, что ты начал с мозга бедолаги Джека. Он с твоей этой фразочкой «А что, зелененьких тоже не было?» еще полдня носился, — Луис усмехнулся. — Ладно, с утра, после завтрака я поведу тебя на прогулку. Будем смотреть на гуляющих сумасшедших. Вдруг увидим нашего подопечного…

Он глянул на полный поднос с нетронутой пищей неизвестного происхождения и поднялся.

— Скажу, что ты бунтуешь и отказываешься есть эту гадость, — он взялся за ручку столика. — Ну и что жаловаться будешь тоже скажу, — он улыбнулся. — Ладно, пойду я…

— Давай. Ты теперь только завтра появишься?

Мендоза кивнул, смял опустошенный пакет, бросил его вниз и свалил туда же потертые джинсы и рубашку.

— Слушай, Луис, заедь к Глории, — попросил Купер. — Она снабдит тебя пропитанием, по крайней мере, на завтрашний день. И главное — привези большую плитку черного шоколада. Где-то процентов шестьдесят.

— С чем?

Эрик секунду думал, а потом ответил:

— С орехами и изюмом.

— Понял, — Мендоза вытолкнул столик в коридор. — Не боись, прокормим. Давай, до завтра.

Купер махнул ему рукой и вздохнул, услышав, как очередной раз за этот день щелкает замок.

Примечания

6

44 размер.