Ржавый палисадник

Константин Энбо

Путь каждого из живых неповторим и напечатанные мною буквы пусть станут тоннами воды в океане вашего смысла.Терять уже нечего и раз вы уже здесь… Добро пожаловать в мой ржавый палисадник. Книга содержит нецензурную брань.

ЦИФРЫ

ОДИН

Сегодня небо было горьким на вкус. Осень, мелкий дождь, размякшая земля. Мой сосед курит и читает Библию. Я иду без обуви. Давно вырос из нее, но дороги под ногами все так же чувствую. Мой отец мне говорил: «Любая дорога ведет к концу, асфальтовая она или грунтовая, до пизды».

Я не мог вспомнить фамилию соседа, но какое мне дело до этих условностей? Если фамилия дана человеку для определения другим человеком, то я определяю его как «мой сосед». Я не сплю третьи сутки. Музыка из моего шрама на левой ноге с каждой ночью становится все громче и навязчивей. Дел у меня нет, я выхожу на улицу всегда просто так. Я говорю соседу «привет», он улыбается и кивает. Вчера я убил его выстрелом в голову, жизнь — странная штука.

Толкаю тяжелую дверь подъезда. Свежий воздух бьет мне в голову и пьянит. Я смеюсь и придумываю названия цветам, которые навалились на мир и душат его. Под ногами путается кот, приходится делать плавные и широкие шаги, чтобы не наступить ему на лапу. Труп лежит на дне прямоугольной ямы в лесу. Яма не закопана. Запах земли. Я вспомнил! Фамилия моего соседа Действительность. Перехватывает дух от огромных строений. Я пытаюсь отказаться от мысли, что фундамент всех домов — эгоизм. Держу путь к моему другу Андрею.

ДВА

Время под вечер. На улице уже сереет. Мы с Андреем сидим на бетоне, который начал осыпаться, как засохший хлеб. Едет товарняк, шум будто рвет мне мозги на части. Андрей говорит:

— Скажи мне, когда пересекается грань между самым умным и самым глупым человеком?

Я молчу, он говорит:

— Ведь эта грань очень тонкая, как между утопией и антиутопией.

— Дело не в грани, а в правде. А точнее, как подать эту правду. Умного человека можно подать как глупого, и наоборот.

— Правды нет, ты её придумал.

Андрей одет как обычно. На нем пыльные черные штаны, которые покупались явно не на него, поэтому он их подкатил. На ногах было видно два ровно выбитых слова, на левой «действительность», на правой «сознание». Его кеды старые и потертые, в некоторых местах видна кожа, так как носки он не носил даже зимой. Длинная куртка с карманами возле груди, в которых он всегда держал руки. Куртка растянута, кофта бежевого цвета с капюшоном, на вид новая. Он всегда почему-то надевал капюшон кофты, а тот, что на куртке, оставался висеть. Лицо белое, с бледными кругами под глазами. Взгляд вечно уставший, стригся он всегда под три мм. Когда у него спрашивали, почему он одевается, как бездомный, он смеялся и отвечал: «Шмотки манипулируют вами, чтобы воспитать потребителей». Он был не понят, и все думали, что он просто бедный.

Конец ознакомительного фрагмента.