50 копеек

Константин Родионович Мазин, 2020

Каждый из нас падал. Физически. Морально. Социально. Последние падение произошло с Мариной, которую ещё некоторое время назад называли "Мама" и могли назвать любимой. А теперь у неё есть только переход, стакан и горстка мелочи внутри него.

Завтра занесу!

Насколько быстро можно потерять все копейки того, что ты имеешь? Ещё совсем недавно у меня была поддерживающая семья, работа и возможное возвращение любимого человека. А сейчас переход, стакан и горсточка мелочи внутри него…

Он подошёл ближе к девяти, когда магазин только открывался. Я раскладывала монетки в кассе, выставляла товар дня, просто занималась обычной работой кассирши.

— Привет! Ты не занята?

— Привет, — сказала я, слишком нечасто бывший муж заглядывает, — Галя, подмени!

— Малолетки любвеобильные, — прокудахтала моя напарница.

В чём-то она оказывалась права. Олег вообще не изменился после школьной скамьи. Скучный человек привычки. Как мы вообще оказались вместе? Хитрый жук ухватил себе самую горячую девочку школы, которая в один момент оказалась между запоем и смертью, потому что крохотные мечты «звезды» разбились о реальную жизнь. Пришлось довериться ботанику и пойти учится на педагога, поглощая поддержку, как будто достойна её. Как жаль, и, одновременно, спасибо, что помощь кончилась до цирроза печени.

— Как там девочки? Деньги пришли?

— Да, Олег, всё хорошо. Только они хотят видеть тебя на Новый год.

— А их мама?

— Их мама ужасно хочет извиниться.

— А папа хочет принять извинения. В пятницу ты работаешь?

— Да. Нет. Стой. Сейчас, — как же глупо выглядит человек, не способный посчитать, когда его смена кончается при графике три через три, — сегодня вторник, ещё завтра работаю… Да, выходной, и на следующий день никуда не надо.

— Идеально. Тогда…

— Тогда увидимся в пятницу. Заедешь к семи, и принеси девчонкам по киндеру.

— Да, хорошо.

Было видно, как Олег тянулся для поцелуя, но в момент передумал из-за стеснительности или непонимания: «А можно ли так делать ещё до свидания?» Однако я успела его обнять на прощание. Спустя год трезвости, жизнь, наконец, налаживается.

Оставалось время подумать. Люди в магазине ещё идут медленно, постепенно заходят пожилые — сейчас их время, пока больше никого не будет. Действительно, прошёл целый год с начала завязки. Ни грамма спирта после развода. Кого благодарить за это? Наверное, дочерей. О, люди пошли.

Вернуться пришлось поздно. Целый час ушёл на уборку. Пьянчуги обычно пытаются что-то утащить, а так как координации не хватает, чтобы дотащить бутылку до штанов-хранилищ, постоянно разбивают стекляшки. Благо, дорогой алкоголь хранится под стеклом.

На лестничной клетке второго этажа опять валялся подвыпивший мужичок, которого, вроде, звали Максимом, а в молодости, когда друзья были живы — Петровичем. Самый старый жилец этого сорокалетнего полуразвалившегося дома. До недавнего времени работал со мной в магазине. Сейчас — неизвестно.

Мои надежды на спящих девочек улетучились при открытии двери. В нашей двухкомнатной съёмной квартирке всегда видно, если у кого-то горит свет. Поставив обувь, я направилась посмотреть, кто же такой сидит на кухне. Обе. Кристина сидела и клеила ещё одну чёртову поделку из шишек и листьев, как будто весь пластилин и бумага в этом мире закончились ещё в моём детстве, раз три года школы дочери она делает свои задания лишь из «матери природы». Света, сидевшая рядом в телефоне, наблюдала за сестрой и просила немного ускориться. Для своих семнадцати, старшая дочурка слишком умна. Не хочет стать звездой школы или инстаграма, не желает принимать в себя алкоголь и наркотики, и точно не жаждет оказаться одной из милых девочек, забеременевших специально для одной единственной передачи в их жизни. Хотя всё это достижимо с её внешностью, унаследованной от матери.

— Когда спать?

— Ой, мы тебя не заметили. Там макароны с мясом в сковородке, — дружелюбно отреагировала Света, — Кристинка готовила.

— Да, — подтвердила младшая, намазывая очередной лист клеем.

И правда, она. Разварившееся макароны, конечно же, без грамма соли.

— Молодец, художница.

— Мам, не обнимай, у меня руки в клею.

— Ой, ой, ой! Какие мы важные, — обиделась я на младшую, — Свет, посидишь с мисс вредность в пятницу?

— Ну, мам. Пятница. А мне 17.

— А если я скажу, с кем хочу провести время — согласишься?

— С папой? — одновременно отреагировали девочки. Они очень его любят, даже непонятно почему после развода выбрали меня.

— Да.

— Тогда посижу.

Старшая не завредничала и пошла обниматься.

— Ты молодец, мам!

Следующие пару дней пролетели слишком быстро. Это очень странное чувство. Страх смешивается с радостью, и ты вроде ждёшь, а вроде боишься. Так было с каникулами и первым сентября в школе, и сейчас. Каждый день просыпалась с хорошим настроением, но дни забывались, проходя один за другим. На первом выходном после школы, мы с девочками сходили в магазин и хотели взять платье для меня, но решили взять костюмчик Кристинке. Она должна быть самым красивым пингвинчиком из всех на утреннике.

Олег приехал к семи, похоже, после работы, но явно не теряя своей серьёзности и мужественности в этом чёрном костюме.

— Привет, — он прошёл внутрь, удивительно, что без цветов. Ибо на любой визит нужно приходить с цветами для хозяйки, и с подарками для детей. Последние охотно приняли свои шоколадки, не понятно чему больше радуясь: подаркам или папе.

Ресторан оказался в пяти минутах езды. Молодая хостес безэмоционально усадила нас за неплохие места у окна и дала меню, после удалившись. Было заметно, что Олег не знает с чего начать диалог. Учитывая, что не он спился, и его в семье вообще никто не винил в разводе, понятно, почему слова не находились. Одновременно с первой его репликой, подошёл официант.

— Ну, — начинал бывший муж.

— Будете что-то заказывать? — перебил официант, случайно сбивший единственную мысль.

Я могла сама начать диалог, как делала это обычно, будучи экстравертом, но так нельзя. Наверное, это комплекс из детства. Когда виновата — молчу и терплю все слова, пока человек не простит.

Мы довольно быстро сделали заказ и вновь погрузились в молчание, прерываемое лишь приятной музыкой.

— Можно…

— Как…

Разговор решили начать одновременно. Я рассмеялась.

— Говори.

— Знаешь, — наконец начал Олег, — я не умею показывать свои чувства. Прости меня за это.

— Ничего.

— Но. Но. Я хотя бы могу делать забавные подарки.

Олег протянул коробочку. В ней находилась странная крупная монета с высеченной надписью «Один год». Хотелось спросить: «Что это?» — потому что, правда, непонятно, но вдруг всплыло клишированное воспоминание из сериалов.

— А! Извини, я просто не особо поняла что это. Это же медаль за один год без выпивки?

— Да, — бывший муж выдохнул, похоже, до этого чувствуя дискомфорт из-за своего подарка, чем я решила воспользоваться.

— Знаешь, это не то, что я хотела бы увидеть.

— Извини, я могу…

— Я хотела бы увидеть тебя с нами за праздничным столом!

Клянусь. Видела его слезу. Растрогала, растрогала! Человек сразу изменился, шутил, рассказывал забавные случаи, даже взял за руку. Свидание прошло прекрасно, о чём с радостью узнали девочки.

Как же всё плохо! Я конченная! Почему нельзя сначала почитать какая у тебя смена, а после звать мужа на праздник? Ну, надо брать телефон.

— Олег, ты занят?

— Нет. Марин, чего звонила?

— Я работаю до ночи тридцать первого, а тебя позвала, извини меня…

— Ты же первого придёшь?

— Да.

— Тогда и отпразднуем. Что нам? Первое или второе, разницы нет, а на клоуна в записи посмотрим. Если ты не против, я приеду, и мы с девочками приготовим еды.

— Да, конечно. Я просто хотела извиниться…

— Ничего страшного. Извини, что тебя перебиваю. Я немного соврал, сейчас буду занят, надо готовиться.

— Да, пока, Олег!

— Пока.

Фух. Спасибо.

Мальчик пятнадцать минут ходит по магазину, выбирая себе тортик и газировку для праздника. В его кармане лишь одна купюра в пятьсот рублей. Вроде закончил. Всё прошёл и определился. Осталось лишь оплатить на кассе. Рука с купюрой еле дотягивается до оплатной корзиночки и ждёт сдачу, которой не будет.

— Пятьсот рублей, пятьдесят копеек, — объявляет кассирка Марина, — у тебя есть ещё рубль или половинка?

Блондин неуверенно смотрит в свои карманы, конечно, ничего не находя. Сзади уже злобно поглядывают какие-то люди, спешащие к своей семье.

— Тётя, уберите воду, пожалуйста.

— Давай ты в следующий раз занесёшь копеечку, хорошо? Иди.

— Спасибо тётя. Завтра занесу.

— Это что ты делаешь? — брюзгливо подходит бабка со злобным лицом, попутно садясь за другую кассу. Если каждому так давать — прибыли не будет.

— Галь, что ты начинаешь? Мальчик хороший, завтра или послезавтра занесёт. Беги, солнышко.

— Копейка рубль бережёт.

— Твои копейки давно не уберегла инфляция, что их в большинстве магазинов готовы списать.

— Ну. Как знаешь! Будет недостача, я не помогу.

Конец ознакомительного фрагмента.