Эта книга – лучший подарок! Рассказки и рассуждения

Константин Крюгер

О том, что «Книга — лучший подарок!» я узнал в детстве, никогда не подвергал этот постулат сомнению и твердо уверен и поныне. Дарить сборники Рассказок доставляет мне огромное удовольствие, причем, вне зависимости от дружеских привязанностей. Близких товарищей и приятельниц такой презент радует больше, ввиду частичного или тесного знакомства с персонажами. Но, как раз, положительные или отрицательные отклики неведомых прежде читателей дают самую беспристрастную оценку моим творениям.

Цуйка и кукуруза

В преддверии лета 2005-го, после тщательного опроса знакомых и пристрастного разговора с бывшем одноклассником, на тот момент владельцем процветающего турагентства, было принято решение отправиться с маленькой дочуркой на Черноморское побережье Румынии. В районе Констанцы шведские инвесторы недавно реанимировали несколько отелей советского периода, возвели высококлассные новые и даже построили огромный Аквапарк.

Когда я сообщил о наших планах Отцу, он несколько удивился и в нехарактерной для него безапелляционной манере заявил: «Кроме кукурузы и цуйки в Румынии ничего нет! На что там ребенку смотреть?!». Его категоричность поразила, и я поинтересовался: «Откуда такие сведения?».

Основную часть сознательной жизни Папа занимался укреплением обороноспособности страны и имел наивысшую «нулевую» форму допуска, категорически препятствующую выезду за рубеж даже в командировки. Да и большинство его друзей и коллег состояли в статусе решительно невыездных. Так что необычная информированность Отца крайне озадачила.

Ушедший на фронт с выпускного и пропахавший со своей артиллерийской батареей пол-Европы, Папа демобилизовался только летом 1947-го. Выяснилось, что последние три года армейской службы он помогал устанавливать Советскую власть в Румынии, добивая фашиствующих легионеров Антонеску. Про свое, отмеченное боевыми наградами, участие в ВОВ немногословный Отец почти не рассказывал, так что о давней Румынской эпопее я услышал впервые.

«Страна нищая и дремучая! Тьма цыган! Ни промышленности, ни сельского хозяйства! Полное бескультурье!», — поделился Отец опытом. Я опешил: «Пап! Так это когда было?! Больше полувека назад!». «Думаю, что за эти годы там ничего не изменилось!», — отрезал Отец, и, немного поколебавшись, произнес: «Не хочу учить, но Ты там повнимательней! Народ сильно вороватый!».

* * *

Но, как верно заметил Гераклит, все течет и меняется. И встретившая нас румынская действительность опровергала слова Отца по всем пунктам. Ухоженные улочки Констанцы, новенькие автомобили «Renault Dacia» местного производства, приветливые и приличного вида прохожие. Подновленный и реконструированный отель «Majestic» еще социалистической постройки выглядел достойно, да и рекламируемый комфорт и предлагаемые услуги полностью соответствовали заявленным. Правда, «шведский стол» ресторана не баловал разнообразием и широтой ассортимента, зато бассейн радовал размерами, да и пляж отеля располагался неподалеку.

В номере сейфа не оказалось, и, памятуя предостережение Отца, я спрятал документы и большую часть наличности в один из индивидуальных несгораемых шкафов, выделяемых гостям по требованию и хранившихся в маленькой комнатке позади стойки портье. Он представлял собой небольшой металлический ящик, наподобие почтового для писем и газет, с таким же хилым замочком.

Во время передвижения по территории отеля, а уж по городу особенно, все ценности я прятал в потайной карман джинсовых бриджей, во избежание. За две недели отпуска мы вволю побродили по улочкам Констанцы, дважды посетили шикарный аквапарк и даже несколько раз выбрались на экскурсии. Замок Дракулы навещать не стали из-за длительности переезда, а вот близкие расстояния нас не пугали. Ребенок без проблем акклиматизировался, терпеливо потреблял предлагаемые туземные разносолы, но больше тяготел к обнаруженному на центральном променаде киоску с тамошней картошкой-фри.

Самое смешное, что кое в чем, Отец таки оказался прав. Стоило очутиться за пределами облагороженной курортной зоны, как во множестве встречались селяне совершенно дремучей наружности, и все как один с огромными мешками кукурузных хлопьев за плечами. Знакомые с детства «Сладкие кукурузные палочки» продавались в любом ларьке, причем, упаковками не меньше килограмма, а вареными початками торговали на каждом шагу, подрумянивая их при помощи бытового фена на глазах изумленных покупателей.

С цуйкой дела обстояли не настолько радужно. За истекший период ее повсеместно потеснила водка «Сталинская», кое-где с портретом Отца Народов на этикетке, совершенно жуткого вкуса и запаха, какого-то местного разлива. И только в некоторых центральных магазинах я обнаружил облагороженный сливовый дистиллят: «Tzuica» десятилетней выдержки, вполне удобоваримая. Несколько удивило, почему при этаком изобилии кукурузы потомки даков не пошли по американскому пути и не занялись производством бурбона, но опрошенный гостиничный гид оказался ярым патриотом. Он уверенно заявил, что румынская цуйка превосходит знаменитый Кентуккийский «Jim Beam» по ряду параметров и очень рекомендовал купить на подарки родным и близким.

Эпизодически мы посещали небольшие харчевни, чтобы разнообразить слегка приевшееся гостиничное меню. Вариации на тему мусаки из местных овощей оставили самое приятное впечатление, а вот легендарная чорба вовсе не впечатлила. Возможно, под цуйку она и хороша, но, на трезвую голову одного раза вполне хватило. Разнообразные голубцы и прочие народные блюда из подножного корма оказались весьма питательными, но совсем безвкусными.

Приморский променад не баловал разнообразием аттракционов, и дочь пристрастилась к высоко огороженному сеткой батуту. Прыгала она на нем самозабвенно, и увести удавалось, только пообещав очередной цветной шарик. Возле каждого ларька, киоска или магазинчика и даже в лобби отеля стояли автоматы с прозрачным колпаком, под которым возвышалась груда разноцветных прыгучих шариков из прочного пластика диаметром около четырех сантиметров. В слот автомата вставлялся металлический жетон, и после поворота сверкающей никелем рукоятки один из шариков пулей вылетал в специальный поддон. Ребенок не пропускал ни одного такого автомата, и количество приобретенных шаров грозило перерасти в плату за перевес авиа-багажа.

* * *

Несмотря на повышенные меры безопасности Папины слова оказались пророческими. В середине отпуска, доставая очередную порцию наличных из сейфа, я обнаружил недостачу пятидесяти Евро. Учитывая, что с устным счетом и памятью у меня дела обстоят отлично, а на цуйку я не налегал, то решил, что, возможно, просто обсчитался. А вот при сдаче сейфа в последний день остаток денег не сходился с расчетным еще на сто пятьдесят. Мои гневно выраженные претензии дежурный портье и немедленно обнаружившийся старший администратор объявили необоснованными, ссылаясь на наличие только одного ключа от ящика, постоянного находившегося у меня же. Вся эта мизансцена разыгралась в момент отъезда, при уже собранных чемоданах и полном автобусе стремящихся в аэропорт попутчиков. Подозреваю, что на это и рассчитывал пожелавший остаться неизвестным злоумышленник из персонала.

Я с детства не терплю ситуации «Хватай мешки, вокзал уходит!», и подгонять меня — только злобить! Здесь же я твердо занял «сицилийскую» позицию — на кон ставлю всё! Рейс пропущу, но правды добьюсь!

И громогласно потребовал немедленно вызвать наряд полиции и директора принимающего туристического агентства. На увещевания супруги и остальных отдыхающих я не реагировал, а присев в холле за стол, уверенно катал заявления в полицию, администрацию отеля и, на всякий случай, городским властям. Причем, на английском языке (международном).

Ошарашенные моей непреклонной решимостью довести дело до логического завершения, верхушка гостиничного персонала в количестве трех человек, видимо, посовещавшись, предложила мне в качестве компенсации моральных и материальных потерь фирменный конверт с логотипом отеля, содержащий двести Евро, с просьбой не раздувать инцидент. Пакет я принял, но напоследок от души разрядился на провожающих, высказав ряд соображений о кристальной честности персонала. Думаю, что и половины употребленных словосочетаний им до этого слышать не доводилось, судя по выражению сильно изменившихся лиц.

Только в самолете, окончательно убедившись в моем полном успокоении, супруга вполголоса промолвила: «Это счастье, что Анюта еще маленькая и стояла вдалеке. Я всегда подозревала, что у тебя богатый словарный запас, но чтобы настолько. Да еще на нескольких языках. Если переводить на деньги, то тирада закрыла бы все пятьсот Евро, а не украденные сто пятьдесят!».

И хотя, в целом, отдыхом мы остались довольны, и валютный статус-кво восстановили, но, как в старом анекдоте — неприятный осадок остался. Прав оказался умудренный жизнью Отец: «Народ там сильно вороватый!».