Контракт на смерть

Константин Кривчиков, 2018

«В специальном медицинском кресле с креплениями на спинке, подлокотниках и ножках сидел огромный мужчина. Его горло обхватывал широкий кожаный ремень, прошитый для прочности толстыми синтетическими нитями; руки – у запястий и локтей – прижимали к подлокотникам стальные полусферы, заведенные концами в замки; такие же полусферы, отдаленно напоминающие дуги медвежьего капкана, намертво стреножили пациента в области лодыжек. Впрочем, пациента ли? Или участника непонятного эксперимента?..»

Посвящается читателям книжной серии Zona 31

Пролог

В специальном медицинском кресле с креплениями на спинке, подлокотниках и ножках сидел огромный мужчина. Его горло обхватывал широкий кожаный ремень, прошитый для прочности толстыми синтетическими нитями; руки — у запястий и локтей — прижимали к подлокотникам стальные полусферы, заведенные концами в замки; такие же полусферы, отдаленно напоминающие дуги медвежьего капкана, намертво стреножили пациента в области лодыжек.

Впрочем, пациента ли? Или участника непонятного эксперимента?

Из одежды у мужчины имелись лишь короткие черные трусы, оставлявшие на обозрение почти все тело — тело двухметрового исполина, бугрившееся узлами мышц и покрытое грубыми рубцами. Они превращали человека в монстра — ужасного и в то же время завораживающего своей звериной мощью. Не иначе как выдумщица-природа провела особый эксперимент с целью доказать уникальные возможности венца творения — и во многих смыслах ей это удалось.

Ассоциацию с экспериментом усиливали долговязая человеческая фигура в темно-зеленом халате, расположившаяся в метре от кресла, а также круглый обруч из блестящего металла на голове исполина. К обручу присоединялся провод. Он, змеясь по полу, скрывался в щитке громоздкого прибора, похожего на осциллограф, с несколькими экранами. Прибор размещался на столе, за которым находился еще один человек в униформе болотного цвета — штанах и рубахе на выпуск. Пальцы его держали круглую ручку прибора, а глаза контролировали экраны.

— Как показатели сердечной активности, Гавел? — отрывисто бросил человек в халате.

— У верхней границы, профессор.

— А коры головного мозга?

— Немного выше нормы, — отозвался ассистент.

— Хм…

Профессор прижал указательный палец к подбородку и замер. Он внимательно наблюдал за мужчиной в кресле. А тот… Тот сидел почти неподвижно, но сильно напрягшись. Это было заметно и по мышцам, и вздувшимся, пульсирующим венам. Лицо, покрытое светлой щетиной, взмокло от пота, глаза прикрыты, зубы сжаты, косой шрам на щеке побагровел.

— Хм… Добавь-ка еще киловатт. Десять единиц.

— Профессор, но уже и так девяносто. Сердце может не выдержать.

— Наука требует жертв, Гавел, — с насмешкой заметил профессор. — На то и нужен расходный материал, чтобы устанавливать границы допустимого. Или ты его пожалел?

— Что вы, господин Шмутко! Я не это подразумевал.

— То-то. Слова «жалость» не должно быть в лексиконе ученого. Да и в сознании. Эмоции — атавизм, которые лишь мешают постигать суть вещей.

Внешне профессор казался спокойным. Но блуждавшая на губах «потусторонняя» улыбка, розовые пятна на щеках и раздувающиеся крылья носа выдавали высокую степень возбуждения.

— Я понимаю. Но вы же сами говорили, что Дракула — уникальный экземпляр. Кому нужно, чтобы его хватил инфаркт?

— Инфаркт? — Профессор машинально поправил очки с массивной позолоченной дужкой. — Инфаркт… Нет, подобное развитие событий будет преждевременным. Дракула нам еще понадобится… Пожалуй, я погорячился. Пяти единиц на сегодня хватит. Давай.

Пальцы ассистента повернули ручку, увеличивая напряжение тока. Голова исполина дернулась, тело начало выгибаться, глаза приоткрылись, выражая гремучую смесь муки и ярости. Еще через мгновение он хрипло застонал, на губах запенилась слюна.

— Все, достаточно! — выкрикнул Шмутко. И, выдохнув, уже спокойней продолжил: — Хорош, вырубай ток. А то и вправду окочурится. Подай ему воды!

Гавел вскочил со стула, схватил со столешницы пластиковую кружку и, подбежав к Дракуле, плеснул ему водой в лицо. Затем уважительно произнес:

— Всего второй раз слышу, чтобы он застонал. Крепкий орешек! Как думаете, мы достигли порогового значения?

— На текущий момент — да, — медленно, нараспев протянул профессор.

— Вы думаете… — Ассистент в растерянности приоткрыл рот. — Вы полагаете, что это еще не предел?

— А почему это должно стать пределом, Гавел?

— Потому что уровень нагрузки и без того очень высок. Смертельно высок для любого человекоподобного существа.

— Не для любого, а для обычного. — Шмутко хмыкнул. — Ты забыл, что у Дракулы изначально был чрезвычайно высокий болевой порог? Мы ввели маленькую дозу препарата, процесс инфицирования только начал развиваться. То ли еще будет!

— Полагаете, препарат сделает его совсем невосприимчивым к боли?

— А препарат для того и создавался. Снижение чувствительности болевых сенсоров есть прямое следствие заражения. Возможно, не самое главное, но одно из основных. Заказчику требуются человекоподобные особи нового формата…

Шмутко покосился на Дракулу — тот с хрипом дышал, свесив голову к плечу — и с брезгливостью продолжил:

— В общем, нам требуются мутанты — внушаемые, неприхотливые, агрессивные, не боящиеся боли… Кстати, о боли. Как там наш подопытный кролик?

Он взял со стеклянного столика, стоявшего рядом с креслом, инструмент, похожий на шило. Оценивающе взглянул на «кролика». И неторопливо, фиксируя реакцию Дракулы, проткнул его правую кисть в месте соединения пястных костей большого и указательных пальцев. Проткнул насквозь и повращал, продолжая хищно наблюдать за лицом жертвы.

— Эй, дружище, ты как? Очухался?

Прикрытые веки Дракулы дрогнули и приоткрылись. Но сам он при этом не издал ни звука — только слегка поморщился. Посмотрел мутным, ничего не выражающим, взглядом на мучителя и снова прикрыл глаза.

— Очухался, — с удовлетворением констатировал профессор. — Молодец, я на тебя надеюсь. Такой экземпляр не стыдно и са́мому высокому гостю показать.

— У нас ожидаются высокие гости?

Шмутко многозначительно помолчал, словно не расслышав вопроса ассистента. Затем процедил, выпячивая губы:

— Сугубо между нами. На днях ожидается визит сэра Джошуа Лансерта…

— Самого президента «Байофарм текнолоджис»? — не сдержавшись, перебил ассистент.

Профессор с укоризной покачал головой и продолжил:

— Сэра Джошуа Лансерта и высокопоставленного гостя из правления корпорации. — Он ткнул пальцем вверх. — Из Лондона. Мы должны показать товар лицом, Гавел. Тогда заказчики увеличат финансирование. Дракула — наш козырный туз. И он должен сыграть… Вызови санитаров — пусть отвезут его в бокс.

— Завтра с ним работаем? — Помощник уже сидел за своим столом, готовый занести указания профессора в ежедневник.

— Нет. Дракулу не трогаем вплоть до визита комиссии. Проследи, чтобы его кормили по первому меню — пусть наберется сил. И-и… пожалуй, можно его чем-то поощрить. — Шмутко неопределенно повертел рукой в воздухе. — Заслужил — получи, у нас все по-честному.

— Чем поощрить, профессор?

— Пока не знаю. Надо проявить фантазию.