Красные кумовья и кудыкины горы

Константин Кадаш

Абсурдные записки к Зазеркалью и прочие ситуативные алогичные стихотворения, записанные в период 2007 – 2015 года и неожиданно доросшие до размеров самостоятельной книги.

Всякие разные 9ормотания три/

i/ 9ормотание первое, вступительное

Но после дней 9езмятежных и розовых приходили дни салатового цвета, когда нас выводили гулять во двор. Всех разом: мужчин, прятавших глаза свои в хитрых ресницах; со9ак с улы9ками по-девичьи открытыми; и даже Женщин с руками, исцарапанными от одиночества. Во дворе находились θонтан и песочница. 9ольше во дворе ничего не 9ыло. Ни воды, что9ы все не могли утопиться, ни песка, что9ы все не могли закопаться — и то и другое привело 9ы к в равной степени плачевным последствиям.

Однажды, когда мои волосы достигли должной длины, я привязал их к ножке стула и через окно с9ежал в зоопарк есть мороженое…

ii/ второе 9ормотание

Я долго 9ежал по дороге 9ежал,

Но ноги 9ежать перестали совсем,

И тело в траву опадало, и я

В канаву катился следом за ним.

В этом суровый жизни зарок:

От9егал — пади и гляди в потолок

iii/ третье 9ормотание

Петриваныч Кора9ейников носил ладони широкие и мягкие, и в минуты чрезвычайного душевного волнения имел о9ыкновение о9ильно потеть ими. При встрече он сжимал приветливо чужую руку и тряс ее резво в разные стороны; впитывая пот ладоней его, со9еседник при этом сильно конθузился и трусливо отводил глаза. Так могли простоять они долго: молча, руками своими потрясая, пока 9лиже к вечеру не выходили супруги и не за9ирали их по домам.

iv/ 9ормотание четвертое, страшное

<Оно же Про человека, которого подменили>

9а9ка украла у деда 9ороду и, прилепив ее се9е на морду, затеяла 9егать по комнатам и визжать. Зрелище 9ыло жуткое и нелепое, но поглазеть на него со9ралось столько народу, что петрпалычу ненароком сделалось совестно, и он отправился спать.

Той же ночью привиделась ему давешняя старуха: 9удто 9ы взо9равшись с ногами на кровать, вцепилась она пальцами своими ломкими ему в нижнюю челюсть и, жуткими зу9ьями сама се9е помогая, теперь пре9ольно оттягивала ее вниз.

«Что за жуткое вымя» — грозно подумал петриванович и, разгладив усы, от9росил назойливую 9а9ку в угол, где она поспешно сжалась, перекинулась тараканом и, издавая разноо9разные неприличные 9ормотания в сторону, уползла в щель промеж досок. Но на этом злоключения и не думали завершаться: стало казаться петрникиθоровичу, что на под9ородке его поселился зуд и скрежет, отчего зачесался он, часто и жестоко скре9я ногтями холеную свою и по младенчески нежную кожу. И зачесал 9ы так се9я, наверное, до самой смерти, если 9ы не стали пальцы его легче куриного пуха и не взлетели 9ы под потолочные 9алки, к люстре и чучелу 9елки, подаренному на его именины милой девочкой настенькой.

Проснувшись поутру и со сна пре9ывая в пресквернейшем настроении духа, петрниколаевич выпил чашечку коθе и решил пойти прокатиться на трамваях по чистопрудным 9ульварам. Выйдя из комнаты, прошел он длинным вонючим коридором, спустился по лестнице и ошарашенный застыл перед гигантским, в человеческий рост, зеркалом в вести9юле — оттуда смотрело на него отражение косматого человека, по самые 9рови заросшего клочками 9ороды различных длинны и оттенков. Петрсаныч закричал… нет, не закричал даже, а тоненько и мерзко, почти что по-9а9ьи, завизжал, заморгал часто-часто и выскочил на оживленную улицу. Расталкивая прохожих и ног под со9ой не чуя несся он вдоль за9оров и зданий, гигантскими шагами скакал меж машин и милиционеров с ду9инками, до тех пор, пока вдруг не о9наружил се9я в движущемся трамвае.

В трамвае 9ыло тихо и пустынно. Лишь на первом самом сидении сидела молчаливо и ро9ко вчерашняя 9ородатая 9а9ка в чепце и с авоськой. Петрпалыч оправил одежду, пригладил растрепавшиеся 9рови и, дыша с присвистом и прихрамывая неверной своею походкой, прокрался в конец вагона, от 9а9ки подальше, к окошку по9лиже, где и ввегррм9хз…

v/ 9ормотание пятое, религиозное

О, архимед не9есных линий,

И космосов сво9одных самолет,

Открой мне суть земных явлений,

ΘилосоθИй пыльный комод.

И 9удет в том те9е моя порука:

Я вырасту за выси звука,

Я руки вытяну за горизонты,

Когда мне пусто станет здесь,

Я сделаюсь простоволос и строен,

Когда мне пусто станет тут.

Я в не9о вырасту главою

И самолетом 9уду сам

vi/шестое 9ормотание

<Девочка и птицы>

(Задумка танца для хора с пилой и оркестром)

Зоренька испугалась, съежилась и отступила в сад.

Если Они теперь пойдут за мной — подумала Зоренька — я спрячусь за крыжовником и сделаюсь дерево.

Но Они поселились во внутренних комнатах и уже оттуда в своем молчании поглядывали на нее.

Ах, — подумала Зоренька снова — какие Они, должно 9ыть, многомудрые и стоглавые, и пальцы Их, наверное, корявые и волосатые… не то, что мои изящные конечности.

И махнув изящными конечностями в Их сторону, Зоренька тихонько прошептала: «Кыш»

Тогда Они встрепенулись и, перепуганные, заметались по помещениям, на пути своем задевая выступающие углы, суставы и сочленения дремлющих о9итателей дома. Шелестели разноо9разные крылья, и, на шелест тот отвечая, где-то громко хлопала θорточка, всем стеклом опадая в застывший асθальт..

Зоренька сидела на диване и грызла черствые сухарики с сахаром.

Над ее лысой макушкой тишайше ворковали голу9и.

vii/седьмое 9ормотание, седьмое

Незнакомая девочка гаденько захихикала и ткнула Иннокентия перепачканным шоколадом пальчиком в рыхлое и волосатое пузико.

Иннокентию стало одиноко и холодно, чувство протеста зародилось и заворочалось новорожденное где-то под лопаткой — но он сдержался и продолжил лежать, надменен и неподвижен, ногами в разные стороны.

Незнакомое девочка почмокала гу9ками, потерла чумазое личико, и дернула Иннокентия за ухо.

Иннокентию показалось, что пройдет еще совсем немного времени и незнакомая девочка упорхнет в окно, помаргивая множеством своих затейливых глазок. Здесь стоит сказать о том, что все незнакомые девочки в той или иной степени казались Иннокентию занятными насекомыми: не то мухами, не то долгоносиками, науке еще неизвестными. С детства не лю9ил он незнакомых девочек, потому как имели они о9ыкновение хихикать и пахнуть невпопад.

Незнакомая маленькая девочка, расправила свою коротенькую ю9очку и посмотрела на свежевыкрашенную стену. Ее гаденькое личико вдруг сморщилось и захлюпало курносым носиком; и даже вся она стала как 9удто 9ы спросонья.

Иннокентий дернул 9ольшим пальцем правой ноги и подумал вдруг о том, что теперь скажут о нем люди.

Незнакомая девочка застегнула сандалию и вприпрыжку поскакала к магазину, повизгивая задорно и звонко:

— Мама! Мама! Там дяденьку трамвай переехал!

Иннокентий крепко зажмурился и прислушался к спешному топоту ног, о9утых в разноо9разную о9увь.

vii/9ормотание осьмое, с превращениями

Ануθрий Изяславович личность, вне всяких сомнений, уникальная. Да, чего уж там греха таить — всем личностям он личность.

Взять уникальность его: ведь и та начала проявляться в возрасте весьма нежном. Не то лет в пять, не то — в пятнадцать.

Ануθрий Изяславович, тогда еще просто Анечка, питал патологическую привязанность к сосанию останкинских сушек. Причем придавался он порочной этой своей страсти в самых не располагающих к тому местах. То в транспорте о9щественном, троллей9усном, то посреди улицы, в часы не9ывалого скопления народа. А однажды и вовсе испытал вдруг приступ сла9ости животной на детской площадке, где прогуливался о9ыкновенно с мамой и 9а9ушкой. И так он там засосался, что в конце-концов взял да и за9лудился.

За9лудившись же, и вовсе потерялся. Только что, вроде 9ы, стоял, пухленький и розовощекий, вот тут вот, точнехонько между гаражами старинной, дореволюционной еще постройки, и свежевыкрашенной «паутинкой», и вдруг как сквозь землю провалился.

И не могли найти его целых три часа пятнадцать минут сорок две секунды.

И все это время мама верещала своими капризно вздутыми гу9ками, а 9а9ушка — та уже и вовсе с ног вся с9илась да разумом помутилась окончательно.

В конце концов, маленький Анечка сам нашелся — весь осунувшися и враз подурневший. И сразу же засо9ирался домой, о9едать. Где он 9ыл все это время — ему одному только и ведомо. Поговаривают, 9удто его подо9рали и воспитали 9родячие кошки. Правда это или ложь, о том сам Анечка предпочитает помалкивать. Да только вот от валерианы он до сих пор дуреет, а одурев вконец, с разъяренным мявом гоняет по чердакам голу9ей и прочую домашнюю птицу. Со9ак же нао9орот сторонится: тихонько отсиживается, на θонарных стол9ах и толстых древесных сучьях схоронившись, — до чего до9ерется первее. Откуда мы его после снимаем соо9ща.

Всем двором и одним нарядом пожарных.

ix/9ормотание девятое, цветное

Я плыву вниз по реке, по течению, и взглядом своим двигаю солнце.

Мне снятся далекие горы и 9лизкие деревья, роняющие в воду желтые листья.

Мне снятся оранжевые лица до9рых птиц с васильковыми глазами.

Они садятся на мои пальцы и смотрят легкие шевеления маленького сердца;

До9рые птицы открывают свои рты…

до9рые птицы открывают свои рты…

ч/заключительное 9ормотание, кодА

Вот приходили Маги

С мыслями яростными как солнце —

9езликие и 9ессловесные

Топтались за запертой дверью.

То помню, что видел когда-то:

Неспешные жизни чужие

Текли сквозь тела их. Как прежде

Земля оставалась 9езвидна.