Шагая в вечность. Книга 1

Константин Демченко, 2023

Пусть небо и вода остались того же цвета, но мир перестал быть самим собой. Ничто не осталось неизменным. И в этом новом мире, среди разрушенных городов и неведомо откуда взявшихся тварей, выживает и эволюционирует Данила Звягинцев, в прошлом обычный историк, а в будущем… А кем он будет в будущем, не знает никто, даже он сам. Но он идёт.

Глава 2

Слегка забегая вперёд, скажу, что мы избежали большого ба-баха. Вместо него пришёл полный трындец.

Итак, я воскрес.

Глаза открылись. Сидел я на том же месте, слушал своё дыхание и смотрел на небо, осознавая, что мир не тот, что раньше. И я вместе с ним. Разлетевшиеся на атомы клетки собрались обратно, только в каком-то другом порядке и прихватив с собой левых коллег.

Но если внутренние изменения я только ощущал, то самым главным видимым и неоспоримым подтверждением произошедших изменений было небо — в основном бледно-розовое, местами с переходом в более яркие оттенки того же розового, а дополняли картинку облака густо-фиолетового цвета с лилово-перламутровыми переливами. Весь мир превратился в спальню окончательно спятившей Барби… Ну или у меня нарушилась цветопередача. Хотя деревья вроде бы остались зелёными, и трава тоже… Только я успел так подумать, как прямо на моих глазах трава стала менять цвет — потемнела, кое-где даже почернела… весёленький у нас будет вид из окна — траурная травка.

Но превращение на чёрном цвете не застопорилось, трава продолжала меняться, и скоро я сидел и пялился на лужайку, похожую на палитру художника, которой пользовались уже не первый год. Зелёный, кстати, тоже вернулся местами, хотя оттенок был другой, то есть оттенки. Я и не знал, что бывает столько разных зелёных…

Листья деревьев тоже перекрасились. В общем-то, даже неплохо получилось, красиво… как осенью, только оттенков цветов побольше. Раз в десять. На мой не самый чуткий взгляд.

Вся эта красотища продолжалась минут пять, после чего… Небо стало голубым, облака белыми, вся травка и листья — зелёными. В общем, то ли мне всё это привиделось, то ли завершился некий процесс — мир сбросили на первоначальные настройки. Не знаю уж, выжил ли хлорофилл, и остался ли прежним состав атмосферы…

Чуть позже оказалось, что изменения не ограничивались визуальной какофонией, но затронули и кое-что более важное, по крайней мере, с точки зрения гомо сапиенс — самих гомо сапиенс.

Так же, как и я, отключились все. Но не все включились обратно. Если основываться на моей крайне нерепрезентативной выборке, в это прекрасное утро человечество уменьшилось ещё примерно на треть. В нашей общине было сто семь человек, осталось семьдесят четыре. Причём непонятно, можно ли было оставшихся назвать человечеством. Может, у нас теперь кровь жёлтая… Все чувствовали то же, что и я — мы стали иными. Как и мир вокруг. Старый исчез, новый появился.

Очень скоро мы получили ещё немало неутешительных практических подтверждений прошедшей трансформации: спички отказывались зажигаться, оружие не стреляло, генераторы не работали. Рации, фонари, да вся электрика — всё, созданное руками, человека перестало функционировать. Похоже, физика приказала долго жить, а химия, как её верная подруга, ушла вслед. Мы остались наедине с новой реальностью, с ножом в правой руке и консервной банкой в левой. Приветствуем тебя, о дивный новый мир!

Из всего того, что мы успели насобирать, на сто процентов актуальность не потеряли только запасы продовольствия и простейшие вещи: рабочие инструменты, утварь, холодное оружие, одежда, стройматериалы. Надо искать плюсы даже в такой ситуации: твёрдое осталась твёрдым, вода осталась жидкостью, утоляющей жажду, еда осталась съедобной.

Хотя… я слегка преувеличил. Точнее, чуть позже опытным путём выяснилось, что кое-что продолжает работать. Такие базовые вещи, как огонь, например. Его получилось развести с помощью огнива, как практиковали наши пра-пра-пра-деды. Может и ещё парочку «пра» можно накинуть. Спасибо ещё раз Боссу и его коллекции разных древних штук. Карандаши писали, а ручки нет, мыло мылилось, а зубная паста вообще нет, порошок стиральный стирал, только немного не так — то запах у одежды появлялся специфический, то цвет менялся, то как будто и не стирал вовсе… В общем, на лицо была полная нестабильность имеющейся в наличии химии.

Оправившись от шока, мы первым делом похоронили усопших, точнее их прах, перемешанный с древесной золой. Начальство к счастью, выжило, и теперь заседало у себя, решало, как быть дальше, хотя я честно не понимал, что можно решать, не имея ни малейшего понятия, что произошло…

Незанятые в удвоенных караулах и повседневных работах, среди коих был и я, уселись в тесный кружок, чтобы обсудить на своём уровне очередную подножку от высших сил и открывшиеся перспективы.

— А ведь у меня день рождения сегодня, — сообщил я собравшимся.

— Поздравляю… — сказала пара человек неуверенно.

И правда, поздравление на фоне происшедших событий звучали более чем неуместно, но они мне были и не нужны.

— Да я не к этому, — ответил я. — Думаю просто, что вот ведь совпадение — у меня такое ощущение, что я умер и родился заново… в тот же самый день, что и тридцать один год назад…

— Дань, ты давай это… потом будешь думы думать и философию философствовать, — прервал меня Гриша. — Ты мне лучше скажи — ты же всю историю знаешь от корки до корки. Скажи, было когда такое?

— Что именно?

— Ну, чтобы всё перестало работать… электричество и всё такое.

— Полный… локдаун… — проговорил я. — Абсолютный.

— Я уж подумал, наконец-то от тебя нормальный мат услышу, — подколол меня Гриша. — А ты опять — «локдаун»… Так что, было?

— Да не было, конечно. Мне кажется, что всё не просто перестало работать, а… исчезло. Нет больше электричества… — я встряхнул головой и посмотрел на сидевших вокруг. — А вообще, скажите спасибо, что небо не осталось розовым, а облака фиолетовыми. А если бы трава черной была, то половина из нас сейчас бы в очереди в медпункт стояла за разноцветными таблетками.

Гриша посмотрел на костёр, который вроде бы горел так же, как и в прежней жизни, и произнёс задумчиво:

— Синее небо — это, конечно, хорошо… но на продолжительность жизни не влияет, наверное… а вот порох, электричество…

— Н-да… — вздохнул я, потом продолжил. — А может, я мнительный просто. Ведь мы наверняка не знаем, что произошло. Может спички отсырели, аккумуляторы сели, дизель выдохся, в общем, просто испортилось всё готовое. А если заново изготовим, аккумуляторы заправим и зарядим, то всё заработает.

— Так нет электричества-то… ни в батарейках, ни в сети. Не зарядим.

— Ну, может, на станции сейчас система перезагрузится, и пойдет электричество.

— Дань, я тут ветрогенератор посмотрел, там же всё просто, лопасти крутятся — вырабатывается энергия. Так вот, теперь лопасти просто крутятся.

— Гриша, я не знаю, что тебе ответить. Поживём — увидим. Ты лучше…

Я осёкся: за спинами Гриши и Рустама, сидевших прямо напротив меня, появился чёрный силуэт, высокий, не меньше двух метров. Там ведь точно никого не было! Я бы заметил… А в следующую секунду из их грудных клеток вышли наружу зазубренные, похожие на анимешные клинки конечности. Между парнями просунулась широко открытая вытянутая пасть, усеянная острыми мелкими зубам. Как в замедленной съёмке летели капли крови, из пасти стекала слюна, ярко-синие глаза без зрачков смотрели, казалось, прямо на меня. Пришла мысль, что кровь у нас осталась всё-таки красная… Из чёрной глотки вырывался звук, больше всего похожий на шипение, который при этом бил по ушам, выворачивал нутро…

Я сидел и ждал смерти. Целую секунду, очень долгую, почти бесконечную… И тут внутри меня сформировался какой-то сгусток, живой и тёплый, который я, сам не знаю как, на инстинкте, на испуге, бросил в адскую тварь. Я не видел, что произошло дальше, вырубился… но мне рассказали: тварь замерла на месте, а потом повалилась вперёд, придавив уже мертвых наших товарищей.

Все вскочили с мест и ринулись внутрь, под защиту крепких стен. Меня не забыли прихватить с собой, подхватили за руки, затащили, кинули на диван. Надо сказать, захватили меня на автомате: в нашей общине было принято ценить своих, нас и до этого-то было мало, а теперь вообще… Тут же доложили майору, который отозвал всех парней с внешних стен — смысла распыляться не было, учитывая, что существо проникло на территорию незамеченным. Скоро должно стемнеть и тогда уж мы точно будем в проигрышном положении. А в доме мы можем контролировать всю территорию, оставаясь в безопасности. В относительной.

Тварь по приказу майора тоже затащили внутрь, на всякий случай крепко привязав к бревну — надо было посмотреть поближе, что это за штука, неизвестная академической науке. Майор, как и мы все, привык жить в мире закона Мерфи, а это значит, что если «shit happens», как говорили за океаном, то этот «shit» может повториться, причём не раз и не два. Другими словами, майор посчитал, что где лазит одна такая тварь, там может быть и её подружка. А значит, надо узнать её слабые места и причину смерти — чтобы потом суметь повторить.

Ко времени моего пробуждения уже провели первичный осмотр неизвестного представителя животного мира. Внешних повреждений не было, и причину её преждевременной кончины установить не удалось. Наш штатный биолог, он же медик Серёга, подтвердил, что ничего похожего на планете раньше не существовало, в средней полосе России уж точно. Больше всего это было похоже на насекомое, тело было заковано в прочный панцирь, который наши ножи только царапали. Пластину на груди получилось расколоть кувалдой только с пятого удара. Передние конечности, проткнувшие наших парней, оказались чертовски острыми и крепкими, с зубьями, как у пилы. Их отломали и опробовали на панцире — тот поддался, хоть и тоже не сразу. Чуть ниже имелась ещё одна пара лап — короче и с крючьями на конце. Строение нижних конечностей указывало на то, что животина умела неплохо прыгать. В общем, главным результатом осмотра было то, что мы попали. В вероятной схватке они нам вряд ли дадут время на то, чтобы мы им хорошенько настучали кувалдами. Без огнестрельного оружия мы превратились в дичь. И единственное, что заставляло верить в лучшее, это её преждевременная кончина — отчего-то ведь она сдохла.

Последней надеждой в расследовании этого убийства был я: крови на мне не было, значит я упал в обморок. Обморок случился, вероятно, на почве панической атаки — я ж человек тонкой душевной организации, интеллигент, и, хоть многого уже насмотрелся, такого ещё точно не встречал, а потому мог не выдержать. Но обморок — это несколько минут, я же провалялся больше часа, наш медик уже начал давать нехорошие диагнозы. А майор связал гибель насекомого и моё беспамятство — осталось только узнать, второе было следствием первого или наоборот. Он считал, что наоборот. По идее, причин для такого вывода не было, ибо как я мог её убить? В голове вертелась шуточка, что тварь меня увидела и сдохла от страха, но вслух я её не произнёс… В общем, спишем предположение майора на его интуицию.

Сначала меня осмотрел Серёга, поспрашивал и вынес вердикт — здоров, бледный правда, и осунулся немного, как будто бы похудел, на лицо признаки «экстремального истощения»… Но допросу это не помеха.

И тогда майор взял меня в оборот. Спрашивал, что было до нападения, о чём говорили, что было странного… Куча вопросов об одном и том же, но заданных по-разному. Иногда со своим вопросами влезал и помощник майора — бывший психолог, а ныне замполит, Коля. Когда из меня вытащили признание, что я чего-то там почувствовал внутри себя, да ещё и как будто бы бросил это в тварь, то к допросу подключили Лилю, в прошлой жизни входившую в бесчисленную армию офисного планктона и, по причине избытка свободного времени, увлекавшуюся йогой, цигун, тай-чи и другими подобными штучками. Не знаю, как у неё было с практикой, но в теории она разбиралась точно.

— Итак, Данила, ещё раз. Попробуй очень подробно рассказать о своих ощущениях с того момента, как ты увидел тварь и до того, как ты отключился.

— Так я уже рассказал…

— Начни сначала. Но на этот раз очень подробно. Все свои чувства, мысли, догадки.

— Ну… я увидел что-то чёрное за спиной Гриши, размытый силуэт, который почти сразу стал очень чётким. Потом из груди Гриши… и Рустама… высунулись мечи, так мне показалось. Потом раскрытая зубастая пасть… Яркие глаза… голубые, яркие, чуть ли не светящиеся. Всё очень быстро происходило, но время будто остановилось… Я всё очень чётко видел, каждый чертов зуб, тонкий язык в пасти… каждую куплю крови, вылетавшую из груди…

— Да, Данила, нам нужна каждая мелочь. Тебе трудно, может быть страшно, но ты сможешь! — приятным и заботливым голосом проговорила Лиля. — Расскажи нам всё, пожалуйста.

Я кивнул и закрыл глаза, напрягая все извилины мозга, пытаясь вспомнить ощущения.

— В общем, я почувствовал… внутри… в голове, какой-то комок, шар, как будто… шаровая молния. Да, больше всего похоже на шаровую молнию. И от неё были протянуты нити по всему телу. Она вроде как высосала… ну, не знаю… энергию из меня и полыхнула белым… Потом… не знаю, откуда во мне это взялось, но я захотел, чтобы эта штука полетела прямо в морду… прямо в пасть, чтобы забить ублюдочную глотку этим светом, чтобы сжечь, как сжигает настоящая молния… И у меня получилось. Нити оборвались, и шар рванулся вперёд… Всё. Дальше всё. Ничего нет. Я очнулся здесь.

Майор сидел, задумчиво глядя на меня.

— Николай. Твой вывод.

Коля глубоко вздохнул.

— Он верит в то, что говорит. Психическое состояние… близкое к норме со скидкой на пережитый стресс. В общем, с учётом привязанной к бревну тушки, я склонен верить в то, во что верит он.

— Понятно, — майор взглянул на девушку, потом опять уставился на меня. — Лиль, ты что скажешь?

— Ммм… — Лиля наморщила лоб и пожала плечами. — Честно говоря, я в своих занятиях далеко не продвинулась… и такого в моих учебниках не описывали, то есть так ярко и с такими подробностями. Но, в целом, способность собирать и направлять внутреннюю энергию — это одна из приписываемых мастерам способностей. Были описания боевых техник: бесконтактный бой и всё такое… Но то, честно говоря, что описывает Данила, больше похоже на магию, а не на практики тибетских мудрецов…

Майор посидел молча пару минут, видимо собирал мысли в кучку, потом произнёс:

— Как бы я хотел сказать, что на нас напал сошедший с ума спец в экспериментальной версии «Ратника», а ты в состоянии шока придумал всю эту историю… Но неизвестное чудовище лежит тут же, препарированное, а ты жив, хотя шансов у тебя не было… И у меня единственная версия — ты экстрасенс или… маг… У тебя в роду ведьмаков не было?

Слова майора меня не то, чтобы ошарашили. Где-то в глубине души я уже поверил, что смерть чужого на моей совести. Нужно было только чтобы кто-то оформил мою веру в слова и объяснил, как это у меня получилось.

— Не, ведьмаков не было, господин майор…

Он смотрел на меня и будто чего-то ждал. А что я могу сказать-то?

— Пусть даже я её убил, но ведь я не знаю, как, и смогу ли это повторить. Может это я с испугу так, может это однозарядное… умение, и всё — больше не получится…

— Может и с испугу, — медленно сказал майор. — Может и одноразовое. Надо проверять…

Майор улыбнулся. И что-то мне его улыбка не понравилась.