Духовно-аскетические беседы. Часть 3

Константин Владимирович Яцкевич, 2023

В книге излагается согласное учение святых отцов о душе в виде духовно-аскетических бесед современного старца с молодым монахом. В ходе бесед рассматриваются основополагающие принципы древнего духовного учения отцов-пустынников о душе, как основы святоотеческой православной психологии. В беседах затрагиваются самые сокровенные и глубинные аспекты православного вероучения. Материал адресован специалистам психологам и интересующимся углубленным пониманием духовного наследия отцов Восточной Церкви.

Искушение

…продолжение…

Следующая возможность встречи со старцем представилась только во второй половине октября после всех праздников. Молодой монах чётко придерживался всех советов и указаний старца насчёт неразглашения информации о его тайном схимничестве и первые месяцы совмещение мирской жизни со схимой не вызывало никаких трудностей и проблем.

Проблемы начались неожиданно и буквально на ровном месте после очередного посещения храма вместе со Светланой, где монах случайно встретил одного из братьев по монастырю — монаха Михаила, который одним из первых покинул монастырь после прихода туда настоятелем бывшего сотрудника пенитенциарной системы.

Из рассказа брата Михаила он узнал, что на смену прежнему настоятелю, уличённому в целом ряде серьёзных проступков, пришёл новый и молодой, который развернул бурную деятельность и которому очень нужны надёжные помощники из числа бывшей братии, покинувшей монастырь при прежнем настоятеле.

Со слов Михаила в монастырь уже вернулось несколько братьев, которых хорошо знал молодой монах, и о нём они тоже не забыли и даже искали повод для встречи и разговора о возвращении. Вся эта информация свалилась на молодого монаха неожиданно, как снег на голову, и больше недели он пребывал в смятении, не зная как ко всему этому относиться.

Разговор с Михаилом затронул в его душе самые слабые и болезненные чувства, связанные с самым началом его монашеской жизни. В его памяти очень живо всплыли многие забытые фрагменты жизни и в первом монастыре и во втором.

Он вспомнил ту особую атмосферу монашеского братства и общинности, которой он очень дорожил, вспомнил строгий монастырский распорядок, который чем-то роднил монастырь с армией и военной службой, вспомнил ту душевную простоту и искренность совместного служения, которое было самой большой душевной отрадой для его ума и сердца.

Все эти воспоминания подняли в его душе целый пласт забытых эмоций и переживаний, которые не просто заполнили, а буквально затопили его ум и сердце ностальгическими чувствами, от которых невозможно было избавиться и которые породили вначале сомнение, а потом и смутное желание вернуться обратно в монастырь.

С этими мыслями молодой монах уже две недели ложился спасть и просыпался каждое утро и трудности, внезапно возникшие на работе в связи с изменением структуры управления их предприятием и переходом на новый объект, только подлили масла в огонь сомнений. Именно по этой причине молодой монах решил не откладывая в долгий ящик нанести визит к старцу.

В последние выходные месяца выдалась более-менее нормальная и сухая погода и с самого утра молодой монах отправился в гости к старцу, захватив, как всегда, некоторых нехитрых презентов и гостинцев для того в виде пачки хорошего чая, сладостей, рыбных консервов и свежего, практически ещё тёплого хлеба.

Старец практически не ел мяса и предпочитал мясу рыбу в особенности консервированную скумбрию в собственном соку, тунца или сайру. Купив по дороге всё необходимое, молодой монах уже к десяти часам был возле дома старца. Подойдя к двери, он осторожно постучал:

— Можно войти, отче?

Никто не ответил. Монах постучал чуть сильнее:

— Отче, вы дома, можно войти?

— Да, да, входите, — откуда из далека донёсся совершенно незнакомый женский голос. Дверь мягко отворилась и молодой монах увидел на пороге довольно симпатичную женщину неопределённого возраста в длинном и широком платье почти до щиколоток с утончённой и даже изящной фигурой, подчёркнутой тонкой талией, которая с улыбкой сказала:

— Здравствуйте, я Марта, а вы наверно к старцу?

— Да, к нему, — несколько растерянно ответил молодой монах. — А он дома?

— Он с самого утра отлучился по своим делам, но с минуты на минуту должен быть. Вы проходите.

Молодой монах нерешительно вошёл в дом и снял обувь.

— Может вам сделать чай с дороги? — переспросила Марта.

— Нет, спасибо, я сам привёз чай и ещё кое что к чаю.

Молодой монах рассегнул сумку и стал выкладывать на стол гостинцы для старца.

— Ой, давйте я всё это в кухню отнесу, ему там самое место, — сказала Марта, подойдя к столу, и в этот момент молодой монах смог уже с более близкого расстояния расмотреть лицо женщины.

У Марты были большие карие глаза, очень тонко очерченный нос и брови и бархатистая слегка смугловатая кожа, придающая всему её облику какой-то южный и восточный характер.

Тёмно-каштановые и почти чёрные волосы Марты были аккуратно собраны в пучок, напоминавший задорный девичий хвостик, который придавал некой моложавости её образу. Правильные и приятные черты её лица ещё сохраняли на себе следы былой красоты. Молодой монах подумал про себя, что у старца очень не плохой вкус, если столь симпатичная женщина хозяйничает в его доме.

С виду Марте было не более сорока — сорокапяти лет, но очень тонкая кожа на запястьях и шее, а также наличе пигментных пятен около висков говорило о том, что ей далеко за пятьдесят и около шестидесяти. В доме пахло пряностями и какой-то едой и молодой монах понял, что Марта была занята приготовлением пищи.

— Может, вы перекусить хоитите с дороги? — любезно переспросила Марта, точно прочитав мысли молодлого монаха. — Я приготовила очень вкусные пряные овощи.

— Нет, спасибо, я только недавно позавтракал, — ответил молодой монах. — Я лучше чаю выпью вместе со старцем.

— Ну, как знаете, моё дело вам предложить, — ответила Марта и направилась на кухню. В этот момент дверь отворилась и в дом зашёл старец в стильном чёрном плаще с букетом красных гвоздик и кожаным портфелем, придававшим ему вид пожилого интеллигента или профессора.

— Какие у нас гости, — встретил монаха старец с традиционным тройным лобзанием. — Вы тут без меня не скучали? Это тебе, — сказал старец, протягивая Марте букет гвоздик.

— Как же ты галантен, особенно за чужой счёт, — с улыбкой отреагировала Марта, взяв букет. По этой шутке молодой монах догадался, что между старцем и Мартой более чем дружеские или просто приятельские отношения.

— Вы уже познакомились? — переспросил стапрец. — Это Марта — моя давняя и верная подруга, не обращай внимания на её шуточки, она всегда меня подкалывает.

— Да, мы уже познакомились, — ответил молодой монах.

Старец снял плащ под которым оказался прекрасный строгий костюм с галстуком, который ещё больше подчёркивал его академический вид. Только сейчас молодой монах заметил, что старец был ещё и аккуратно подстрижен и от него пахло не самой дешёвой косметикой.

— Я пойду переоденусь в домашнее, а ты завари нам травный чаёк, дорогая, — сказал старец, обращаясь к Марте.

Выйдя через несколько минут в своей обычной одежде — защитной куртке и таких же защитных брюках, старец присел за стол и как бы пояснил:

— Вот пришлось поучаствовать сегодня в одном общественном мероприятии и прочитать нашей молодёжи лекцию о патриотизме по просьбе главы местной администрации. За это и получил из его рук цветы.

— Ты читал лекцию о патриотизме? — с некоторым удивлением переспросил молодой монах.

— Ну, да, а что тебя в этом так удивило? — переспросил старец.

— Да, ничего, просто мне кажется патриотизм как-то плохо соотносится с духовностью, схимой и учением отцов, — ответил молодой монах.

— Он с учением отцов вообще никак не соотносится, — с улыбкой ответил старец. — Патриотизм — это моральный аспект формирования гражданской личности, а учение отцов — это высшее знание о душе.

Просто сейчас такое время, что патриотизм снова взят властью на идейное вооружение и я не мог отказать главе местной администрации, который пошёл мне на встречу в вопросе свалки за моим домом. А что тебя так смутило в патриотизме?

— Да просто на фоне последних событий на Украине эта тема стала просто навязчивой и получила какое-то нездоровое и гипертрофированное содержание и наполнение.

— Ну а как ты хотел в период обострения конфликта. Это же инструмент управления массовым сознанием, причём, весьма действенный. Я владею темой патриотизма и духовно-нравственного формирования личности, поэтому для меня в этом не было проблем и было даже за честь опуститься на этот уровень осознания, чтобы прочитать эту лекцию в духе советских традиций. Это тоже к слову аспект управления осознанием.

Я же тебе уже говорил, что безстрастие и управление осознанием позволяет не иметь в этом мире врагов среди людей, как и запретных тем. Наличие идейных врагов — это первый признак несовершенного дуального мышления душевного уровня, который ещё далёк от монады единства Духа. У инока и исихаста не должно быть в мире врагов и недругов, находящихся на более низких уровнях осознания, а также запретных тем — это правило.

— А какому слою в пирамиде осознания соотвествует уровень патриотизма? — спросил молодой монах.

Старец задумался и после непродолжительной паузы ответил:

— Вообще патриотизм, как и гражданская мораль и социальная отвественность — это довольно широкое поле нравственного совершенствования рационального ума и мышления. Это своего рода моральная учебка для человеческого зверства, эгоизма и прагматизма, которая простирается на три слоя осознания с пятого по седьмой, включая переходный шестой слой, как слой крещения и обращения ума к вере.

— Ты хочешь сказать, что патриотизм — это аналог крещения? — переспросил монах.

— Для видящего это именно так, поскольку и крещение и патриотизм одинаково воздействуют на сознание и эго. Патриотизм — это по сути то же ограничение эгоизма моралью и нравственностью и это то же самое обращение ума, только не ко Христу и к Логосу, а к гражданской морали и нравственности через жертвенное служение государству и обществу.

Государство и власть в этом вопросе просто подменяют религию и церковь и используют потребность сознания в сакральной идее и служении ей. Проще говоря, на определённом этапе душевного развития сознанию нужна высокая сакральная идея и не важно в какой форме — религиозной или светской.

Когда нейросеть достигает некоторой зрелости, нейронам, отвечающим за сакральное, важно просто подсунуть в нужный момент какую-то высокую идею и она будет автоматически ими схвачена и встроена в структуру ценностей сети сознания. При этом подчёркиваю, совершенно не важно то, какая это будет идея — патриотизма, Христа или макаронного монстра.

Принятая сетью сознания и встроенная в её структуру, эта идея начинает рост и плождение своих смыслов, целей и задач, т.е. малых логосов. Так устроено сознание и на этом принципе работает любая идеология и пропаганда, как светская, так и религиозная. Поэтому патриотизм — это извращённая форма сакральной идеи о самопожертвовании и служении, только не Богу, а государству и обществу.

— Но это же манипулирование сознанием? — возмутился молодой монах.

— Вся жизнь — это одна большая прелесть мира сего и большая манипуляция сознанием и восприятием человека, — ответил старец, — поэтому какая разница в том кто именно осуществляет эту манипуляцию — государство или церковь.

Патриотизм, как и победобесие, уже давно взяты на вооружение государством и сергианской церковью, создавшей из учения Христа и отцов постсоветскую гражданскую лжерелигию. Идея русского мира — это и есть квазирелигия голого патриотизма и национального превосходства, подменившая учение Христа.

Вот почему я могу тебе уверенно сказать, что если бы я даже был вынужден говорить не о патриотизме и советской идейности, а сугубо о православии и Христе, мне пришлось бы тоже говорить только о морали, нравственности и социальном служении, поскольку так сегодня понимается православие.

— Боже мой, какая жуткая религиозная метаморфоза, — заметил молодой монах. — А почему это вообще стало возможно в церкви, почему никто не стал бить тревогу, видя что церковь Христова превращается в инструмент идеологии и светской морали?

— Об этом говорили и очень многие, но их просто не слышали. Ты не забывай что сергианская церковь — это государственная до мозга костей церковь, где большинство наиболее возрастного духовенства — это не схимники и не исихасты, а бывшие фронтовики, словики, офицеры или участники боевых действий, для которых высшей духовностью является не отречение от мира, а именно патриотизм, идейность, гражданская мораль и зашита Родины.

Я их не виню в незнании отцов и учения Христа, поскольку осознаю, что именно такая ложная духовность им была привита в своё время сергианской церковью. Всё постсоветское православие — это сплошное сергианство или идеология патриотизма и социализма только под церковным прикрытием.

Вот почему военная доктрина церкви и одобрение патриархом спецоперации на Украине — это государственная доктрина и идеология, а не церковная и не христианская.

— Какая жуткая подмена, — с горечью заметил молодой монах. — Неужели и Путин жертва этой лжецерковной патриотичной идеологии?

Старец внимательно посмотрел на молодого монаха и как-то отрешённо сказал точно в пустоту:

— Об этом сегодня нельзя говорить вслух в приличном обществе, время сейчас такое, когда ложь и подмены заполнили умы людей. Да, это жуткая подмена Христа, учения отцов и принципа полного отречения от мира сего.

Фактически ключевое звено православной аскетики и учения Христа об отречении подменено доблестным служением власти и государству. Но я повторяю — священноначалие и верующие в своей массе искренне верят в эту подмену и не виноваты в том, что всем им в ум внедрили эту установку в сергианской церкви.

Будучи аскетом по сути, мой учитель на дух не переносил сергианства. Он говорил, что благодаря победе над фашизмом, подмена духовности патриотизмом так основательно и глубоко укоренилась в церкви, что её уже не изменить пока полностью не сменится всё постсоветское поколение верующих. Я просто сознаю это и не вижу способа как-то менять эту ситуацию. Это бесполезно сегодня.

В этот момент из кухни вышла Марта с подносом в руках на котором стояли две чашки с блюдцами и заварник, накрытый вафельным полотенцем.

— Вот ваш чай, братья, я наверно пойду, а вы тут беседуйте уже без меня. Тушеные овощи стоят в духовке, если что, картошка и каша на плите.

— Спасибо тебе, дорогая, — ответил старец, изобразив в улыбке губами воздушный поцелуй.

Марта только ехидно улыбнулась и ничего не ответила, а молча забрала пальто, косынку и небольшую чёрную сумку. Как только Марта ушла, молодой монах обратился к старцу с вопросом:

— У тебя есть женщина, отче?

— Ну есть, а что тебя в этом так удивило, я что инвалид какой-то или изгой чтобы не иметь возможности общаться и поддерживать отношения с женщиной, а тем более такой прекрасной и снаружи и изнутри, как Марта?

— Я просто думал, что… — в этот момент молодой монах запнулся, поскольку не смог подобрать нужных слов чтобы сформулировать мысль.

Старец засмеялся и ответил:

— Ты просто подумал, что я старый пердун, которому 70 лет и который уже не может иметь высоких чувств и поддерживать близких и даже интимных отношений с женщиной? Ты ведь именно это подумал, не так ли?

Молодой монах стыдливо опустил глаза и тихо произнёс:

— Да, отче.

— Не забывай с кем ты общаешься, — с улыбкой ответил старец, — я читаю твой логос ещё до того, как ты сформулируешь свою мысль. Твоя мысль — это очередной якорь матрицы синодального обрядоверия. Марта — женщина — воин и для меня она не просто подруга, она мой единомышленник, родственная душа и спутник по этой жизни, который может понять меня так глубоко, как не может никто, поскольку видящего понять может только видящий.

Ты просто ещё не знаешь из своего схоластического сергианского богословия, что все женщины от природы лучше экипированы для путешествия в Логос и мир духов, чем многие мужчины и интуиция женщин на порядок превосходит интуицию мужчин, а Марта ко всему ещё и сновидящая. Если хочешь знать, она моя сестра во Христе и даже жена в духе, хотя на телесном уровне мы просто хорошие и давние друзья.

— Извини, отче, я просто этого не знал, поскольку никогда раньше её у тебя не видел.

— Не за что, — ответил старец. — у Марты такая интуиция, что она всё знает заренее и умеет так строить любые отношения, что всегда остаётся при этом невидимой. Я знаю её уже много лет и она просто помогает мне изредка по хозяйству, а тебе я не говорил о ней просто потому, что это глубоко личное и тебе об этом прежде времени знать было не нужно. Теперь ты об этом знаешь.

— Я просто был уверен, отче, что принцип целибата не позволяет монаху и схимнику иметь каких-либо тесных отношений с женщинами, нас так учили.

— Вас ничему не учили, а внедряли в сознание бредни средневекового католицизма после двух столетий разгула святой инквизиции, которые православная церковь под копирку слизала с католического богословия в 17-м веке и которые позднее стали основой богословия сергианской церкви.

Я хочу, чтобы ты чётко усвоил главное правило подлинной аскетики — все формы отношений человека с миром и Богом определяются только одним фактором — наличием энергии, точнее энергии благодати. Если потенциал этой энергии высок, человек может позволить себе всё что угодно, хоть завести детей после 70 лет и наоборот — если этот потенциал низок, человек должен рассчитавать и предусматривать каждый свой шаг в жизни.

Я тебе прошлый раз говорил, что аскетика — это основа духовной силы любого инока, схимника и исихаста и именно аскетическое знание лежит в основе методологии схимы в миру, ничто иное. Запомни это как Отче Наш. Ну, а теперь расскажи мне как складывается твоя духовная жизнь?

Молодой монах, несколько обескураженный очередным откровением старца, стыдливо опустил глаза и робко начал говорить:

— Отче, похоже, у меня возникла первая серьёзная проблема. Я встретил недавно брата Михаила из монастыря, который ушёл при втором настоятеле раньше меня. Так вот он сказал мне, что в монастырь пришёл новый молодой настоятель с большими планами, который приглашает прежнюю братию обратно в монастырь. Несколько наших уже вернулись, вспоминали и про меня.

Я как только узнал об этом, меня точно накрыло чем-то — такая ностальгия гложит сердце последние две недели, что не могу ни молиться, ни думать ни о чём другом. Как встану на вечернее правило, сразу перед глазами образ монастыря и братии и так хочется их увидеть и поговорить, что даже не знаю как мне поступить.

Мне давно хочется просто съездить в монастырь, но я очень боюсь, что если поеду, то не удержусь от соблазна и захочу там остаться, а это будет совсем беда и для моей работы и для отношений со Светланой и для схимы. Вот поэтому и решил к тебе приехать за советом.

Старец как-то по-особенному посмотрел на молодого монаха с сочувствием и даже сожалением и ответил:

— Ну вот оно и не заставило себя долго ждать. Это и есть первое искушение схимы и начало разрыва твоего сердца соблазном мира и социума, о котором мы с тобой говорили прошлый раз. Я ведь предупреждал тебя, что схима — это внутренняя ссвобода, а мир сей никого не отпускает на свободу без искушения.

Мне пришлось в своё время истечь кровью страданий и мучений, прежде, чем я осознал, что любая общинность — это социальная ловушка, истощающая инока и только анахоретство приводит к высшему духовному совершенству и Логосу.

— Отче, но ведь это же не мир меня искушает, а монастырь и братия.

— Ты ошибаешься, мой друг, — ответил старец. — Тебя искушает всё тот же бес — социалистический общак или идеология коммунизма, только загнанная под крышу церкви в форму общины и киновии, но это тот же самый коллективизм и большевизм, только религиозный.

Схима и исихия — это путь анахоретства или уединённого монашества и только этот путь по учению отцов приводит к высшему духовному совершенству, как самый трудный. В киновии ты при всём желании не сможешь продвинуться выше 10-го слоя нравственно-религиозного разума, а ты уже достиг 13-го слоя духовного ума.

Твоё решение — это слепая жертва и осознанный проигрыш — это сдача достигнутых позиций. Оно чем-то напоминает мне решение игрока высшей лиги перейти из элитарного клуба и дивизиона в провинциальный клуб, где всё низведено под общий уровень привинциального дилетантизма. Это и есть религиозный общак, как основа социализма, из которого очень трудно выбраться, если в него попал.

— Отче, но что меня так туда тянет и не даёт покоя?

— Тебя тянет туда сама матрица человечности, как душевная гравитация островка человеческой морали посреди ада, поскольку 9-й слой душевного ума — это уровень условной человеческой нормы, который блюдёт и контролирует сергианская церковь и государство. Это уровень социальных игр в которые играют все слепозрячие и тебе просто хочется ещё поиграть в эти игры, ведь они создают иллюзию защиты, коллективизма и душевного комфорта.

Прошлый раз, когда я сравнил церковь с Газпромом, тебя это сильно ранило, а сегодня я тебе говорю уже прямым текстом — современная сергианская церковь точно также эксплуатирует в своих интересах духовное знание и трубу энергии духовного сердца, как Газпром эксплуатирует газовую трубу.

Если ты ищещь духовной свободы, которую даёт схима и исихия, тебе нужно выйти из этой системы колллективной эксплуатации двух труб одновременно, а это и значит, что киновия тебе уже не нужна, поскольку это пройденный тобой этап к которому незачем возвращаться. Ставь планку выше, твой уровень — это священнобезумие духовного сознания.

— А как же другие люди, отче? Ведь если упразднить институт сергианской церкви, то ни для кого тогда не будет спасения?

— Его и так нет в реальности в современном мире лжи, а есть только игры людей в воображаемое спасение. А какое тебе вообще дело до других людей? Ты что Бог? Предоставь каждого человека, как говорят в церкви, Божьей воле, которая всё управит. В христианстве более 100 конфессий сегодня. Ты думеешь потеря одной — это большая утрата для Духа?

Реальной утратой на самом деле с позиции видения духовного является утрата всем христианством и православием подлинного учения Христа об Отце и согласного учения отцов Восточной Церкви о душе. Вот эта утрата — всем утратам утрата, которая всё христианство увела под откос, а потеря сергианской церкви — это не утрата, а избавление учения Христа от паразита, поверь.

Ты же сам был в монастырской среде не один год и знаешь, что сегодня в любом монастыре уже как в миру. Неужели ты думаешь, что молодой настоятель чудом станет духовно зрячим и как духовный воин Христов поведёт монастырский корабль курсом православной аскетики и отцов — подвижников?

Как же, этого никогда не случится в сергианской церкви, где всё контролируется государством и спецслужбами, поэтому наберись смелости и трезвости отказаться от своего решения в пользу тайной схимы в миру, как выбора своего сердца.

— Значит, ехать на встречу с братией мне тоже не нужно?

— А вот тут не всё так просто. Что-то мне подсказывает, что ты можешь извлечь из этой ситуации для себя большую выгоду, связанную с решением сразу двух задач одновременно. Проще говоря, ты можешь одним выстрелом убить сразу двух бесов, как двух зайцев.

Ты наоборот должен поехать в монастырь для встречи, но не как религиозный простофиля и обрядовер с раскрытой варежкой духовного сердца, а как собранный и трезвый духовный воин, который с виду ко всему открыт, но в то же время ни для кого недоступен.

Ты должен будешь встретиться с братьями и поговорить совершенно искренне обо всём от чистого сердца, но не просто поговорить, как обычные люди, сразу теряющие над собой контроль, а как воин, осознающий каждое слово и контролирующий точку фокуса осознания.

Каким бы откровенным ни было ваше общение и какими бы великими ни были соблазны, никому из них ты не должен и словом обмолвиться о том, что ты тайный схимник. Общайся с ними как обычный мирянин и глубоко верующий человек, но осознавай какие струнки в твоей душе и чувства приходят в возбуждение. Это будет твоим юродством и упражнением по управлению осознанием.

Следи во время встречи за смещением точки форкуса сознания, которая должна перейти на 8-й или 9-й слой, а после встречи обязательно вернуться обратно на 13-й с которого ты и должен будешь оценить вс тречу и весь ваш разговор. Такой будет твоя задача, как духовного воина и тайного схимника в миру, — с улыбкой заметил старец.

— И что мне это даст? — переспросил молодой монах.

— Потом сам и увидишь, когда от всех твоих сомнений с которыми ты ко мне сегодня приехал, не останется и следа. На сегодня всё, брат, мне нужно заниматься другими делами.

— Спаси Господи, отче, за наставление и вразумление.

— Не за что, с Богом.

…продолжение следует…