Духовно-аскетические беседы Часть 2

Константин Владимирович Яцкевич, 2022

В книге излагается согласное учение святых отцов о душе в виде духовно-аскетических бесед современного старца с молодым монахом. В ходе бесед рассматриваются основополагающие принципы древнего духовного учения отцов-пустынников о душе, как основы святоотеческой православной психологии. В беседах затрагиваются самые сокровенные и глубинные аспекты православного вероучения. Материал адресован специалистам психологам и интересующимся углубленным пониманием духовного наследия отцов Восточной Церкви.

Неожиданная встреча

Старец только прилёг на кровать, чтобы немного передохнуть, как послышался осторожный стук в дверь и вопрос:

— Можно войти, отче?

— Можно, можно, заходите, — ответил старец, быстро вставая с кровати.

Дверь отворилась и в дом зашёл молодой мужчина в современной светской одежде, в котором с трудом узнавался прежний молодой монах из монастыря с которым старец провёл в общении много часов и которого практически считал своим чадом.

— Здравствуйте, отче, — с улыбкой сказал молодой человек и протянул к старцу руки со словами — благословите.

— Старец улыбнулся и с усмешкой ответил — я вижу ты ещё не избавился от церковных формальностей и привычек. Бог благословит, — произнёс старец и перекрестил вошедшего.

Дух дал мне подсказку о том, что сегодня у меня будет гость, но я не мог предположить, что это будешь именно ты. Три года прошло как ты уехал. Почему не заглядывал ко мне всё это время? Я уже грешным делом подумал не случилось ли с тобой чего, не оставил ли ты веру. Ну, проходи, не стесняйся, чего стоишь.

Молодой человек прошёл в комнату и поставил возле стола довольно увесистую сумку.

— Я тут вам гостинцев кое каких привез, отче, вы уж извините, что так долго не заглядывал.

Молодой человек снял верхнюю одежду, после чего подошёл к сумке и, расстегнув молнию, начал доставать разные продукты и свёртки, складывая их на стол.

— Три года со дня нашей последней встречи пролетели как один миг, — заметил старец, выдвигая стулья из-за стола и предлагая присесть. — Тебя теперь и не узнать в этой одежде, ей Богу, встретил бы в городе и не узнал — с иронией заметил старец.

— Узнали бы, отче, узнали, — ответил молодой человек несколько стыдливо подняв глаза, — вы же не по одежде видите людей, а по духу.

— И то верно, — сказал старец. — Это я к тому, что внешность человека и его одежда так или иначе отражает его внутренний мир. Твоя внешность стала совершенно мирской, от прежнего монаха почти ничего не осталось в твоей внешности, вот я к чему.

Молодой человек несколько робко поднял глаза и в этот момент их взгляды впервые встретились на коротком расстоянии. Молодой человек боялся этого обезоруживающего взгляда и глаз старца, исполненных бездонной глубины. Вот и в этот раз, глянув на старца, точно искра какого-то незримого электричества пробежала от него к бывшему монаху, пройдя по всему телу и достигнув самого сердца. В этот момент память молодого человека ожила и точно озарилась вспышкой внутреннего света.

Только сейчас он обратил внимание на то, что морщин на лице старца стало больше и волосы его приобрели уже не серебристый, а скорее седоватый оттенок, но глаза его были всё теми же бездонными озёрами странной глубины и чистоты, сверкающими особым внутренним и завораживающим светом.

— Точно прочитав мысли молодого человека, старец с улыбкой заметил — Да уж, дружище, старость даёт о себе знать, как с ней не борюсь, но старуха берёт своё. Но как ты, рассказывай, как ты жил всё это время, чем занимался, как у тебя с верой и главное как твоя молитва, практикуешь умную молитву о которой я тебе столько много рассказывал или уже нет?

Бывший монах стыдливо опустил глаза и после небольшой паузы ответил:

— Много воды утекло за это время, отче, и многое изменилось в моей жизни. Я уже не монах, а обычный мирянин, живу в городе, работаю на госпредприятии связи, у меня есть женщина и она работает на этом же предприятии, через пару месяцев мы собираемся пожениться. Веру я не оставил, но на умную молитву времени и сил уже практически не остаётся. Так что никакого духовного роста у меня давно уже нет, да и поговорить об этом мне теперь уже не с кем.

Старец молча смотрел на молодого человека, давая тому понять, что не готов делать выводов и оценок. Возникла пауза и как бы заполняя её бывший монах продолжил — Веру я не потерял, отче, просто она теперь стала у меня какой-то другой — внутренней, скрытой, более осмысленной что ли и не связанной с моим прежним монашеством в обители. Очень много всего произошло за последние три года, которые заставили меня пересмотреть свои взгляды на православие, церковь и монашество.

— Это и не удивительно, — наконец отреагировал старец, — церковь стремительно омирщается и деградирует, боюсь, что с такими темпами от православия уже через пару лет совсем ничего не останется, кроме благостных воспоминаний. И что же так сильно повлияло на твою жизнь после отъезда из нашего монастыря с настоятелем в новую обитель? — поинтересовался старец.

— Через год на новом месте началось такое, что об этом мне даже не хочется и вспоминать, отче. Наш настоятель не пробыл в новой обители и года, а уехал в один из приходов зарубежной православной церкви в Арканзасе, а к нам прислали из столицы бывшего силовика, полковника внутренних войск в отставке, который работал в системе исполнения наказания. С этого времени в монастыре начался настоящий ад, муштра и трудотерапия под видом послушания.

— В трудотерапии нет ничего страшного, — заметил старец, — её проходят все послушники и я сам проходил её в своё время и знаю что это такое.

— Если бы это была только трудотерапия, отче, — это было бы пол беды. Это была не трудотерапия, а обслуживание любых прихотей и блажи нового настоятеля, а я был у него в качестве личного адьютанта и помощника по рекомендации прежнего настоятеля, и должен был беспрекословно исполнять все его поручения и просьбы. Знали бы вы, чем мне приходилось там заниматься. Я уже опускаю все безумные коммерческие инициативы и проекты настоятеля с местными бизнесменами и представителями власти, а проще говоря, бесконечные коллективные попойки с обслуживанием плотских утех и развлечений, включая доставку алкоголя и девиц в баню.

Но когда дело дошло до того, что мне фактически пришлось стать управляющим этого борделя под прикрытием монастыря и по совместительству работать прорабом и инженером на строительстве нескольких особняков и обустройстве квартир настоятеля и его ближайших родственников, моему терпению пришёл конец.

— А что же братия не обратила на это внимания? — переспросил старец.

— Она-то обратила, но у настоятеля были большие связи в силовой системе и он одним телефонным звонком мог решить любой вопрос с любым человеком через представителей власти, вплоть до физического устрашения и угроз, поэтому никто из братии не смел ему даже перечить.

Он на моих глазах однажды избил брата за то, что тот выговорил ему в глаза всё что думал. Узнав про нравы нашего нового настоятеля, часть прежней братии сразу ушла из монастыря, а я задержался на два года, искренне думая что всё изменится и Господь явит урок монастырского благочестия, но всё стало только ещё хуже.

Когда монастырь окончательно превратился в частную бизнес артель нашего настоятеля, который успел построить на деньги спонсоров два роскошных особняка, которые именно мне пришлось обустраивать и обставлять дорогой мебелью, моё терпение кончилось. Какая тут вера может быть и умная молитва, отче, когда всё насквозь пронизано коррупцией и властью золотого тельца. После этих слов бывший монах замолчал и снова возникла пауза.

— Ну, что же, дружище, в твоей истории для меня нет ничего удивительного, — как-то очень спокойно заметил старец. — Истинное православное монашество по слову святителя Игнатия почило ещё в середине 19-го века, а монашеству последних времён надлежит быть именно подделкой и грустной пародией на подлинное монашество. Я ведь тебе говорил об этом ещё три года назад, когда зачитывал цитаты святителя Игнатия о монашестве, а ты всё не мог тогда в это поверить. Теперь-то веришь?

— Теперь верю, отче. Но ведь ты не такой, ты же сохранил как-то ясный ум, знание и правильное представление о вере, — ответил молодой человек.

— Я не в счёт, я редкое исключение из этого правила, поскольку исповедую святоотеческое православие, а не синодальное и к тому же давно уже пребываю в состоянии великой схимы и полного отречения от мира, который меня уже давно не интересует, как и всё в нём происходящее. Мне даже не интересно то, что происходит сегодня в казённой церкви, ставшей частью мира сего, поскольку я знаю о том, что ждёт церковь империю и сергианство.

Я на финальном отрезке своего пути и моя единственная и главная задача — это как можно полнее очистить связующее звено с Духом и Логосом, чтобы как можно теснее соединиться с божественным намерением и войти в него окончательно всей полнотой своей личности. А вот твоё положение, сейчас, действительно печально и даже трагично.

— А что в нём трагичного, отче?

— Трагично то, что ты уже прошёл значительный отрезок духовного пути и многое узнал и понял о вере и о духе. Ты изменился внутреннее, причём, достаточно глубоко, поскольку монашество меняет любого человека изнутри.

Кроме того, я усилил процесс твоего внутреннего преображения, поскольку ввёл тебя в сакральное иноческое знание святых отцов церкви о душе, её устройстве и высшем предназначении, которое стало достоянием твоего сердца и ума. Ты уже прошёл, брат, точку невозврата, понимаешь?

— Нет, не понимаю, отче, объясните.

— Ну, как тебе сказать попроще. Ты уже расщеплён надвое и часть твоего ума и твоей души, причём, самая важная душевно-духовная уже необратимо повёрнута к Богу и духовному сердцу. Её уже не развернуть обратно в мир, поскольку эта часть твоего ума знает Бога, как Дух и она будет требовать дальнейшего духовного развития и расширения в сторону Бога через путь сердца, как бы ты ни старался забыть о вере и о Боге, понимаешь?

— Понимаю и что из этого следует?

— Из этого следует то, что если ты даже и захочешь оставить веру и духовную жизнь, у тебя уже ничего не получится. Я имею в виду то, что ты можешь на время с головой погрузиться в мир и мирские дела и заботы — в семью, карьеру, бизнес и т.д., но твоя душевно-духовная часть будет постоянно требовать духовной пищи, как совсем маленький голодный ребёнок, брошенный своей матерью, и его постоянный плач в твоём сердце будет постоянно разрывать твою душу и сводить тебя с ума.

Ты будешь убегать от этого внутреннего детского плача, ища любые мирские утешения и соблазны. Но однажды ты просто не выдержишь этой внутренней боли и разорванности твоей души и всё мирское для тебя просто потеряет всякий смысл, даже семья, твоя жена и твой собственный ребёнок и я не знаю как ты это выдержишь. Большинство иноков, прошедших точку невозврата и вернувшихся обратно в мир, не выдерживает этого разрыва и финал их бывает трагичен.

— Но почему так происходит, отче, объясни?

Старец опустил глаза и после непродолжительно паузы ответил:

— Так происходит потому, что у в твоей душе и духовном сердце уже произошло великое таинство зачатия от Духа нового духовного человека и хоть он ещё совсем мал и меньше человеческого младенца, он живой и живёт своей жизнью. Даже если твой рациональный ум об этом ничего не знает, об этом знает душа и духовный ум сердца и от этого знания тебе уже никуда не деться.

Поэтому когда ты оставляешь этого духовного младенца в забвении и без духовной пищи, ты предаёшь не только свой дух и душу, ты предаёшь Бога и теряешь самое главное — своё собственное духовное расширение и продолжение, которое тебе надлежало в самом себе взрастить с помощью умного делания.

Внутреннее понимание этого и делает всю твою мирскую жизнь бессмысленной и пустой, какими бы житейскими смыслами и рациональными целями ты ни пытался прикрыть это осознание сердца. Фактически ты убиваешь забвением в самом себе духовного младенца своего нового человека и за это одна плата — смерть тела ветхого человека, которое не выполнило своей высшей задачи — вынашивания и рождения духовного плода.

После этих слов старца молодой человек опустил голову и закрыл глаза руками. Слёзы горячим потоком хлынули из глаз, обжигая солью щёки и губы, как это уже было три года назад во время их самой первой встречи. Слова старца снова сработали подобно заслонке, открывшей поток чувств, которые все эти годы копились в душе молодого монаха.

— Но почему так происходит, отче, почему Бог так жесток и безжалостен?

— Бог тут совершенно ни при чём, — спокойно ответил старец. — Так работает высший духовный закон течения энергии благодати, который непреложен и неизменен ни от чего, как высший Логос. Дух, как и любящий Отец, может только предупредить человека о тяжких последствиях нарушения этого закона, но отменить его Дух не может, поскольку это фундаментальный закон роста души и перехода ветхого человека в нового и это самое главное условия спасения души по учению отцов церкви.

Без этого закона невозможно само спасение души в новом духовном человеке, который начинает расти после покаяния и метанойи подобно человеческому младенцу из одной оплодотворённой яйцеклетки. Только новый духовный человек растёт из одной духовной клеточки или семени первой духовной связи ума с Духом Святым по слову — «рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть дух».

— Ты хочешь сказать, что духовный человек растёт и развивается точно так же, как растёт и развивается обычный младенец? — с некоторым недоумением переспросил молодой человек.

— Ну, да, — с улыбкой ответил старец, — именно об этом притча Христа о горчичном семени. Для того, кто видит душу и энергии души внутренний духовный человек развивается подобно телесному младенцу из одной духовной связи, которая и создаётся в момент истинного покаяния и крещения, как осознанного принятия Христа и Логоса, как высшего закона Духа. А что тебя в этом так удивило? — спросил старец.

— Удивило то, что и в семинарии и в монастыре все были уверены в том, что по учению церкви в момент крещения происходит само таинство рождения нового человека во Христе.

Старец засмеялся и, покачав сокрушенно головой, ответил:

— Рождение нового человека в момент крещения — это миф и метафора для церковных дурачков и невежд, которым трудно понимать всю сложность устроения и роста души или нечем в силу невежества и глупости. Для них церковники сделали это упрощение, опустив стадию духовного зачатия, вынашивания и младенчества, а как бы сразу обусловив возрождением во Христе.

Это церковная уловка и своего рода ложь во благо, не более того. Если верующий глуп, эта уловка ему не повредит, поскольку он будет искренне верить, что он уже возродился во Христе и это для него благо, а если он умён, то он в один прекрасный момент сам в этом разберётся и поймёт, как действительно растёт, развивается и рождается новый человек во Христе.

Т.е. в обоих случаях будет достигнут положительный результат. Это что касается мирян и захожан, но в случае иночества и монашества ситуация иная. Тут ложь во благо уже не нужна и даже вредна, а нужно точное знание о том, как происходит зачатие от Духа, как растёт и развивается внутренний человек.

И я уверяю тебя не только как видящий, а как знающий учение отцов, что внутренний человек проходит практически все те же самые стадии, какие проходит и внешний телесный человек. Это закон подобия.

Молодой человек вновь был несколько обескуражен и шокирован ясностью ума и глубиной мысли старца и в этот момент снова почувствовал себя тем молодым монахом — послушником, которым он впервые познакомился со старцем. Немного успокоившись и придя в себя молодой человек спросил:

— И что мне теперь делать, отче, подскажите?

Старец улыбнулся, точно его совершенно не тронула вся глубина трагизма положения бывшего монаха и спокойно ответил:

— У тебя теперь есть только один путь — продолжать монашество уже в миру, без этого ты погибнешь, как стриж в клетке для чижей и канареек. Чтобы не погибнуть, тебе нужно тайно принять схиму и стать схимником в миру, как я.

— Но разве это возможно сейчас для меня как фактически уже мирянина, а не монаха?

— Прямо сейчас нет, конечно же. Но в принципе это возможно, — с той же улыбкой ответил старец. — Точно в такой же ситуации как и ты, я сам был 30 лет назад и также был в недоумении, а сейчас я вижу, что это было единственно верное решение.

— Но ведь пострижение в великую схиму — это удел только многоопытных и искушенных в вере, который совершается над самыми достойными за выслугу лет в рясофоре и мантии по строгому чину и церковному обряду тем, кто имеет благословение правящего архиерея. Нас так учили.

— Ты обучен синодальному богословию, как формальному и схоластическому, из которого давно вытравлена вся духовная суть и основа, а оставлена только голая форма обряда. Поэтому для тебя схима — это в первую очередь сам обряд и правильность формы его осуществления. Для меня же в схиме самое главное — это суть, а не форма.

Три года назад, когда ты в первый раз спросил меня о схиме, я тебе ответил, что отличие схимника от обычного монаха в том, что схимник уже вышел из бесконечных лабиринтов церковного благочестия на путь прямого предстояния Богу через духовное сердце, а монаху ещё предстоит поблуждать по этим лабиринтам не один год.

Схима — это второе крещение в окончательную смерть для мира и своего ветхого существа тем, кто осознал своего нового духовного человека, который прошёл период вынашивания и вышел из чрева души младенцем духа, готовым ко вхождению в новый духовный мир и освоению мира Духа. Вот вся концентрированная суть великой схимы без формальностей обрядоверия.

— Но как тогда быть с самим обрядом пострига, неужели он недействителен?

— Действителен он или нет зависит не от обряда, а от целого ряда других условий. Как тебе сказать, чтобы не обидеть твоих наивных религиозных чувств. Религия — это сплошной набор табу, ограничений, правил и обетов, которые постепенно снимаются с ума и души верующего по мере его продвижения по длинной лестнице церковной иерархии. Это своего рода официальный и долгий путь восхождения к познанию и свободе через выслугу.

Кроме этого долгого пути к свободе, напоминающего сложную винтовую лестницу на вершину горы, существует более короткий и прямой путь, который более сложен, менее комфортен и более рискован. Но при наличии некоторых навыков духовного альпинизма он экономит огромное количество времени и сил, позволяя за несколько лет достигать тех целей и высот, которые через выслугу достигаются десятилетиями, только и всего.

Принятие схимы — это и есть в православии самый короткий путь к Богу, минуя все уловки, табу, ограничения и правила, придуманные именно с целью удерживания верующего в лоне церковного благочестия. Иными словами схима может приниматься и по обряду и по сути. Я тебе предлагаю второе.

— Ты хочешь сказать, что я могу быть рукоположен в великую схиму не по официальному церковному обряду и правилу и это будет тоже законно и правильно? — с удивлением переспросил молодой человек.

— Да, именно это я и говорю, что возможно рукоположение в схиму и по форме и по сути. Официальный обряд пострига в схиму, как форму веры совершенной, создавался на протяжении всей истории церкви. У отцов пустынников, древних аскетов и в раннем христианстве не было обряда пострига в схиму, а было две ступени восхождения к Богу — крещение с оглашением и посвящение в веру совершенную или умное делание. Христос в Евангелие также говорит об этих двух видах веры.

Само чинопоследование и обряд пострига появились только в восьмом веке, как говорит Евхологий, в котором и описывается впервые сам чин, состоящий из непрерывно следующих друг за другом молитв и ектений. Поэтому сам обряд пострига в схиму — это то, что было изобретено самими людьми в рамках института официальной церкви, как киновии и коллективножития.

В анахоретстве и пустынничестве посвящение в высшее знание и делание всегда было менее формальным и более сущностным, определяемым не человеком, а самим Духом. По учению отцов крестит и посвящает в монашество и схиму не церковь и не человек, а только Дух Святой, как говорил святой Кирилл Иерусалимский «люди крестят тебя теперь, а Дух Святой крестить не будет». То же самое и со схимой, — люди тебя рукоположили в схиму, а Дух Святой не рукоположил, и наоборот, понимаешь?

— Не совсем, поясните, отче.

— Экий ты стал непонятливый, брат, я говорю тебе о том, что рукоположение в схиму — это компетенция исключительно Святого Духа, а не людей пусть даже из числа священноначалия. Так понятно?

— Так понятно, — робко и нерешительно ответил молодой человек.

— Я предлагаю тебе тайное принятие схимы, минуя стадии расофора и мантии потому, что ты уже фактически прошёл ступень рясофора, как низшего монашества, и хотел достичь мантии, как малой схимы, но не смог по вполне понятной причине, поскольку попал в руки не духовника, а тюремного надсмотрщика и проходимца в рясе.

Именно поэтому я тебе предлагаю не оставлять пути веры, а предлагаю тайное рукоположение в великую схиму по упрощённому иноческому обряду, ибо знаю тебя и вижу для тебя в этом единственный выход.

Для рукоположения в схиму с точки зрения закона Логоса нужны всего два условия: носитель Духа, как связующее звено, и готовность рукополагаемого к принятию строгого внутреннего устава иночества в миру. Сейчас ты к этому, конечно же, не готов, но ты сможешь подготовиться, если захочешь и примешь такое решение. Подумай над этим.

— А такие случаи в церкви бывали? — поинтересовался молодой человек.

— Конечно, бывали и не редко, особенно, перед революцией, когда церковь омирщала также, как и сегодня, став институтом державной идеологии и политики, а не церковью Христовой. Тогда многие монахи стали искать пути сохранения веры в миру. Я помню читал у оптинских старцев, где Амвросий Оптинский прямым текстом говорил своему тяжело больному чаду:

«Советую тебе принять тайно схиму. Смотри, опять не отказывайся: схима есть второе крещение, очищающее и прощающее грехи. Если встанешь, что, однако, ненадежно, то будем тебя уважать, а ты смиряться. Ты хоть и бодришься, но болезнь свое показывает и доказывает, поэтому не усумнись прямо принять тайную схиму, которая прикроется явной мантией».

— Отче, а что значит «прикроется явной мантией»?

— Это значит то, что у схимы будет явное основание — смирение и скорбь. Эти слова говорятся преподобным Амвросием тяжело и неизлечимо больному раком верующему человеку, у которого уже нет времени на церковные игры в благочестие и душепопечение, а есть время только на очищение связующего звена с сердцем, чтобы успеть достичь духовного сердца и уйти из мира в ясности ума и трезвении духа.

Тяжёлая болезнь для этого человека и является его мантией, которая является образом смирения души перед страданием и смертью, понимаешь?

— Понимаю, отче, но ведь я же не смертельно болен и не проходил даже малой схимы?

Старец посмотрел в глаза молодого человека и тот снова увидел в них знакомый ему блеск и внутреннее свечение, которое он много раз уже видел ранее и которое всякий раз парализовало его своим магнетизмом и неизъяснимой силой. После секундной паузы старец ответил:

— Всё современное человечество смертельно и неизлечимо больно рационализмом и прагматизмом и за последние пять лет мне не удалось встретить здесь ни одного здравого умом и духом человека, даже среди верующих и монахов вашего монастыря. Поэтому не обольщайся видимостью своего здоровья и других. Ты только с виду здрав, как и другие люди, а копни тебя глубоко в душу, там обнаружится обычная человеческая гниль, о которой ты даже не подозреваешь, что она там есть. То же самое и у других.

Этот мир, подобно трухлявому дереву, стоит на грани краха, дружище, он смертельно болен, как и всё человечество, и ни у кого из людей сегодня нет гарантий на завтрашний день и времени для покаяния и схимы. Сама жизнь человека в современном аду и безумии среди людей полубесов является своего рода мантией скорби и смирения, поэтому я тебе и предлагаю самый короткий путь к Богу.

Цитата преподобного Амвросия о принятии тайной схимы смертельно больным — это прообраз современного смертельно больного мира и человека у которого уже нет времени на благочестивые игры, а есть время только на покаяние и молитву перед самой смертью, вот как обстоят дела в действительности.

— Отче, неужели всё так плачевно и безнадёжно?

— Всё ещё хуже, говорит мне дух, и если я тебе открою всю правду о мире и современном человечестве, твой мозг и ум просто не выдержит этого откровения и взорвётся, поэтому я приберегу его для другого раза, когда у тебя будет больше силы для того, чтобы выдержать ужас давления сермяжной правды.

Молодой человек ничего не ответил, слова старца подобно пуле снайпера, поразили его в самое сердце и он ими был сражён почти наповал и сейчас просто ощущал, как смысл сказанного находит отражение во всём, о чём он думал, и медленно растекается по всему сознанию подобно радиоактивному маркеру, введённому в кровь.

Видя подавленное состояние бывшего монаха, старец спросил:

— Чайку моего целебного выпить не желаешь с дороги, а то мы с тобой заговорились, а я тебе ничего не предложил?

— Нет, отче, спасибо, я не планировал задержаться у вас надолго, хотел просто справиться и гостинцы передать, если вы дома. Мне ещё нужно целую кучу вопросов решить в городе, поэтому я через десять минут пойду. Мой автобус уходит через полчаса.

— Ну, как знаешь, тебе видней, — ответил старец.

— Я вот что хотел у вас спросить, отче, что мне сейчас делать и как готовиться к тайному принятию схимы?

— Вот это вопрос настоящего монаха, — с улыбкой отреагировал старец. Значит, мир тебя не поймал в свои сети. Ничего особого делать тебе не нужно. Тебе нужно просто вспомнить себя таким, каким ты был в момент нашей последней встречи, когда дух познания горел в твоём сердце.

Вспомни себя, постарайся вспомнить во всех деталях наш последний с тобой разговор о душе и когда вспомнишь, ты будешь готов к продолжению. Это будет твоей главной задачей по подготовке и упражнением для твоей памяти.

— Но разве можно вспомнить наш разговор трёхлетней давности? — с некоторым недоумением переспросил молодой человек.

— Можно, ещё как можно. Тот разговор от слова до слова лежит в твоём духовном сердце, поскольку когда мы с тобой говорили о душе, твой ум был почти в самом сердце, а всё то, что положено в сердце, хранится там в самом наилучшем виде, я тебе об этом уже говорил.

Поэтому твоя задача сконцентрировать свой ум и войти в то самое состояние, в котором ты тогда находился, тогда твоя память снова раскроется как книга и ты вспомнишь весь наш разговор.

— А с чего мне начать, отче, дай хоть какую-то подсказку?

— Я не знаю с чего тебе начать, мой друг. Просто вознамерься вспомнить наш разговор, найди какую-нибудь важную подсказку или зацепку, которая послужит ключом и проводником ума, например, идею двойника или тела энергии.

Последние слова старца глубоко запали в душу молодого человека и, встав со стула, он по традиции попросил благословения, протянув старцу руки.

— Благословите, отче.

— Оставь эту формальность, с улыбкой ответил старец. Мы с тобой давние друзья, а не учитель с учеником, и я не хочу менять эту форму отношений, поскольку она отвечает учению Христа и традиции первых христиан. Дух всех благословляет, иди и не приезжай ко мне, пока не будешь готов.

— А как я узнаю о готовности, отче?

— Узнаешь. Когда будешь готов, сама сила заставит тебя ехать ко мне, ступай.

…продолжение следует…