Красный рассвет. Часть первая. Гибель империи

Константин Богданов, 2019

Революции происходят по воле народных масс или массами манипулируют заговорщики? Исторический роман «Красный рассвет» (первая часть «Гибель империи») раскрывает тайные механизмы Великой русской революции 1917 г. При написании романа, автор поработал над архивами спецслужб, государственными и частными архивами Германии, Швейцарии, США. В результате, появилась версия насильственного отречения Императора Николая II, подлого предательства ближайшего окружения государя. Читатель узнает в чьих интересах действовали вожди революции Ленин, Троцкий, Сталин. Раскрыта и роль агента германского генштаба Парвуса. В романе удивительным образом переплетаются судьбы двух молодых людей дворянина Кутайсова и кузнеца Малькова. В результате революции друзья детства, стали злейшими врагами, поскольку оказались по разные стороны баррикад. Кровавый водоворот событий сделает Кутайсова воином белогвардейского движения, а Мальков возглавит карательные органы большевиков. Роман написан в 2017 году, через 100 лет после революции.

На дне

Зимним январским вечером собралась ужинать семья Соломиных. Подвальную сырую комнату освещала керосиновая лампа. Слабый свет выхватывал из темноты скромную обстановку жилища. За окном завывал зимний ветер. Печка, которая топилась в углу, но давала слабое тепло. Натопили несильно, экономили уголь. Во главе стола сидел Пантелей, кряжистый мужчина средних лет с черными мозолистыми руками, загорелым лицом. Черные смолянистые глаза угрюмо смотрели на стол. Рядом с ним по бокам пристроились жена Марфа и ее мать Авдотья. Далее за столом расположились трое детей. Самый старший был Павел. Ему уже исполнилось 12 лет. Рядом сидели две сестрички, девочки — погодки: Ксения и Маша. Ксении было 8 годиков, а Маше — 7.

Ужин был очень скудный. На столе стояли две глубокие миски с куриным бульоном. Одна миска для взрослых, а другая для детей. В мисках плавало по луковице, на дне было несколько косточек. Марфа раздала всем по маленькой краюшке черного хлеба. Мужу положила кусок побольше, как кормильцу семьи. Все по очереди зачерпывали бульон. Среди детей чувствовалось скрытое напряжение. Каждый хотел взять луковицу, но не решался это сделать. Наконец, луковичку выловила самая младшая Маша и жадно съела.

Семья поела жидкого бульона, хотя этим ужином, конечно, никто не насытился. Но все терпеливо молчали. И только Машенька спросила:

— Мамочка, а можно мне еще бульончика? Я кушать хочу!

— Машенька, возьми бараночку! Я с заводской столовой принес. Нам раздали на обед по случаю Рождества, — сказал отец. И дал дочери бублик.

— А когда жалованье выплатят? — жалобно спросила Марфа. — У нас уже не осталось продуктов. А бакалейщик в кредит больше не продает. И цены на макароны и хлеб поднял. Народ, когда увидел в лавке новые цены, начал возмущаться. А бакалейщик, харя бесстыжая, нагло ответил:

— Кого не устраивает, может не покупать.

Пантелей угрюмо выслушал рассказ жены и огорченно ответил:

— Жалованье на заводе опять задерживают. И нормы выработки повысили. Людям надоело это терпеть. Будем устраивать стачку. И не только на нашем заводе. Весь город поднимается! Завтра будет общезаводское собрание. К нам приезжают большевики. Расскажут, как рабочему человеку с колен подняться и скинуть буржуйское ярмо.

— А кто такие большевики? — спросил сын Павел.

— Рано тебе еще в политику лезть, — неодобрительно заворчала бабушка Авдотья. — Ты лучше бы пошел работать помощником трактирщика. Денежку начнешь зарабатывать и харч какой-то из трактира будет перепадать.

— Бабуля, я не хочу помои в трактире таскать. Лучше пойду на завод учеником токаря.

— На заводах теперь туго, жалованье задерживают даже опытным работникам, а ученики вообще копейки будут получать, — подключилась мама.

Отец грустно посмотрел на сына и сказал:

— Ты говорил, письмо пришло из деревни от брата. Почитай нам его.

Пантелей приехал в Петербург на заработки двадцать лет назад из деревни Корюковка Тверской губернии. А два его брата остались крестьянствовать. И вот младший брат Николай прислал весточку. После того, как Павлуша по слогам прочитал это длинное письмо, оно не добавило настроения семье. В нем сообщалось о нерадостной жизни родни. Сына Николая призвали в армию. Но на фронте пробыл он недолго. Получил тяжелое ранение, повалялся в госпитале и вернулся в деревню калекой, поскольку потерял ногу. И хотя солдата наградили даже Георгиевским крестом, но радости от этого было мало. Помещик, у которого до войны парень работал конюхом, отказался опять взять его на работу.

В деревне жили крестьяне плохо. Летом урожай погубила засуха. Рабочих рук не хватало. Мужчин забрали в армию. В поле работали только женщины. Часть полей уже не обрабатывалась. Из армии в деревню часто приходили письма-похоронки. Иногда возвращались и мужчины-калеки без ноги или руки. Сосед вернулся слепой, потерял оба глаза. И в таких случаях родня получала вместо кормильца нагрузку в лице неработающего члена семьи. Брат пожаловался, что умерла единственная лошадь. В деревне трудно выжить безлошадной семье. Приходилось запрягать бычка, чтобы как-то выкручиваться.

С большим возмущением описал Николай, как бесится с жиру в это тяжелое время местный помещик. Он закатывает в своей усадьбе балы, устраивает с дружками-дворянами охоты. Недавно пьяная компания охотников застрелила соседского теленка, приставала к деревенским девушкам. И никакой управы на помещика не было. Начальник местной полиции был его дружком и собутыльником.

Пантелей выслушал последние предложения письма, в которых брат передавал приветы его семье и пожелания здоровья. Потом взял табаку, сделал самокрутку, надел ватник и тяжелой походной пошел покурить на улицу.

Дул морозный, пронизывающий ветер, но Пантелею было жарко. В душе у него все клокотало, в голове молотом били мысли.

— Давить гадов надо, рвать на куски. Довели народ до ручки. Правильно говорят большевики. Надо отобрать заводы и землю у буржуев. Хватит терпеть. Завтра надо начинать стачку. И добиваться не только повышения жалованья. Долой эту буржуйскую власть! Вся власть народу! А если по-доброму не отвалят, то надо браться за оружие и скинуть силком это гнилое самодержавие! — рвали мысли голову Пантелея.