Рулетка. Стимпанк-роман

Константин Алексеевич Дробиленко

Бьётся в тумане сердце Британской империи, движимое паром. На него молятся фанатики. Инженеры создают невероятные машины. Ненавистники готовы прыгнуть в пылающую топку, дабы остановить прогресс. Мелкий клерк Джон пытается устроить новую жизнь, но Лондон непрост. Он будет учтив – прикроет улыбкой звериный оскал. Расположит, очарует, позволит пустить первые робкие корни, а потом вы сыграете в рулетку. Ставками будут честь, человечность, рассудок. Добро пожаловать! Выживай или убирайся.

Глава 3. Банк

По улице брёл разномастный рабочий люд. Среди прочих из толпы выделялись кочегары. Сгорбленная спина, узловатые руки, неспешная тяжелая походка и чернота, глубоко въевшаяся в кожу, как родовое проклятье. Вполне сносные люди, если поговорить с ними немного, а добрый эль всегда располагает к разговору. Но кто заговорит с кочегаром? Кто обратится к тому, чьё положение чуть лучше уличного попрошайки? Ничья рука не взметнется ему навстречу, дабы поприветствовать, ибо не принято в приличном обществе здороваться с подобными, разве что прихожанин церкви прогресса едва заметно кивнёт головой. Люди, бросающие в печь уголь, который заставляет двигаться машины. Машины, которые должны, по замыслу великих умов мира сего, оставить в прошлом тяжкий ручной труд, высвободив запасы времени для приятных и полезных занятий. Но кто-то должен возиться в угле, размахивать лопатой и разжигать огонь для машин. И, каким бы ни было будущее, кочегар останется навсегда тем же жилистым, измазанным в угольной пыли существом — незаменимым придатком механизма. Промышленная мощь Великобритании держалась на кочегарах, только они не ведали своей исключительной роли.

Было лишь четыре часа. Bce люди, имевшие крышу над головой, досматривали последние сны. Утро нового дня Джон встретил задолго до рассвета. Он часто просыпался среди ночи, опасаясь опоздать. Очередной подъём вывел из себя будущего клерка. Он осторожно выбрался из постели и прокрался в кладовку. Воровство Джон не одобрял, равно как и другие правонарушения, но был убеждён, что безнадёжные ситуации дают оправдание многим поступкам. Впрочем, стыд не знал обстоятельств и непременно посещал мистера Уиндера в таких случаях. Кладовка была полна припасов. Вид еды скрутил желудок Джона, он вернулся обратно в постель.

Безуспешные попытки уснуть увенчались успехом — два часа сна. Окончательно разбудил его стук в окно и громкие крики с улицы. Джон узнал позже, что утром на каждой улице в 6 часов с четвертью всех будят особые люди. Их прозвали Вставай-Вовремя. Часто это были пожилые одинокие люди, увечные солдаты и маленькие дети. Каким-то мистическим образом Вставай-Вовремя сами просыпались в нужное время, чтобы будить остальных. Их орудиями были громкий голос, а те, кто был лишён его, полагались на длинные палки, которыми колотили по оконной раме.

От звуков с улицы заплакала малышка Виктория. Анна метнулась к ней и зажала её рот ладонью, помня о неприязни хозяйки к детскому плачу. Не успела.

— Ми-и-истер Уиндер! У меня отличный слух, смею напомнить, — раздался крик хозяйки из-за двери.

— Ещё один раз и…

Анна замерла с ребёнком на руках. Виктория перестала кричать и принялась обсасывать руку матери.

— Джон, это невозможно, — обречённо проговорила Анна.

— Это должно быть возможным. Анна, мы не найдём похожих условий жилья во всей империи. Придумай что-нибудь, иначе нас выселят.

Глубокая озадаченность и растерянность появилась на лице женщины. Джон, положив руку на плечо супруги, задержал её на несколько секунд, чтобы как-то поддержать Анну, и принялся собираться в банк. Инцидент с Викторией отвлёк Джона от волнения, которое он испытывал.

Мистер Уиндер поспешно шел, неестественно поддергивая ногами. Присмотревшись, можно было увидеть причину таких движений: некогда неплохие ботинки сдались под натиском времени и теперь с удовольствием поглощали подтаявший за ночь снег почти отодранной подошвой. Встряхивание ног позволяло избавиться от постоянно набивающегося внутрь снега. Это обстоятельство поставило в тупик будущего клерка, но сердитые окрики супруги и дефицит времени не располагали к задержке.

Кэбы не ходили в такую рань, лишь паробусы — недешевый, но единственный способ попасть на работу вовремя. На станцию стекались одинаково одетые мужчины. С каждой минутой толпа росла.

— Три четверти часа уже жду, — раздался голос.

Возглас так и повис в воздухе, не обретя поддержки. Беспокойные взгляды то и дело буравили взглядом циферблаты и, быть может, в сердцах проклинали весь транспорт, что есть на свете. Самые нетерпеливые устремлялись пешком с отчаянными лицами. Размышления Джона всецело были прикованы к собственным ботинкам. Он с удивлением отмечал, что порванная обувь отвлекает его от волнительного момента испытательного дня в банке. Пожалуй, это был единственный факт, не омрачавший начало дня.

Пока утро неспешно тянулось, постепенно осветляя низкое серое небо, была какая-то глухая тишина. Звук, едва сорвавшись, увязал в густом утреннем тумане. Вдалеке что-то тихо зашипело, и головы ожидающих вмиг обернулись. Желанная машина, величественно сверкая латунными бортами, подъехала к остановке и раскрыла двери. Начался настоящий штурм, борьба за деревянное сидение. Кто-то упал и издал истошный вопль, резко оборвавшийся. Толпа упрямо ломилась в паробус, позабыв о манерах. Джон был прижат тушей полного джентльмена к кабине механика. Двери не смогли закрыться. Просьбы водителя немного потесниться были встречены нервным смешком. Спустив облако пара, паробус тронулся, оставив на стоянке наедине с досадой десяток пассажиров.

Удивительно ровно ехала эта машина, будто стояла на месте: лишь легкое покачивание да шум двигателя напоминали о движении. Через каждые десять минут паробус останавливался, и хриплый голос механика оглашал название остановки через рупор. Пассажиры быстро убывали, и к остановке «Центральный банк» внутри стояло всего два человека, не считая Джона.

Небо светлело, превращаясь из черного в серо-желтое. Сквозь облачную завесу едва пробивались лучи солнца. Изменился облик города — паробус приближался к центру Лондона. Чугунные ограды обвивали каждое мало-мальски значимое здание, как неведомый натуралистам вьюн. Приземистые дома полностью пропали. Их сменили многоэтажные постройки, но они были ничтожно малы по сравнению с некоторыми зданиями, чьи верхушки были видны за много кварталов. Один из исполинов внушал суеверный трепет перед величием человеческих сил и ума. Здание министерства экономики уходило ввысь за облака. Поражал не только размер строения, но и гигантская шестерня, что резво вращалась наверху здания. Это была деталь второй по мощности счетной машины, первая же находилась в Букингемском дворце. Джон читал в газетах о том, что эти машины были нужны для просчёта вероятностей грядущих событий. Также, если верить статьям в газете, существует хранилище перфокарт со сведениями на каждого жителя империи. Последнему Джон не верил, пока не увидел эти колоссальные постройки.

Обдав Джона струей теплого пара на прощание, паробус укатил вдаль. Позади стоял дом с табличкой «Нотариальная контора Ньюмена». Это было успешное предприятие, что было видно по изящной двери с полированной латунной ручкой и часами сбоку от вывески. Посмотрев на часы, внутри мистера Уиндера всё похолодело, и не ботинки были тому причиной. Через десять минут он должен был прийти в банк и быть готовым работать. Сложно будет объяснить директору такие явления первого рабочего дня, как «не мог найти здание» и «заблудился». С поворотом головы Джон чуть не вскричал в голос от радости. На фонарном столбе висел указатель «Центральный Банк Великобритании, через 200 метров по правую сторону».

Банк оказался широким двухэтажным зданием. Колонны опоясывали здание по периметру, поддерживая массивные карнизы со статуями. До начала рабочего дня оставалось 7 минут, несколько Джон потратил на разглядывание изваяний. Каково же было его удивление, когда одна из статуй громко чихнула, содрогнувшись всем телом. Подойдя ближе и присмотревшись, мистер Уиндер увидел, что каждая статуя немного шевелится. Одна осторожно протягивала вперёд затёкшую руку, другая подрагивала, третья переминалась с ноги на ногу. Кроме статуй, у крыши банка было сходство с крышей здания телеграфа — то же множество проводов.

Спохватившись, мистер Уиндер вбежал внутрь. Осталось три минуты. Большой зал был уставлен рядами кресел. Вдоль стен по периметру зала располагались конторки служащих, чьи головы виднелись в прямоугольных отверстиях. Большие часы стояли в центре зала на гранитной прямоугольной подставке. Две минуты. Под часами висел огромный список. В нём значились разные должности работников банка. Напротив каждой стояла цифра и знак процента. Джон несколько раз проглядел список, прежде чем найти свою должность. Тридцать секунд. Цифра 94 вызвала недоумение и лишь усилила нарастающую тревогу. Ровно девять. Джон попытался выяснить, что же ему делать и к кому надлежит обратиться для получения хоть каких-нибудь сведений о своей работе.

— Вопрос вне компетенции. Обратитесь в другое окно, — отвечали все служащие, как один.

Мистер Уиндер стал поддаваться нарастающей панике.

— Джон Уиндер? — раздался голос позади.

За спиной Джона стоял высокий мужчина в идеально сидящем фраке. Белоснежная манишка, отутюженные брюки, галстук-бабочка — всё было идеально во внешнем облике этого человека. Тёмные волосы аккуратно причёсаны, усы подбриты. Монокль на правом глазу придавал солидности и без того безупречной внешности.

— Да, это я. Вам передали… — промямлил Джон.

— Опоздание на две минуты. Будет вычтено из вашего жалования, сэр!

— Но я пришёл вовремя. Сэр, вас не было, и я…

— Полагаю, вы имеете обыкновение работать без пальто. Я прав?

— Конечно! — закивал головой мистер Уиндер

— Тогда отправляйтесь в гардероб. Затем ко мне.

Пошарив глазами по залу, Джон нашёл нужный указатель. Быстро отдав пальто, он вернулся в зал, поправляя на ходу свой костюм.

Мужчина стоял на том же месте, сложив руки за спиной.

— Дик Марли — первый заместитель директора банка Эбенезера Лайера. Мне поручено ввести вас в курс дела. Пройдёмте!

Мистер Марли прошёл вдоль стены в угол и отпер дверцу конторки.

— Ваше рабочее место. Слева от письменного стола ящики с печатями для документов. Там же чистая бумага. Чернила в столе под крышкой. Там же перья. Если что-то подходит к концу, позовите Боба — он принесёт необходимое со склада.

Джон кивал после каждой фразы, беззвучно повторяя, стараясь заучить каждую.

— На столе необходимая литература. Как можно быстрее изучите её.

Увесистая книжица под названием «Типовые документы банка» лежала у края стола. Внутри оказались не только примеры документов, но и какие печати где ставить, в каком месте расписаться. Некоторые документы содержали типовые фразы клерка и ответы клиента. В самом конце были даны рекомендации по почерку работника банка с образцами.

За изучением книги Джон не заметил, как ушёл мистер Марли. Неуверенность, поселившаяся с самого начала дня, достигла предела. Самым большим его желанием было убраться подальше от банка. В такое место, где привычное и понятное глазу, уху и носу создавало чувство безопасности окружающего мира.

По правде сказать, Джон не любил работать, вернее, не мог переносить хоть какую-нибудь ответственность, которую всегда преувеличивал до невероятных размеров, и сам же страдал от этого. В особенности каждое новое место работы, принципиально иная деятельность или изменения уже привычных действий приводили к панике и желанию уйти с работы. Долгое привыкание только усугубляло жизнь мистера Уиндера.

Джону вспомнился его дом, где он провёл детство. Конторка была достаточно уютна, что понемногу расслабляло мистера Уиндера.

— Вы так и будете сидеть или уже поставите печать, наконец?! — прервал воспоминания Джона голос.

В окошке конторки появился крючковатый нос, а затем и всё лицо. Нахмуренные чёрные брови клиента и плотно сжатые губы говорили о крайней степени недовольства.

— Сэр! Я Вас спрашиваю.

— Д-да! Сию минуту, сэр!

Джон схватил документ, протянутый джентльменом. Это было свидетельство о вкладе. Зашелестели страницы книжицы. Вкладу было посвящено десять страниц. Как оказалось, документов похожего вида было две дюжины и каждому полагалось разное количество печатей и подписей. Некоторые документы нуждались в главной печати, которая была только у старшего клерка. Но нужный документ требовал круглую печать под номером 5 и подпись в левом углу листа. Воодушевлённый своей маленькой победой, Джон отдал лист обратно.

— Можно было и быстрее! — раздалось в ответ.

— Это ничего! В первый раз всегда нелегко, — успокаивал себя мистер Уиндер, поджидая следующего клиента.

Второй клиент не заставил Джона долго ждать. Его документ был посвящён закрытию долга перед банком. На него, судя по книжке, должен был наложить свою резолюцию старший клерк, поисками которого и занялся мистер Уиндер. На это ему потребовалось около получаса. Оказалось, что необходимый служащий сидел в подвальном помещении банка и проверял каждый документ, поступающий от клиентов. Понадобилось ещё дюжина минут, чтобы клерк обратил внимание на просьбу Джона. Печать, подпись, и вот мистер Уиндер мчится обратно. Перед его конторкой выстроилась небольшая очередь. Одна пожилая дама что-то возбуждённо говорила Дику Марли. Он с учтивой улыбкой кивал и беспомощно разводил руками. Юркнув в конторку, Джон отдал документ.

— Спасибо, вам, сэр! С этой бумагой мне теперь не страшны приставы! Храни вас Прогресс! — проговорил клиент на прощание.

Обрадоваться похвале он не успел. Всё, что было дальше, Джон плохо помнил. Один за другим шли люди с бумагами. Книга-подсказка успела растрепаться от бесконечного листания. Печати и подписи ложились на лист, чтобы через несколько секунд лечь вновь. От напряжения Джон вспотел и снял пиджак.

— Уиндер, поживее, — слышал Джон время от времени возгласы мистера Марли, приглядывающего за новым клерком.

Последняя печать опустилась на лист и росчерк внизу страницы.

— Банк закрывается, — возвестил мистер Марли через рупор.

Джон поблагодарил старого бога и прогресс за конец этого дня.

— Джон Уиндер. Вы приняты, сказал кто-то прямо в ухо.

Разум новоявленного клерка всё ещё ставил печати и подписи, скреплял бумаги и складывал их в папки. Суть фразы долго ускользала от утомлённого сознания.

Ни один паробус уже не ездил, когда Джон вышел из здания банка. Однако перед выходом толпились кэбы. Кэбмены, стараясь перекричать друг друга, предлагали свои услуги.

— Довезу за четверть часа в любой конец города!

— 10 минут до Ловер стрит! 10 минут.

— 5 минут до Риджент стрит! Если больше, то бесплатно.

Их выкрики становились громче, а локти уже начали мять бока извозчиков. Начиналась драка, но поток банковских работников в тот же миг разрешил все разногласия. Джон тоже смог сесть в кеб вместе со старшим клерком, который принялся рассказывать о документах и правильности их заполнения. Безусловно важные и нужные сведения, но усталость постепенно закрывала глаза мистера Уиндера. Он уснул, а проснулся только от мощной встряски кэбмена. Сунув несколько монет, Джон поплёлся к дому. Полчаса ушло на его поиски, так как мистер Уиндер не отличался хорошей памятью на места и довольно скверно ориентировался в городе.

Без ужина, не снимая одежды, Джон прошёл к кровати, где почти сразу и заснул. Сердитые окрики жены не пробудили клерка.

«Неужели так будет каждый день», — мелькнула мысль напоследок.

Джону часто снился сон: он идёт по заснеженной аллее. Ровными рядами по обе стороны стоят деревья один к одному. Он слышит тихий звон колокольчика. Чем дальше он идёт, тем различимее этот и другие звуки, складывающиеся в музыку. Когда музыка достигала наивысшей громкости, Джон натыкался на незримую стену. Сколько бы он ни ощупывал прозрачное нечто, оно было без изъяна. Ни единой ямки или отверстия. На этом сон прерывался.