Редактор реальности

Ключник Михалыч (2024)

Сон разума рождает чудовищ, но что происходит, когда происходит пробуждение спрятанных до поры до времени способностей? Случайно найденная книга способна круто поменять жизнь, но так обычно говорят про что-то великое и вечное — а как насчёт беллетристики?.. Читать выделенный фрагмент на свой страх и риск! Автор не несёт ответственности за всё, что может произойти впоследствии.

Глава 2

… Утро ворвалось в зрачки безрадостной серой кашей под аккомпанемент назойливого пиликанья. От вчерашней бодрости ничего не осталось — напротив, я был разбит и абсолютно безволен.

— Что за чёрт, — пробормотал я. — А!

До меня с запозданием дошло, что плюс-минус прошло пару дней и эффект от чтения книги пропал. Ну, хотя бы знания при мне. А ну-ка… Но как я не пыжился, ничего из вновь прочитанного не всплывало в памяти — бессвязный набор слов, вырванный из контекста или отдельные обороты не в счёт. В полном недоумении я уставился в пространство перед собой: получается, я был халифом на час? Неужели книга даёт временный эффект и временные знания?

Ответов не было. Но впереди был выходной — и недочитанные «Области тьмы». Движимый каким-то злым отчаянием, я решил — будь, что будет! И принялся читать дальше… В какой-то момент я дошёл до описания момента отказа главного героя от приёма лекарства. «Забыл всё»… «Не могу связать и пары предложений»… «Как будто бы писал не я, а кто-то другой»…

Вот оно! Моя ситуация, один в один. И как он выкрутился? Ага, эксперименты с дозировкой, провалы в памяти, убийство и дешёвый номер в мотеле в ожидании полиции. Нет уж, дудки! Мне такого счастья не нужно. Но с другой стороны — персонаж глотал таблетки, я — читаю книгу. Разница есть? Разница есть. Единственное, у меня совпали симптомы в том моменте, где говорится про паузу в приёме: у нас обоих значительно просели когнитивные способности. Но у него-то это произошло из-за химии, а у меня?

А у меня, как я подозревал, из-за того, что я прочитал про негативные эффекты и, в большей степени, потому, что пару дней после книги меня от неё плющило и таращило. Что делать с собой, я примерно догадывался — метод проб и ошибок в последние пару дней дал мне гораздо больше в плане понимания, чем предыдущие годы жизни. А вот что делать с текстом и автором-любителем печальных концовок? Почему бы ему было не написать, что у главного героя всё хорошо, мол, тот богат, весел и счастлив… Внезапно я замер, завороженный этой идеей: а что, если это сделаю я?

Кратко и сжато переписать всё заново, желательно, находясь под эффектом от книги, а потом читать уже свои заметки. В сущности, с чего я вообще взял, что дело в «Областях тьмы», а не во мне?

Приняв решение, я успокоился и занялся домашними делами. Предыдущий заход на чтиво подсказывал следующую логику действий: дать себе передышку, вычитать нужные фрагменты, синтезировать свой текст, пока не иссяк запал. Лишь бы…

— Можно? У Вас было открыто — извините, если потревожила.

В дверях стояла моя недавняя знакомая, с любопытством оглядывая предбанник.

— О, а Вы не музыкант, Вы — вор, — внезапно выпалила она, задержав взгляд на книге.

— Что, простите? — Опешил я.

— Вы — вор, — безапелляционно заявила она. — А я всё гадала, куда она делась…

— Если Вы о книге, кем-то забытой на лавочке… — Начал я, сделав ударение на слове «забытой». — То через пару дней я её дочитаю и с удовольствием дам Вам, чтобы развеять скуку.

— Вы очень добры, — отозвалась девушка. — Кстати, соли не будет?

— Будет, у нас, книжных воров, знаете ли, её всегда в избытке…

Как назло, развернувшись, я зацепил второй, так и не начатый, пакет с книгами. С грохотом на пол посыпались учебники, вызвав счастливый хохот девушки. Наконец, я пересыпал немного соли в пустой спичечный коробок и передал ей.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Не затягивайте с этим…

Указав на книгу, она развернулась и вышла, оставив меня в смешанных чувствах. Загадочная незнакомка явно знала больше, чем говорила — и говорила меньше, чем было нужно, чтобы я смог хоть как-то объяснить происходящее. Видимо, придётся навести справки… С этой мыслью я наконец улёгся и подготовился заснул.

Утро прошло… Обычно. Уже добрый знак! Значит, вечером можно попробовать реализовать мою задумку. Рабочий день, впрочем, внёс свои коррективы — от меня ждали подвигов: старенький сканнер издавал печальный скрежет, печально моргая лампочкой, и отказывался работать, вызывая мою острейшую зависть.

— Я не технарь!

— Но в прошлый раз же с принтером вышло как-то…

— Случай, чудо чудное, совпадение!

— Ну пожа-а-алуйста…

Плоды спонтанных проблесков альтруизма пополам с заёмным интеллектом оказались горькими, невкусными и довольно тяжёлыми. Кое-как разобравшись с рутинными и не очень задачами, я вернулся домой позже, чем планировал. Ещё не зайдя в дом, я понял, что что-то не так: окна смотрели на меня чужими настороженными стёклами, задёрнутые изнутри тяжёлыми веками штор. Я прошёлся по двору, внимательно осмотрев дом снаружи — стёкла не побиты, дверь вроде бы закрыта. Но тревога не отпускала, так что пришлось подобрать колун и осторожно приблизиться к двери. Я потянул ручку — петли скрипнули и легко поддались. Не заперто! А ведь должно было быть. Внутри витал несильный, но чётко различимый запах жжёной бумаги. Я прошёл на кухню и включил свет, терзаемый нехорошими предчувствиями — и не обманулся: на плите стояла большая кастрюля из-под супа, доверху набитая обгорелыми корешками книг. Я осторожно помешал содержимое половником — на дне, определённо была куча пепла. Кто-то проник сюда и методично спалил всю печатную продукцию — и библиотечную, и ту, что мне досталась от родителей. Единственный уцелевший том — Александр Дюма, «Три мушкетёра», был жутко изрезан, а часть страниц вырвана с корнем, видимо, уйдя на растопку.

Больше дома ничего не изменилось — ничего не пропало и не пострадало. Звонить участковому я не стал: по такой мелочи он бы точно не развил бурную деятельность. Максимум — в течение следующего месяца заглянул бы к соседям попить чайку и поговорить о погоде, между делом спросив, не насолил ли я кому.

Соль!

На небольшом комоде в предбаннике лежал коробок из под спичек, доверху заполненный солью. А вот это уже было прям очень толстым намёком. Не помня себя от злости, я выбежал из дома и рванул к соседскому двору. Калитка была закрыта на задвижку, но с учётом того, что дверь была сварена из прутьев, я без проблем отодвинул запор и очутился перед входной дверью в дом, куда и начал колотить обухом топора, в горячке прихваченного с собой.

Нет ответа — только окрестные волкодавы залаяли на разные голоса, оповещая всех в окрестности, что творится что-то необычное и заслуживающее внимание. Постояв ещё минут десять и остыв, я вернулся домой не солоно хлебавший. Туритска-квартирантка, если и была дома, никак не обозначала своего присутствия, что, впрочем, сделал бы любой здравомыслящий человек на её месте — особенно когда в дверь ломится соседский деревенский мужик с топором наперевес.

— И с чего я вообще взял, что это она натворила? — Задался я вслух осенившим меня вопросом. — Может, она ещё днём оставила коробок по рассеянности, а теперь забилась под кровать в ужасе и уже звонит в полицию. Вот я дебил…

Пожалуй, утром стоило извиниться и объяснить ситуацию — пусть уж лучше меня считают местным дурачком, чем запойным маньяком-убийцей приезжих.

Однако и утром мне никто не открыл — но по дороге на остановку я встретил Никитичну, хозяйку соседнего двора, которая сдавала его на лето всем желающим.

— Здравствуйте, Вера Никитишна! — Максимально радушно и громко поздоровался я.

— Здравствуй, Сашок, — обрадовалась мне пожилая женщина. — Как ты? Как здоровье?

— Хорошо, спасибо! — Отозвался я, не попадаясь в ловушку с ответным вопросом о её самочувствии, иначе беседа могла затянуться. — Я вчера вашу квартирантку не напугал, случаем? А то ко мне на участок кто-то пробрался, я там пошумел малость…

— Какую квартирантку? — Изумилась пожилая женщина. — Нету у меня пока не кого.

— Как, нету? — Удивился я. — А эта… В шортах?

— Жениться тебе пора, Сашок, — огорчённо покачала головой Никитична. — Авось, девки перестанут мерещиться, что в шортах, что без…

Женщина пошла дальше, осуждающе цокая и рассуждая вслух о бестолковой молодёжи, которая всё никак не остепенится, а я завис на месте так, что чуть не опоздал на автобус до райцентра. И лишь усевшись на свободное место, я смог собрать мысли в кучу. Получается, что и не было никакой девушки? Так может, я и коробок соли сам себе насыпал и на комод положил — и книги я сам спалил?!

Да нет, бред, полный бред. Я в адеквате…

«Как и любой псих — по его словам, естественно! — который страдает от навязчивых идей» — Добавил мой внутренний голос.

Всё, что у меня было для самоуспокоения — это начатый накануне читательский дневник, в котором отдельно, жирной чёрной ручкой, был выведен этот абзац, написанный под впечатлением или действием от найденной книги:

«Самочувствие было просто великолепным — бодрость и ясность мышления с первых секунд пробуждения были настолько необычны, что хотелось вскочить с кровати и сделать всё и сразу: зарядку, завтрак, что-то почитать, посмотреть новости и начать учиться чему-то новому»

Пробежав глазами куцый абзац, я вдруг ощутил, как подобно глотку ледяной воды в меня вливается какая-то поистине кристальная свежесть и необъяснимая жажда деятельности.

Неужели, работает?! Значит, дело было не в книге, а во мне — но к чему тогда был весь этот цирк с солью и сожжением всех книг в доме? И как это вообще работает?..

На все эти вопросы ответы предстояло найти — и чем быстрее, тем лучше. Что-то мне подсказывало, что теперь моя жизнь уже не будет прежней. И текст — надо будет доработать и спрятать его так, чтобы с ним ничего не случилось и никто не смог его испортить.

«Рукописи не горят»… Ха!

Если бы.