Две сестры

К. В. Лукашевич, 1901

«На главной улице провинциального города Зарайска стоял красивый деревянный дом, окрашенный в серо-голубоватую краску, с резными белыми карнизами и с узорчатыми окнами. Дом был двухэтажный, с мезонином, на каменном фундаменте. Кругом, за высоким забором, разросся густой, тенистый сад, и весною, когда там цвели черемуха, сирень и акации, нежный аромат распространялся далеко по улице…»

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Две сестры предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

II

Как жили две сестры

Марья Степановна и Дарья Степановна Носовы были родные сестры. Они жили вдвоем в собственном доме, доставшемся в наследство от родителей. Дом у них был хороший и по тем местам доходный. Отдававшиеся внаем пять квартир всегда были заняты жильцами

Старые девушки жили в достатке, в свое удовольствие, родных у них никого не было. Старуха Лизавета давно служила у них одной прислугой и по-своему была привязана к барышням, хотя за глаза и не прочь была поворчать на них, особенно на Дарью Степановну.

Сестры совсем не походили друг на друга ни наружностью, ни характером.

Дарья Степановна занималась только своими собаками, своей особой и туалетами.

Марья Степановна хозяйничала и очень много работала. Вся их чистенькая квартирка была переполнена рукоделиями ее рук. Все эти салфеточки, вышитые шелками подушки, вязаные занавеси, плато из цветов, абажуры требовали много труда и терпения. Кроме того, она очень любила цветы, которыми были заставлены все окна в квартире, а летом их сад представлял роскошный цветник

Дарья Степановна считала себя еще молоденькою. Она одевалась во все светлое, туго затягивалась в корсет, ежедневно завивала на лбу кудряшки, пудрила лицо и намазывала брови. Но разве возможно вернуть ушедшую молодость?

Марья Степановна казалась старше своих лет, одевалась во все темное, и печать глубокой затаенной печали проглядывала в ее задумчивых глазах и лежала на всей преждевременно сгорбленной фигуре.

Был один пункт, на чем сестры совершенно сходились, — это педантичная аккуратность. Они были очень брезгливы, всюду видели грязь, и той чистоты, которая была заведена в их доме, невозможно описать, тут все вещи сверкали и блестели, нигде не было ни соринки, ни пылинки. Для мытья и чистки были заведены особые лоханки, тряпки, чашки, щетки, крылья, были изобретены своеобразные способы. Так, чайную посуду Марья Степановна мыла в теплой содовой воде, затем ставила сушить и тогда уже перемывала начисто в холодной воде и вытирала двумя полотенцами: одно было грубое, другое — помягче. Цветы она мыла в белых вязаных перчатках, причем расстилала на пол клеенку и половик. В кухне же чуть ли не для каждой вещи были особые мочалки, лоханки и полотенца, для всего были крышечки и дощечки. Лизавета привыкла к этой образцовой чистоте, и потому хозяйки очень ею дорожили.

Дарья Степановна в своей брезгливости шла дальше: она ничего не могла взять из чужих рук, особенно се она почему-то опасалась звонких денег и брала их не иначе, как через платок. Дома она приказывала Лизавете перемывать деньги в мыльной воде, говоря: «Они побывали в грязных руках».

Люди говорили, что барышни Носовы были скуповаты и ни для кого ничего не делали, разве Марья Степановна подаст иногда в церкви нищему копейку

Для Марьи Степановны день начинался рано, для Дарьи Степановны — поздно. Все дни, за редкими исключениями, походили один на другой.

Когда старшая сестра возвращалась с базара, младшая только что начинала вставать с постели и возиться со своими собаками. Ее три любимицы спали у нее в комнате на стеганых матрасиках под теплыми одеялами.

— Лизанька, Лизанька, вы о нас забыли, — кричала на всю квартиру Дарья Степановна.

— И совсем не забыла! Сейчас иду и умываться несу, — отзывалась из кухни Лизавета.

Начиналось умывание собак. Приносились подстилки, чашка, щетки, гребни. Собакам промывали чаем глаза, чистили уши, расчесывали шерсть сначала редким гребнем, потом частым, смоченным в одеколоне. Затем Дарья Степановна повязывала своим любимцам бантики или, если бывало прохладно, то надевала попоны, летом легкие шелковые, а зимою фланелевые.

Окончив собачий туалет, Дарья Степановна надавала светлый капот и в папильотках отправлялась с собаками в столовую, где ожидала ее сестра с кофе.

— Здравствуйте, Машета. Хорошо ли спали?

— Благодарю, Дашеточка. Я спала отлично, только с вечера немного ныла нога.

Сестры всегда говорили друг другу «вы».

— А я всю ночь промаялась… Боби что-то стонал… Я очень тревожусь, не заболел ли он? Бобик, сядь ни стул! Морка, Тузик, на места!

Все три собаки вспрыгнули на приготовленные стулья и уселись за стол рядом с хозяйкой. Перед каждой лежала клеенка, стояло блюдце со сливками и был мелко наколот сахар. Дарья Степановна повязала им под морды салфетки, собаки поставили передние лапки на стол и стали лакать сливки.

Марья Степановна погладила Боби. Это был толстый уродливый мопс, заплывший жиром.

— Не беспокойтесь, Дашеточка, Боби совершенно здоров: нос у него холодный и сырой. По-моему, вы его очень много кормите.

— Что вы, что вы, Машета. Бобик ест совсем немного. Не голодать же собачке… Ах, я о нем ужасно беспокоюсь! Что вы ни говорите, а по-моему, он нездоров… Какой-то скучный и глаза мутные.

— Дайте ему серы в сиропе.

— Нет! Я сделаю ему ванну и уложу в теплую постель. Машета, вы посидите с Бобиком дома, пока я пойду купить себе кружев? Мне необходимо окончить себе кофточку.

— Посижу, посижу, Дашеточка. Я буду вышивать.

Ванна Бобику была сделана. Дарья Степановна завернула его в простыню, в теплую фланельку и долго носила на руках. Затем уложила его в подушку и завернула в ватное одеяло, специально для таких случаев сшитое. Марья Степановна осталась сидеть около мнимобольного.

Сестры очень любили друг друга и нежно заботились одна о другой.

Марья Степановна во всем уступала Дарье Степашине: та была точно младшее балованное дитя. Вечера сестры проводили однообразно. Дарья Степановна или раскладывала пасьянсы, или возилась с собаками. Иногда она так с ними шалила, бегала и прыгала по комнате, что Марья Степановна смеялась до упаду и поминутно ее останавливала.

— Не шалите, Дашеточка… Вы всю мебель поломаете… вазочки, статуэтки перебьете. Не шалите, вы меня уморите от смеха…

Марья Степановна по вечерам читала. Дарья Степановна читать не любила, видела в этом большой вред и осуждала сестру. Она говорила: «В книгах описывают таких людей, каких на свете не бывает». К людям она была очень строга и находила, что все мужчины — «само ничтожество», что все молодые женщины — «само безобразие», а что «главное зло в жизни — это дети, особенно мальчишки». Спорить с нею об этом было нельзя, — она начинала сердиться и плакать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Две сестры предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я